которому некуда было деться, - вокруг тесно стояли собравшиеся. Направил оружие на голову раввина и нажал на спусковой крючок.
Прогремел выстрел. Пуля снесла раввину часть черепа. Полный и крепкий раввин упал на пол лицом вниз.
- Вот и все! - сказал Соломон, надеясь, что убил раввина и ему не придется иметь дело с раненым лидером, пытающимся ему отомстить. - Все большие поборы отменяются.
Большинство собравшихся распахнули двери, чтобы иметь для собрания побольше комнат. Им хотелось разогнуть конечности, получить немного отдыха. Теперь они зашли туда, где переписывались свитки, и на склад, получив больше места. Некоторые отдыхали, опершись о стены.
Соломон этим воспользовался, принес топор и начал быстрыми сильными ударами разносить череп религиозного наставника. Теперь он точно будет мертв.
- Всем собраться здесь, - крикнул Соломон. - Собравшиеся снова скучились в трех комнатах. - Никаких больших поборов! Каббалисты нам не враги! Скоро мы сделаем так, чтобы каждый из нас мог явиться в общины, где есть много каббалистов, - хоть пешком, хоть на лошади, хоть с телегами - и торговать там не хуже других евреев.
Собравшиеся договорились, что новым раввином, скорее всего, будет Абрам Маркович. Соломон пообещал мастерам дать денег под небольшой процент, чтобы оправиться от поборов. Собравшиеся разошлись.
***
Примерно восемьдесят человек тихо шли по переулкам еврейского квартала. Стояла темная ночь, небо заслоняло звезды. Толпа людей двигалась медленно и неторопливо, как дождевой червь, выползший в дождь из земли на камни мостовой, потерявший силы и теперь ползущий вперед медленно, неторопливо - пользующийся своим шансом выжить так, как мог. Работники мастерских уже вторую ночь жили без раввина, под властью богатея, которого возненавидели после того, что он натворил. Скука от монотонной работы в мастерских у этих людей уже давно переросла в сильное страдание, в отчаяние, в нескончаемое спертое, сдавленное ощущение от стен мастерской и повторяющихся действий - размешивать, красить, шить, кроить, пилить, ковать. Каждый из этих людей быстро и умело повторял какое-то одно действие, это был нескончаемый повтор. Уже сам факт собственного существования заставлял мучиться и впадать в отчаяние. Притеснения от родителей, похмелье, монотонный труд, побои - вот постоянные спутники жизни этих людей. Все, что не относилось к страданиям и притеснениям, они воспринимали очень тускло и совсем уж слабо понимали. Как и другие идущие в толпе, Иосиф ненавидел Соломона. За двадцать пять лет жизни Иосифа в его жизни не было ничего хорошего, кроме устоев, позволявших заставить других страдать так, как страдал он сам. Он уже объединялся с несколькими другими работниками, чтобы побить тех, кто работал меньше или украл еду. Сейчас Иосиф шел примерно в середине тихо двигающейся массы людей. Они шли к дому Абрама Марковича, ученика раввина, который своими словами поддержал Соломона. Ученик раввина тоже хотел сломать устои, тоже хотел помешать распространить страдание на всех людей. И тихо шедшие работники мастерских шли, чтобы его убить. Жаль только, что нет хотя бы по одной персональной жертве на каждого из собравшихся, чтобы порезвиться как следует.
Дойдя до дома ученика раввина, шедшие впереди достали из-под одежды короткие ножи и ворвались внутрь. Там они начали резать всех, кто попадался им на пути.
Спустя некоторое время дело было закончено. Выяснилось, что сбежал один из младших братьев ученика раввина, выпрыгнув через окно. Те, кто стоял в тот момент под окном, сейчас выслушивали крики товарищей, некоторые из собравшихся демонстрировали занесенные для пинков ноги - те, кто упустил выродка, наслушались гневных криков, но никто так и не пнул их.
Толпа стихла и двинулась к дому Соломона. Большой двухэтажный дом окружили те, кто шел спереди, встав под окнами, а остальные стали вваливаться вовнутрь.
Иосиф оказался среди тех, кто ворвался в комнаты на первом этаже. Он держал за руку полноватую нежную женщину с длинными кудрявыми волосами, ее же держали еще трое. Из других комнат раздавались крики - других людей, находившихся в доме, тоже схватили.
- Ааааа!
- Ааааа! Отпустите!
Продолжали раздаваться возгласы жителей.
Пойманная женщина вырывалась. Иосиф подумал, что, скорее всего, жителей дома уже режут, и ему тоже надо начать резать пойманную. Иосиф достал небольшой нож и начал бить женщину в живот. Работа в мастерской по изготовлению мебели - единственное, что делало тело Иосифа крепче, - не требовала поднимать больших тяжестей и не добавила много сил. Удары только немного погружали кончик лезвия ножа в живот пойманной.
- Вы держите, а я буду бить, - сказал высокий крепкий товарищ тем, кто вместе с ним держал женщину. Иосиф убрал нож под одежду и взял пойманную за руку двумя руками.
