Стержевая. Врата на холме

перемежались  со  столами, взятыми  оттуда  же, - некоторые  столы  сохраняли  часть  краски; бутылка  виски, из  которой  пил  лидер  группировки, стояла  на  столе, который  когда-то  окрасили  в  светлый  желтый  цвет. Теперь  краска  осыпалась  больше  чем наполовину. Некоторые  столы  полностью  облезли и  стали  светло-серыми.
В  креслах  развалились  Мэт  Стивенсон, руководитель  Шакалов  побережья, и  его  приближенные. Мэт  имел  крашеные  светлые  волосы, образующие  высокую  стоячую  прическу,  карие  глаза  и  рост  около  метра  восьмидесяти. Его  телосложение  было  очень  крепким, мышцы  выделялись  буграми. На  нем  сейчас  красовалась  белая  майка, рваные  джинсовые  бриджи  с  пятнами  светло-голубых  оттенков, вплоть  до  почти  белого, изображающими  протертые  места, и  латексные  ботинки  с  высоким  берцем.
На  одном  из  столов, наиболее  массивном, имеющем  два  ряда  выдвижных  ящиков, стояла  и  танцевала  Ники - подружка  Мэта. В  руке  она  держала  бутылку  из  коричневого  полупрозрачного  стекла, в  которой  плескалась  выпивка. Девушка  ростом  немного  ниже  среднего  имела  нечесаные  коричневые  волосы  и  карие  глаза. Ее  ягодицы  покрывали  короткие  обтягивающие  джинсовые  голубые  шорты, на  ногах  были  ботинки  с  высоким  берцем. В  танце  стройная  девушка  двигалась, выпячивая  то  небольшую  грудь, то  крепкие  ягодицы.
На  креслах  и  диванах  сидели  парни  и  девушки, на  некоторых  красовались  длинные  расстегнутые  пальто, на  некоторых - куртки  из  пластиковой  ткани  ярких  цветов, чаще  всего  встречались  оттенки  зеленого  и  желтого. У  многих  в  ушах  имелись  самодельные  сережки  из  бритв. Кто-то  держал  в  руках  банки  и  бутылки  пива, кто-то - емкости  с  виски  и  водкой. Магнитофон  с  большими  колонками, питающийся  от  дизельного  генератора, установленного  в  другом  отсеке, громко  исторгал  звуки  дисгармоничного  рока, время  от  времени  под  визг  гитар  выл  и  скулил  голос  певца. 
Внезапно  музыка  смолкла.
Один  из  приближенных, рослый  панк  в  коричневом  пальто  из  ткани  наподобие  той, которая  идет  на  шинели, выключивший  музыку, подошел  к  Мэту  и  сказал:
- Тебя  наружу  зовут, их  много. Типа, СВАТ  или  полиция. Но говорят, не  СВАТ, и  не  полиция.
- Че? - ответил  Мэт.
- Наружу  пошли, много  их, зовут  тебя. Много  их, типа, полиция, но  говорят, что  нет.
- Где?
- Здесь. У  баржи. Говорят, выйди, надо  поговорить.
- Пошли, ребята, - сказал  Мэт. - Оружие  здесь  оставьте.
Мэт  и  более  двадцати  приближенных  парней  и  девушек  пошли  из  баржи. Некоторые  продолжали  сжимать  бутылки, некоторые  оставили.
На  песке, у  баржи, жилых  фургонов  и  костров, собралась  толпа  панков. Напротив  стояла  вся  первая  рота  ордена  из  Баварии, в  черном, с оружием. Неподалеку  светили  фарами  четыре  черных  автобуса  с тонированными  стеклами, на  которых  приехали  визитеры.
Тринадцать  человек  в  черном  выступили  вперед и  стояли  рядом  с  маленькой  группой  людей  в  камуфляже, еще  пять  групп  встали  в  проходах, имевшихся  в  плотном  поселке, образованном  фургончиками  и  баржей, остальные - правее  и  левее  поселка.
Маленькая  группа  людей  в  камуфляже  состояла  из  руководства  «Востока  Майами», тут  присутствовали  верховная  иерофантида  Ашели  Джонсон, рослая  стройная  женщина  с  длинными  прямыми  коричневыми  волосами, карими  глазами  и  большим  овальным  лицом, и  еще  один  иерофант, которого  звали  Альберт - рослый  светловолосый  голубоглазый  мужчина.
