перемежались со столами, взятыми оттуда же, - некоторые столы сохраняли часть краски; бутылка виски, из которой пил лидер группировки, стояла на столе, который когда-то окрасили в светлый желтый цвет. Теперь краска осыпалась больше чем наполовину. Некоторые столы полностью облезли и стали светло-серыми.
В креслах развалились Мэт Стивенсон, руководитель Шакалов побережья, и его приближенные. Мэт имел крашеные светлые волосы, образующие высокую стоячую прическу, карие глаза и рост около метра восьмидесяти. Его телосложение было очень крепким, мышцы выделялись буграми. На нем сейчас красовалась белая майка, рваные джинсовые бриджи с пятнами светло-голубых оттенков, вплоть до почти белого, изображающими протертые места, и латексные ботинки с высоким берцем.
На одном из столов, наиболее массивном, имеющем два ряда выдвижных ящиков, стояла и танцевала Ники - подружка Мэта. В руке она держала бутылку из коричневого полупрозрачного стекла, в которой плескалась выпивка. Девушка ростом немного ниже среднего имела нечесаные коричневые волосы и карие глаза. Ее ягодицы покрывали короткие обтягивающие джинсовые голубые шорты, на ногах были ботинки с высоким берцем. В танце стройная девушка двигалась, выпячивая то небольшую грудь, то крепкие ягодицы.
На креслах и диванах сидели парни и девушки, на некоторых красовались длинные расстегнутые пальто, на некоторых - куртки из пластиковой ткани ярких цветов, чаще всего встречались оттенки зеленого и желтого. У многих в ушах имелись самодельные сережки из бритв. Кто-то держал в руках банки и бутылки пива, кто-то - емкости с виски и водкой. Магнитофон с большими колонками, питающийся от дизельного генератора, установленного в другом отсеке, громко исторгал звуки дисгармоничного рока, время от времени под визг гитар выл и скулил голос певца.
Внезапно музыка смолкла.
Один из приближенных, рослый панк в коричневом пальто из ткани наподобие той, которая идет на шинели, выключивший музыку, подошел к Мэту и сказал:
- Тебя наружу зовут, их много. Типа, СВАТ или полиция. Но говорят, не СВАТ, и не полиция.
- Че? - ответил Мэт.
- Наружу пошли, много их, зовут тебя. Много их, типа, полиция, но говорят, что нет.
- Где?
- Здесь. У баржи. Говорят, выйди, надо поговорить.
- Пошли, ребята, - сказал Мэт. - Оружие здесь оставьте.
Мэт и более двадцати приближенных парней и девушек пошли из баржи. Некоторые продолжали сжимать бутылки, некоторые оставили.
На песке, у баржи, жилых фургонов и костров, собралась толпа панков. Напротив стояла вся первая рота ордена из Баварии, в черном, с оружием. Неподалеку светили фарами четыре черных автобуса с тонированными стеклами, на которых приехали визитеры.
Тринадцать человек в черном выступили вперед и стояли рядом с маленькой группой людей в камуфляже, еще пять групп встали в проходах, имевшихся в плотном поселке, образованном фургончиками и баржей, остальные - правее и левее поселка.
Маленькая группа людей в камуфляже состояла из руководства «Востока Майами», тут присутствовали верховная иерофантида Ашели Джонсон, рослая стройная женщина с длинными прямыми коричневыми волосами, карими глазами и большим овальным лицом, и еще один иерофант, которого звали Альберт - рослый светловолосый голубоглазый мужчина.
Навстречу людям в камуфляже подходила толпа панков.
- Кто тут главный? - спросила Ашели.
- Я, - ответил Мэт. - А вы кто?
Осматривая место, где собирались Шакалы побережья, верховная иерофантида решила, что все-таки расстановка сил не худшая, хотя в Майами протестанты укрепили свое влияние: группировка панков имела баржу и дома-фургончики, тут жгли костры, и некоторым из присутствующих было меньше восемнадцати лет. И ни активисты библейских обществ, ни полиция не пришли, чтобы отобрать у группировки территорию, баржу и дома-фургончики.
- Мы ваши новые товарищи, которым хорошо будет развитие того порядка вещей, какой был в восьмидесятые, - сказала верховная иерофантида, - конкретно, мы пришли требовать от вас, чтобы вы начали ставить на место протестантов, которые стали сильнее.
- И что вы хотите? - спросил Мэт.
- Ситуация, как видите, изменилась, - ответила Ашели, - нулевая терпимость, везде на афишах «18+».
- Нулевая терпимость - а мы и не суемся, куда не надо, можно. конечно, получить максимальный срок, раз член банды, так не суйся, куда не надо, сиди тихо, а «18+» мы как срывали, так и будем срывать, где видим, - ответил Мэт.
- Больше надо делать, - сказала Ашели, - у вас же знаменитая группировка, столько лет вы были одними из самых серьезных в большой части города, и пора заставить библейские общества притихнуть. Есть социальные обязательства. Вы их не выполняли - вы получили. Активисты библейских обществ ходят живыми, мешают жить людям - и к вам отношение соответствующее. Нулевая терпимость в судах. В клубы могут беспрепятственно зайти активисты и проверить, есть ли 18 лет тем, кто там находится. Надо вам дело делать. Заставить сторонников Ветхого Завета притихнуть.
