Там, возле железной кровати, где лежал бледный силуэт, сидела она и о чем-то увещевала, требовала, заклинала.
-- Как вам удалось заставить Стефани сотрудничать с вами таким незаконным способом?
-- Я обещала ей гонорар и помощь... как она настаивала... ей нужны были деньги... на лечение от наркозависимости.
-- Где подписанный ею договор?
-- Она порвала его в припадке истерии, -- не колеблясь, отвечала Елена.
-- Хорошо, давайте выслушаем другую сторону, -- Данила повернулся к Стефани, та коротко ответила:
-- Она грозила убить моего брата.
-- Ложь! – вырвалась вспышка гнева у Елены, который она изо всех сил сдерживала, -- Она не разучилась лгать.
-- Хорошо. Взгляните на экран. Вам известно это помещение? В нем когда-то хранились медикаменты. Потом их перенесли в другое, хорошо оборудованное помещение. Но кто-то из вас забыл, что там тоже когда-то находилась видеокамера. И она по какой-то случайности осталась на месте.
Елена не в силах была поднять глаза на экран. На то, чего она так нелепо не учла. И только в этом она была виновата... перед собой. Теперь только она одна. Она глянула сквозь наклеенные ресницы на Стефани. Та смотрела на нее в упор, не опуская своих темных не крашенных ресниц.
Елена не смогла удержаться, чтобы не глянуть в глаза Стефани. Синие и бездонные. Они больше не излучали наивность и детскую доверчивость. Словно грозовая туча нависла в них. Они были темные и полные решимости... отомстить. Взять свою справедливость. И в этом они были совершенно правы. Елена это почувствовала. Она способна отомстить. Эти глаза смотрели в упор на нее... И... тут Елена поняла... это не Стефани...
-- Ах, ты хамка! – внутри Елены словно сработала пружина, -- Люди, смотрите, это самозванка... это не она...
Елена вскочила со своего места и хотела вцепиться в волосы Стефани. Но Данила вовремя встал стеной. Охранники едва успели подскочить к бывшей ведущей.
-- Уважаемые зрители, с превеликим неудовольствием вынужден сообщить вам, что это первый и, надеюсь, последний случай в нашей практике, когда гостью выведет не охрана... ее выведут в наручниках. Далее, мы передадим ее дело в суд.
Грянул прощальный гонг. Откуда-то из-за ширмы вышло два полисмена и, взяв Елену под свою охрану, вывели из студии.
-- Вот это твой гонорар... первый... заработала, молодец. Дальше, выступишь в суде. Оденешься прилично. Как сама захочешь. Настоящую Стефани все равно никто не видел «в оригинале».. Главное, слова заучи... – Даниле нравилась его проделанная работа и его напарница.
-- Я все помню...
Светлана снимала парик и смывала с себя остатки грима...
Глава 24
-- Послушай, Даня. И зачем тебе далась эта нищенка? Ведь ты же мог сойтись с самой Еленой? Отличная партия для тебя. У вас такой рейтинг на «Аккорде»...
Даня хмуро глянул в глаза Кузьмичу. Стиснул кулаки, но в слух только буркнул:
-- Долг не позволяет.
«Я – Даниил Агниев, мальчик из бедной семьи. И чего я не видел только в жизни. Меня ни чем не испугать. Отца рядом не было. Никогда. Заступиться было некому. И в армейку пошел. И пробыл там. И вернулся. И соплей не распускал. Помню только, как мальчишкой, сэкономив на школьных завтраках, бегал каждую неделю к телеграфу, чтобы папе позвонить. Маме не говорил, она могла запретить. Почему, не говорила. Но папа всегда был осторожен. Мы говорили «между строк», «между фраз», «между слов». И прекрасно понимали друг друга.
И я научился понимать людей. С первой фразы, с первого слова, с первого взгляда. Но одного не могу понять, как можно так чудовищно продавать все, что видишь. Всех, кого знаешь. Все что любишь... и любят ли такие жабы вообще?!
Как это мне, бывалому волку, жениться ради «рейтинга»?! Это что, насмешка? Упрек? Пожелание? Жрите сами свои пожелания. Никогда, слышите все... никогда Даниил Агниев не станет зависимым!