Навстречу  людям  в  камуфляже  подходила  толпа  панков.
- Кто  тут  главный? - спросила  Ашели.
- Я, - ответил  Мэт. - А  вы  кто?
Осматривая  место, где  собирались  Шакалы  побережья, верховная  иерофантида  решила, что все-таки расстановка  сил  не  худшая, хотя  в Майами  протестанты  укрепили  свое  влияние: группировка  панков  имела  баржу  и  дома-фургончики, тут  жгли  костры, и  некоторым  из  присутствующих  было  меньше  восемнадцати  лет. И  ни  активисты  библейских  обществ, ни  полиция  не  пришли,  чтобы  отобрать  у  группировки  территорию, баржу  и  дома-фургончики.
- Мы  ваши  новые  товарищи, которым  хорошо  будет  развитие  того  порядка  вещей, какой  был  в  восьмидесятые, - сказала  верховная иерофантида, - конкретно, мы  пришли  требовать  от  вас, чтобы  вы  начали  ставить  на  место  протестантов, которые  стали  сильнее.
- И  что  вы  хотите? - спросил  Мэт.
- Ситуация, как  видите, изменилась, - ответила  Ашели, - нулевая  терпимость, везде  на  афишах  «18+».
- Нулевая  терпимость - а  мы  и  не  суемся, куда  не  надо, можно. конечно,  получить  максимальный  срок, раз  член  банды, так  не  суйся, куда  не  надо, сиди  тихо, а  «18+»  мы  как  срывали, так  и  будем  срывать, где  видим, - ответил  Мэт.
- Больше  надо  делать, - сказала  Ашели, - у  вас  же  знаменитая  группировка, столько  лет  вы  были  одними  из  самых  серьезных  в большой  части  города, и  пора  заставить  библейские  общества  притихнуть. Есть  социальные  обязательства. Вы  их  не  выполняли - вы  получили. Активисты  библейских  обществ  ходят  живыми, мешают  жить  людям - и  к  вам  отношение  соответствующее. Нулевая  терпимость  в  судах. В  клубы  могут  беспрепятственно  зайти  активисты  и  проверить, есть  ли  18  лет  тем, кто  там  находится. Надо  вам  дело  делать. Заставить  сторонников  Ветхого  Завета  притихнуть.
Мэт  видел, что  рядом  больше  ста  хорошо  вооруженных  людей, у которых  имелись  автоматы, пулеметы  и  гранатометы, - и  им  придется  пообещать  что-то  сделать. А  потом, скорее  всего, придется  сделать. Но  он  понимал, что  расстановка  сил  сейчас  не  та, что  в  восьмидесятые  годы XX  века, группировка  не  брала  дань  ни  с  одного  завода  и  плавно  превращалась  в  клуб  по  интересам. Он  видел, что  сейчас  придется  согласиться  напасть  на  активистов-протестантов, так  как  сейчас  перед  ними  стояли  больше  ста  хорошо  вооруженных  трезвых  людей - против  восьмидесяти  панков, большинство  из  которых  были  пьяны. Кроме  того, у  большинства  панков  при  себе  не  было  оружия - только у  некоторых  под  куртками  и  пальто  были  припрятаны  пистолеты, и  еще  у  какого-то  количества - за  спинами  висели  ружья.
- Что  вы  хотите? Чтобы  мы  напали  на  активистов? - спросил  Мэт.
- Да, - ответила  Ашели.
- Но  времена  сейчас  не  те  совсем. Мы  даже  не  уверены, что  все  судьи  и  полицейские  не  откажутся  взять  от  нас  деньги. Мы  не  уверены, что  всем  не  дадут  максимальные  сроки. Как  вы  предполагаете, чтобы  мы  напали  на  активистов?
- Вы  начнете  их  бить  и  убивать. Есть  уже  конкретные  цели.
- Хорошо. Мы  сделаем. А  нам  за  это  что?
- Ничего, - ответила  верховная  иерофантида. - Мы  просто  требуем, и  все. Для  нас  вы  группировка, претендующая  на  те  же  районы, что  и  раньше. И  мы  требуем  защитить  жителей  этих  районов  от  библейских  обществ. Да, и  вы  ведь  не  знаете, сколько  нас. Сюда  приехало  столько  людей, сколько  уместится  в  свете  ваших  фонарей  и  костров. Чтобы  мы  могли  друг  друга  видеть.
