челюстью. Из глазницы торчала веточка с зелёным листочком.
И в этой тишине вдруг громко и неожиданно тявкнул Плюм.
Первым назад бросился неуравновешенный Анатолий. Зимний инфаркт приучил его к принятию быстрых решений. Следом, не соблюдая ни порядок, ни возрастной ценз, ни габаритный ранжир с криком бросились остальные.
-Не орать!!!- громовым рыком заткнул всех арьергардный Степаныч. – Обвалится!-
Толпа, жалобно повизгивая и скуля, цепочкой струилась обратно.
На воле, уже гурьбой, скатились вниз, не остановив и взгляда на деревянном зодчестве уральских мастеров и давя обувкой недособранные ягоды. Сдернули по пути чалки с кустов, попрыгали в посудины, оттолкнулись и вдарили вёслами, как шестёрка с распашным на Темзе.
Володька, чистящий на палубе рыбу, так ничего и не понял. Смотрел недоуменно на всех зачешуенным лицом - и ждал объяснений.
Хариус (подлец такой!) тихой сапой выскользнул из его ладони и уплыл.
Вовка этого не заметил.
Ю Р Ю З А Н Ь (продолжение)
-Хорошо как, Коль. Благодать!-
Они сидели у небольшого костерка, и каждый занимался своим делом. Аркадий что- то жевал и одновременно говорил, подперев рукой головушку с редкой порослью.
-Жаль, конечно, что не с ребятами… А, кстати, не помнишь, кто удумал отдельно идти?-
-Ну, кому ещё такие дурацкие розыгрыши на ум взбредут?-
Аркаша живо обернулся к собеседнику.
-Неужто Вовка? Мы ж тогда вдвоём сидели, без него!-
Николай устало посмотрел в Аркашины эллипсовидные чернющие глаза.
-Аркаш, поговорить больше не о чем, что ли?.. Ты предложил - я согласился. Надо же ребятам… «неизгладимые впечатления оставить…» Помнишь? Твои слова…-
-Как думаешь: оставили?-
-Судя по тому, как сиганули от пещеры - вполне… Степаныч с Вовкой узнают - головы нам за Толю оторвут! Ручаюсь! Не поздоровится…-
Аркаша вмиг поскучнел, опять вперился в звёздное небо.
-А чё они с ним, как с писаной торбой возятся? Он сегодня первым до берега додрапал! Живее всех живых! А они ему на катамаране ещё и подушку подкладывают!-
-Геморрой не терпит жесткость!-
-А- а, тогда понятно…- Перевалился на живот. – Да чего ты там всё стругаешь? Стругает, стругает…-
-Русалку вырезаю. Хороший чурбачок попался, липовый… Люблю липу.-
Николай поднял статуетку, внимательно осмотрел при свете костра.
-Что, над талией поднялся? Или со спины опустился?-
-Почему?-
-Да уж больно с любовью вырезаешь! Аж светишься!-
-Иди ты…-
Аркаша захихикал.
-А как думаешь, Коль, чего они так испугались: следа или черепа? Я думаю: черепа! Следы то приедаются. Эх, нам бы ещё правый слепок!..-
Аркадий смолк на полуслове. В сознании страбоскопическими вспышками своего среди чужих фиксировался утренний след у машины. П Р А В Ы Й след!!!
-Дай фонарик!-
Подбежал к машине, скрылся в салоне.
-Оглашенный…-
Николай отложил статуетку в сторону, с трудом поднялся на затекших ногах, пошел на помощь.
-Чего ищешь?- спросил зарывшегося по пояс в шмотки Аркадия. – Ищешь- то чего?-
Тот с усилием подался назад, вытащил из – под низа слепок следа. Посветил фонариком. Присохшие комочки глины, травинка. Мокрица шевелится меж пальцами. След как след…
-Это какой след?-
-Шестьдесят четвёртый, наверное…-
-Я тебя спрашиваю: левый или правый?- раздражение в Аркашином голосе было неподдельным.
-Левый, конечно. Сам- то не видишь, что ли?- Николай тоже начал злиться.
-Сам- то я вижу… сам- то я вижу…- Аркаша сел. – Николай, а на стоянке- то, утром, правый был, понимаешь?- п р а в ы й!- Аркадий смотрел внимательно и пытливо. – Никола, сознайся: твоих рук дело? Ещё слепок сделал?-
Тот плюнул в сердцах.
