кивнул. К тому же, что может быть прекраснее, чем неизведанность пути предстоящего, грозящего, ко всему, восторгом гибельных катастроф и наслаждением безысходного отчаяния?!
— Вот здесь мы позапрошлым летом пытались пробиться в этот пресловутый Вис, — указал я отворот с главной дороги.
…Если вы подумали, что я вот так вот, опрометчиво и самонадеянно, подобно неким всезнающим советчикам, скормившим не один пуд соли своим попутчикам по жизни, подал эту идею, то зря вы это подумали. Всё здесь было гораздо проще — нас давила Безысходность! Мы уже достаточно поколесили по главным и второстепенным местным дорогам, но ни одна, даже суперсомнительная личность, не смогла нам подсказать и примерного направления призрачного финиша нашего.
— А может, и нет вовсе этого Виса? — подал Серёга оригинальную идею, которая, впрочем, во мне давно уже свила тёпленькое гнёздышко.
Но прагматичное мышление моё, имеющееся во мне хоть и в количестве мизерном, но всё же достаточном для некого анализа, выдавило слова противоположного содержания:
— Да нет, вероятно, он всё-таки есть. Ведь если нет его, то нет и Кости, и нашей фирмы, и самого шефа. Первое и второе, конечно же, вполне допустимо, но вот в третьем даже сомневаться нельзя — это аксиома!
— Вот и хрен-то! — почесал Серёга выстриженный под ноль затылок, и я не понял, к чему он адресовал свою знаменитую фразу…
Итак, около полуночи, когда все нормальные граждане жарко общаются со своими любимыми или просто оказавшимися под бочком человеками, мы свернули с главной дороги налево. Ещё раз повторю, нами двигала лишь Безысходность, ставшая в тот момент нашей тусклой путеводной звёздочкой.
Всего лишь через пару километров сквозь чёрную, густую сутолоку чахлых елей нам весело и тепло подмигнули несколько светлячков. Машина наша бодро рявкнула и сама собой свернула к ним. А через минуту, облаянные несколькими псами, явно соскучившимися по живым людям, мы уже получали ценные указания от бодрого сторожа, охранявшего некую автобазу:
— Да правильно вы едете! Точно, есть там Вис! Да я сам сколько раз ездил! В этом году? Да и в этом тоже! Давайте, ребята, смело, тут всего и езды-то — чуть!
Господи, да куда же ты подевалась, госпожа Безысходность?! Ведь всё так просто и здорово — вот дорога, а там, за леском, и находится славный Вис! Просто искать нужно уметь, ну и, конечно, должно немного повезти!
Нога Серёги резко даванула педаль акселератора, и «газончик» издал победный рык.
— Эх, сейчас приедем, супца горячего наверну! А если Костик его не сварил, то башку ему оторву!
Я посмотрел на напарника, но его весёлый настрой в меня почему-то вливался очень медленно и имел горьковатый привкус.
— Эй, есть кто живой? — бросил я вопрос сквозь щёлку приоткрытой двери балка, но ответа не дождался. Тогда я решительно вошёл внутрь и открыл рот, дабы извиниться за ночное вторжение. Но это оказалось излишним — помещение было так же пусто, как южное побережье Карского моря в мёртвый сезон.
— Странно, а где же все? — вопросил я тишину и пустоту, но они мне, естественно, ничего не ответили.
И во втором, и в третьем балках было то же самое — в них горел свет, тепло приятно обдавало промороженную физию, но люди в них отсутствовали. Или случилось какое-то интересное событие мирового значения, высосавшее всех пылесосом любопытства, или на местные земли заползла чума бубонная, нагло терзавшая старушку Европу в средние века.
— Да нет, просто всех очень напугало наше появление! — выдвинул гипотезу более реальную Серёга. — Видать, Костик, этот первопроходец долбанный, напустил слухов изуверских!
— Нет, — не согласился я, — Костик — парень добрый и не завистливый, он на такое не способен.
