беседы. Вы ведь, не исключаете такую вероятность? – искоса посмотрев на Надежду, вопросил Трой. А Надежда прямо видно, растерялась и не знает, что ответить. А устремлённый на неё взгляд Троя и не даёт ей никакой возможности собраться с мыслями или хотя бы отвернуть в сторону взгляд, откуда она, как мельком, кажется, и Константину, и Трою, черпает силы для своих ответов.
– Не исключаю. – С трудом выговорила этот свой ответ Надежда, когда уже не осталось сил терпеть на себе взгляд Троя.
Да, кстати, Трой, как и Константин, так и не подумали представить себя по именам Надежде, – а вот так себя, отчасти по хамски, то есть неприхотливо к ней вести, и значит, представляться, то это есть использование своего служебного положения в личных целях, – что не только нечестно, но и ставит Надежду не то чтобы в неравные, а в неловкие условия по отношению к ним. Ведь если они к ней могут обращаться по имени и даже отчеству, то захоти она без спросу, то есть не в ответ на заданный вопрос, обратиться к ним, то она даже и не знает, с чего начать. А обращаться к ним типа: «Послушайте или милостивый государь», для неё вообще не свойственно и непривычно. В общем, вот какую стену между собой и Надеждой выстроили эти два больше для неё незнакомых, чем каких-то других типа. Хотя не без симпатичности с их внешней стороны.
Ну и плюс к первому кстати, обращаем своё внимание к подоспевшему только сейчас кстати, которое идёт в своё дополнение ко всё тому же первому. Так нельзя исключать и такого вероятностного варианта (раз тот тип, у кого возникло столько вопросов к Надежде, апеллирует к вероятности, то он сам напросился на такую мысль в свою сторону), что эти двое типа не несут вообще никакой ответственности за то, что в этом кабинете происходит, то есть они случайно сюда вошли, когда грузили мебель в соседнем помещении, и вовсю воспользовались этим случайным стечением обстоятельств, где те люди, кто имел полное право здесь на этих местах находиться и задавать вопросы, застряли в лифте и тем самым уступили им своё место здесь.
Как они обо всём здесь происходящем узнали, то это даже не вопрос, а так, присказка для оборота речи, когда всё очень очевидно – те люди, кто застрял в лифте, крайне некультурно, мат за матом, всех подальше посылали (вот удивительные люди, и как к ним доберутся лифтёры, когда они в ответ на вопрос куда приехать, по такому далёкому адресу их посылают) и тем самым испытывали терпение людей мимо проходящих, которым и так тяжело идти наверх с мебелью на плечах без лифта, а тут их ещё и посылают.
И тут сам того не хочешь, а задумаешь всякую каверзу и пакость в сторону этих, столь самонадеянных людей, которым ничего не страшно, когда их держат в клетке. Так что несущим на своих плечах мебель в виде стульев, этим двоим тёмным личностям, рабочей профессии, имевшим непосредственное отношение к физическому труду, в один момент приостановилось, и они решили для себя выяснить, откуда берётся такая грубость у этих людей, как ими понялось, умственного труда.
Ну а узнать, чем они занимаются не составило особого труда, когда они на всю лестничную клеть ором голосили о том, что эти сволочи лифтёры (самое ласковое и вслух употребимое ими именование лифтёров), срывают им все сегодняшние планы. Где их там-то и там, и во столько времени, уже ждут, а они чёрте где запропастились. – Куда их послали, там и запропастились. – Прикуривая сигарету, усмехнулся мутный тип с проникновенным взглядом, за который его Надежда выделила особо, хотя могла и отметить, как человека не слишком образованного, раз он так помешан на вопросах.
– Чем культурней человек, тем безобразней он себя ведёт в минуты своего падения. – Сделал свой вывод напарник человека-вопроса, человек-загадка, а по другому его и не понять Надежде, раз он всё время молчит. С чем человек-загадка прикуривает свой сигаретный запас и садится на стул, предназначенный для других задов, но сейчас такая уж вышла ситуация, что на нём будет сидеть и давать ногам отдых человек-загадка, который, наверняка, недостоин этого места, но ничего не поделаешь, раз он так умело использует все эти стечения обстоятельств в личных целях. А как только он удобно устроился на этом стуле, на котором со временем, но только уже после него, будут рассаживаться массивные зады людей самого высокого положения, до которых и взглядом не дотянуться, так высоко приходиться задирать голову, а может это стул постигнет и счастливая участь, и на нём суждено будет присаживаться самой утончённости, леди изящество, в чьём заднем оформлении нет ничего такого массивного, а только одна воздушная мягкость, то его вдруг озарило откровением.
– Слушай, – пустив дым, обращается к своему напарнику человек-загадка, – а ты никогда не задумывался над тем, что ты занимаешь во всей этой жизни не то место. И ты явно достоин лучшего. – И, конечно, его напарник об этом задумывался, и не только вчера, а прямо сейчас об этом и задумался. – Это ты к чему? – сообразно этому своему разумению, спросил он у того, кто его об этом спросил. А человек-загадка отвечает ему сообразно своей загадочной сути, тихо поинтересовавшись у своего напарника. – Ты всё слышал, что они там лопотали? – А его напарник, человек-вопрос, само собой всё слышал и об этом можно и не спрашивать.
– И? – интересуется человек-вопрос. А разве не ясно, человек-загадка прямо в лице удивлён при виде такого стеснения в мыслях своего напарника, которому уже бы пора быть более инициативным.
– А мы займём их места и тогда посмотрим, кто им больше подходит. – Заявил человек-загадка, и на этом порешили тех людей из лифта, отсоединив трос, удерживающий на весу лифт.
