Владимир.
-А я… если она не против… с Рикой…- застеснялся отчего- то Сашка.
-Во! Уже две пары!-
-Степаныч! А я с тобой!- попросился Лёшка Мамлин.
Серёжка с Толей переглянулись.
-Что ж, ребята, судьба,- развёл руками Степаныч. – Да вам не привыкать! Бдили же вместе в саду?! Ну, и сейчас побдите вместе!-
Толя сглотнул застрявший в горле комок.
-Эта… Серый… мне же много нельзя сейчас… нельзя…-
Серёжка, собранный и подтянутый, как подъесаул в запасе, утешил:
-Не боись, Толя, прорвёмся! 0,5 возьмём. Я в дозоре тожеть много не потребляю.-
-Вот первыми и будете,- проконстантировал Степаныч, убив одного буриданова барана. Обнял за плечи напрягшегося от чувств-с тощего Серёжку. Сказал проникновенно, переходя на выдуманную мову:
-Ты уж, сынок, не подкачай меня. Вот и тебе случАй выпал! Токо на тебя одного и надеюсь, надёжа ты наша! Умище да смекалка - вот твои козыри и сила! Здеся тебе осина не поможет! Нету здеся осины - сосняк один!-
У Степаныча умело заблестели глаза. С трудом выдавленная предпенсионная слезинка скатилась вниз.
-Не подкачай, сынок! Толя - на тебе! Знаешь, какой это груз ответственности? Пудов на семь! Береги его…-
-Придурки.- Толя надулся, отвернулся в сторону. – Вов, ну хоть ты поиграй на гитаре!-
Тот с удовольствием присел к костру, затянулся сигареткой напоследок, хлебнул заварки. Манерно откашлялся.
-Суханов. «Приведения».-
И раздалось над рекой:
«В полях, где стужей веет от земли.
Два приведенья только что прошли…»
Все сидели тихо, наслаждаясь песней. Лишь пальцы некоторых исподволь, непроизвольно залезли под свитера и рубашки и судорожно сжали крестики на кайтанах. На всякий случай.
. . .
-О дают!- позавидовал Аркаша. – ни хрена они, Коль, не испугаются! Водку пьют да песни горланят! Да уху горячую хлебают! Пролетели мы со своим розыгрышем! Ч - чёрт! Уж лучше б всем вместе!.. Обидно!-
-Обидно,- согласился Никола, сползая вслед за ним с гребня. – Но чего сейчас- то… поздно уже… Ты лучше скажи, что про отпечаток думаешь? Про правый. Может, ещё кто- то шутит?-
-Кто?! У тебя что, барабашка в машине живёт? «Кузовной»? Во, точно, «Кузовной»! Он и следит! И гадит…-
-Тебя одного хватает. Вдвоём ещё гадить будете…-
-Ну, а кто тогда?-
-Не знаю! НЕ – ЗНА - Ю!-
. . .
- Вовка! Вставай! Волоха, подъём!-
Александр кое- как растряс его за ногу, заставил приподняться.
-Чего тебе?-
-«Чего»… На смену пора! Три уже!-
-А- а… Сейчас, иду.-
Владимир наощупь отыскал свои полукеды за сто десять семьдесят и с трудом зашнуровался. Впотьмах нашарил Блюмовские лапы и потащил того за собой к выходу. Пока расстёгивал полог - Блюм снова уполз на спальник. Пришлось повторно перелазить через Лёшку, забирать Плюма.
Караульщики сидели у костра и терпеливо ждали пересдачу поста. Полупроснувшийся Плюм искательно обнюхался, Толин рюкзак не обнаружил и оправился на ближайший кустик с сохнувшим и пахнувшим чесноком Толиным комбинезоном.
-Всё, ребята, мы готовы.- Вовка широко позевнул. – Спать- то как хочется!- мечтательно произнёс он, потянулся с хрустом. – Всё, ребята, идите.-
-Покурим напоследок?- предложил Саня.
-Давай!-
Володька прикурил. Поднёс зажженную спичку к Саниной сигарете.
-Мать честная! Чего у тебя с рожей? Кто тебя так?- Он испуганно отшатнулся. Саня криво усмехнулся. Левый глаз украшал темный аккуратный, будто циркулем нарисованный фингал.
