НА СТОЛКНОВЕНИИ ЭПОХ. Часть 1

за ним приехала ментовская машина и забрала. Как потом сложилась его судьба, Лера узнать не смогла. Говорят, он попался на продаже наркотиков, что было похоже на правду, поскольку его старшие друзья только этим и занимались. Потом пошел по этапу из одной тюрьмы в другую. А, может, по выходу из нее нашел себе другое пристанище. Одну только фразу Лера запомнила четко, сказанную им на прощание: «Как бы оно там ни было, а по-другому я жить уже не буду. Не смогу.» И эта фраза оставила неизгладимый след на душе у Леры. Она так надеялась, что Славка выберет другую дорогу в жизни и будет рядом навсегда. Она долго хранила его фотографию у себя на письменном столе, даже тогда, когда ждать уже было бессмысленно. Она уже не ждала. Она просто хранила память.




          ГЛАВА 23.
    С тех пор Лера настороженно относилась абсолютно ко всем людям, так или иначе идущим не по «той дороге». И это совершенно объяснимо не только для нее одной, для любого здравомыслящего.

    Лера медленно передвигалась по безлюдной жаркой улице. Корсет и жаркие, закрытые полностью туфли неимоверно давили. Да еще все та же шляпка с вуалью не давала сделать вдох полной грудью. Впрочем, на улице было сравнительно не жарко в самом конце дореволюционной весны 14 года. Всего двадцать шесть градусов по Цельсию. Но в таких шмотках можно было задохнуться от жары.
    « Эх, сейчас бы мои любимые сандалеты, бикини и на пляж! – мечталось Лере, -- Они тут все сумасшедшие. Просто ненормальные…»
    Лера зашла в одну из кофеен на Арбате и заняла, указанный ей ранее столик. Душное полутемное помещение было облеплено мухами. Был вечер, около семи. Сейчас сюда должны были войти, нет, ворваться ее исследуемый субъект со своими однодумцами. Но прежде сюда должны прийти их соперники и расположиться именно за этим столиком. Именно здесь между этими группировками должны состояться разборки по поводу не согласия в образе мыслей. Лера все должна была снять на камеру. Внутренне она находилась в напряжении и повторяла про себя одну мудрую истину: если противника недооценить – не хватит сил для победы, если переоценить – уйдут лишние силы и следующий бой будет проигран. Поэтому она заставила себя перестать волноваться и сосредоточилась на том, что будет происходить здесь. Могла произойти драка. Лера готовилась к «бою». Она не производила впечатления работающего внутренне человека, скорее, скучающей барышни. Взяла в руки развлекательную газету и заказала кофе.  В зале было почти пусто. Но вот в него вошел человек. Парень лет двадцати, среднего роста, немного прихрамывающий. На нем был небрежно накинутый пиджак, удушливый галстук. Растрепанные волнистые волосы коротко острижены. Парень сел рядом с Лерой. Лера насторожилась, там ли она сидит. Парень выглядел слегка рассеянным и робким. Огромные темные глаза на худощавом смуглом лице, нос с горбинкой, выдающиеся скулы, полные, резко очерченные губы – то, что сумела разглядеть Лера в полутьме кофейни.
    -- Я вам не помешал? – вежливо спросил он, – Дело в том, что у меня сейчас здесь встреча с моими товарищами, а это очень подходящий столик.
    -- О, нет, нисколько, -- так же вежливо отвечала Лера, -- Быть может, мешаю я?
    -- Нет, что вы. Просто мы будем разговаривать по-мужски на скучные для вас темы.
    -- Ничего, я вовсе не слушаю, о чем говорят окружающие. Я люблю читать газеты с рисунками, -- и Лера с увлечением развернула газету, только что купленную у мальчишки-газетчика на улице. Но любопытство взяло верх. Она не удержалась и зацепила собеседника снова:
    -- И какие же скучные темы теперь обсуждают мужчины?