— Способен! Ещё как способен! Знаю я его, тихаря урдомского!
Я лишь пожал плечами, не собираясь спорить, мне сейчас это было не так интересно. А вот факт отсутствия населения в городке геофизиков настораживал.
И всё же одного человека мы обнаружили. В крайнем балке тихо скрипнула дверь, и прохрипел простуженный или пропитой голос:
— Чего ищете, мужики?
Мы обернулись на звук и увидели всклокоченное существо в трусах и тельняшке. Существо высовывалось из приоткрытой двери, смотрело на нас и, одновременно, делало нехорошее писучее дело.
— Здорово, хозяин! — бросил я всклокоченному. — Скажи-ка, где мы?
Тот явно не удивился ни ночным гостям, ни их дебильноватому вопросу.
— Это Керки.
— А где Вис? — задал я ещё один вопрос и, даже не услышав ответа, понял его содержание:
— Это кто такой?
— Посёлок такой есть где-то тут, — пояснил я, но сразу же оговорился, — хотя, хрен его знает, может, и нет его вовсе!
Существо закончило свой туалет и мотнуло головой:
— Не знаю я никаких висов.
Благодарить мы его не стали.
— Куда теперь? — Серёга явно устал от бесплодных двухчасовых поисков неуловимого чудеснейшего на планете места.
— Поедем на вокзал, — махнул я рукой в сторону железной дороги.
Очень долго я сквозь плотно запертую дверь доказывал дежурной, что я не бандит и не чеченский террорист. Потом, когда она всё же поверила и открыла, я так же долго пытался её уверить, что из Керок есть дорога на Вис. Но она, местная жительница, досконально знавшая все существующие дороги и тропы, никак не хотела с этим согласиться. В конце концов, она плюнула:
— Хорошо, хорошо, есть дорога, но я не знаю, где она проложена, найдёте её — езжайте себе на здоровье! — И дверь снова намертво закупорилась.
Я тоже устал от этого диалога, да и от всего происходящего с нами в последние часы:
— Всё, Серёга, ищем место потише и ложимся спать! Пропади он пропадом, этот Вис вместе с его тёплым домом и трудолюбивым Костиком!
Но даже на бумаге не всегда всё просто получается, а, тем более, в жизни нашей кочевой!
Серёга долго пытался завести печку, но она, издевательски жужжа, выплёвывала лишь холодные струи воздуха, нагло считая себя продвинутым кондиционером. А морозец явно крепчал, давно нырнув за десяточку.
Последнее тепло из наших тел улетучивалось вместе с оптимизмом и бодростью, и наглой гостьей в них вторгалась госпожа Безысходность! Она быстро и прочно обосновалась в наших телах и душах, почти парализуя волю. Но всё же, именно это и не позволило нам сдаться — мы решили пойти поперёк судьбы!
У перекрёстка лесных дорог мы почему-то остановились. Вот тоже вопросец. Почему? Ведь точно же знали, куда нужно ехать: по старому следу, той колеёю, что притащились сюда.
— Интересно, — подумал я вслух, — а если поехать направо? Ведь там, дальше, тоже был отворот, скорее всего, он и выходит сюда.
— Точно, — поддержал меня Серёга, — мы тут выскочим на ту же дорогу, вот же след свежий, а просто так никто не поедет!
И, вопреки всем вместе взятым здравым смыслам и логическим осторожностям, мы повернули направо.
Первые сомнения зародились в моей дебильной голове, когда ожидаемый нами перекрёсток не появился даже через десять километров, хотя, по всем расчётам, до него не было и пяти. Но и теперь мы ещё были подогреты неестественной самоуверенностью, и нога водилы лихо давила упругую педаль акселератора. А машине нашей было абсолютно по барабану, куда ехать — двигатель её солидно урчал, а колёса смачно наматывали километры снежной трассы, становившейся всё менее заманчивой, но зато и всё более живописной.
