панику среди молодых охотников, заверив тех, что старатели владеют более смертоносным оружием.
Ди в составе отдельного отряда находящегося в лесном овраге, ждал благоприятного времени для атаки. Старший отряда нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании побоища.
- Правда, что ты сегодня умрёшь? – обратился он к Ди.
- Раз шаман сказал, значит, правда, - ответил тот.
Ди не хотелось умирать, как и любому другому человеку. Он храбрился, прикидывался спокойным, но в душе всё переворачивалось на изнанку, разъедало страхом и необратимостью перехода в небытие.
- Сакральная жертва, - кивнул старший. – Увидишь моих предков, пожми от меня руку.
- Хорошо, - согласился Ди.
Вождь вражеского племени, в окружении телохранителей, наблюдал за построением войска, стоя на крыше самого высокого здания города. Он пылал злобой и ненавистью. Как могли недочеловеки бросить ему вызов, кто надоумил их? Неужели это маленькой дикарь, о котором докладывали следопыты, нарвавшиеся на него при похищении молодой самки, который имел наглость пробраться в дом привыкания и убить шестерых воинов. Да, это он. С его появлением племена рабов стали проявлять непокорность, а недобитые охотники подняли голову, выйдя из-за дававших иллюзию безопасности стен.
Телохранители заряжали мушкеты, а слуги выкладывали на столе перед вождём пять длиннодульных оленебоев, готовясь к активной перезарядке. Вождь готов был отдать приказ стрелять, но понимал, что ещё слишком рано выпускать драгоценные заряды. День предстоял жаркий, униженные и порабощённые племена пришли спросить с оборзевших угнетателей.
Ощетинившиеся копьями войска выстроились друг перед другом в ожидании команды к атаке. Воины с нетерпением ждали начала кровопролития, взвешивая в руках сплетённые из гибких ветвей щиты, проверяя заточку железных и бронзовых мечей, топоров всевозможных видов, в том числе и каменных выдававшихся малоопытным воякам. Дубины, палицы с вставленными в них острыми камнями, ножи из кремния, стрелы с каменными и железными наконечниками, пращи и дротики всё, что было в арсенале обоих племён, сегодня присутствовало на поле брани.
Шаман выступил из плотных рядов воинов, за ним вышли двое подростков ведущие на верёвках молодого кабана. Шаман вытащил из ножен, висевших на ремне кривой бронзовый нож, на конце рукоятки коего красовалась фигурка крылатого человека. Он поднял его над головой, что-то коротко прокричав, потом картинным взмахом перерезал кабану горло, зверь забился в конвульсиях и затих в луже крови. Шаман обернулся к войску, громко сказав:
- Духи даруют победу в обмен на кровь! Бейтесь храбро!
Вождь вражеского племени поднял над головой оленебой, произнеся:
- Мы избранные! Мы обречены на славу и почести! Духи с нами!
Вождь положил ружьё на стол, слуга преподнёс боевой рог, тот торжественно взял его, выдав протяжный, несколько раз прерывающийся сигнал к атаке. Войска, ведомые сотниками, бросились вперёд, дико крича.
Вождь Обор, стоявший в середине войска, поднял вверх обнажённый меч с криком:
- Вырежем скотское племя!
Его воины бросились на врага. С обеих сторон ударили лучники и пращники, кося передние ряды.
- Давай! – заорал атаман.
Грянул залп, за ним второй, третий, стрельба переросла в беспорядочную канонаду. Пули пробивали витые щиты насквозь, расщепляли древки копий, десятками отправляя на тот свет рвущегося к победе врага. Оба войска столкнулись в рукопашной схватке.
Ди, наблюдавший сражение левого фланга из засады, ужаснулся кровопролитию. Люди падали с распоротыми животами, отрубали друг другу руки и ноги, сносили головы, расщепляли их ударами дубин и каменных топоров. С детства привыкший к крови и жестокости Ди, в страхе закрыл глаза руками.
