оказались. Хорошо хоть вопросы мне не задавали.
Последним взял слово представитель администрации города Разуваев И.Н.
- Позвольте мне, как бывшему члену вашей корпорации, высказать свое мнение, и следом за докладчиком озвучить еретическую мысль. А может быть мы и есть боги? Это возможно, если возникновение жизни на Земле и человеческого разума - счастливая случайность. Во Вселенной триллионы звезд и миллионы планет. Бесчисленное число раз в раскладе элементов Природы выпадал нечет, пока ни выпал чет. В энергетически заряженной материи родилось биологическое вещество, давшее начало эволюции органической материи. И вот мы - люди, явили себя миру! Только большинство не верит в свою избранность и потому ищет более мощную силу, чем они сами. Но страх не отменяет миссию человечества. Для Вселенной мы можем стать богами, а можем и не стать. Тоже вариант игры в чет и нечет. Но в любом случае, если из Вселенной не поступит внятных сигналов от разумных существ или Верховного Существа, значит, мы объективно кандидаты в боги. Есть и другой вариант. Что если мы следствие генетических экспериментов внеземной цивилизации? Они создают разные формы жизни и смотрят, что получается. И мгновенная по геологическому времени гибель динозавров и прочих ящеров 65 миллионов лет назад не результат падения гигантского метеорита, а следствие осознанного прекращение эксперимента, зашедшего, по мнению экспериментаторов, в тупик. После чего они начали поиск иного варианта эволюции, который и привел, в конечном счете, к выделению из животного мира человека. И с человеком у них не раз дело заходило в тупик. Приходилось уничтожать созданный генетический материал, всяких там питекантропов и австралопитеков, и начинать новый эксперимент. В этом ряду находится упоминание в книге «Бытие» о великанах и сынах божьих, смытых потопом. Каждая из этих версий имеет право на существование, но ничего доподлинно мы не знаем. Историки по большей части описывают зафиксированные факты, при этом нередко не в состоянии вычленить важнейшие причинно-следственные связи. Незнание заменяется гипотезами в лучшем случае, идеологией в худшем. Поэтому некоторые интеллектуалы относят историю к феноменологии. Но ясно главное: дело человечества жить и развиваться, стараясь не уничтожить себя ненароком, или чтобы не уничтожили нас, как очередную зашедшую в тупик эволюционную ветвь. Вот ради этого, по большому счету, я считаю, и существует гуманитарная культура, как отрасль познания и социальной мобилизации. В ряду этой линии и находится представленная здесь работа. Поэтому, я считаю, что она вполне может быть выдвинута на соискание гранта, как отвечающая предъявляемым требованиям. К тому же объем возможного исследования предполагает привлечение к разработке темы других ученых университета в рамках коллективной монографии. Тем более, как я убедился, коллегам есть что сказать. Спасибо.
Разуваев сел. Народ почтительно молчал. Пал Палыч выдержал паузу, чтобы все прониклись сказанным товарищем из мэрии, и предложил завершить прения…
2
- Ну, как тебе обсуждение? – спросил Иван.
Вообще-то это мне следовало задать гостю этот вопрос, но я чувствовал себя изнуренным. Странно, мешки я не таскал, и заседание прошло хоть и бурно, но мирно. Было предложено соломоново решение: представить Фонду (и Москве) обе темы. Пусть сами решают, что им подходит больше. Но прошло второе - еще раз взвесить «за» и «против» на Ученом Совете университета и там окончательно утвердить одну из заявок.
Мы стояли у его машины, Разуваев ковырял замок ключом, а я косился по сторонам, не испытывая желания, чтобы нас видели вместе.
- Забавно все же обсуждать проблему невидимки под кодовым названием «Бог». Ты слово, тебе слово. Ты - два умных слова, тебе - тоже умно отвечают тремя. И всё с таким тоном, будто наши свекрови лично беседовали с божеством, - ответил я с облегчением наблюдая, как Иван открывает дверцу.
