Интерпретация сакрального содержания петроглифов Кавказа

покинувших свою затопленную в голоцене прародину, - земли на шельфе Евразии (так, в Араратской долине открыто два кургана - Маштоц-Блур и Кегжиак-Блур (Keg-hzyak-Blur I), датированных началом VI тыс. до н.э.)). Позднее же (земледельческое поселение Чох (Дагестан) дат. VI тыс. до н.э.; поселение Шому-Тепе (Араратская долина) дат. 5560±70 г. до н.э.; а одно из ранних поселений в бассейне Куры - Шулавери I  дат. 4659±210 г. до н.э.) на Кавказ мигрировали племена анатолийских «фермеров» (натуфийцы, динариды и/или альпиниды). И констатируется [Ч. Берни, Д. Лэнг «Древний Кавказ… 2016], что «Всё обнаруженное на местах раскопок, отнесенных к V-IV тыс. до н.э. («некоторые даже датируются 5500 г. до н.э.»), показывает… черты общих традиций. Это особенно очевидно в архитектуре, поскольку круглые дома находили не только в Шулавери I, что недалеко от Тбилиси, но также в Тегуте, небольшом холме в Араратской долине… Эти дома очень маленькие [поскольку натуфийские] - ок. 3 м в диаметре в Тегуте и от 2 до 4,5 м - в Шулавери». При этом в Маштоц-Блуре и Кегжиак-Блуре I выявлено и «микролитическое обсидиановое производство» (т.е. технокомплекс натуфийский).
Таким образом, вполне допустимо, что различного типа изображения (на скалах, могильниках, посуде) впервые были занесены на Кавказ преимущественно племенами натуфийцев и обычно сопутствующим им этносом.
Весьма существенно, что подобное видение произошедшего подмечено и Ариэлем Голаном. И он в своей книге «Миф и символ» пишет: «Таким образом, в стиле архитектурного орнамента [различных изображений] Дагестана проявляются два разных истока [направления]: техника его выполнения относится к художественным традициям древних индоевропейцев [праариев, как потомков кроманьонцев], тогда как в принципах композиции продолжается почти повсеместно угасшая (древняя) линия, восходящая к эстетике иного культурного пласта, к духовному миру земледельцев эпохи неолита [анатолийских «фермеров»]. ...Искусство Дагестана композиционно действительно...  феномен эстетики неолита. Наиболее яркие примеры этой эстетики -  [культура Винча-Тордош (конец VI-V тыс. до н.э.), а также и], искусство культуры Триполье-Кукутень (примерно сер. V - сер. III тыс. до н.э.), [занесённое туда, как и в Подунавье, из Анатолии ещё в пору «неолитической революции» (см. «О кроманьонцах как предтече ариев»)]...  (которое) присуще было... и остальным раннеземледельческим культурам» (поскольку у всех у них одни и те же истоки).
Такого же мнения в отношении Кавказа придерживается и В.М. Котович [Сб. «Древние и средневековые археологические памятники Дагестана». №9. 1980]:  «Среди нескольких сюжет¬ных циклов, характерных для древних наскальных изображений (писаницы) горного Дагестана, заметное место принадлежит сюжетам аграрного цикла».
И несомненно, что многие тысячелетия «складывались начертания (знаки, символы, эмблемы), которые... пред¬ставляли собой условные знаки (обрели значимость), обозначавшие (что характерно) некоторые общие (для кроманьоидов, устоявшиеся, сакральные) идеи» (Ариэль Голан). Заметим, что с сакраментальным утверждением «Общность символики (у кроманьоидов ещё в Африке) определялась (идентичными) особенностями бытия» в эпоху палеолита нельзя не согласиться. Весьма важно (А. Голан), «что культовая символика - весьма стойкий элемент культуры (исключительно консервативна). Изменяются обычаи, одежда и другие формы материальной культуры, но (сакральные) символы сохраняются тысячелетиями [как следствие сохранения веры во Всеобщих Мать и Отца], претерпевая лишь некоторую трансформацию, а иногда и вовсе (остаются) без изменений» (в т.ч. и символика, возникшая на заре раннеземледельческой матриархальной культуры (с резко возросшей ролью Великой богини с освоением земледелия), разнесённой в Евразии анатолийскими «фермерами» в пору «неолитической революции»).