    Собеседник оказался на редкость словоохотлив и снабдил Леру всей, интересующей ее информацией:
      -- Видите ли, мы – литераторы, -- начал он, -- Мы входим в одно литературное сообщество. Сейчас сюда должны явиться мои коллеги для выяснения отношений.
    -- С вами?
    -- Не только со мной. Один из них – мой союзник, он на моей стороне. Трое других – наши соперники. Мы должны убедить их в нашей правоте.
    -- Двое против трех. Это нечестно.
    -- Но мы знаем, что мы правы. И на нашей стороне художественный совет нашего сообщества.
    -- А в чем возникли разногласия?
    Тут собеседник замялся. Лера почувствовала, что он уже сомневается в своей правоте. Он только выполняет порученную ему кем-то миссию. Но собеседник продолжал таким же спокойным тоном:
    -- Эти парни, которые должны подойти сейчас к нам, они совершенно неординарны. Мы все, закончившие академии искусств и университеты, совершенно ничего не понимаем в искусстве. Мы привыкли жить по шаблону. У них же пробуждается что-то свое, живое, неистребимое, важное. А мы должны переубедить их в обратном...
    -- Так не делайте этого. Ведь вы уже на их стороне. Они вам симпатизируют.
    -- Не могу. Слишком поздно. Да и дело чести... Все началось с того, что они нам сказали что-то резкое, мы им ответили еще резче. Ну и пошло-поехало, теперь не остановишь.
    -- Так, может, вам лучше помириться?
    -- Боюсь, что они этого не захотят. По праву, победа должна принадлежать им. Я сам уже давно вхожу в это сообщество. Соблюдаю все правила хорошего тона, играю в дисциплину, поступившись своей совестью и душей. Так пусть же теперь восторжествует справедливость. Я всего лишь представитель этого общества.
      Лера не успела задать еще один вопрос, как вслед за этим парнем вошел еще один. Он тоже был невысок и небрежно одет.  Он увидел первого издалека и направился к нему, сел рядом за столик. Вероятно, это был его компаньон. Лера с интересом украдкой стала наблюдать за обоими. Они негромко о чем-то беседовали. Камера в точности снимала каждое их движение и слово. Лере при этом напрягаться не приходилось. Но, вот, у дверей вновь послышались голоса. Они были более оживленные, чем у других посетителей. Те, кто вошел, мало обращали внимания, на то, что о них подумают другие. Их было трое. Одеты они были, в отличие от тех двоих, проще и аккуратнее. Самый высокий темноволосый был в авангарде. Двигался он быстро и проворно, хотя движения были резкими.
    « Славка, -- опять екнуло у Леры в груди, -- Черт возьми, опять он. Но ведь это мой подопечный!»
    Как только троица вошла, в зале сразу же воцарилось оживление. Многие повернули головы в их сторону, настолько шумны и веселы они были, что не свойственно людям того времени. А Лера замерла на месте как заколдованная. Она даже забыла, что читает газету. Все трое подошли к столу, за которым сидела Лера и ее наблюдаемые. Двое расселись по обе стороны от них, а великан размашистым движением отодвинул стул и сел, чуть ли не в центре стола, напротив Леры.
    « О, какая прекрасная позиция, то, что мне и нужно.»
    Все трое имели вызывающий вид, словно хотели сказать: в обиду себя мы не дадим.
    Великан подмигнул Лере:
    -- Что, барышня, так смотришь? Нравлюсь!
    Лера моментально уткнулась в газету.
    « Ой, подумаешь, хвастун. Знал бы ты, зачем я здесь!»
    Великан пробасил тем, кто сидел за столом:
    -- Мы пришли сюда решить вопросы, которые назрели в «Центрифуге».
    Лера напряглась – знакомое название. Это  их литературное сообщество. Все сходится по спецзаданию. Об этом сообществе она читала из статей Пастернака. А рядом с ней, по приданию, должно быть...  сам Пастернак.
  « Вау! – чуть не выкрикнула Лера, -- Сам Борис Пастернак, мой любимый писатель. Вот так удача! С ним – Бобров, а противники – Шершеневич и Большаков.»