- Да-а, обсуждать наличие Бога потруднее будет, чем найти стройматериалы для ремонта школы. Ну, бывай. Созвонимся.
Я проводил взглядом задок демократичных «Жигулей» и повернулся, дабы отбыть домой. И вздрогнул от неожиданности. Еще бы не вздрогнуть, если у тебя за спиной неизвестно как оказалась девушка, и ты встретился с внимательным взглядом ее серых глаз.
- Здрасьте, - бухнул я машинально. – Ах, да, мы уже виделись. Ну, как вам обсуждение?
- Любопытно… Если бы не поддержка Ивана Николаевича, пожалуй, что и запороли бы вашу заявку.
- Тогда одним безумцем на свете стало б меньше.
- А вы - безумец? Что-то не похоже.
- О-о, вы меня не видели в парилке! Как я безумствую с веником…
- М-да, жалко, женщин туда не пускают. Или пускают в отдельных случаях?
Я озадачился. Вообще-то это называется кокетством… и приглашением к определенным отношениям.
Я внимательно, но, маскируясь широкой улыбкой свойского парня, поглядел на Ирину.
«Или провоцирует?»
Глаза ее были серьезны, как у училки, добивающейся ответа на ребром заданный вопрос у старшеклассника: он это сделал или не он?
Чего она ждет: похвальбы уверенного в своей сексуальности самца, или ответ интеллигентного, разборчивого в связях, мужчины? А ведь ждет чего-то… Чего она от меня хочет?
- Вам в какую сторону? – спросил я. Когда не знаешь, как отвечать на вопрос, задай свой – пусть отвечает вопрошающий.
- Наверное, туда же куда и вы. Надеюсь, вы не забыли об отложенном интервью?
Я не знал, что и подумать. Зачем ей мои ответы, когда наговорено уже достаточно? Познакомиться хочет? И ведь домой нельзя пригласить. Повод есть – возможности нет. Как в старших классах, ей богу.
- Не забыл. Можно посидеть в кафе.
Она на меня странно посмотрела. Еще бы! Тут иногородняя девушка набивается, а этот библеист, получается, отнекивается.
- Давайте лучше я задам вопросы по телефону, а вы мне продиктуете ответы.
Я обречено кивнул.
Вечеринка
1
Однако первым позвонил Иван.
- Завтра в газете появится корреспонденция о заседании кафедр. Круги пошли… И еще, раз ты втянулся в это дело, приглашаю тебя на одну вечеринку. Будут люди библейскими вопросами интересующиеся, и разговоры будут вести соответственно умные. Я их заведу, а ты послушаешь их споры, подкуешься.
Я в таких случаях не возражаю, потому что мне давно все ясно. Я – историк и потому знал, откуда что бралось касательно религии как социального явления. Все определялось силой. Обычно сила - за государством, поэтому оно определяет есть ли Бог или нет его. Коммунисты посчитали, что Его нет, и общество стало вполне атеистическим. Потом власть сменилась и новые властители приняли решение объявить Бога существующим. И общество, сделав кульбит – опля! – стало вполне религиозным. Государство определяет так же, какая форма религии будет господствовать. В Европе царило католичество, потом в ряде стран правители решили, что протестантизм им подойдет больше. И вот народ исповедует новую «правильную» религию. Так же происходило с исламом и византийским христианством. Что князь или хан решал, то и принималось, как единственно верное учение. Так, спрашивается, причем здесь Бог? Но если кому-то хочется поговорить на отвлеченные темы, я готов покивать в ответ.
- Отлично. Когда?
- Сегодня в семь. Я подъеду, заберу тебя.
