твоего классного руководителя. Беседа организована мной, журналистом агентства «Ассошиэйтед Пресс», возбудившим дело по возвращению принадлежащих тебе денег. Обязан сообщить присутствующим, что данная беседа записывается на видеомагнитофон, и что ты, Данил, имеешь право отказаться от проведения беседы. Поэтому, прежде чем адвокат станет задавать тебе вопросы, Данил, я спрашиваю тебя: ты согласен ответить на эти вопросы?
- Да, согласен.
- В таком случае, Петр Алексеевич, вы можете задавать мальчику вопросы.
- Данил, я тебе официально объявляю, поскольку данный факт подтвержден документально, что с января 2009 года ты считаешься приемным сыном гражданки Лапкиной Анны Васильевны. Я предъявляю присутствующим официальный документ, свидетельствующий о заключении договора о передаче в семью несовершеннолетнего Богданова Данила Николаевича. Тебе известен этот факт?
- Что-о?! Я приемный сын?! С какого это перепугу?
- Данил, ты должен четко ответить на этот вопрос. Тебе этот факт известен?
- Нет, впервые слышу. Во, дела-а!
- В соответствии с договором о передаче несовершеннолетнего в семью, который налагает на обе стороны определенные права и обязанности, ребенок обязан постоянно проживать в приемной семье.
- Чего? Я должен жить у этой «баобабихи»? Что, я совсем уже с ума спятил?
- Тебя инструктировали в связи с этим?
- С чем?
- С тем, что ты должен жить в семье Лапкиной Анны Васильевны.
- Да пошла она, эта семья! Никто ничего мне не говорил. Я в детдоме все время жил. А теперь живу в общаге. И никакая семья мне не нужна.
- А в доме Лапкиной ты бывал?
- Чего я там забыл? Я в детдоме-то не знал, куда от этой «баобабы» спрятаться.
- Данил, а ты забыл, что ли, как мы с тобой в октябре к вам домой ездили?
- Что вы такое говорите, Марина Сергеевна? Какой такой дом?
- Мы ездили с тобой в дом к Лапкиной, где ты проживал.
- А вы ничего не перепутали? Если вы имеете в виду тот дом, в котором я выступал с концертом? Так вы сами потащили меня. Дескать, хорошо заплатят. А я и повелся, как последний лох. Заплатили-то всего пятерку.
- Ты хочешь сказать, Данил, что в том доме ты давал концерт, и тебе заплатили за него пять тысяч?
- Ну да!
- Так, расскажи-ка нам об этом визите подробнее.
- Может, лучше я расскажу? Вы же знаете, как умеют подростки фантазировать.
- Марина Сергеевна! Сейчас я беседую с Богдановым Данилом, а не с вами. Рассказывай, пожалуйста, Данил!
- Что я должен рассказать?
- Все! Куда ездили, зачем, с кем, что это был за дом, с кем ты там встречался, перед кем выступал?
- Ну, в общем, к нам в общагу пришла Марина Сергеевна и сказала, чтобы я никуда не уходил, потому что я должен выступить в доме какого-то крутого чела. Пообещала, что хорошо заплатят. А мне деньги нужны были, я на комп собирал. Ну, на точку не пошел, а стал ждать.
- А точка – это что?
- Ну, где я обычно играю. Суббота же была. Самый доходный день. Потом ближе к обеду вот она пришла в комнату и велела прилично одеться. Ну, я оделся, взял флейту, и мы поехали на такси. Подъехали к большому дому.
- Многоэтажка?
- Не-е, частный. Но очень большой дом!
- Смотри, вот здесь снимки частных домов. Какой-нибудь тебе знаком?
- Ну, да! Вот этот! Там еще ворота шкодные такие, сами открываются. Я заметил. Ну, вот мы заехали во двор. Потом в дом пошли. Там народу много было. Я подумал, что какой-то сходняк. Тут смотрю: «баобаба» наша в толпе, и дочки вокруг неё. «Баобаба» как увидела нас…
- Ты хочешь сказать, Лапкина Анна Васильевна?
- Ну да, Лапкина. Она подскочила к нам. Радостная такая! Давай щебетать, типа того, что соскучилась. Я чуть с катушек не слетел. Что ли, в лесу зайцы передохли? А тут еще девчонки её обниматься полезли. Это ваще кранты! Думаю, вправду детдом вспомнили и радуются. Потом «бао..», ну, Лапкина велела девчонкам занять меня и ушла с этой вот…
- Мариной Сергеевной.
