прошептал он, пожирая ее глазами, - Джета, ты?! Ты здесь?! Куда ты пропала?! Я так долго тебя искал в Тирасполе…!
- Роман! – строго окликнул его мужчина в спортивном костюме, шедший сзади вслед за ребятами. - Иди, разминайся! – сурово приказал он ему.
- Одну минуточку Владимир Владимирович! – умоляюще сложил он руки, извиняясь перед тренером. - Джета, я тебя прошу, не уходи никуда! Дождись меня, пожалуйста! Я тебя умоляю! – неожиданно обняв ее, крепко поцеловал. – Не уйдешь? Дождешься?
Молодая женщина, молча, закивала головой. Роман, еще раз обняв
любимую, побежал в сектор для прыжков.
Вся в смятении от встречи с Романом, Джета несколько раз порывалась встать и уйти, но потом махнула рукой: «Ты же мечтала об этом! Вот
сбылось! Укради у судьбы еще несколько минут, а может и часов, счастья!».
Успокоившись, она смотрела на Романа, отмечая малейшие изменения происшедшие с ним за это время: «Подрос, окреп, стал еще симпатичнее, - отметила она про себя, - а как здорово прыгает! Будто какая-нибудь
большая кошка…, как тигр, - нашла она верное сравнение, - так же высоко, так же мягко, и так же ловко…».
После соревнований Роман, занявший третье место, поговорив о чем-то с тренером, оказавшимся тем самым мужчиной в спортивном костюме,
прибежал к ней: - Спасибо, что дождалась, - с чувством проговорил он,
обнимая Джету. Затем отстранился; внимательно осмотрел ее; опять обнял; опять отстранился – было видно; что он никак не может налюбоваться ею, насмотреться на нее.
- Рома, неудобно – люди смотрят, - умоляюще посмотрела она ему в глаза. Но заглянув в их ласковую, пышущую страстью глубину, моментально
утонула в ней, как в омуте. Джета почувствовала, что голова ее идет кругом; ноги, став, отчего-то вдруг слабыми и мягкими – подгибаются. Коротко и безнадежно махнув рукой, прильнула к его, уже почти по-мужски, крепкой груди: - А, пусть смотрят, - смогла прошептать она и потянулась к нему
губами.
- Извини – я очень соскучился по тебе, - держа любимую за руку, сказал юноша, с большим трудом оторвавшись от нее.
- Я тоже, - призналась Джета, - пойдем отсюда, куда-нибудь потихонечку спрячемся, - жадно заглядывая Роману в глаза, прошептала молодая
женщина.
Спрятались в гостиничном номере. Роман, пока ребята ходили на
закрытие соревнований и концерт, на который их повел тренер,
отпросившись у него, остался с Джетой: «Все опять повторится сначала…», как, очень верно будет подмечено, спустя некоторое время, в одной замечательной песне. В ней же будут и прекрасные слова: «…это чудо великое дети!».
После встречи с Романом, Джета, как-то неожиданно расцвела, стала обаятельной - очень женственной. Она буквально порхала над землей, вызывая изумление у лиц мужского пола и легкую зависть женского. Все прошлое было забыто и перечеркнуто, как кошмарный сон. Муж, поняв тщетность своих попыток вернуть ее, смирился и не досаждал ей своим появлением.
Вскоре по городу поползли слухи, что в квартире по адресу, оказавшимся ее прежним местом проживания, какой-то бывший заключенный зарезал своего громилу сокамерника.
Хоть один мужской поступок, - подумала Джета, - теперь опять сядет и на этот раз очень надолго».
Охваченная, любовью к Роману, она ничуть не пожалела мужа и о
случившемся с ним. Да и какая женщина, на ее месте, пожалела бы супруга, памятуя о том, каким образом осуществилось это замужество, и какой, до ужаса, кошмарной, была ее жизнь с этим, так называемым, супругом.
Джета, с нетерпением ждала приезда любимого, и он, изредка и очень
ненадолго, но приезжал. Тогда они снимали комнату у хозяев, которым было все равно, сколько им лет и чем они занимаются.