Путь наш проходил по какому-то профилю, много лет назад добросовестно прорубленному сейсмиками. Мощные лампы фар бесцеремонно высвечивали заснеженные ели и сосны, плотными тёмно-зелёными стенами обступившие почти идеальную прямую трассы. А над нами, в небе, становящемся всё более чистым и ясным, самоцветной россыпью переливались далёкие солнца неизведанных миров. И я, глядя на чудный силуэт Ориона и восхищаясь мерцающими огнями Персея и Кассиопеи, привычно задумался о бездонных космических далях, о невероятных, непредсказуемых мирах…
— Долго едем! — прервало мои думы восклицание Серёги.
Я посмотрел на него, и мне стало ясно, что эти два безобидных слова были лишь кратким окончанием длинного и не вполне удобопроизносимого монолога. Даже не переспрашивая водителя, я довольно детально представил всё, что он сказал мне.
— Сколько мы проехали?
— Да почти полсотни вёрст! Это не та дорога!
— Да, я тоже догадался. И что же будем делать? Есть два пути: ехать прямо, пока куда-нибудь всё же не попадём, или разворачиваться и пилить назад.
Мы задумались, и я вдруг ясно увидел госпожу Безысходность, нагло висевшую перед лобовым стеклом в морозном воздухе. Наконец-то я рассмотрел её. Это была самая прекрасная девушка из всех, виденных мною за всю мою долгую и непредсказуемую жизнь! Огненные косы её густых волос языками пламени колыхались в невидимом и неосязаемом ветру, а огромные зелёные глазищи ослепляли изумрудными сполохами! И теперь во мне не посмела даже шевельнуться змейка отчаяния — как же была очаровательна Безысходность!
Но, увы, я не успел вдоволь насладиться этим сказочным видением.
— Кто-то едет! — ткнул рукой Серёга в стекло и весь подался вперёд.
Я смахнул с себя остатки фантастических видений и вернулся в мир реальный. И в самом деле, Серёге не пригрезилось, нам навстречу кто-то ехал.
— И ты хочешь сказать, что это дорога? — посмотрел я на своего водителя, явно сомневаясь в его умственной цельности.
— А что же это? Вот же след! Тут «Урал» проехал недавно!
— Да. Это след. Но разве след — это уже дорога?
Серёга вернул мне мои сомнения в ясности ума:
— Если кто-то проехал, значит, это дорога! Да и тот мужик сказал, что дорога идёт через лес. А это разве не лес?!
Вот уж с этим я не мог не согласиться. Вокруг нас действительно топорщились голые берёзы, припорошенные изморозью, и брюнетистые ели, узкие и малорослые. И вот, между этих неказистых деревьев, змеилась колея, оставленная каким-то отмороженным водилой. След петлял, словно похмельный заяц убегал от пьяной в пух лисицы. Я хотел, было, привести ещё несколько разумных доводов в пользу своей версии о том, что дороги таковыми быть не могут, но Серёга решительно свернул с отвратительной грунтовки, и колёса нашего полувездехода принялись осторожно ощупывать то, что было названо громким словом дорога!
Автослалом, конечно, штука привлекательная, но лишь в том случае, если скорости можно держать на максимуме, а организм полон сил и энергии. Увы, ни того, ни другого у нас не было и в помине. Стрелка спидометра присосалась к цифре 10, словно сын-тунеядец к горе-родителям, и крепко заснула. А силы наши иссякли уже давно, ещё на том лесном профиле, который мы попытались измерить любопытству в угоду.
За бортом же нашего газончика занималось новое утро. Оно было солнечно и прекрасно, и лес расцветал. И, хотя у него в палитре было всего две краски, но и они делали своё дело сказочно!
Но очень скоро я понял, что сказка только начинается! Солнышко ещё добавило гигаватт своего свечения, и я увидел, что мы едем вовсе не через лес. Вокруг встали, как великаны, резные гранитные башни замков, на которых развевались разноцветные стяги. Откуда-то появились живописные рыцари, безалаберно сновавшие на мощных конягах прямо перед бампером