Так я оказался в странной компании, будто пахнуло шестидесятыми годами. Оказалось, кому-то есть еще дело до решения вечных вопросов. И это мне было непонятно. Грантодателей понять можно. Деньги были явно сброшены в фонд каким-то миллиардером, не желавшим отдавать их без пользы в зачет налога на наследство. И сотрудникам фонда надо было потратить чужие накопления так, чтобы и богач был доволен перед встречей с вечностью, и они были при деле. Но у нас, бесплатно, кому, казалось бы, охота решать квадратуру круга? Есть Бог, нет Бога – науке это неизвестно. Потому занимайся тем, что обеспечивает твою жизнь в данной среде и в данных условиях. Так нет, есть еще любители указать пальцем в небо и вопросить: «И как сие понимать? Я недоволен». Етит карандаш…
Без пяти семь я стоял, как постовой, у подъезда. Без одной минуты подъехал Иван. Были бы 30-е годы, можно было смело писать на него донос в компетентные органы: «Не наш человек… Никогда не опаздывает, слово держит!»
- Куда едем? – бодро спросил я, разместившись на месте штурмана. То, что вечер не мог быть у него дома – было ясно, как день. Кто же этот счастливчик с большой квартирой, что мог принять разношерстную толпу?
- Хозяева тебе известные… по фамилиям в газете. Они работают в редакции, зато внеслужебное время… В столице бы сказали – держат салон, а у нас – это просто посиделки в зависимости от событий. Ныне такой повод имеется – у одного из местных поэтов вышел сборник стихов.
- Значит, пить будем?
- Ну-у, никого, в принципе, заставлять не будут.
Это был мой пунктик. Я был убежденным трезвенником, то есть пил мало и только в свое удовольствие.
- Понял… Как на рыбалке. Все пьют по настроению и в зависимости от улова.
- Кстати, хозяева пригласили Ирину. Она непьющая… во всяком случае так себя аттестовала. Хозяйка тоже… с вами за компанию пить не будет. Ты, получается, будешь третьим. Я тоже воздержусь, как лицо официальное.
Получалось все лучше некуда: и перегаром на Ангела не придется дышать, и интервью дам на трезвую голову.
Подъехали на знакомую мне улицу, к известному мне дому (в нашем среднем по размерам городе это было вполне объяснимо), поднялись на третий этаж, позвонили. Открыла хозяйка.
- Екатерина Павловна, - представил ее Иван, - а это Арсений, мой коллега по институту.
Я расшаркался перед хозяйкой, тут и хозяин подошел.
- Это Вадим Семенович, завотделом в нашей газете, а это тот самый Арсений.
- Ага, - сказал Вадим, - пожимая мне руку, - заметка уже пошла в номер. Скоро станете знаменитым… на десять минут.
Пара мне понравилась. Типичные советские интеллигенты-гуманитарии, которые теперь вымирали как тип и социальное явление. Так что передо мной стояли в некотором роде раритеты. Я по возрасту в это сословие не попал, но мог наблюдать их у себя в институте, то бишь университете. Эти людоведы до сих пор тратили изрядную часть своей зарплаты на книги, отдавая им лучшую часть своей драгоценной жилплощади. И никак не могли, блин, научиться брать взятки.
Меня провели в комнаты. В зале, за пустовавшим еще столом сидело четверо мужчин. Быстренько, на глазок, познакомились. Тесное знакомство, естественно, произойдет после того как… А на трезвую голову, какое братание?
- Чугуев Александр, - представился крупный мужчина на американский манер. Это американцы (в кино) представляются, называя не только имя, но и фамилию, а может быть, и номер карточки социального страхования.
- Виктор, - назвался второй. Потом выяснилось, что фамилия его Шаров.
Вид у него было как у трудовика средней школы.
Третий представился по полной программе, и это было понятно.
- Я - Сорокин Василий, виновник этого торжества. Поэт. Надеюсь…
Поэт, естественно, был бородат, в старом свитере, из-под которого выглядывал воротничок еще более старенькой рубашки (в отличие от свитера ее приходилось носить и летом). Наверняка, предположил я, дважды разведен, пьющ и т.п. Короче, типичный представитель