Да и что она мне может дать, эта аферистка? Только то, что имеет. А имеет она немного. Два ржавых браслета на запястьях. Представляю, если бы меня вместе с ней вывели отсюда с такими украшениями.
Да, ладно, Елена... А они-то каковы! Еще вчера дружно плясали под ее дудку. Она, можно сказать, передачу их создала и в эфир пробила. А сегодня они же ее и сожрали. Не подавились. Из-за того же рейтинга... Во-о-от где сволочи!...
Вот оно, искусство... массовое... для масс... для народа... А народ вы спросили?
Нет, уж. Лучше бедно, да надежно. Это не моя цена. Поскольку залог счастливой жизни – спокойная совесть.»
Глава 25
Вероника открыла двери. Сквозь уходящий сон Стефани услышала отдаленное:
-- Гера, ты?
-- Я давно уже не Гера. Аристарх. Привыкайте, -- тон, как всегда, был возвышенно хвастающийся.
-- Как ты здесь?
-- Да никак. Вот, вашей Стефани письмо. Из Франции.
Он протянул растерянной Вике конверт.
-- Может, это не ей? – засомневалась она.
-- Я думаю, ей. В общежитие к ней заглянул, а ее там уже нет. Я вспомнил, каникулы у детей, второй месяц как. А вахтерша мне передала. Говорит, вторую неделю уже здесь валяется, хозяйку дожидается. А она, как в воду канула.
-- Так и не дождалось бы. Она больше не работает в Днепре. Вот, домой болеть приехала.
-- Как болеть? Что случилось? Она так сильно больна?
-- Ой, не спрашивай... видать, сильно, -- Вика уткнулась в конец вышитого фартука, вытерла им слезу, -- Врачи сказали, вовсе работать не будет и на пенсию перевели.
-- Да, дела, -- покачал головой Арис, -- Теперь, как я будет.
-- Не сравнивай. У тебя вон, какая пенсия. Ты, ведь, на такой должности работал...
-- Не долго. А была бы еще больше... Ладно, пусть выздоравливает. Привет передавай.
Стефани слышала, как хлопнула входная дверь.
Вика, осторожно, чтобы не разбудить Стешку, положила конверт на стол рядом с ней и ушла.
Стефани тут же подняла голову. Взяла в руки конверт. На нем на французском было написано: «Издательство Альма-Матер». Стефани осторожно распечатала конверт. В теле письма говорилась о том, что ей уже неоднократно присылали письма на электронный адрес, но «автор» не отвечал. Тогда редакция издательства выслала письмо «автору» на почтовый адрес. Они хотят сотрудничать с «автором». Роман данного «автора» понравился издательству и имеет успех на рынке сбыта. Но, для того, чтобы заключить договор и поставить свою подпись, необходимо выехать по такому-то адресу в город Париж. Издательство предлагает «автору» тридцать процентов от стоимости каждой проданной книги в евро.
Стефани просто не знала, что и думать. Ведь это такая удача. Тем более, сейчас, когда она нуждается в материальной помощи. Но как добраться до Парижа? Это же так дорого. Почему нельзя по интернету?...
Постой, они же пишут, что неоднократно присылали ей письма на электронный адрес. Ни одного из них она не получила. Это что, замануха? А, может, ее «электронка» давно взломана? Кем?.. Неужели Елена добралась до нее и сюда...
Стефани вспомнила... Весеннее утро в больнице. Она усердно работала над экзаменационной программой. Вошел следователь...
-- Я должен взять с вас подписку о невыезде... главное, чтобы зарубеж не выезжали, ни в какую страну...
Да, именно ни в какую страну... а еще он не оставил копию... а в СБУ сказали, что не посылали никого с подобным поручением...
Значит, это все действительно со стороны моих недоброжелателей. Ну, конечно! Ведь им совершенно невыгодно, если Стефани станет прославленным автором. Она сможет доказать, что написала сценарий. А еще сможет выступить на суде против всей этой наркомафии. Вот оно что! Как же прав был Даня...
Стефани села в кресле и стала лихорадочно думать. Ей необходимо было срочно лететь... ехать... ползти, хоть на телеге в Париж. От этого зависела вся ее дальнейшая жизнь.
