сидел. В полутьме она смогла различить пробивающиеся усики у него над верхней губой и строгий взгляд огромных глаз под насупленными бровями. На вид ему было сейчас лет восемнадцать, но Лера знала, что ему лишь четырнадцать. Она остановилась перед ним. Присесть было негде, но молодой человек встал и предложил ей свой стул. Лера покраснела, хорошо, что в темноте не было этого видно:
«Ну и дела, у нас от воспитанной молодежи уважения редко дождешься. Кажется, из написанного в источниках, он должен быть озлобленным.»
Лера замялась, стесняясь присесть на предложенный стул, но парень и не думал возвращаться в прежнее положение. Встал и отошел в другой угол комнаты. Лере пришлось сесть на стул, чтобы он вернулся назад и приблизился к камерам, встроенным в ее одежду.
-- Вы староста? – начала она расспрашивать мягким просящим голосом.
-- Да, я.
-- Но вы так молод. Вам должно быть сложно?
-- Мне узники здесь доверяют. Они хотят, чтобы я рисовал их с натуры. А вам чем могу быть полезен?
-- Вы знали моего мужа? -- Лера назвала фамилию и имя.
-- Да, он из двадцать седьмой камеры. Его вчера по этапу отправили в какую-то губернию.
-- О, мальчик, -- почти зарыдала Лера, расскажи, что-нибудь о нем.
Молодой человек не бросился успокаивать Леру. Он стал подробно рассказывать о ее, так называемом, муже. Говорил много хорошего. Во время разговора он что-то рисовал. Когда закончил рассказ, достал откуда-то еще один кусок изрисованного ватмана, протянул Лере:
-- Возьмите, это вам. Я рисовал и его. А вот это, -- он протянул только что изрисованный ватман, -- Тоже вам, на память.
Лера бегло взглянула на портрет «мужа», которого в глаза никогда прежде не видела, и разрыдалась:
-- Спасибо, спасибо, мой дорогой, -- Она стала пожимать и нежно гладить его руку, -- Спасибо.
-- Свидание окончено, -- вдруг послышался за спиной голос надзирателя, который присутствовал на протяжении всей их беседы.
-- Поставь здесь, пожалуйста, свою подпись, чтоб я помнила тебя очень долго.
Парень размашисто что-то начертал на обоих листах и отдал их Лере.
-- Да хранит тебя господь, -- Лера трижды перекрестила его и направилась к выходу.
Надзиратель шел за ней следом вдоль по мрачному коридору. Возле проходной он потребовал показать рисунки. Лера подчинилась. Она знала, что если внушит поведением подозрение, то ценнейший для нее груз могут отобрать.
-- А, сантименты, -- махнул рукой надзиратель и вернул Лере ватманы.
-- Ну, ты молодчага! -- рассматривал Дэн Лерину «добычу», -- Такая находка для музея, да еще с подписью, и как тебе удалось?
-- Да, кто знает, он сам предложил.
-- Видно ты играла как надо. Сумела разжалобить. А это что? – Дэн развернул второй ватман.
К своему великому удивлению Лера увидела перед собой... собственный портрет. Оказывается, в полутьме, пока он разговаривал с незнакомкой, почти наугад, сумел изобразить ее. Скорее, не так, как видит, а как чувствует.
ГЛАВА 17.
-- И так, кое-что из его прошлой жизни нам уже известно. Но нам необходимы достоверные источники данных. А что может быть достовернее его собственных показаний. Необходимо подослать для него мудрого опытного собеседника.
-- А если он соврет?
-- Ведь ты же психолог, Лера! Сделай так, чтоб не соврал.
-- Да, но ведь так мало сведений добыто. Всего лишь рисунок, да видеосъемка семейного очага.
-- Лера, ты меня удивляешь и нас недооцениваешь. Ты хороший знаток своего дела, но постоянно задаешь ненужные вопросы. Кроме тебя работают еще люди. В разное время и в разных местах они сталкиваются с нужными нам людьми. Крупинка к крупинке – вот он, психологический портрет исследуемой личности. Без всяких сплетен и ошибок биографов. И ты вносишь в наше дело неоценимую лепту.