- Ага, с Мариной Сергеевной. А девчонки повели меня дом показывать. Там целых три этажа было. Девчонки сказали, что тут их родственник живет. Мне, конечно, по барабану. Интересно, само собой. Только я ни к чему не прикасался. Думаю, пропадет что-нибудь – на меня будут всех собак вешать, мол, это я украл. У нас в детдоме часто так было: в станице случится какая-нибудь кража, сразу на детдомовцев валят. Правда, на пианино все-таки поиграл. Там у них где-то наверху такое электронное пианино стояло. Я такие только в магазине музыкальном видел. Ну, девчонки пристали, дескать, сыграй. Я поиграл немного. А они принялись фоткать. Кругом фоткали, хотя я их и не просил. Наоборот даже.
Потом все собрались в этом зале, где пианино стояло, и я играл. Публика мне очень даже не понравилась. В музыке, видать, не в теме. Никто и не слушал нормально. Все что-то шептались, вертелись, ходили туда-сюда. Противно было даже играть для них. А тут Лапкина сказала, чтоб все шли вниз, в столовую. Там столько всякой жратвы было! Весь стол завален. Но я почти ничего не ел. И вообще, долго не сидел. Я сказал, что мне ехать надо. Лапкина опять раскудахталась: почему так рано, может быть, я еще немного побуду? И вообще, мои приятели могут подождать. Ага! Счастье большое мне с ними тут валандаться. А насчет приятелей я ваще не врубился. В общем, один мужик вывел меня во двор, сунул мне в руку пятерку и велел водителю отвезти меня, куда я укажу. Вот и все.
- Скажи, Данил, а ты часто бывал в этом доме?
- Чего?!
- Бывал там до этого визита и после?
- Вы чё, издеваетесь надо мною? Что я в том доме забыл? Не был я там никогда больше и не собираюсь вообще когда-нибудь появляться.
- Хорошо, Данил! Спасибо за информацию! Ты можешь уже идти. А мы тут ещё потолкуем.
- А-а, ну ладно! Пока!
- Ну, что, Марина Сергеевна, вы на это скажете?
- А что я должна сказать?
- Может быть, у вас имеется своя какая-нибудь версия относительно того, что рассказал Данил?
- Какая такая версия? Откуда я знаю, что это за дом, и кто там проживает? Меня попросили доставить Богданова по указанному адресу. Я привезла – вот и все. Что вы на меня так смотрите?
- Я думаю, что можно вам сказать на этот счет. Но полагаю, что бы ни сказал, все будет впустую. Вы можете, Марина Сергеевна, ответить мне на один простенький вопрос?
- Пожалуйста!
- Скажите, почему вы выбрали профессию педагога? Вы мечтали сеять разумное, вечное?
- Я не понимаю вашего вопроса. К чему это?
- Ведь вас же никто в пединститут не гнал в шею?
- Да, это был мой выбор.
- Выбрали бы вы себе что-нибудь менее ответственное. Работали бы где-нибудь в бухгалтерии, или, в крайнем случае, в библиотеке. А то ведь сколько юных душ искалечили.
- Что вы себе позволяете?
- Это я должен спросить у вас: что вы себе позволяете, если мальчик не желает даже называть вас по имени-отчеству. Думаю, что мы с вами еще встретимся для более предметного разговора.
- Вы угрожаете мне?
- Боже упаси! Я просто информирую вас о том, что вас могут вызвать в прокуратуру или в суд для дачи показаний.
07.05.2011. Краснодар. Улица города.
- Петя, а ты слышал, как Данил играет?
- К сожалению, не довелось.
- Ну, так пойдем, послушаем. Только не будем подходить к нему близко, чтобы не смущать.
- Это далеко отсюда?
- Рядом с Выставочным залом.
- Неплохое место выбрал.
- Ну, да, богемное. Рядом Музыкальный театр и Театр кукол. Странно, почему никто из деятелей этой богемы до сих пор не обратил должного внимания на бриллиант, который сверкает у них под носом?