-Гвардия наша… Нельзя, всё- таки, двух больных в одну смену ставить. То ли делать нечего было, то ли в штаны наложили - весь лагерь веревкой огородили. И ещё банок на неё навешали, представляешь? Я, когда грохнулся, думал - всех разбужу!-
-Нет, ничего не слышал.-
-Это хорошо. Так ведь хотя бы предупредили! Как все порядочные люди! А эти - шмыгнули в палатку - и всё!-
-Перебрали, может, лишнего?-
-Да они даже не притронулись к ней! Вон, полная стоит!-
-Тогда просто забыли?.. Всяко бывает. Не обижайся. Побереги Тольку. Для него и так с этим сплавом шоковая ситуация, не видишь что ли? Постоянно напряжен… как перед кабинетом дантиста… или уролога…
-Да дай ты мне прикурить, в конце концов… Жалобщик нашелся. А мне что с «фонарём» делать?-
-Гордо носить! Бодягу, Сань, не брали. Пятаков тоже нет. Железяку какую- нибудь холодную…-
-Да прикладывал уже… Не помогает…-
-А сейчас и тем паче не поможет. Сиди, кури…-
Сидели рядышком, глядели на реку. Плюм - и тот затих, сидел рядом и тоже смотрел на реку.
Улька поднялась, встряхнулась и поплелась в палатку. У входа оглянулась.
-Да знаю я, знаю!- махнул на неё рукой Вовка. – «Не кормить… не отпускать… не баловать…». Всё знаю! Иди, спи!-
Рика втянулась в палатку.
-Как тебе с ней? Не конфликтовали?-
-Не, нормально всё…- рассеянно ответил Александр, думая о своём.
-А чего спать не идёшь? Самое время.-
-Ты мне, Вовка, вот чего ответь…- не слушая его, продолжал Александр. – Ты мне скажи, почему так спокойно и хорошо рядом со Степанычем? Ведь он всего на год старше меня, а будто… к печке в мороз прикасаешься, а?-
-Юродивых да блаженных на Руси всегда любили.-
-Дурак. Я серьёзно. Какая- то… я не знаю… святость, что ли, рядом с ним… или аура…-
-Ага, «святость». Дух неземной и нетленный. Сорокоградусный… Святость святое подразумевает, а он…- отчего- то раздраженно и обиженно отозвался Владимир. – Пьёт, как грузчик. Хоть бы раз тост пропустил! Пост - не пост - жрёт в три горла, как Рика в беременность! Матькается… иногда. «Святость»… Мелешь языком…-
-А ты чего злишься? Я что- то обидное сказал? Поговорить хотел с тобой, как с человеком. Не хочешь - не надо. Просто, ты его лучше всех знаешь, друганы всё- таки…-
Сумрачно замолчали. Блюм деловито долизывал чью- то чашку.
-Сань, ты не обижайся. Это я так, не со зла…- Вовка снова закурил, уже третью подряд. – Завидую я ему - вот и всё.- Мельком взглянул на Александра. – Хочешь - верь, хочешь- не верь.-
-А я верю,- вдруг ответил Сашка. – Я сам завидую…-
-Понимаешь, такой же, как мы… Я его лет тридцать знаю, как с армии пришел. Ты тогда по морям шастал, не было тебя в Челябе… Не поверишь: детишки тогда ещё на нём висли. Не играет, не балуется с ними, сидит, трепет что- то, а- не оторвать… Облепят всего, как приклеенные… Только в рот не заглядывают. Как Бонифацию. Да что дети! «Ежики» эти, по тринадцать- семнадцать лет- то же самое… Сам знаешь, какой это возраст. Все вокруг «козлы» и «придурки», никто жить не умеет, кроме них… А он - как вне категорий. Авторитет - и всё…
И взрослые… Тоже… как дети…-
-Интересно с ним - потому, наверное…-
Вовка покачал головой.
-С нами- то, я думаю, тоже интересно. И знаем не меньше, и видели побольше, чем он… А Толя вообще рассказчик от бога! Другое здесь… Как- то по- другому он жизнь любит, что ли… Ни разу от него нытья не слышал. С некоторыми поговоришь - мама, не горюй! Вечный ной да плач по жизни по своей! Один негатив! Всё погано! И как же, думаешь, милок, у тебя жизнь- то прошла в таком дерьме мыслительном?! И всё это каким- то разом и тебя начинает окутывать. Как осенью: куда не вступи - всё грязь найдёшь! И подспудно дурная мысль в башку лезет: а может и, вправду, не существует другой жизни?.. А со Степанычем жить хочется.
…В четыре ноль- ноль Владимир, подсвечивая себе фонариком, залез в палатку.
Мамлин, тонко чувствуя ночной фен - шуй, спал строго по диагонали, сдвинув своим мощным телом к выходу всех, даже Толю с Сашкой. Народ жалобно попискивал и поскуливал во сне и складировал озябшие ноги на Ульрику фон Модус. Та, морщась от нахлынувших вдруг ароматов, отворачивала морду к выходу, но упорно не просыпалась. Владимир разбудил Степаныча, выразительно постучал фонариком по часам.