- Не пора ли выступать? - спросил один из воинов у старшего отряда.
- Рано, - ответил тот. – Пусть оттянут силы из города на равнину, потом пойдём.
- Как это поймём? – поинтересовался Ди, убрав руки.
- Вождь и его отряд начнут палить из ружей.
Потянулись тревожные минуты наполненные криками живых и умирающих, ружейной пальбой старателей и воем рога доносившегося из города, этим звуком вождь давал команды отрядам. Ди заметил, как из гущи сражения высоко вверх взлетела странная, светящаяся слабым огоньком, стрела. Она описала дугу, упав где-то в середине вражеского войска. Несколькими секундами спустя там раздался взрыв, вметнувший в воздух разорванные тела, превращённые в куски кровавой плоти.
- Что это? – испуганно спросил старший отряда.
- Тротиловая шашака, - ответил Ди. – Громкая смерть. Сейчас начнётся полный фарш.
Вслед за первой стрелой взлетели ещё две, они так же упали на вражеских воинов, оставив на их месте оторванные конечности и обезображенные тела. Противник стал отступать, в это время раздался оглушительный залп со стороны отряда вождя.
Передние ряды войска Обора повалились замертво, второй залп завалил внешний берег рва трупами прорвавшихся к нему воинов из второго ряда. Каждый выстрел мушкета, а в особенности оленебоя нёс неминуемую смерть. Это были стрелки высочайшего класса. Активное наступление тут же захлебнулось. Стрелки вождя быстро рассредоточились по городу, заняв крайне неудобные для наступавших позиции. Они открывали огонь по готовности, прорежая войско Обора.
Старатели, имевшие оптические прицелы стали стрелять по первобытным снайперам, убив пятерых, но и те в свою очередь угрохали троих золотоискателей. Лучники Обора, подступившие ближе ко рву, накрыли ближайшие постройки огненным дождём стрел с горящей паклей, в городе начались пожары. Часть лучников, не успела сделать второй выстрел, стрелки положили их в момент зарядки луков.
Рядом с одним из стрелков вонзилась стрела с тротилом. Мгновение и нашинкованные кишки полетели в разные стороны, накрыв красным веером подтянутых с других концов города воинов.
Старший отряда обратился к Ди.
- Пойдёшь в хвосте, - сказал он, ощупывая наконечник копья, - твоя задача вытащить женщин из дома привыкания. Мы прикроем. Вперёд!
Все, как один, выскочили из засады, неся скрученные вместе жерди. Перекинули их через ров подобно мосткам, устремившись внутрь города. Беспечность враждебного племени и самоуверенность в своих силах сыграли с ним злую шутку. Уверовав в свою неуязвимость и страх других племён перед ними, похитители так и не удосужились возвести необходимую сейчас стену.
Ворвавшись на улицы города, где сейчас находился минимум боеспособных воинов, отряд устроил настоящую резню, одновременно запалив его в месте штурма. Опомнившись, враг стал стягивать туда значительно поредевшие силы, оголяя другие места обороны, где уже прорывались отряды Обора.
Под несмолкаемую ружейную канонаду, взрывы тротила, крики умирающих Ди пробирался к дому привыкания, пронзая дротиками попавшихся на пути врагов. Метательный крюк был давно сломан о чью-то голову, в заплечной обойме осталось три дротика, но ещё был гарпун, нож и сюрикен. С таким арсеналом мальчик добрался до нужного места охраняемого двумя воинами. Первого он пронзил метко пущенным дротиком, второго продырявил гарпуном в короткой схватке. Выдернув дротик из остывающего тела, снял с него связку ключей, подскочил к входу, но тут же отпрянул, сверху упал стрелок с прострелянной головой, за ним шлёпнулся мушкет.