Мэт видел, что рядом больше ста хорошо вооруженных людей, у которых имелись автоматы, пулеметы и гранатометы, - и им придется пообещать что-то сделать. А потом, скорее всего, придется сделать. Но он понимал, что расстановка сил сейчас не та, что в восьмидесятые годы XX века, группировка не брала дань ни с одного завода и плавно превращалась в клуб по интересам. Он видел, что сейчас придется согласиться напасть на активистов-протестантов, так как сейчас перед ними стояли больше ста хорошо вооруженных трезвых людей - против восьмидесяти панков, большинство из которых были пьяны. Кроме того, у большинства панков при себе не было оружия - только у некоторых под куртками и пальто были припрятаны пистолеты, и еще у какого-то количества - за спинами висели ружья.
- Что вы хотите? Чтобы мы напали на активистов? - спросил Мэт.
- Да, - ответила Ашели.
- Но времена сейчас не те совсем. Мы даже не уверены, что все судьи и полицейские не откажутся взять от нас деньги. Мы не уверены, что всем не дадут максимальные сроки. Как вы предполагаете, чтобы мы напали на активистов?
- Вы начнете их бить и убивать. Есть уже конкретные цели.
- Хорошо. Мы сделаем. А нам за это что?
- Ничего, - ответила верховная иерофантида. - Мы просто требуем, и все. Для нас вы группировка, претендующая на те же районы, что и раньше. И мы требуем защитить жителей этих районов от библейских обществ. Да, и вы ведь не знаете, сколько нас. Сюда приехало столько людей, сколько уместится в свете ваших фонарей и костров. Чтобы мы могли друг друга видеть.
Это и на самом деле было так. Охранять лидеров «Востока Майами» явилась первая рота ордена из Баварии, почти полностью состоящая из русских. Еще две роты, находились в автобусах в километре отсюда. Они большей частью состояли из русских, а частично - из немцев. Попадались и другие европейцы - прежде всего иллюминаты, раньше состоявшие в законническом ордене и принявшие противопоставление благодати и закона.
- Сделаем, что требуете, - сказал главарь панков.
- Ну, теперь давайте отойдем, пусть руководство побеседует, а охрана разойдется в разные стороны, метров на тридцать, - предложила Ашели. - Чтобы не все слышали, о чем будем говорить.
Так и сделали. Несколько людей в камуфляже и несколько панков встали у большого костра рядом с баржей. Остальные передвинулись - люди в черном в одну сторону, панки в другую.
- Вот, - сказала руководительница «Востока Майами» и достала фотографию дряхлой полной женщины и книгу, - Келси Вильямс пишет, что родители должны притеснять детей, бить и действовать в отношении детей так, как дрессировщики действуют в отношении собак. Она работала дрессировщицей собак, а сейчас она «психотренер». Пишет книги. Уже три маленьких ребенка за год родители забили насмерть после того, как прочитали ее книги. Вы ее убьете.
- Известная личность. Рисково, - сказал главарь панков.
- Ну, среди полицейских не все будут стремиться вести расследование. И дело в этом. Потому с нее начать и надо.
Мэт согласился с тем, что убийство подобной писательницы - это очень хорошее начало борьбы с протестантскими активистами.
- Я думаю, вы подождете Келси Вильямс у ее дома, погрузите ее в фургон, а потом положите в бочку с цементом и отправите на дно реки. Мы знаем о баржах, с которых вы когда-то собирали дань. В той фирме вы и арендуете баржу. Да, Келси Вильямс - это женщина очень крупного телосложения. Она весит больше ста килограммов. Так что бочка потребуется на двести или двести пятьдесят литров, чтобы она туда влезла. На бочке напишете «Социальные обязательства» - четко, чтобы буквы можно было разобрать, - некоторые панки заулыбались и начали чуть-чуть подпрыгивать от смеха. Люди в камуфляже тоже начали улыбаться и подпрыгивать. - И нарисуете один из тех знаков, какие рисуете в качестве граффити, когда метите территорию, - теперь уже все собравшиеся ярко улыбались и покачивались в смехе.
Верховная иерофантида потребовала, чтобы главарь панков уже через два дня арендовал баржу. Еще три дня давалось, чтобы засохли надпись и рисунок на бочке. Чуть позже должна была состояться презентация новой книги Келси Вильямс, и по пути с презентации писательницу следовало похитить. В случае, если этого сделать не удастся, предлагался другой вариант, на выполнение которого отводилась неделя - похищение писательницы из дома, где она жила одна.
***
Келси Вильямс - рослая, широкая и дряхлая женщина со светлыми волосами, большими голубыми глазами и овальным бесформенным лицом, покрытым припухлостями, - ехала на своем седане с презентации. На авторшу были напялены желтая футболка, синие джинсы и белые кроссовки - Келси одевалась так, чтобы иметь мягкий и миролюбивый вид. В багажнике лежал баул с остатками ее книги с автографом. Труд назывался «Синдром нарушения привязанности. Защитим детей». В книге описывалась вымышленная болезнь, которой, по мнению, высказанному авторшей, были больны дети, которые отказывались подчиняться родителям. Келси была рада,