«…та хай живуть соби на здоровье – воны ж молоди, а скикэ им рокив – мэни абсолютно усе равно, абы гроши платили и порядок у хати поддэржувалы» - отмахивалась хозяйка от соседей, обративших внимание на их юный возраст. – Так воны и не так уж и молоди – вона, вон якось медичнэ вчилище заканчваить, а вин, мабуть, как и положено, постарше ее».
Те пару дней, на которые ему удавалось вырваться к ней, были до краев наполнены безумной и страстной любовью. Они сутками не выходили из квартиры, щедро одаривая друг друга, стараясь насытиться надолго вперед. Очень скоро они поняли, что налюбиться впрок еще никому и никогда не удавалось, как не удавалось никому впрок наесться, или напиться.
Дни и недели без Романа - проходили в напряженной учебе. Цель ее,
поступление в этом году в мединститут, полностью соответствовала их
общим планам. Он, в этом же году, должен был окончить школу и
поступать в кишиневский университет на факультет физического
воспитания. Военно-морское училище, по настоятельному совету отца, было «отодвинуто в сторону»
- Сынок, - говорил родитель, - ты, что не видишь, что делают с армией? Мне, несмотря на ранения и награды, не дали восьми месяцев дослужить до пенсии! А дальше…? Дальше – будет еще хуже…! (как в воду смотрел!)
Они мечтали, после поступления в ВУЗ, каждый в свой, снять квартиру и счастливо жить в ней, попутно, яростно откусывая куски побольше от
гранитных плит науки. (Вообще-то, об такую ярость можно и зубы сломать, - как сказала бы одесситка). На какие деньги они будут снимать ее, и на что будут жить - ребята не задумывались: «А, - все, как-нибудь устроится. Буду подрабатывать на станции скорой помощи, - думала Джета, не желая
«грузиться», после стольких лет перенесенных страданий, будущими
трудностями.
Предки помогут, - полагал Роман, уверенный в благородстве, отеческой и материнской любви, и доброте своих родителей.
Но трудности и неприятности имеют обыкновение появляться
совершенно неожиданно, как корка банана на тротуаре под ноги! Какой
козел ее бросил на асфальт! Вот же, - урна рядом! Хрюкальником бы его в эту банановую корку, и размазать по всей его противной роже, а сверху песочком, песочкам, и опять потереть!).
И начались эти неприятности гораздо раньше, чем можно было
предположить.
Однажды, выйдя на перемену, Джета нос к носу столкнулась с
представительной дамой в сопровождении одной из студенток: - Вот она, ваша Джета! – воскликнула девушка, посмотрев на даму, - Джета, тебя ищет эта женщина, - перевела она взгляд на сокурсницу.
Сердце Джеты заколотилось с неистовой силой: «Мама Романа, - поняла она, глянув на женщину, – тот же лоб, те же глаза…», - только вот смотрели они на нее не ласково, а оценивающе и довольно прохладно.
- Джета, - мягким глубоким голосом заговорила дама, - я мать Романа. Зовут меня Людмила Петровна, и я, хотела бы чтобы, вы уделили мне
несколько минут вашего времени - нам надо очень серьезно поговорить…
Тон разговора, заданный матерью Романа, показался студентке, для
хорошей и перспективной для нее концовки, чересчур официальным, и несколько одиозным.
Все, - подумала Джета, - это финиш, как говорит Рома.
- … давайте выйдем на свежий воздух, - между тем продолжала
Людмила Петровна, беря молодую женщину под руку и увлекая ее за собой, - что-то здесь душновато вы, надеюсь, не против?
- Нет, нет, что вы. Прошу вас, - показала студентка на дверь, ведущую, во внутренний дворик училища.
Выйдя на огороженный участок, они сели на скамеечку в тени высоких и густых кустов, уже отцветшей, сирени.