-- Куда забросите на этот раз?
-- В поезд. Он будет следовать из Саратова в Москву. 1913 год. Нашему герою едва ли стукнуло двадцать. Ты должна стать его попутчицей и интересной собеседницей. Интересной не для того, чтобы понравиться, а чтобы выудить необходимую информацию.
-- А, припоминаю, -- мигом сориентировалась Лера, у которой была замечательная память на прочитанное и оставившее впечатление, -- «Облако в штанах». Только в этой поездке, кажется, он должен завалить меня вопросами.
-- Лера, ты же психолог. Должна из оговорок извлекать истину. И, вообще, направляй его вопросы так, как нужно тебе. Мне ль тебя учить?!
-- Ну, это все бы ничего. Да только он парень бравый. Это я поняла с первой встречи. А, вдруг, приставать начнет?
-- Делай так, чтоб не приставал. Ты барышня благородных манер. Пусть он тебя стесняется, там все не так, как у нас. Но в любом случае, в вагоне полно людей. Бригада наших телохранителей всегда начеку. Приемы борьбы пока не применяй, оставишь о себе неизгладимое впечатление, а это поведет к созданию новых произведений, которых не должно быть.
-- Но ведь в его автобиографии написано…
-- Там ничего не написано, кто была эта девушка, как выглядела, отношение к ней. Ею может быть любая. Только не вздумай влюблять его в себя.
-- Ну, что я, по-твоему, роковая женщина. Мне не впервые. Разберусь.
-- Мы очень на это надеемся.
Лето. Июнь. В вагоне душно, мухи облепили стекло небольшого окна. Хотелось открыть форточку, но Лера не должна была делать это сама. Только мужчина и только по ее просьбе, иначе контакт не состоится. Лера терпеливо ждала своего попутчика. На ней было летнее платье из шелка, на голове соломенная шляпка с легкой вуалью, закрывавшей лицо. Вагон был второго класса, но лучше, чем остальные. И, наконец. Дверь купе распахнулась. Лера замерла от напряжения, во всю рассматривая вошедшего. Ей с трудом удалось взять себя в руки, изображая надменный хладнокровный взгляд. От волнения озябли руки. Голос мог предательски сорваться или охрипнуть.
Попутчик, как ни в чем не бывало, вошел, поздоровался и почти увалился на скамью, кинув модную фуражку на стол возле окна. Он вытер потный лоб платком. Лера искоса следила за ним. Парень был высок, темноволос и темноглаз. Судя по взгляду, направленному прямо на нее из под широких бровей, никому не собирался кланяться и угождать. Темные пряди густых волос то и дело падали на лоб и он поправлял их движением ладони назад. И вдруг Леру как молнией поразило:
« Славка, да ведь это же Славка из десятого «Б» класса! Ведь это же он…»
ГЛАВА 18.
Славка учился в той же школе, что и Лера, но пришел он в нее гораздо раньше, в конце девятого класса. Отъявленный двоечник и хулиган. Вся школа содрогалась после его прихода. Ходил он в школу, когда вздумается. Его в этом, как ни странно, никто не напрягал. Учителя отдыхали, если его не было на занятиях. Иначе, он норовил во всем сделать замечание преподавателю. Особенно на уроках истории и литературы, подчеркивая отсутствие подлинности в источниках информации, которые заставляли изучать. Он был хитер и остроумен, и не столько необразован, сколько своенравен в собственных взглядах на жизнь. Учителя, включая директора, пытались перевоспитать строптивца, или, скорее, сделать вид, что они это делают. Нет, они его побаивались. Славка был в определенной степени начитан и науськан старшими товарищами и на каждое порицание находил обоснованную отговорку.
Ходил Славка, исключительно, в старых джинсах, не смотря на замечания учителей. Просто у него не было другой одежды. Темноволосый и смуглый, со жгучим взглядом карих глаз. Он был похож на цыгана. Сердцеед. Пленял девчоночьи сердца своими длинными ресницами и обаятельной улыбкой с ямками на щеках. Уж сколько вздыхательниц было у него за спиной, которые не только прощали все его грубые шутки, но и возводили их в знак внимания к собственной персоне, а потом переводили в легенду, пуская изустно рассказом по школе.