Это  и  на  самом  деле  было  так. Охранять  лидеров  «Востока  Майами» явилась  первая  рота  ордена  из  Баварии,  почти  полностью  состоящая  из  русских. Еще  две  роты, находились  в  автобусах  в  километре  отсюда. Они  большей  частью  состояли  из  русских, а  частично - из  немцев. Попадались  и  другие  европейцы - прежде  всего  иллюминаты, раньше  состоявшие  в  законническом  ордене  и  принявшие  противопоставление  благодати  и  закона.
- Сделаем, что  требуете, - сказал  главарь  панков.
- Ну, теперь давайте отойдем, пусть  руководство  побеседует, а охрана  разойдется  в  разные  стороны, метров  на  тридцать, - предложила  Ашели. - Чтобы  не  все  слышали, о  чем  будем  говорить.
Так  и  сделали. Несколько  людей  в  камуфляже  и  несколько  панков  встали  у  большого  костра  рядом  с  баржей. Остальные  передвинулись - люди  в  черном  в  одну  сторону, панки  в  другую.
- Вот, - сказала  руководительница  «Востока  Майами» и  достала  фотографию  дряхлой  полной  женщины  и  книгу, - Келси  Вильямс пишет, что  родители  должны  притеснять  детей, бить  и  действовать  в отношении  детей  так, как  дрессировщики  действуют  в  отношении  собак. Она  работала  дрессировщицей  собак, а  сейчас  она  «психотренер». Пишет  книги. Уже  три  маленьких  ребенка  за  год  родители  забили  насмерть  после  того, как  прочитали  ее  книги. Вы  ее  убьете.
- Известная  личность. Рисково, - сказал  главарь  панков.
- Ну, среди  полицейских  не  все  будут  стремиться  вести расследование. И  дело  в  этом. Потому  с  нее  начать  и  надо.
Мэт  согласился  с тем, что  убийство  подобной  писательницы - это  очень  хорошее  начало  борьбы  с  протестантскими  активистами.
- Я  думаю, вы  подождете  Келси  Вильямс  у  ее  дома, погрузите  ее  в  фургон, а  потом  положите  в  бочку с  цементом  и  отправите  на  дно  реки. Мы  знаем  о  баржах, с  которых  вы  когда-то  собирали  дань. В  той  фирме  вы  и  арендуете  баржу. Да, Келси  Вильямс - это  женщина  очень  крупного телосложения. Она  весит  больше  ста  килограммов. Так  что  бочка потребуется  на  двести  или  двести  пятьдесят  литров, чтобы  она  туда  влезла. На  бочке  напишете  «Социальные  обязательства» - четко, чтобы  буквы  можно  было  разобрать, - некоторые  панки  заулыбались  и  начали  чуть-чуть  подпрыгивать от  смеха. Люди  в  камуфляже  тоже  начали  улыбаться  и  подпрыгивать. - И  нарисуете  один  из  тех  знаков, какие  рисуете  в  качестве  граффити, когда  метите  территорию, - теперь  уже  все  собравшиеся  ярко  улыбались и  покачивались  в  смехе.
Верховная  иерофантида  потребовала, чтобы  главарь  панков  уже  через  два  дня  арендовал  баржу. Еще  три  дня  давалось, чтобы  засохли  надпись  и  рисунок  на  бочке. Чуть  позже  должна  была  состояться  презентация  новой  книги  Келси  Вильямс, и  по  пути  с  презентации  писательницу  следовало  похитить. В  случае, если  этого  сделать  не  удастся, предлагался  другой  вариант, на  выполнение  которого  отводилась  неделя - похищение  писательницы  из  дома, где  она  жила  одна.       
***
Келси  Вильямс - рослая, широкая  и  дряхлая  женщина  со  светлыми  волосами, большими  голубыми  глазами  и  овальным  бесформенным  лицом, покрытым  припухлостями, - ехала  на  своем  седане  с  презентации. На  авторшу  были  напялены  желтая  футболка, синие  джинсы  и белые  кроссовки - Келси  одевалась  так, чтобы  иметь  мягкий  и  миролюбивый  вид. В  багажнике  лежал  баул  с  остатками  ее  книги  с  автографом. Труд  назывался  «Синдром  нарушения  привязанности. Защитим  детей». В  книге  описывалась  вымышленная  болезнь, которой, по  мнению, высказанному  авторшей, были  больны  дети, которые  отказывались  подчиняться  родителям. Келси  была  рада,