Любовь в Априоре

Вовсе нет. Мы не будем сидеть. Мы будем брести потихоньку, чтобы не терять времени. К темноте, как раз, придем в город.
-- Ты думаешь, надо брести. Глянь вон туда.
Рэн указал в противоположную их направлению сторону. Вансет глянул и обомлел. На фоне чистого неба и далекого, покинутого ими, оазиса, красовались вершины городских башен.
-- Что я наделал своим безрассудством. Придется возвращаться назад.
-- Это тебе урок номер один, пока ты не натворил куда более грубых ошибок. Рассуждать нужно холодной головой, а не горячим сердцем или голодной плотью. Свет сердца и зов плоти только укажут направление, но не подскажут, как достичь цели. Только так можно избежать ловушек.
Через несколько часов по песочному времени Вансет и Рэн снова оказались у ручья под раскидистой кроной дерева. Они опустились на траву, чтобы отдышаться. Рэн посоветовал:
-- А теперь ты должен съесть этот плод, который в прошлом мог тебе принести вред.
-- Зачем, я не хочу ничего забывать.
-- Ты и так все уже забыл. Теперь тобою правят не чувства, а фантазии. А жить иллюзией не советую. Ты просто успокоишься на время, пока не достигнешь цели. Потом, все, что тебе нужно, вернется. Если это действительно ценно.
Вася жадно впился пересохшими губами в сочный плод и вдоволь напился прозрачной студеной воды из ручья. И он почувствовал, как силы прибавляются в его израненной душе, как затягиваются ее ранки, как шрам под сердцем перестает кровоточить и голова не так пылает от раскаленного солнца.
-- Ну, как, пришел в себя? – участливо спросил Рэн.
-- Да, -- выдохнул Вансет.
-- А, может, останемся здесь навсегда? Чем не райское место?
-- Нет, я должен достичь цели, которую поставил.
-- Я вижу, она для тебя действительно важна.
Как только Рэн промолвил последнюю фразу, дерево снова запело беспорядочным хором птичьих голосов. А в руки им упала тканевая полоска с надписью:
    «ПРИНЦ ПЕТРАРКА ХОЧЕТ СТАТЬ КОРОЛЕМ.»
-- Кто это? Изумился Вансет? Неужто Луиза отдала свое, нет, наше сердце другому.
-- Судя по всему, нет. Ведь у вас общее сердце теперь. Если бы она пыталась отдать свое сердце, ей нужно было бы выбросить твое. Но ты до сих пор жив, значит, любовь еще жива и хранится глубоко в ее душе.
-- Но кто такой Петрарка? Я готов сразиться с наглецом.
-- Ты его знаешь. Ты уже с ним сражался.
Вансет призадумался. Он вспомнил огромное тело грубого борца перед собой. Он не убил его тогда, а хотел, чтобы тот стал ему другом. И, вот, теперь о дружбе не может быть и речи.
-- Так он еще и самозванец! – вскрикнул в негодовании Вансет.
ГЛАВА 26.
Было около полуночи, когда Рэн  Вансет приближались к Городу.  Вансет настораживался от малейшего шелеста листвы при легком дуновении ветерка. Впрочем, сухой листвы хватало и под ногами, хотя вокруг чувствовалась весна.  Но Априор – удивительная страна, в ней мог выпасть снег среди буйного цветения роз и это им никак не вредило, а только подчеркивало их красоту, а могли пролиться летние ливни прямо на заснеженную долину. И та покрывалась зеркальной поверхностью, а дети катались по сугробам на коньках, то вверх, то вниз. И все вокруг них блестело, переливалось и искрилось алмазным блеском снега подо льдом. Но было не холодно, а, напротив, жарко.
Вансет заметил:
-- Послушай, Рэн, а, если нам не удастся найти самозванца и забрать у него одежду, может, на первый случай раздобыть любую другую.
-- Ни в коем случае! – воскликнул Рэн, -- Вот от вас, Ваша Честь, я такого не ожидал. Разве можете вы, принц, желающий стать королем Априора и женится на королеве Априора, надеть любую другую одежду?!
-- Да я не гордый, -- заверил Вася.
-- Это у себя дома ты не гордый. Но ты в Априоре. А здесь имеет значение каждый твой шаг. И королева Луиза очень горда и честолюбива. Она не подпустит к себе кого попало.