Еще раз, внимательно и изучающе, оглядев молодую женщину, мать
Романа тяжело вздохнула: - Да, красивая, - задумчиво и с некоторым
сожалением, произнесла она, потом решительно тряхнула головой, - Я
приехала, чтобы узнать о ваших совместных с Романом планах. Он вкратце рассказал мне о них, и я, проанализировав все им преподнесенное, в весьма сбивчивой и неуверенной форме, - слегка усмехнулась она, - хотела бы
высказать вам, по поводу этого, свое, несколько отличное, от вашего общего с ним, мнения. Быть может, мы придем к согласию, и все решится
обоюдным удовлетворением. Во всяком случае, считаю, что мы должны это все подробно и беспристрастно обсудить. Вы, надеюсь, не будете против того, чтобы выслушать меня?
Увидев кивок согласия, Людмила Петровна перешла к делу: - Хочу ввести вас в курс хода предполагаемых мной планов, и их осуществления, -
подчеркнула женщина, - на жизнь своего сына и, наверное, в какой-то
степени, и вашу…, - собираясь с мыслями, она, слегка задумавшись, сделала паузу. - Где-то, я согласна с вашими взглядами на них, а где-то они приходят в противоречие: с жизнью, сложившимися обстоятельствами и моим
видением на дальнейшую судьбу Романа. Во-первых, простите за прямоту, мне не нравятся ваше, правда, уже в прошлом, раннее замужество.
Во-вторых, меня приводит в смущение некоторая, мм…, - замялась
женщина, - поспешность вашего появлении на свет. Вы ведь старше Романа на целых полтора года, - пояснила она, удивленно вскинувшей брови Джете, - не так ли?
Джета, обескураженная, напором матери Романа, закусив нижнюю губу, подумала, что можно было бы сказать: «всего лишь на полтора года», - но промолчала, вновь кивнув головой.
- Должна вам сказать, - продолжала говорить Людмила Петровна, - что я осуждаю браки в столь юном возрасте, - раскладывала она слова, как книги по полкам, - тем более повторные. Вы, как я понимаю, собираетесь привести в жизнь намерение выйти второй раз замуж, на этот раз за моего сына. Ну и, касаемо, всего того же пресловутого возрастного вопроса: пока вы молоды и красивы – все у вас будет хорошо и прекрасно, но пройдет несколько лет и Роман, как бы ни были вы красивы, станет заглядываться на других более молодых женщин – такова уж их мужская природа и натура. Во-третьих, и ему, и вам, как я полагаю, надо продолжить образование, а женатому - будет не до учебы – надо кормить, одевать семью. Но это были, скажем так,
спорные, но решаемые, до недавнего времени вопросы, - добавила она и
пояснила: - Совершенно неожиданно открылись обстоятельства… Бедный Роман, бедный мальчик, как мне его жаль! – промокнула глаза платочком дама. - Он так рассчитывал на нашу помощь! И, представьте себе, - опять вздохнула она, - еще вчера все казалось реальным и осуществимым! Но как назло и специально; обстоятельствам, отчего-то и вдруг, надо было, неожиданно и, я бы сказала, резко измениться. Отец Романа, он офицер-танкист, -
объясняла потенциальная свекровь, - подпадает под сокращение. Ему не дают дослужить семь месяцев! Представляете себе, семь месяцев до пенсии! Он воевал, был трижды ранен, награжден орденами, медалями! Впрочем, вам все это, должно быть, неинтересно. В общем, его увольняют, а пенсия..,
пенсия будет вдвое меньше, предполагаемой, – дама искренне всхлипнула, - а у Романа еще сестра и брат…, – женщина внимательно посмотрела на Джету. - Вы понимаете, к чему я веду речь?
Джета, придя в себя от напора матери Романа, судорожно сглотнув комок, образовавшийся в горле, молча, склонилась головой: «Ну, вот и все, -
подумала она, кончилось мое короткое счастье. Теперь надо рвать. Рвать все: сердце, душу, отношения с Романом. Рвать поживому! Рвать, бить,
колотить, чтобы все пополам, и все вдребезги…! Ну-ка, возьми себя в руки, невростеничка несчастная! - мысленно отругала она себя,