Ди вбежал внутрь. Времени в обрез, пожар в городе усиливался с каждой секундой, обезумевшие от кровавой мясорубки воины то и дело проносились мимо с дикими воплями. Мальчик метался от загона к загону, отпирая замки, выталкивая опоенных отупляющей дрянью женщин, детей и подростков в центральный проход. Туда же вытолкал сонную Катю и двойняшек. Он толкал пленниц к выходу, пинал, колол дротиком, но они лишь вяло перебирали ногами, смотря на него ничего не понимающим взглядом. Дом привыкания вспыхнул с противоположной от выхода стороны, помещение быстро заполнилось едким дымом.
Ди, наконец, вытолкал женщин наружу, где в кровавой схватке сошёлся его отряд и подоспевшие воины дикого племени. Бросившегося к ним воина с топором Ди уложил, попав сюрикеном в шею.
Дом привыкания вовсю пылал, когда мальчик заметил внутри две еле идущие фигуры. И как он мог их прозевать? Ди бросился внутрь, но неожиданно Катя схватила его за плечо. Это замешательство спасло ему жизнь, горящее здание обрушилось на страшно закричавших женщин. Пара мгновений и крики стихли в ревущем пламене.
- Бегите ко рву! – заорал Ди. – Вон из города! Вон отсюда!
Начавшая соображать Катя схватила одну девочку за шкирку, вторую Ди взял на руки, побежав в сторону рва. Женщины пошли за ним, будто вокруг ничего не происходило, будто они гуляли по парку.
Камень, выпущенный из пращи, попал Ди в голову на излёте, если бы он двигался чуть медленнее, череп точно бы треснул, но сейчас его лишь сильно контузило. В глазах поплыло, он перестал понимать, где находится, но девочку из рук не выпустил. Его занесло в превратившийся в филиал домны переулок. Увидев куда тот направляется, Катя принялась толкать его обратно, вырывать из рук плачущую девочку, но Ди цепко держал ношу. Всё же Кате это удалось, а Ди упал на колени в паре метров от пылающего ада. Какая-то женщина, оклемавшаяся от дурмана, трясла его за плечо, прося подняться, но он не слышал и не понимал, что та хочет. Катя пыталась поставить его на ноги. Ди приподнимался и снова падал. Всё же мальчик сообразил, что надо куда-то двигаться, пополз за удаляющимися женщинами подгоняемый Катей и навзрыд ревущими двойняшками. Стало быстро темнеть, пошёл противный моросящий дождь.
Он мешком свалился в заполненный трупами ров, через который переправлялись всё ещё мало соображавшие женщины, тупо воющие дети и похожие на зомби подростки. Катя тащила его к противоположной стороне, плакала, отталкивая качающиеся на воде распоротые тела, одновременно помогала плыть девочкам. Рядом рванула тротиловая шашка, обдав всех кровью и кусками трупного мяса. От взрыва Ди пришёл в себя, ощупал рану на окровавленной голове, подхватил двойняшек, лягушачьими рывками поплыв к берегу. Женщины медленно ползущими слизняками выбирались изо рва в прохладный лесной вечер наполненный хрипами тяжело-раненных бойцов, воплями заживо сгоравших в пекле городского пожара, выстрелами мушкетов и охотничьих ружей, взрывами тротила.
Ди обернулся, бросив взгляд на идущее на ближайшей пылающей улице сражение, и вовремя…. Уходивших в лес женщин заметило пять вражеских воинов, они не раздумывая, бросились в погоню за двуногим сокровищем, ради которого убили стольких отцов, братьев, сыновей, мужей, женихов и просто оказавшихся рядом мужчин из костей, чьих пальцев потом изготавливали хвастливые украшения. Ди метнул дротик в переплывавших ров головорезов. Первый дротик ушёл на глубину, вонзившись в покрытое золотым песком дно. Второй проткнул спину пловцу державшему нож в зубах. Третий пробил грудь вышедшему на берег бойцу, тело грузно упало в воду, подняв кровавые брызги в наполненный запахом горящей плоти воздух.
Катя закричала, когда трое уцелевших убийц выскочили из воды. Ди успел пустить в ход рогатку, раскроив одному череп чугунным шариком, сунулся было за очередным зарядом, но это был