Высокий крепкий товарищ ударил несколько раз ножом, глубоко погружая его в живот пойманной. Потом еще несколько раз. И еще. Пойманная обмякла, ее отпустили, и она упала на спину. Тот, кто наносил удары ножом, перерезал ей горло.
Спустя некоторое время толпа направилась в ту часть еврейского квартала, где жили рабочие мастерских. Иосиф был очень доволен - он принял участие в убийстве тех, кто страдал меньше его. Скоро он снова отправится в поте лица зарабатывать хлеб свой. И возможно, ему снова представится случай расправиться с теми, кто меньше страдает. Как сегодня. Или даже лучше.
Толпа разошлась по домам.
На следующий день в храмовом комплексе собрались мастера и купцы, а рядом, у стен, скучились сотни людей, пришедших показать своим присутствием, что их много и они готовы напасть на верхушку. Тут стояли в основном рабочие и воры. Исав, один из оставшихся в живых учеников раввина, стал раввином и пообещал сохранять устои, не изменять веру, не принимать каббалистического учения. Однако новых поборов не объявил. Мастера вышли к толпе и объявили об обещаниях Исава. Рабочие и воры со всем согласились. Никто из них не потребовал жечь семинарию католиков и поить граничар.
Иосиф тоже стоял в толпе. Ему хотелось, чтобы Исав объявил об агрессивных намерениях, о необходимости противостоять вероотступникам. Но, похоже, такое произойдет очень нескоро.
Через три месяца шесть переписчиков, приехавших из Вены, сидели на втором этаже семинарии и переписывали латинские тексты книг, оригиналы которых были написаны девятьсот лет назад.
***
В Черной усадьбе на Стержевой в просторном кабинете за тяжелым письменным столом сидел Мирослав Стержевский и переписывал книгу врат. Это был уже третий том из тех, которые вручили ему ракшасы у Суботицы больше двух лет назад. Это была первая копия. Ее Мирослав планировал оставить себе. Когда он закончит первую, начнет вторую и перенесет ее в мир, в котором этих томов еще нет. Потом он скопирует любые шестнадцать томов, перенесется в мир лягушкоголовых и вручит переписанные тома его обитателям.
Том, который служил образцом для переписывания, был вдвое больше того, в котором наставник оборотней старательно, каллиграфическим почерком, выводил буквы на одном из языков, широко распространенных в мирах ракшасов. Уже давно наступил вечер, стемнело, и сейчас в комнате горели несколько десятков свечей, которые маг зажег для того, чтобы видеть образец.
Мирослав планировал переписывать по одному тому в год. Катя и Николай сидели в соседних кабинетах и переписывали на русском языке сборник фрагментов о магии, способной менять мир при помощи врат на основе принципов, похожих на те, по которым силы мироздания могут превращать мир в лучший или худший. Мирослав надеялся, что рано или поздно он сможет произвести достаточные изменения, чтобы переделать результаты Тридцатилетней войны и победить протестантов.
Восточные иллюминаты
Социальные обязательства
Тридцатиэтажное офисное здание из бетона и непрозрачного синего стекла весело блестело в лучах дневного солнца. Блики и искорки солнца на синем стекле переливались и создавали приятное зрелище.
Еще приятнее была радость освобождения. Здание, приютившееся на одной из не самых больших улиц Мюнхена, было местом сбора ордена иллюминатов - орден создавался здесь, до того, как его основатели уехали в США. Одной из догм организации являлось равенство всех людей перед законом. Теперь те, кто считал закон следствием действия иллюзий мироздания на людей с плохой кармой и объявлял о том, что хорошо жить по благодати, а не по закону, разделили организацию. Они называли себя восточными иллюминатами.
Сейчас по этажам и лестницам офисного здания в тридцать этажей, где обычно проходили всемирные собрания, шли и бежали группы людей в черном и с оружием. На них красовались шлемы с пуленепробиваемыми стеклами, защищающими лица, бронежилеты, широко раздавшиеся подсумки с большим количеством боеприпасов. На ногах чернели ботинки с высоким берцем. Под куртками многих бойцов выпирали мощные мышцы - многие бойцы занимались тяжелой атлетикой и у-шу.
В руках у людей в черном находились автоматы, пистолеты-пулеметы и пулеметы.
Воины в черной одежде - восточные иллюминаты, решившие подчинить себе орден, - двигались по зданию и убивали всех людей, которых встречали, - сегодня все здание занимали представители местных структур ордена, приехавшие из различных регионов планеты.
В коридорах и на лестницах раздавались короткие очереди - и на пол падали мужчины в костюмах. Иногда среди жертв попадались женщины - некоторые в длинных платьях, некоторые в костюмах, состоящих из пиджака и юбки одного цвета. Женщин убивали точно так же. Выстрелы грохотали, их звуки громко раздавались в замкнутом пространстве. Жертвы падали, некоторые из них - без части головы, оторванной пулями. Иногда при попадании голова разрывалась на части.
К сторонникам равенства перед законом, упавшим на пол, подходили люди с оружием и стреляли им в головы. Если головы уже не было, восточный иллюминат все