- А я тебе скажу почему. Во-первых, потому что они просто в упор не видят и не слышат этого музыканта. Никому нет никакого дела до него. Ну, пиликает там какой-то бродяга. Мало их на улице, что ли? Прислушиваться мы не можем.
- Да чего же тут прислушиваться-то? Тем более, людям с музыкальным слухом?
- Э-э, брат! С музыкальным или с немузыкальным, а слушать и слышать друг друга мы не умеем. За 20 лет нашей оголтелой демократии люди научились слушать только себя. Тебе приходилось наблюдать со стороны, как обычно люди разговаривают друг с другом?
- Как разговаривают?
- Очень забавно! Зрелище неописуемое. Скажем, встречаются два приятеля где-нибудь на улице. Здороваются, обнимаются, руки жмут. Потом кто-нибудь из них спрашивает другого: «Как дела?» Или: «Как живешь?» Собеседник не успевает рта открыть для того, чтобы ответить на вопрос, как задавший вопрос сам начинает рассказывать о своих новостях и проблемах. Но первый-то уже настроился на то, чтобы ответить на то, каковы у него дела. И он в тот момент, когда собеседник делает паузу, подробно отвечает на вопрос. Но тот его не слушает. Он выкладывает свои новости. В общем, разговор принимает примерно такой характер:
1-й: «Понимаешь, я сегодня слегка опоздал на работу – всего на пять минут. А шеф набросился на меня, словно я прогулял полдня»
2-й: «… и меня эта стерва вместо того, чтобы спокойно выслушать, стала упрекать бог знает в чем».
1-й: «… понятное дело, что после такого приема я был в расстроенных чувствах».
2-й: «… она, конечно, потом извинилась. А что толку: осадок-то остался».
1-й: «… представляешь, после этого у меня разыгралась печень».
2-й: « … с моим-то сердцем переносить подобные встряски…» - и дальше все в таком же духе.
Каждый говорит о своем и совершенно не слышит, о чем ему рассказывает собеседник. Да и не нужно ему слышать о чьих-то проблемах. Он торопится свои свалить на кого-нибудь и успокоиться.
- О, да-а! Картина очень знакомая. Ты прав: мы разучились слушать и слышать, искренне сочувствовать и сопереживать, подстраивая свою душевную струну к струне ближнего. Отсюда и душевная черствость, и расстройство в отношениях.
- А что касается нашей современной богемы, то большая часть всяких деятелей искусства чрезвычайно ревнива к чужим успехам. Вот этот гениальный мальчик играет у них под боком. А вдруг он добьется успеха и переплюнет их, заслуженных и народных? Гляди, потеснит кого-нибудь с Олимпа. Не-ет, пусть уж он лучше прозябает где-нибудь на улице.
- Противно все это!
- Согласен! Но что поделаешь? Борьба за существование.
- Стой! Смотри вперед! Вон там, на той стороне играет. Слышишь?
- Ага! Давай, еще чуть-чуть подойдем. Что он сейчас играет?
- Это «Адажио» Алессандро Марчелло.
- Чудная вещь!
- Обрати внимание, как он умудряется вести мелодию и одновременно вставлять в неё фрагменты аккомпанемента.
- Действительно! Кажется, что он играет сразу на двух флейтах. Слушай, это что-то удивительное!
- То-то и оно! Понимаешь, аккомпанемент можно сыграть пианисту, органисту, гитаристу или баянисту. Но на скрипке, флейте, гобое и любом другом духовом инструменте – это невозможно. Тут надо играть либо аккомпанемент, либо мелодию. А он умудряется все это совмещать. Это мастерство, мой друг!
- Ладно, пошли! Не будем травить душу. Что ты собираешься предпринимать в ближайшее время?
- Думаю посетить отдел опеки и попечительства.
- Прекрасно! Все, что ты там нароешь, мы приобщим к материалам для прокуратуры. Я полагаю, что у нас уже достаточно оснований для похода туда. Кстати, как у тебя движется работа у нашей фигурантки?
- Прекрасно! Она совершенно не стесняется нарушать все мыслимые и немыслимые законы и предписания.
- Ладно, об этом поговорим позже. А ты уж сворачивай там свою деятельность. Я тоже своего Петеньку, пожалуй, отзову. Хотя не думаю, что это будет легко. Представь себе, ему в этом центре понравилось. Что ни говори, а
