партии Голтберг опять пристал к ней с вопросами о ее родословной. Но Бет не помнила даже дедушек с бабушками. Те жили далеко, в других штатах, Тем более ничего толком не знала о дальних родственниках. Осталось только пожелать Самуэлю успехов в его научных начинаниях…
Она произвела такое впечатление своей игрой, что скоро появились желающие продвигать ее – администраторы, журналисты. Она была сенсацией: эффектной блондинкой с холодными и от этого убийственными по красоте глазами. Репортеры охотно щелками камерами – она за доской, она получает приз, она… она…
«Эд увидит…», - подумалось ей с испугом, когда делали первое фото для «Шахматного обозрения».
«Вот теперь пусть Эд видит…», - подумала она с ожесточением, когда делалось второе фото. Она уже знала, что ее фотографии получаются весьма эффектными.
При этом она твердо соблюдала правило – не ездила на те турниры, где играл Эд Салливан. Это тормозило ее карьеру и вызывало недоумение ее поклонников, но она была непреклонна.
И все же гонка началась.
Гонка между двумя претендентами на звание гроссмейстера и чемпиона страны – Эдом Салливаном и Элизабет Хармон.
Почти с каждым месяцем росли их рейтинги. Хармон начала с самого конца, но уже через полгода красовалась в середине списка лучших шахматистов Америки. Салливан значился на пятой позиции. Но уже после двух турниров, Салливан вышел на вторую строчку, а Хармон – четвертую.
Эд просматривал все опубликованные партии Бет, и почти каждый раз улыбался. Ее профессиональный рост впечатлял, а комбинации очаровывали. Его девочка и впрямь стала взрослой.
Бет тщательно анализировала партии Эда. Как он вырос с тех пор, как они расстались! Значит, она мешала ему. Да еще хотела залезть к нему в постель. Дрянь. С ней бы он не стал гроссмейстером. А без нее станет. Это очевидно.
Правда обескураживала, но не разоружила Бет. Что ж, она постарается быть достойной своего отца.
_______
На одном из турниров администратор принес телеграмму на ее имя. В ней сообщалось, что Джек Хармон содержится в тюрьме Сент-Луиса, и чтобы его выпустили необходимо уплатить штраф в размере 200 долларов. Если мисс Хармон готова уплатить данную сумму, то ей следует прибыть по следующему адресу…
Так Джек напомнил о себе в последний раз.
Похоже, кто-то прочитал о шахматных успехах дочери, получаемых ею призовых, и посоветовал обратиться к ней за помощью.
Бет теребила листок телеграммы, размышляя, как ей поступить. Турнир заканчивался сегодня… но следовало ли протягивать руку помощи тому, кто все равно вляпается в новую историю? И может… может, стоит отомстить ему за свои детские унижения?
Последнее соображение перевесило. На следующий день она вылетела самолетом в Сент-Луис. Есть черта, ниже которой опускаться не стоит, решила Бет.
Когда в полицейском управлении банковский чек приобщили к делу, она спросила, когда освободят Джека?
- Завтра утром.
Надо было скоротать ночь. Она спросила об отеле, но полицейский подсказал ей ход:
- Зачем вам тратиться, мисс. Переночуйте в квартире Хармона.
И дал адрес.
Однако управляющий дома уперся.
- Он задолжал за два месяца, а тут еще вы приезжаете. Да, понимаю, вы его родственница, но у меня тут не гостиница.
- Я заплачу долг, - сказала Бет и тем решила спор.
Она заплатила за три месяца и получила ключи.
Маленькая квартирка представляла собой логово неопрятного холостяка. Все в пыли, немытый пол, кругом окурки, ну и бутылки, естественно. Как же без главного друга Джека – алкоголя.
Бет решила спать в одежде, но даже при таком раскладе ей не без труда удалось организовать более-менее чистую постель.