-Угу. Иду.-
Выползли наружу.
-Вовка, я здесь, знаешь, что во сне подумал? Надоело в биатлон проигрывать! А до Олимпиады меньше года! Профукаем, к лешему всё золото с этим Бьорндаленом! А что, если компанию объявить в Интернете? Всемирную!
«ГОД БЕЗ ОЛЕ - ЭЙНАРА БЬОРНДАЛЕНА В БИАТЛОНЕ!!!»
Как думаешь, поддержат? Ты же спец в компьюторах!
Степаныч скалился прокуренными зубами на сереющий восток и слегка, по - китайски, ушушничал у костра, разминая ещё дремлющие члены.
-Конечно, поддержат!- согласился Вовка. – И наши, и шведы, и немцы… Норвежцы, может, заерепенятся. Но кто така Норвегия? Видел я её на карте. Да и совесть надо иметь! Давай, Степаныч! Я - «за»! Двумя руками! Интрига хотя бы появилась! А ещё можно «Футбол без Словении!»! А?!-
-…И ещё! «Финал - для Хорватии и России!»-
-Справедливо!-
Развеселились. Проснулись, наконец.
Отоспавшийся и помолодевший Лёшка глупо хихикал, наливая по кружкам. Рука тряслась, и «бальзам» проливался на клеёнку.
Плюм, учуяв запах, потянулся к столу.
-Попредержи характер. Мал ишшо.- Степаныч за шкирку спровадил того на колени. – «Колёсами» побалуйся.- Отрезал тому кружок копчёной колбасы. – Рике ни слова!- предупредил он всех.
-А о чём ты ещё во сне думал?-
-О гороскопе…-
-Во даёшь!-
-А чего… Никогда не интересовался… Мне уж за пятьдесят, а лишь недавно узнал, что я - козерог!-
-Вот уж не ожидал от Валентины!-
-Идиёт! Это… атрибут такой… как фамилия, на всю жизнь. Значит, как козерогу, быть мне мудрым, расчётливым…-
-…и упёртым!-
Степаныч смешался.
-Не помню. Может, и такое написано… Не помню. Ладно, давайте за биатлон!-
Подняли кружки.
-Главное: мы добились постановки вопроса. А постановка вопроса содержит в себе решение его в неявном виде! Будем!-
Вовка чокнулся, но так и замер с поднятой кружкой.
-О! Ты! Сказал!- покачал он головой. – Я потом запишу, сможешь повторить?-
Степаныч запил «бальзам» водичкой.
-Плюм, уймись! Не дам больше! Мамка учует! Уймись. Это, Вовка, Гумилёв. Хорошо излагает. Тебе до него далеко пока…-
-Слушай, ну что у тебя за манера такая: обязательно обидеть надо человека?!-
-А чем я его обидел то? Что с тобой сравнил? Так он сам когда- то молодой был, неопытный!-
Вовка только поднял глаза к небу, ища у Вселенной защиты от этого седого баламута. Но небо молчало, улыбаясь.
Выпил.
Спать почти не хотелось. Поговорить хотелось.
Лёшка подкачивал лодку - сети проверять. На лице до сих пор блуждала идиотская улыбка от утренней интернетовской задумки. Он пробовал как- нибудь развить в голове эту задумку, но «хрюканье» лодочной «лягушки» постоянно сбивало с мысли. Ничего путного пока не надумывалось.
«Утрешняя голова должна быть лёгкой, звонкой и чистой» вспомнил он Степаныча. Поэтому думать вообще перестал и полностью переключился на подкачку. Те же, у костра, продолжали говорильню.
-Чего, накропал сегодня что- нибудь?-
Так… немного… У тебя, кстати, бодяга есть? Саня фингал схлопотал ночью. Споткнулся.-
-А твоя «кобыла» куда смотрела? На фига её с Сашкой поставили, ворон считать?-
-Сашка говорит: звездопад смотрела. По радио объявили: Леониды какие- то летят… Следующие - только через 19 лет. Не доживёт…-
-Да…-
Помолчали.
-Правильно, что смотрела,- задумчиво сказал Степаныч. – Хрен с ним, с фингалом. Невелика плата- синяк… Не будет у неё больше в жизни Леонидов… Никогда… Я б всю жизнь с синяком ходил, лишь бы все звездопад видели… хотя бы раз в жизни…-
-Помрут, что ли, все без звездопадов твоих?..-