Так, о причине традиционной устойчивости веры отцов у этносов Кавказа пишет, в частности, Леча Ильясов [«Культура чеченского народа». М. 2009]: «На Северном Кавказе, в междуречье Кубани и Сулака, в течение четырех тысячелетий сменилось несколько археологических культур, в развитии которых наблюдается определенная «генетическая» преемственность и в бытовой, и в погребальной культуре, и в религиозно-мифологических воззрениях. [И несомненно, что] Все эти факторы могут быть основанием для предположения этногенетической преемственности проживавшего на этой территории населения с древнейших времен вплоть до Раннего Средневековья» (о достоверности данного предположения свидетельствует филогенетика (см. «Древние анатолийцы и Евразия»)).
Приведём образцы некоторых сакральных знаков, наносимых на керамику культуры Винча-Тордош (Mаc Chesney Winn, 1973), и хорошо известных во всей Ойкумене.
                                     
                                                    Символика из Винча-Тордош
Здесь все символы (знаки креста, свастики; решётка), вписанные в одну окружность (эмблему нижней сферы  небосвода), в той или иной мере соотносятся с культом Великой матери в ипостаси «богиня Неба», а квадрат (прямоугольник) символизирует возделанную землю, по-видимому, со времён зарождения раннеземледельческой культуры (решётка из прямоугольников встречается и среди символики «халафа» (V тыс. до н.э.)). Так, в древности считалось, что  Земля плоская, и у неё - четыре угла (Jensen, 1890; Jacobsen, 1957). А квадрат (и прямоугольник) воспринимался как геометрический символ земли уже в древнейших (убейдских) мифах Месопотамии. В одном из шумерских текстов говорится, что все «четыре угла земли расцвели для Энлиля подобно саду» (Widengren, 1951). В Древнем Египте Земля также представлялась квадратной, а в Древнем Китае знак в виде квадрата, разделённого диагоналями на четыре части (квадратика), служил идеограммой понятия «возделанная земля (поле)» (H. Schliemann, 1875). Квадрат же или прямоугольник, разделённый прямым крестом на четыре части (если по аналогии с подобным крестом в круге, на диске или кольце, символизирующем четыре стороны горизонта), мог означать (в зависимости от характера заполнения и цвета квадрата) возделанную землю во всех 4-х частях света (Земли и Небес) Ойкумены (отметим, что в ге¬ральдике известно до 385 (сумма цифр числа - 16, как 2 раза по 8, - соотнесение эмблемы «крест» с небосводом) разновидностей крестов (Томас Уилсон. 2008). В числе же древнейших изображений эмблемы «крест в круге» считаются декоративные элементы на сосудах из слоя Хаджилар-VI (не позднее первой пол. VI тыс. до н.э.).
Хотя и на Кавказе «официально» зафиксирована непрерывность нанесения петроглифов примерно с IV тыс. до н.э. и по XVIII век н.э. (так, В.М. Котович датирует наскальные росписи («писаницы») Дагестана IV-III тыс. до н.э., а В.Г. Алиев (1993 г) петроглифы Гямигая (Азербайджан) - IV-II тыс. до н.э. (и некоторые - много древнее)), однако при любых хронологических оценках петроглифы Кавказа должны были быть связаны (поскольку изначально символика праариев (кроманьонцев) носила ограниченный характер, см. выше)) с появлением и распространением на Кавказе (задолго до эмиграции первых праариев) в  начале ориньякской, а затем и анатолийской по происхождению (натуфийско-динаридной (при участии альпинидов)), «фермерской» (поры «неолитической» революции) археологической культуры (раннеземледельческое поселение Чох (Дагестан) датировано VI тыс. до н.э.), а затем и куро-аракской (ибо коренные этносы Кавказа (многовековой этногенез которых многопланов) - прямые потомки куро-аракцев («Древние анатолийцы и Евразия»)).