    С этого момента она, не отрываясь, следила за всеми, кто сидел с ней за столиком, и пыталась понять все, о чем они говорили. Видимо, компания решила перекусить заодно и все заказали… молоко с пирожными. Лера чуть не рухнула со стула.
    « Вот почему у них та-а-акие мужчины! Они молоко вместо водки пьют, даже на разборках. Все понятно, драки не будет, можно расслабиться.»
    -- И барышне тоже, -- снова подмигнул великан Лере, -- Я угощаю.
    Лера смущенно опустила глаза в газету.
    Молоко оказалось теплым и жирным, не говоря о пирожных. Для таких мужиков – один раз глотнуть, а Лера с трудом сделала два глотка. Ее чуть не стошнило от жары, но отказываться от угощения было нехорошо. Признаться, Славка никогда не угощал ее пирожными. Иногда предлагал покурить травки, но Лера курить не умела.
      Между противоборствующими сторонами завязался спор. А дело было в следующем. Маяковского и двух его товарищей выгоняли из литературного клуба за нарушение дисциплины и моральных требований. Они же активно сопротивлялись, доказывали свою точку зрения. И, как ни странно это показалось Лере, которая ожидала драки, доказывали достаточно конструктивно, культурно и грамотно. Они разговаривали попарно один с другим и менялись партнерами по спору. В конце победила притесняемая сторона. Лера с захватом слушала их диспут. Рядом сидящий Борис тоже. Казалось, он больше любуется вошедшими противниками, чем дискутирует с ними.
      Спор близился к концу, а Лера никак не могла допить проклятое молоко. Под ногами замяукала кошка. «О, мое спасение.» Лера плеснула ей в блюдце из-под пирожного почти весь стакан недопитого молока и поставила перед кошкой прямо на пол. При этом она уловила на себе любопытный взгляд великана.
    -- Она же есть хочет, -- жалобно произнесла Лера, выпрямляясь.
    Тот добродушно заулыбался.
    -- Приходи завтра вечером к скверу, там увидишь чего получше.
    Так сказал он и скрылся из виду так же легко и непринужденно, как появился в сопровождении «своей свиты». А Лера с Борисом так и остались сидеть, изумленно глядя им в след.
    -- А что будет завтра у сквера? – наконец решилась спросить Лера.
    -- Его выступление, -- задумчиво ответил Борис, -- Он скоро станет великим поэтом. Настоящим поэтом.
    -- Так почему же вы изгоняете его из своего клуба?
    -- Да, это глупость. Очередная житейская глупость.

              ГЛАВА 24.
    Небо потемнело, когда Лера и Борис вышли из кондитерской на улицу. Где-то блеснула молния,  прогремел гром, и на землю упали большие капли дождя, как символ правоты ушедших победителей и торжества на их стороне. Зонтиков у собеседников не было, но дождь шел не долго, лишь смочил атласную листву и освежил воздух. Они стояли под навесом, пока шумел недолгий майский ливень, и разговаривали. Но, как только он пронесся стороной, можно было идти гулять по освеженным проулкам навстречу заходящему солнцу.
    Лера не могла оторваться от интересного собеседника. Кроме того, ей улыбнулась удача узнать так много о своем наблюдаемом и об эпохе в целом из уст очевидца. Борис рассказывал ей о своей первой встрече с парнем в желтой блузке. Тогда его вид был просто ослепительно экстравагантным на фоне серой чопорной одежды окружающих. Он произвел огромное впечатление не только внешним видом, но и написанными стихами, стиль которых был совершенно неожиданным и правдивым среди всех этих фальшивых «роз и слез».
    « Интересно, что за стихи… Неужели они еще и нравиться кому-то могут, -- изумленно думала Лера, -- Как тяжело их было учить в школе. Я только с учебника под партой их считывала, когда вызывали на уроках рассказать их наизусть, а запомнить никак не могла. Но, этот парень вовсе не такой, как я представляла…»
    Незаметно наступили сумерки, а Лера