Хотя, некоторые более близкие к Славке люди, жалели его, зная неблагополучное положение его семьи. Отца у Славки, можно сказать, не было. Он ужасно пил, а потом и вовсе ушел из дому, пропал неизвестно куда. Но, с тех пор, Славка мог спокойно ночевать у себя дома, не ожидая новых скандалов на пьяную голову со стороны родителя. Раньше часто он ночевал на чердаке и не являлся в школу.
Зарабатывать на жизнь пришлось рано. Он брал любую работу – дворником или мусорщиком, мыл чужие машины за копейки. Ему хотелось хоть как-то поддержать убитую горем мать.
Лера не осуждала вихрастого парня, но, все же, его побаивалась. Вероятно, он чувствовал это. Постоянно норовил выбить портфель из ее руки, сделать подножку исподтишка. Однажды, не рассчитав, он так саданул по школьной сумке сзади, что Лера не удержалась и упала прямо на грязный асфальт после дождя. Она чуть не зарыдала в голос от унижения и досады, что никак не может ответить этому негодяю. Рыжая челка разметалась в разные стороны, упала прямо на глаза, придавая курносому личику угрожающий вид.
-- Ах ты, гад! Вот, я тебе! – стала грозить она кулаком.
А Славка стоял напротив и нагло усмехался. И у Леры брызнули слезы из глаз просто от бессилия.
-- Ой, упала, -- неожиданно мягким тоном произнес вдруг Славка, -- Вымазалась и коленку ушибла. Ну, вставай, давай помогу, -- он протянул ей руку.
-- Не трогай! Обойдусь без соплей! -- резко ответила Лера.
-- Давай помогу, -- грубовато и настойчиво требовал Славка.
Он схватил Леру за предплечье и дернул, едва не вывихнув его.
-- Не трогай! -- заорала во все горло Лера от боли и злости.
Славка отшатнулся от ее крика в сторону и отступил. Лера поднялась, потирая руку, взяла сумку и поковыляла домой. Все уроки сегодня в школе были окончены. Но Славка не отставал. Он шел поодаль, наблюдая за Лерой. В руке у него была травинка, которую он покусывал и размышлял, что делать дальше. Вдруг он подкараулил момент, когда Лера перекладывала сумку из одной руки в другую, изловчился и выбил ее из рук ногой. Сумка со свистом отлетела в сторону.
-- О, опять упала, -- довольно произнес Славка, -- Летучий день у тебя сегодня.
Он подхватил Лерину сумку с земли. Та от удара о землю раскрылась. Славка наспех собрал учебники, вывалившиеся из сумки, и сгреб их обратно в нее.
-- А что в ней лежит еще? -- он полез грубыми лапами в сумку к Лере и, на весу, доставал предметы из нее и рассматривал, -- Так, яблочко, можно съесть, -- он откусил от сочного яблока кусок.
Лера забеспокоилась. В сумке были ее девичьи секреты – фотки с другими мальчишками, записки от девчонок.
-- Отдай, -- заволновалась она, пытаясь вырвать сумку.
-- Яблочка хочешь, -- издевался Славка, -- Да на, я не жадный.
Славка ткнул Лере в лицо надкушенное яблоко. Лера ударила по руке Славку и выбила яблоко. Вдруг Славка выпустил сумку из рук и обнял Леру за шею:
-- Ты проголодалась? Сейчас я тебя покормлю.
Он сделал жест губами в направлении ее раскрасневшихся губ. От злости Лера со всей силы стукнула Славку по лицу и отскочила в сторону.
-- О, вот это удар! Мастерски, -- потирал он ушибленную щеку, -- А мне даже понравилось.
Лера, не оборачиваясь, шла прочь по тропинке, устеленной клевером и спорышом. Славка пробовал увиться за ней следом, но отстал.
ГЛАВА 19.
-- Простите, можно ли приоткрыть форточку в купе?
-- Конечно,
