Хуже. Напугался. За эти годы выяснилось главное - со страной можно делать все что угодно, ее население все стерпит. Это значит, ее судьба зависит от нескольких человек на самом верху. Как они решат, так и будет. Захотят ввести монархию - пожалуйста. Захотят либеральную супердемократию – сколько угодно. Захотят фашизм – так кто же против? И будь ты хоть гением - помешать невозможно. Поэтому все и ударились в развлекаловку, ибо ум уже не нужен. Нужно делать деньги, чтобы развлекаться, и развлекаться, чтобы восстановить энергию для делания денег. Корабль плывет, а куда капитан направит судно – в порт или на айсберг – дело исключительно капитана и владельца судна.
- Кажется, еще никто не сравнивал Россию с «Титаником», по крайней мере, в областной прессе. Надо будет использовать эту метафору, - произнесла Ирина ровным голосом. – Подарите авторство?
- Конечно. Можете еще применить ее к Западной Европе. Сравнение будет не менее уместным. Тамошние ребята на капитанском мостике тоже активно прокладывают курс в туман, причем демократично совещаясь с пассажирами. И те полны энтузиазма плыть в никуда.
- А там-то, что стряслось?
- Тамошние ребята проглядели, как миграция с юга переросла в колонизацию…
Наконец накрыли стол, и гости с хозяевами с некоторым трудом расселись за небольшим столом.
Разлили вино и водку, подняли тост за поэта. Вадим Семенович сказал, что поздравляет того, кто в годы безвременья не сломался, не забросил, высокопарно выражаясь, лиру в кусты, а продолжал сочинять.
- Получился отличный итоговый сборник. Недаром он так и обозначен: «1991-2000». От века минувшего к веку будущему. Все пройдет, и мы вместе со временем, а книжица останется. У меня в библиотеке немало таких книг. Авторов давно нет на свете, и пойми, зачем они, все эти Ахматовы, Цветаевы, Есенины выпускали на плохой бумаге мизерными тиражами свои сборники, на которых тускло проступают даты – 1918, 1920… Кто их тогда должен был читать? Не знаю, сколько читало их в те годы, но мы читаем их сейчас – в наступающем XXI веке. За тебя, Василий! За твой труд! За твою веру в разум человеческий!
Надо сказать, тост удался. Я не люблю произносить тосты за отсутствием «вокальных данных», и других не люблю слушать, ибо, как правило, говорятся банальности, типа «желаем тебе здоровья и всего-всего», а тут автор показал себя, что он настоящий интеллигент. Могикан!
Сорокин встал, расцеловался с тостующим, и застолье началось. Много шутили, еще выпили, еще закусили. Поэт все же прочитал два стихотворения, но весьма удачные: короткие и с юмором. И слава богу, что человек талантлив!
Ирина сидела наискосок от меня, я видел только ее профиль. Красивый, однако, профиль у девушки. Во всяком случае, на мой вкус… Я вздохнул про себя и перевел взгляд на Ивана. Он подпирал виновника торжества справа (слева сидели хозяева) и демократично разговаривал и с тем, кто справа, и с теми, кто слева. Чего я не понимал – зачем он сюда меня привел? Что-то замыслил, но что - непонятно. Ситуация прояснилась после пятой, кажется, рюмки. Разговор плавно перешел от личности поэта к материям не менее воздушным, чем стихи, но более понятным для меня.
Когда разговор вновь едва не скатился к обсуждению политики, Иван несколькими словами задал тон вспыхнувшему следом спору. Знал, хитрец, за какие ниточки дернуть. Мне оставалось вслушиваться и запоминать то, что относилось теперь и ко мне, как к ведущему городскому библияведу. Так началось мое обучение. Иван, кажется, всерьез уверовал, что меня могут позвать на какую-нибудь шибко ученую богословскую конференцию.