-- Но это временная одежда.
-- Времени здесь не существует. Вернее, оно весьма условно. Но то, что ты наденешь на себя, тем ты и будешь являться для других. При чем, один только раз. Другого не будет.
-- Потом я поменяю свою одежду.
-- Поменять свою одежду в Априоре, все равно, что у вас поменять свое лицо. Ведь ты – настоящий принц, а не лицемер и не самозванец.
Вася задумался. Потом опять спросил:
-- Получается, что мы хотим Петрарка сделать лицемером и заставить поменять свою одежду. Это поступок не достоин истинного принца, а, тем более, короля. Я хочу сразиться с ним в честном поединке.
-- Ха! – презрительно выдохнул Рэн, -- А он этого хочет?
-- Он будет. Я его заставлю.
-- Не заставишь. Короли с простолюдинами не дерутся.
-- Тогда я достану одежду, равную королевской.
-- Не достанешь. Королевская одежда одна на весь Априор. Ее может носить один только человек. И он может быть королем Априора.
-- Ты предлагаешь украсть ее?
-- Не украсть, а вернуть себе.
-- Почему вернуть, ведь она не моя.
-- Посмотришь. Пойдем.

Они подкрались к огромному дому, похожему на дворец.
-- Лезь через забор, -- скомандовал Рэн.
-- А собаки?
-- Какие собаки?! Все спят до четырех утра. Мы – нарушители закона Априора.
Вася полез на высокий каменный забор. Но прыгать вниз ему не пришлось. В окне на втором этаже он увидел силуэт Петрарка. Он расхаживал по комнате в шелковом халате. На стене комнаты красовался его портрет, а рядом с ним портрет Луизы.
-- Что ты там видишь? – нетерпеливо теребил с низу Рэн.
Вансет так увлекся увиденным, что не мог промолвить ни слова.
-- Эх, Ваша Честь, что бы вы и делали без меня, верного слуги Рэна.
С этими словами Рэн полез вслед за Вансетом. Он взобрался на стену и сел верхом на ней рядом с Вансетом.
-- Вот, видишь, -- комментировал Рэн, -- Петрарка вывесил портрет Луизы рядом со своим, значит, его сердце очень близко лежит к ее.
-- А ее, ее сердце.
-- У нее теперь нет собственного сердца. Оно скреплено с твоим. Именно оно мешает Петрарку напрямую сблизиться с нею. Видишь, на портрете ее лицо повернутов сторону, противоположную его портрету. Вот если бы они сблизились, то их лица были бы на одном портрете, повернуты друг к другу.
-- У них никогда не будет общего портрета. Не бывать этому!
-- У тебя есть время, действуй.
-- Но что я должен делать.
-- Забрать свою одежду.
-- Но как?
ГЛАВА 27.
Они оба замерли, сидя верхом на стене и размышляя. Наконец Рэн задумчиво произнес.
-- Все таки, придется проникнуть в замок Петрарка.
-- А по-другому нельзя?
-- Нет. Одежду мы должны достать до восхода солнца. А до утра он из своей крепости – ни ногой. Ходят слухи, что Принц любит спать до полудня. Действовать надо ночью. Сейчас.
-- Надо подождать, пока он разденется.
-- Ждем. Вон, смотри, он уже зевает. Зовет слугу, чтобы тот помог раздеться. Смотри, слуга забирает одежду, уносит.
Вансет пристально всматривался в происходящее. Потом вскрикнул:
-- Мансард! Старина Мансард. Он теперь прислуживает ему.
-- Нет ничего удивительного. Раз Петрарка является кандидатом на трон, по закону ему могут прислуживать слуги самой королевы.
Вансет издал звук, похожий на стон:
-- Предатель!
-- Сейчас узнаем. Прыгай вниз.
Вансет спрыгнул. Рэн остался. Вансет поднял голову в ожидании. Но Рэн оставался спокойно сидеть на заборе и невозмутимо глядел вниз.
-- И ты бросаешь меня?
-- Никак нет, Ваша Честь. Мен не положено делать за вас то, что должны сделать только вы, и никто другой.
-- Хорошо, я пошел.
-- Удачи.