Глава 26
Утро следующего дня было теплым и приветливым. Весенние холода стали отступать только в середине июля. Это так не похоже на засушливые украинские лета. Теперь жди зноя. Но сегодня было солнечно и свежо. Стефани села в маршрутку и бегом в Днепр. Там дядя Герберт. Он подскажет, что делать.
Вот беда... она не приходит в одиночку. Эдуард Гербертович... нет, с ним все в порядке. Но он был отправлен в командировку... в Польшу... на месяц. Как не вовремя... Стефани не успела... а, может, он взял бы ее... хотя бы до Варшавы...
Стефани думала... думала... искала выход... вертела в руке это письмо... Ах, зачем его только принесли?! Только дразнилка для нищего. Может, они хотят добить ее морально. Чтоб не выдержала. Чтоб разочаровалась... Кто его принес? Аристарх. Они и его подкупили? Аристарх... Так вот же он – выход. Там, где и вход. Аристарх может помочь. У него всегда есть деньжата. Ну, хоть взаймы... с процентами. Стефани в долгу не любила оставаться. Надо к нему.
Аристарх сонный отворил дверь.
-- Что так рано? Мне сказали, ты больна. Совсем. Присмерти лежишь. А ты, вон, как скачешь.
-- Я не скачу. Я действительно сейчас на больничном. Со школы уволилась.
-- А зря. Там сейчас крутые перемены. Директора бывшего сняли с поста.
-- Как сняли?
-- А, вот так. За взятки, говорят. С детей взятки брал, представляешь.
-- Н-н... да... А мне сказали, что я учить не умею...
-- Так, может, им не выгодно, что ты именно учишь. А им взятки брать потом не с кого. Ты думаешь, ты одна на них жаловалась?
-- Я не жаловалась, я просто ушла.
-- Зря. Там сейчас такой переворот. Старых учителей на новых поменяли. Школу лицеем назвали. На коммерческую основу перевели. Легально. Все по честному. А зарплату учителям в два-три раза подняли.
-- Вот как?
Стефани заколебалась в сомнениях. Арист разливал по чашкам чай:
-- А чем сейчас занимаешься? Все роман пишешь свой?
-- Роман я уже написала. Теперь стихи...
-- А-а... стихи... – на лице Ариста изобразилась едва уловимая нотка скептицизма, -- А что потом? Вот я историю Павлодаля знаю не по книгам. По фактам. У меня все эти фотки есть. Хочешь, покажу.
-- Хочу, конечно.
Арист достал толстый альбом. Раскрыл:
-- Вот это – моя мама. Она была разведчицей в штабе. А это – мой отец.
Стефани глянула на фото. До боли знакомое лицо.
-- Постой, постой... так ведь это же Степан...
-- Да. Степан Криус. В его честь названа улица в Павлодали.
-- Как так? Ведь ты говорил, что с родителями в Австрии жил. Так, значит, Степан Криус жив? Он живет в Австрии?
-- Степана Криуса нет в живых. Он погиб в сорок третьем, сразу, как пересек линию фронта. Но остался жить Тимур Кариев. Он и есть мой отец. Я долго носил его фамилию.
-- Кариев! Тимур... – Стешка чуть не подпрыгнула на мягком диване.
-- Что с тобой?
-- Так оно и есть... ты – внебрачный сын Степана Криуса. И имя твое настоящее – Георг.
Аристарх замялся:
-- Ну, да... я Георгий на самом деле... но теперь Аристарх, по новым документам.
-- А почему так получилось?
-- Время было такое. Скрываться приходилось. Это сейчас все можно.
-- Георгий... а я – Георгиевна. Значит, ты – мой отец...
Арист косо глянул на Стефани. Не сердится ли она на эту запоздалую правду. Та, как в полудреме повторяла:
-- Я – Кариева дочка... так все говорят... Георгиевна... Ты – Георг Кариев. Значит, ты – мой отец.
Непонятным оставался только тот недоказанный факт, что Семен Кариев, как две капли воды похож на Стефани. А о нем Арист не проронил ни слова.
-- Гера, у тебя есть еще дети?
-- Нет, -- тихо ответил Арист.
Размышлять было некогда. Все равно теперь. Раз есть такое совпадение, надо им пользоваться. Да и Аристу было бы неплохо почувствовать себя отцом хоть и взрослой, но все же дочери. Стефани просто обливалась слезами:
-- Папа! – она, не помня