-Дурак! Это только вы, городские, так шутковать любите! Идиоты! Нам , сельчанам, и голову не придёт!.. Там- то чего не сказал?-
-Я и внимания не обратил, какой след?! Думал: ты наследил случайно… А сейчас, как наяву, вспомнилось: п р а в ы й!-
-Стоп! Не ори! Думать надо! Айда, ребят сначала посмотрим.-
Поднялись на гребень, прильнули к биноклям.
. . .
-Ну, и как вам река, ребята?- поинтересовался за ужином Степаныч.
-Да путём всё, Степаныч! Офиногенно! Шикарная река!- восторженно отозвался оголодавший и обычно немногословный Сашка. – Одуреть можно! Я даже не ожидал! Блин, столько лет на Урале живу, а такого не ожидал! Даже Борнео в подмётки не годится, одни доки, доки, а здесь!..- зацокал языком, вытаскивая застрявшую в верхнем нёбе рыбную косточку. Прокашлялся. – И погода какая!.. И вода! И рыбалка! Спасибо, мужики! Только..- замялся малость. –Страшноватенько иногда… Чуть- чуть… Правда, ребята?- Залпом опрокинул свою дозу из кружки и вопросительно посмотрел вокруг.
Ребята молча, но дружно, согласно кивали головами, набитыми дневными впечатлениями и ухой.
-Ничего, образуется всё,- как то неуверенно ответил Вовка, оглянулся на Рику. Та ободряюще оскалилась. – Образуется!-
Толя же торопливо ел, пил и затравленно озирался на уже темнеющие за спиной густые заросли. Ракетница грела душу и левую почку, но он помнил: патрон всего один! Это нервировало и не давало расслабиться. Нервозность передалась всем, кроме собак, но все рассчитывали на неизбежное и благотворное воздействие микстуры под ушицу, и поэтому терпеливо ждали наступления спокойствия, релаксации и пароксизма.
-Степаныч, а вы что, всегда так потребляете на сплавах?- опять прервал чавкающее молчание Александр.
-Ну - у, ты что!- Степаныч был благодарен Сашке за это рекламное вкрапление в тревожную ленту жизни. – Упаси, Господь! По весне, при паводке да на речке с категорией никакого допинга не надо, адреналина и так хватает по горло! Это сейчас, летом, да на Юрюзани - что на озере Женевском: тишь да гладь! Сиди, любуйся да попивай, кто желает…-
-А я что- то больше Лох – Несс вспоминаю,- неловко пошутил Сергей, смутился этого и уткнулся в снасти: леску распутывать.
-Серёж, погоди ты с этой удочкой! Расскажи лучше, чего из казачества ушёл! Лет пять, наверное, посещал?..-
Серёжка от работы не оторвался, но рассказывать начал.
-Надоело. Я ж думал: делом занимаются… Раз приезжаю - обои клеим в конторе. Вечером - чай… Два приезжаю - плинтуса меняем, опосля- чай… И так- весь месяц: марафет- чай- говорильня…
Я атамана спрашиваю: делом то когда займёмся? А он: так дело и делаем! Какое, спрашиваю? А он: быт налаживаем, проблемы обсуждаем. Проблематики! Сидят, водку трескают да шептунов пускают!- Помолчал раздраженно.
- «Во, говорит, срок у тебя испытательный прошел. Наш человек! Быть тебе подъесаулом и кошевым атаманом заместо Гната!» Проголосовали. Погоны вручили. Через год - крест юбилейный дали. Не просил - сами дали. Я им опять про работу, а они: в Нязепетровск поедем, контакты налаживать да опытом делиться. Каким опытом?! И контакты… «Сколь у тебя казачков в станице? А у тебя на хуторе? А у меня…» Один базар да майдан…
Милиция предлагала патрулировать с ними - отказались. Бесплатно, дескать. И прав никаких. И бюллютень не оплатят, если что… Сады охраняли - нас самих попёрли: один гонор да пьянка. Да картоху кое- где подкапали… Я предлагал для детишек вроде поискового отряда организовать, по местам боевой славы… Не до того, говорят, ремонт не закончили… Только у церквей по праздникам и светимся, как матрёшки. Аники - воины. Лубочное воинство. Стыдно.
Я понимаю: Ставропольский край. Ребята рядом с войной живут, службу несут… Или в Преднестровье… А у нас… Э- эх! У нас, если честно, одни музейщики да казачьи хоры и работают по- человечески, культуру казачью пропагандируют. А эти… Как у анонимных алкоголиков: все друг друга хвалят. Секция мягких игрушек,- грустно закончил он исповедь.