Вансет украдкой приблизился к окну комнаты, где отдыхал Петрарка. Он осторожно подпрыгнул и ухватился за увесистый мраморный подоконник с выступом. Подтянулся на руках и увидел, как Мансард с одеждой в руках выходит в другую комнату, а сам Петрарака грузно падает на огромную перину и тут же захрапывает. Вансету эти действия слуги оказались наруку.  Он прикинул, куда может выйти Мансард и продолжил слежку. Но следить теперь было не так-то просто. Внутри покоев было огромное количество комнат, куда можно было спрятать одежду. Вансет выбился из сил, прыгая по подоконникам. Наконец придумал совсем сумасшедший план. Он подошел к двери и, ничего не тая, стал стучать в нее. Никого рядом не было, даже ветер затих в вершинах кипарисов. Была теплая и тихая южная ночь. Только огромная луна была свидетелем подобной Васиной дерзости. Сам же вася был зол и спокоен. Спокоен, потому, что больше не хотел считаться с этими глупыми правилами Априора. Он больше не был априорянином. Он был реальностью.
Дверь открыл Мансард. Открыл спокойно после первого стука.
-- Чем могу быть полезен? – услужливо спросил он.
-- Мансард, отдай то, что должно быть моим, -- совершенно спокойно попросил Вансет.
На его удивление Мансард тут же протянул ему сверток королевской одежды, которую до сих пор не выпускал из рук.
-- Возьмите, милорд.
-- Что, так просто?
-- Вы хотите вернуть то, что должно быть вашим?
-- Ну, конечно!
-- Так что же в этом сложного, раз оно ваше? Берите.
Вася, не веря своему рассудку, торопливо взял одежду и облачился в нее. Набедренная повязка осталась лежать рядом с ним. Мансард поднял повязку:
-- Это я отнесу на место ее теперешнему хозяину.
-- Интересно, -- не без лукавства спросил Вася, -- если теперешний хозяин этой вещи попросит тебя сделать то же, что я сейчас, ты сделаешь?
-- Никак нет, Ваша честь.
-- Почему?
-- Я – ваш слуга.
-- Но секунду назад ты был его слугой.
-- Я не был его слугой. Я временно ему прислуживал. По правилам Априора, королева должна делиться своими слугами с тем, кому принадлежит эта одежда. Настоящим господином для меня являетесь вы. Ведь Ее светлость носит ваше сердце у себя в груди.
-- Значит, это все блеф, на счет звания короля для самозванца?
-- Не забывайте, мы находимся в Априоре. А здесь, каким ты себя представляешь, таким тебя видят окружающие. Встречают по одежде, а провожают по тому, что есть на самом деле.
-- Ну, -- удивился Вася, -- Это везде так.
-- Везде так, а у нас – буквально. У нас есть закон, который гласит, что королем считается тот, у которого есть королевская одежда. Но право править страной имеет только тот, у кого есть это право. То есть, того, кого выбрала королева. А выбрала она именно вас.
-- Х-м, -- задумался Вася, -- Значит, и трудится больше не нужно.
-- Ошибаетесь, Ваша Честь. С этой секунды начинаются настоящие трудности. Берегитесь Петрарка, он просто так свое звание не отдаст. И спасибо вам за то, что освободили меня из под его власти.
С этими словами Мансард захлопнул дверь перед носом у Васи.
ГЛАВА 28.
Вансет задумчиво брел по удивительному южному саду. Он не понимал, за что еще можно бороться, если и звание и назначение теперь полностью принадлежат только ему. Остается только прийти к королеве. Вансет должен занять трон рядом с ней, и вызволить ее из под гнета насущных проблем, которые нежданно свалились на ее хрупкие плечи. И Вася был уверен, что она будет не против этого. А, может, против? О чем говорил Мансард, Вансет так  и не понял. Так брел Вася и размышлял, пока не услышал над собой голос Рэна, раздавшийся не понятно откуда:
-- Ну, и долго мы будем так блуждать в закоулках собственных непониманий?
Вася поднял голову. На широком заборе все так же сидел Рэн. Все на том же месте, где оставил его Вася.
-- Как ты здесь оказался? – изумился Вася, -- Вернее, как я здесь очутился?
-- Вот именно, ты хочешь знать, как ты очутился там, откуда только что вышел? Думать надо шире, а не топтаться на дном месте. Давай скорее на верх, а то скоро рассвет.
Вася взобрался на забор и спрыгнул