В средние же века на Кавказе зафиксирован такой феномен: культовая (сакральная) символика «почему-то» (задаётся вопросом Ариэль Голан) вдруг расцвела «пышным цветом», и, в частности, большинство петроглифов вайнахов датированы во временном интервале от XII и по XVIII век, что вполне могло быть, как представляется (см. ниже), даже и протестной реакцией народа на некое судьбоносное негативное событие в части их традиционных верований, обусловившее это явление (средневековое высекание петроглифов).
Итак, как известно, процессу исламизации народов Кавказа предшествовало завоевание Дагестана Арабским халифатом, продолжавшееся с середины VII в. и до конца VIII в., происходившее в условиях ожесточенной борьбы (Р.М. Магомедов «Завоевание арабами Дагестана в VIII-IX вв»). По свидетельству восточного историка Табари, арабскими завоевателями в Дагестане было разрушено 20 тысяч жилищ. Помимо этого Дагестан понес и большие людские потери. «К началу X века перестали существовать такие государства как Хамрин и Шандан, а Табасаран стал частью Дербента или Ширвана» [А.Р. Магомедов «Хронология истории Дагестана»]. И как констатирует Р.М. Магомедов: «Таким образом, арабское владычество для Дагестана по своим последствиям было гибельным».
Процесс насильственной исламизации в Дагестане совершался достаточно медленно и длился с VII в. по XVI в.. И как установлено [Н.Н. Великая «О путях проникновения ислама на Северный Кавказ (VII-XVIII вв.]», «из Дагестана шла исламизация Чечни [проникновение ислама в соседнюю Чечню растянулось на несколько столетий и пришлось в основном на период XVI-XVIII вв.]». В Ингушетию же ислам проник из Чечни и утвердился там уже в XIX в. (так, по наблюдению Н.Ф. Грабовского, важную роль в исламизации ингушей сыграли «муллы-чеченцы, сами - ученики Дагестана» [«Ингуши»//Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. 9. Тифлис. 1876]. И поскольку ингуши были исламизированы много позднее, чем чеченцы, то, в частности, как известно, «жители Назрановского общества в конце XVIII в. всё ещё оставались в язычестве» [У. Лаудаев «Чеченское племя»//Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. 6. Тифлис. 1872]». Характерно (А. Голан), что в Северной Осетии языческие верования, несмотря на принятие христианства, тоже сохранялись до XIX  века.
Таким образом, исламизация этносов Кавказа, как отмечается, происходила «достаточно медленно» и репрессивно (в т.ч. и экономически), поскольку, в частности, «основная масса жителей Дагестана с трудом отказывалась от своих прежних (т.н. «языческих») верований и обрядов (догматов веры предков). Сохранились предания о сопротивлении введению новой религии в Серире, в Лакзе и в Кубачи». И можно предполагать, что в качестве не преследуемой (или малонаказуемой) протестной реакции народов сделалось изготовление (высекание) петроглифов, что позволяло людям наглядно демонстрировать как негативное отношение к исламу (вере завоевателей), его неприятие в душе (аналогия - марраны Испании), так и, несмотря ни на что, акцентировать (выражать) сохранение приверженности традиционной вере отцов, эмблемы которой «доказали» свою непосредственную связь с богами.
О том, что в период мезолита (раннего неолита) жители Кавказа исповедовали обычную для Ойкумены той поры веру (разносимую натуфийцами) в Двуединое божество (как Мать-Отец), свидетельствуют, в частности, Кобустанские мезолитические петроглифы (Кобустан - азербайджанский археологический заповедник), находящиеся на верхней терассе Беюк-даша (Убежище 5. Внутренняя плоскость камня 29, «пласт» изображений по А.А. Формозову). Здесь схематично, практически без какой-либо символики, представлены некоторые из графем этих петроглифов: Великая мать (Рис.