Она лежала на кровати и поневоле думала о Джеке, который давно перестал быть для нее отцом… И в тоже время без него не было бы Эда. Как удивительно устроен мир: хочешь счастья? Начинай с несчастья! И – в обратном порядке…
Правда, началось все с жильца - мистера Хопкинса. Он какое-то время снимал у них комнату. Квартиру Хармоны сняли не по карману, вот и пришлось уплотниться.
Хопкинс играл в шахматы сам с собой, а маленькая Бет наблюдала за странными перемещениями резных фигурок.
- Что это за игра? – спросила она.
- Это игра в войнушку, - отвечал мистер Хопкинс. – Тут воюют солдаты, они называются «пешки», офицеры – их называют «слоны», в бой идут колесницы – их зовут «ладьи». И все ради короля и королевы.
Он указал на две самые высокие фигуры в центре.
- Короли любят воевать, а рыцари – драться на турнирах. А пешкам ничего не остается, как исполнять команды и гибнуть на поле боя. Все как в жизни.
Бет заинтересовала такая странная и удивительная жизнь, где все гибнут – одни ради славы, другие ради короля, а третьи, потому что нельзя ослушаться команды.
- Бедные пешки, - пожалела маленькая Бет.
- Ну как сказать… У одной из них есть великий шанс стать королем. Если пройдет сквозь все перипетии сражения до самого конца…. До края доски. Все как в жизни, - повторил он.
И рассказал о великом мастере комбинаций капитане Бонапарте, которого не могли переиграть на поле боя лучшие генералы Европы. Те привыкли к шаблонным, давно привычным схемам, а он играл с ними в шахматы! Каждый раз маленький, как пешка, человек, прибегал к новым дебютным схемам, ставя в тупик противника, И никогда нельзя было предугадать, какой маневр он предпримет в ответ на их движения войск. А еще о тех солдатах Наполеона, которые стали маршалами, а некоторые из них даже королями – Бернадотте. Мюрате, Нее...
А потом их жильца увезли в больницу, откуда он уже не вернулся. Мама сказала, что он был слишком тучен, а кровь слишком густая, чтобы сердце могло выдержать.
Родственников у мистера Хопкинса не оказалось, и его вещи были распроданы, за исключением никому не нужных облезлых шахмат и потрепанной книги. Они перекочевали в чулан и были забыты.
Чулан в свою очередь стал не только хранилищем хлама, но и карцером для Бет. Джек регулярно запирал ее, когда, по его мнению, она плохо вела себя. А потом и мать стала просить ее пересидеть в чулане, пока пьяный Джек не отбуянит и не заснет. Что ей было делать часами в маленьком затхлом пространстве? Как-то поплакав, она достала шахматную доску, расставила фигуры и стала переставлять их, как это делал мистер Хопкинс. Хоть кто-то подчинялся ей. И пешки ради нее, королевы, храбро шли в атаку, неслись кони, наносили разящие удары офицеры-«слоны», и мощно, напролом, мчались колесницы-«ладьи». И ее муж, сильный ферзь, громил противника. А она – королева – мудро направляла свои войска в бой, готовая наградить пешку званием «ферзя».
И взять его в мужья?
Последнее озадачило Бет. Хотя ее первый муж храбро погибал и она оставалась вдовой, но что если пешка, ставшая ферзем - некрасивый мужчина, она все равно должна идти за него замуж? А как же верность первому мужу?...
К счастью, это случалось так редко, что проблема так и осталась нерешенной.
Но главное, все ходы, как, оказалось, вели к Салливану. Он и стал ее единственным ферзем.
Бет вздохнула. О чем бы она ни думала, все заканчивалось на Эде…
Не спалось. На потолке скользили блики от фар мчащихся на улице машин. Жизнь как цепочка ходов… А кто играет людьми? Говорят – Бог. И что, он тоже играет сам с собой, как мистер Хопкинс? Или нашел напарника? Судя по всему – да, нашел. И вот люди мчатся в бой в надежде сразить противника, а то и стать королями! Ради…
А по каким правилам играют нами там, наверху? Но прежде надо было узнать, как лучше играть на шахматной доске здесь, на Земле. К примеру, почему королем может стать только пешка, но не слон или ладья? Загадка…
Чтобы ответить на свои вопросы, Бет раскрыла книгу мистера Хопкинса под названием «Шахматные дебюты. Самоучитель», и стала постранично разыгрывать предлагаемые партии. И время в чулане уже не тянулось мучительно медленно, как прежде. Даже наоборот, когда мать открывала дверь, Бет еще не заканчивала разбор очередной комбинации, и просила оставить ее в покое на «минутку». А что было делать, если только в шахматах она могла быть Королевой?