И вот теперь они здесь сидят и собой замещают совсем других людей, спрашивая за них с других людей. Вот почему все их вопросы такие странные и не имеют никакого отношения к тому, к чему прямое отношение имеет Надежда. И, пожалуй, решись она спросить у них: «Вот скажите мне, к чему я имею прямое отношение по роду своей деятельности?», то она более чем будет уверена в том, что они и знать не знают об этом. Вот почему они свои имена и скрывают – чтобы она не смогла задать им этот вопрос, срывающий с них эти маски.
– Уже хорошо. – Со всё тем же загадочным для Надежды подтекстом говорит для неё человек-вопрос, для нас же Трой. А Надежда, всё ещё находящаяся под прицелом его внимательных к ней глаз, ничего не может поделать и ей приходиться мирится со всем этих «хорошо». Что совсем для неё нехорошо. Да и что тут хорошего, она и понять не может. То, что её ставят перед фактом своей незначительности, так это её не устраивает, – здесь мы и только мы будем решать, что вам от нас ожидать, а вам только и останется это принять близко к сердцу, и больше никак.
А тем временем Трой продолжает развивать свою мысль. – А вот скажите нам, – обращается он к Надежде, – хотели бы вы знать, если вынесенное нами решение насчёт вас будет отрицательным? – И чёрт возьми, как сложно слышать в свой адрес такие неимоверно жестокие слова, что даже в глазах слезами засвербело и в губах дрогнулось. Но Надежда крепится и сдерживает себя, и единственное, что она себе позволила, так это шмыгнуть носом. А эти её мучители, видно, что удовлетворены и даже довольны тем, что им удалось вывести её из равновесия и указать ей, что её самодостаточность крепится не на слишком крепкой основе, – аутотренинг «Я цельная и независимая женщина», плюс информационная обработка женских сообществ и мелодрамы, – а для этого нужно что-либо покрепче, например, заручиться их поддержкой. И они с победными лицами, как заметилось Надежде, мельком переглянулись между собой, – «Ну, как я её?», моргнул человек-вопрос, «Класс!», подмигнул человек-загадка, – и, отложив на стол ручки, сделали вид, что для них на её счёт всё ясно, даже без её ответа на этот последний вопрос.
– Любопытство в женщине неистребимо, так что ответ очевиден. Либо будет врать, что ей не захочется знать, если так будет, либо она … – Но на этом моменте мысль Константина замерла на месте, по весьма удивившей его причине. Он боковым зрением вдруг заметил движение со стороны ширмы и это заставило его обо всём забыть и перенаправить своё внимание от Надежды в сторону Кароль. А там действительно произошли свои изменения. И хотя они касались всего лишь перемены места сидения Кароль, – она решила закинуть ногу на ногу, – это не показалось Константину мелочью и какой-то случайностью.
И как только Кароль закинула ногу на ногу, – а такая демонстрация себя перед ними, чтобы не говорили, а вызов их природе, – то Константин перво-наперво, на подсознательном уровне, заметил, что она в таком положении уж очень привлекательно и агрессивно выглядит, и нужно придержать слюни во рту, а уж затем за всем этим он обнаружил, что он не один проявляет такое внимание к тому, что тут делается за ширмой.
И если насчёт Троя, то тут всё предсказуемо, у него рефлексы, как и у Константина работают как надо, и он так же не смог пропустить мимо себя все эти изменения с Кароль, но вот то, что и Надежда сместила своё внимание в сторону ширмы, было несколько неожиданно. – Может она заметила, что мы одновременно туда покосились? – было задался вопросом Константин, укорив себя за такие хорошие рефлексы, но потом пригляделся к Надежде и понял, что тут что-то не так. Ну а только он вслед за этим проследовал по направлению её взгляда, то вот она разгадка – туфель Кароль, тот который находился на выставленной вперёд ноге, выглядывал из-за ширмы. А Надежда его значит и заметила. А вот что за этим действием, раскрывшим присутствие за ширмой Кароль стояло, её оплошность со своей случайностью, или злонамеренность Кароль с её тайными планами, то что-то Константину подсказывает, что вряд ли это случайность – туфель Кароль уж очень странно себя ведёт, он делает в воздухе лёгкие взмахи, как бы говоря Надежде: «Успокойся, спокойно продышись, в общем, возьми паузу».
И только Константин и, скорей всего, и Трой, таким образом, расшифровали этот подаваемый Кароль сигнал Надежде, как та берёт слово и косвенно подтверждает эти разумения Константина и Троя насчёт их сговора. – Вопрос, если честно сложный, – говорит Надежда, – он ведь вступает в противоречие с моей природой. И тут нужно, как следует подумать.
А Трою, да и Константину уже и неинтересно, что она там про себя надумает, их сейчас больше всего волнует, что ещё себе решит позволить Кароль, чтобы над ними посмеяться в последствии. – Вот же дураки, строили тут из себя больших умников, а самое главное и не заметили, как я ими манипулировала, сидя буквально рядом. – И ясно, что они такой насмешки над собой допустить не могут, и теперь всё их внимание обращено на носок туфли Кароль, замерший в ожидании их нового вопроса к Надежде, ясно что находящейся с Кароль в сговоре по разведению лопухов, за которых они их считают.
– Не бывать такому! – заскрипел в душе зубами Трой и сделал ход конём, обратившись к Надежде. – А знаете, давайте на этом недовершённом месте и закончим наш разговор. Пусть у вас останутся свои надежды, а у нас будете вы. – Трой на этот раз посмотрел на Надежду так прямолинейно, чтобы она не могла получить для себя подсказку со стороны туфли