- Вот вы недовольны ходом процесса. Но это если брать поверхностный слой. Когда и кто из интеллигенции был доволен властью и ходом дел? Никогда и никто! Значит, суть проблемы в чем-то ином. Во-первых, всякая власть от Бога…
- Выходит, и вы, Иван Николаевич, от Него? – съязвил Чугуев.
- Как знать, может и такое быть. Но речь у церкви идет не о конкретных чиновниках, а о Власти как общественном явлении. Насколько я понимаю, это сродни тезису: каждый народ достоин той власти, которую имеет. А во-вторых, человечество повязано первородным грехом, так что рассчитывать на справедливость пока не может. Так Бог заповедовал. Потому, бейся муха о стекло - не бейся, а результат посвященным в тайну твердости прозрачного известен. Так или не так, Вадим Семенович?
Хозяин охотно подхватил провокацию.
- Когда человечество достигло интеллектуального уровня, на котором оказалось способным озаботиться проблемой силы и бессилия справедливости, то был задан вопрос: «Если Бог всеблаг, то почему страдают невинные?» А, правда, почему?
- Почему Бог не вмешивается в земные дела? Вы же читали роман Стругацких «Трудно быть богом». Они там убедительно доказывают, как опасно любое вмешательство в исторический процесс, даже самое аккуратное, - отвечал Иван.
- Значит, у них получается, что Гитлера убивать в 1932 году было нельзя. Человечество должно было пройти через мясорубку Второй мировой войны? – тут же полез возражать тот, что представился Виктором.
- Именно так. Иначе бы оно прошло через мясорубку ядерной войны. Надо было напугать…
- Ценой 50 миллионов жизней?
- А так потеряли бы 500 миллионов, да еще с массовыми генетическими мутациями!
- Интересный способ познания… Тогда почему гуманисты возмущались войной во Вьетнаме, и остановили резню в Руанде? Зачем вмешались в естественно-исторический процесс?
- Вот люди как раз имеют право вмешиваться. Это наш мир. Мы должны научиться в нем жить разумно. А если Бог будет вмешиваться, то прощай свобода воли. Мы начнем к Нему за советом каждый раз бегать – начинать посевную или погодить до четверга?
- Выходит, зря верующие к нему молитвы свои обращают – Он держит нейтралитет?
- Почему же? Помогает, но не действием, а вразумлением.
Тут уже и я не выдержал.
- А как быть с дьяволом? Верующие как раз верят в его прямое вмешательство и не находят в этом ничего противоисторического.
Иван одобрительно мне кивнул. Ирина лишь взглянула коротко в мою сторону и вновь повернула голову к «президиуму».
- Защита от дьявола прописана в божьих заповедях. Следуй им, и дьявол не страшен, - внес ясность поэт Василий.
- Да-а, вас не переспоришь, - добродушно ответил Иван.
- А спор не для того затевается, чтобы кто-то кого переспорил. Спор – для уточнения позиций, - ответствовал Вадим Семенович.
- Это дискуссия для уточнения, а спор…
- А спор – это прелюдия к мордобою, - вмешалась Екатерина Павловна. – Ладно вам, я пельмени принесла.
Пельменям гости порадовались, но спор не свернули. Иван продолжил свою линию.
- Обратите внимание: зло породил не Человек. Зло зародилось на Небе. Причем, в самом благословенном месте – в Раю!
- Эдем находился на Земле, - возразил Василий.
- Но Люцифер рожден на Небе! Почему никто не обращает внимание на такую деталь: Ева познает плоды Добра и.. Зла! Значит, зло уже существовало до появления человека, как характеристика Мироздания. Именно поэтому, - упрямо продолжил Разуваев, - зло среди людей неистребимо, ибо оно порождено Небом.
И тут меня удивил Алексей. Это был мрачного вида мужик с непременной бородой и длинными, зачесанными назад изрядно поседевшими волосами. На вид ему было лет пятьдесят. И облачен он был в свитер толстый вязки. Этакий геолог из фильмов шестидесятых годов. А ныне выглядел сектантом. Во всяком случае, я не мог представить его профессию в системе образования.