Все молчали. Такое горе все понимали! У каждого когда- то случалось - потерять напрасно часть жизни. Хоть на казачество… Хоть на ухаживание… Хоть на «Буран»…
-Да - а… да - а… общество…- подал голос Толя.
-Есть такое,- хмуро буркнул Сергей.
-Пращуров- то хоть нашёл? Помогли?-
-Сам нашел. В архив в форме пришел, а там… чисто женский коллектив. Ну, посодействовали… До прадедов всё раскопали.-
-Успокоился теперь? Или вязаньем займёшься?-
-Слушай, иди ты!..-
Налили. Скорбно выпили.
Уха остывала. Зудели комары. Плескалась мелочь в заливчике. Храпел Плюм. Плакала пока безголосая гитара. Лес предзакатной тенью накрывал реку. Сыто ухал филин. Или сова. Или сыч. Где- то далеко и дружно нарождался взвод работников МВД. Ни ветерка. Плюс 24.
Володька собрал грязные чашки, присел на берегу с сигаретой и принялся за мытьё. Подошла Улька, улеглась рядышком, тяжело и блаженно вздохнула, уставилась на бледную луну.
Тихое и чистое «В зените лето на излёте пуховых вьюг, пуховых вьюг…» донеслось от костра. Вовка прекратил мытьё и снова закурил. На часы не хотелось смотреть совершенно. Ничего не хотелось.
Да и не Вовка это сидел в вечерней тишине у уральской речки, а замершая частичка мироздания. Мушка в янтаре. Вне времени. Время остановилось вместе с сердцем и секундной стрелкой.
Струилась вода. Ветер шептался с ветвями. Тлела сигарета. А он парил над всем этим вместе с темнотой, звёздами и Космосом.
Тихо подошел Сашка, остановился рядом и положил руку ему на плечо. Так, втроём, они и молчали вместе с Вечностью.
-Вов,- тихо- тихо спросил Сашка. – А ночью клюёт на червя?-
Сигарета обожгла пальцы. Вовка вздрогнул.
- «Мам, я какать хочу…»- кстати вспомнилось ему Шаовское. Он посмотрел на Сашу. Уставшие от дыма Сашкины глаза слезились и смотрели на него вопросительно и наивно. – Как ты, Сань, вовремя. Как патрон в «русской» рулетке.-
Бытие всё- таки выперло вперёд, угробило, сгнобило на корню проснувшееся было сознание. Наивность в Сашкиных глазах сменилась недоумением. Вовка вздохнул.
-Да ничего… это я так, просыпаюсь… закемарил малость… А насчёт клёва - не знаю… Лёху спроси.-
У костра наметилось оживление. Смолкла гитара. Донеслась негромкая пока перебранка.
-Айда, Саш, послушаем…-
Сгребли чистую посуду, поплелись к остальным.
Толя возвышался надо всеми, жестикулировал и с напором настаивал на ночном дежурстве.
-Мужики! Вы что, совсем обалдели?! Черепа вокруг валяются, следы, шерсть!.. Одежду видели в пещере?! Видели, как измохратили кого- то, упокой его душу?.. Ты и вчера, Степаныч, упирался, что в след не веришь! А сегодня - что? Глюки у всех? Мерещится всем? Шестьдесят четвёртый, да ещё с шерстью - барабашка оставил?! Вы как хотите, а дежурить будем! Будем!!! Парами! Иначе я не усну! На Ульку они надеются… Да её колбасой поманят - и бери нас тёпленькими!-
-Это точно!- мысленно согласился Володька, вспомнив давний сон. – Хотя… колбаса- то откуда у йети, в тайге?!- Оглянулся на Рику. На лунной зелёной дорожке силуэтом маячили лишь уши спящей собаки.
-Ладно, ладно, Толя, успокойся. Подежурим. По двое разобьёмся - и до шести. В шесть уже светло.- Степаныч примиряюще похлопал того по ноге, усадил рядом. – Только не волнуйся. Ну, кто с кем желает? Или жребий бросим?-
-Не - е, это слепой случай,- возразил кто- то. – Что мы, синоптики?-
-Сейчас,- Степаныч мельком посмотрел на созвездие ЕН3,62. -без семи одиннадцать. Ежели с двенадцати до шести караулить - по полтора часа смена выходит на восьмерых.-
-Ребят, давайте я с Плюмом,- подал голос