Так прошло несколько лет, пока не увидела объявление о предстоящем шахматном турнире…
Бет встала и прошла в закуток, изображающий кухню. Но, взглянув на грязные чашки, пить чай расхотелось. Она вернулась в комнату и оглядела ее. Из крупной мебели в ней находились лишь платяной шкаф, да письменный стол Она раскрыла дверцу тумбы. На двух полках валялись счета, газеты и тощая картонная папка. Она раскрыла ее. В ней хранилось несколько газетных вырезок. О ней! Заметки об успехах мисс Хармон на шахматных турнирах. О ней, как надежде спортивного мира Америки. О ней, как удивительном таланте-женщине в мужском мире шахмат. О ней…
Зачем Джек собирал их? Чтобы, наконец, возгордиться дочерью, или чтобы иметь запасной ход на случай попадания в тюрьму?
Бет еще раз перебрала вырезки. Нет, Джек, в любом случае все кончено. У нее есть Отец. Есть тот, кого она хочет называть «папой». И в этом раскладе ты – лишний.
На следующее утро она улетела домой.
________
Но долго прятаться от Эда стало невозможно, когда по рейтингу Салливан вышел на первое место, а Хармон заняла вторую строчку. Схватка за звание гроссмейстера и чемпиона была теперь неизбежна.
Финальный турнир проходил в Лесингтоне, – сказались административные способности Рона Эванса. Он пробил его во славу своего шахматного клуба! А для Бет конец закольцевался с началом. Что ж, пусть будет так.
Бет приехала со своим бой-френдом Питом. Они познакомились пять месяцев назад и Пит теперь таскался с ней по турнирам и сеансам одновременной игры на нескольких досках. И так прикипел к ней, что неофициально стал числиться женихом. Бет не знала пока, как к этому отнестись. Может, и вправду пора определяться? Тем более Пит пару раз говорил о такой возможности. Мол, надо скопить денег на дом, и бросить якорь. Если она не против…
Свое «против-не против» Бет решила оставить на «после Лесингтона». Возможно, она приняла решение быстрее, если бы не грубость Пита. Иногда на него накатывало, и он ругался с ней до оскорблений. А однажды даже замахнулся на нее. Правда, для вида, и все-таки… Не хватало ей нового Джека.
Но пока Бет волновало другое. Прежние их места с Эдом манили – набережная, где они гуляли, держась за руки, его дом с лужайкой, где играли в соккер… Еще хотелось пройтись той дорогой, что они ездили из клуба к ее дому. Ей нравилось смотреть, как мистер Салливан ведет автомобиль. Он как-то по особу переключал скорости на рулевой колонке. Она потом наблюдала, как это делали другие – ничего схожего. Эд делал это элегантно, легким движением кисти. Он и машину вел столько же легко. Ни разу та не дернулась, не взревел мотор, на поворотах ее ни разу не качнуло. Эд рулил мягко и… властно. И авто подчинялась ему охотно, без видимого принуждения. Это рождало в душе Бед смутные, неясные чувства, а также гордость за себя, на которую мистер Салливан почему-то обратил свое внимание…
Но Бед сразу решила – ни за что! Никаких экскурсий в их мир! Это обезоружит ее. Прошлое не вернуть, нужно смотреть в будущее.
И все же прошлого не избежать. И вот, одновременно желаемое и страшное произошло. Они столкнулись в фойе отеля – Эд с Роном и Бет с Питом. Последовал обмен дежурными фразами