- А если энергия наших душ идет не в Рай или в Ад, а на подпитку вакуума? Откуда-то новая материя должна же образовываться! А вдруг человечество – это гигантская плантация, вроде тех, что сам человек для своих надобностей создает. Человеку нужна энергия, и он пашет землю, выращивает злаковые, разводит домашних животных. А почему бы и нас также не разводить? А накопленная в течение жизни человека энергия, которую мы называем душой, потом утилизируется.
- Ну, это пессимизм. А как же божья любовь?
- А коровка, которую хозяин ласково кличет Манькой, или хряк, которому за ухом чешут, наверняка, тоже оптимисты. Да мы их любим, как братьев меньших… но странною любовью. В ситуации, когда существуют много конфессий, а Бог молчит, не помогает людям сделать выбор между ними, тем более когда верующие убивают друг друга, вывод можно сделать такой, что на верху все равно кто с кем и против кого. Или Его нет, а религия – земное творчество. Только в последнем случае появляется надежда, что мы - не бычки на ферме, а сами по себе вольны распоряжаться своей судьбой.
Ему кинулись возражать, но поддержал Чугуев.
- Я тоже готов привести убойный аргумент в пользу теории отсутствия Бога. Посмотрите, сколько мусора от человека! Животное поело, унавожило почву, и пошел круговорот веществ в природе. А человек изничтожает природные богатства и оставляет после себя мертвые зоны. Какое же он после этого звено в эволюции, заложенное Богом? Дал бы Он пакостить тому миру, который так любовно создал? Трудно представить. А вот представить появление такого животного как человек в ходе слепой эволюции возможно. Как возможно представить появление вируса чумы и холеры. А вот Бога, создающего бактерию проказы, представить трудно. Если, конечно, это милосердное религиозное существо, а не представитель внеземной цивилизации, использующий Землю в качестве испытательного полигона.
Я сидел как раз рядом с Чугуевым и потому имел возможность поинтересоваться его профессией.
- Я учитель химии.
Я понимающе кивнул.
- По вас сразу видно – бытие определяет сознание.
Парень благодушно рассмеялся.
- А я готов привести довод в пользу божественного существования методом от противного, - сообщил Василий Сорокин. - Вы же не будете спорить, что присутствие дьявола в нашем мире очевидно. Следы его деятельности многочисленны. Но, если существует его величество Дьявол, значит, существует и Бог. Земля отдана под опеку Сатане, а Небо безраздельно принадлежит Богу. Отсюда и кажущаяся неразрешимой проблема справедливости.
- Но почему? – воскликнула Ирина. – Почему получается такое разделение труда?
Я покосился в ее сторону. Спор, кажется, ее интересовал всерьез.
- А почему бы и нет? И Булгаков в «Мастере и Маргарите» это художественно обосновал.
- Следуя этой логике, выходит, что Земля и есть Чистилище! - пробасил Крухмалев. - Кстати, буддисты в сущности того же мнения. Они считают, что спорить о богах не нужно, просто следует заниматься самоочищением души.
- А еще, может быть, Земля служит местом ссылки провинившихся душ, включая ангелов.
Я нервно обернулся на голос. Говорил Виктор, мужчина с худым вытянутым лицом. О таком лице еще говорят «лошадиное». Но ему шло. У Пастернака тоже было «лошадиное» лицо, и выглядел он красивым мужчиной. И у этого были черные большие глаза, что завершало его сходство с благородным конем.
- …И они либо маются, либо рвутся доказать, насколько осознали свою вину и исправились. А сущность свою выражают в творчестве. Возможно, Моцарт и Достоевский, Микеланджело и Булгаков – это падшие ангелы, вселившиеся в человека. И поэты, которые так рано умирают, всего лишь искупившие свою вину бывшие небесные жители.
- Какая поэтичная гипотеза, - воскликнула Ирина.
А я подумал о своем Ангеле… Может, он
