вышестоящие работники как можно сильнее вздрючили нижестоящих. Нападение 17 мая он описал достаточно подробно, приложив ссылки на видеозаписи в интернете. О мошенничестве врагов, касающемся земельного участка, тоже упомянул, но вкратце. Кроме того, он сделал на работе ксерокопии Катиных обращений в районную и городскую прокуратуру и ответов оттуда – и приложил к своей жалобе.
В субботу Фёдор взял с собой все эти бумаги и поехал в гости. Руководствуясь принципом «спихнул дело – гуляй смело», он, естественно, сначала явился к правозащитнику, а уже потом отправился к тёте.
Александр Ильич оказался человеком лет шестидесяти, среднего роста и, в общем, самой обычной внешности. Он критически рассмотрел «телегу», составленную Фёдором, и сделал несколько замечаний:
– Во-первых: почему вы написали жалобу от своего имени? К вам сразу же придерутся из-за того, что вы не являетесь доверенным лицом Екатерины Алексеевны. Пишите от её имени, а не от своего. А если она слишком задержится в своей командировке, можете и расписаться за неё, чтоб быстрее отправить документ...
Фёдор очень удивился. С одной стороны, Катины подписи остались на её предыдущих жалобах, так что подделать их не составляло никакого труда. Но, с другой стороны, ему совсем не хотелось заниматься такими вещами без крайней необходимости: как бы это не вышло боком!
«Ладно, она ненадолго уехала, лучше дождаться... и потом, наверняка ведь придётся что-то ещё исправлять».
Так и оказалось.
– Кроме того, здесь нужно сослаться на Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации». Вы потом в интернете найдёте, как это дословно звучит, а я сейчас процитирую по памяти. Записывайте. Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» от 17.01.1992, № 2202-1, статья 10, пункт 5: «Запрещается пересылка жалобы в орган или должностному лицу, решения либо действия которых обжалуются».
Фёдор записал.
– Ещё фразу запишите, поставите её в конце, вот здесь: «Таким образом, прокуратура допустила длящееся правонарушение».
Александр Ильич сделал ещё несколько замечаний. Затем сказал:
– Жаль, конечно, что Екатерина Алексеевна не обратилась ко мне с самого начала. Ну да ладно, назад уже не вернёшься. В конечном итоге, когда мы пройдём всех должностных лиц снизу доверху, мы отправим жалобу вот в эту инстанцию...
Он показал листок бумаги, где было написано: «Глава Департамента криминальных проблем Совета Европы. To Mr. Hans-Jurgen Barsch, the Chief of the Criminal Problems Department of Council of Europe; F 67075, Strasbourg, Cedex, France».
– Но писать туда можно и по-русски, – заметил Александр Ильич. – А вот в ЕСПЧ жаловаться бесполезно, там мы наверняка получим от ворот поворот. Но, в любом случае, в эту контору мы пожалуемся только после того, как напишем жалобы всем российским должностным лицам, включая самого президента. Строго в порядке очерёдности...
Федя понял, что до этой инстанции они доберутся ещё очень нескоро.
– А почему вам не нравится ЕСПЧ? – уточнил он.
– Опыт есть. Добиться от них чего-то полезного удаётся крайне редко.
В общем, нахватавшись информации, Фёдор пообещал переделать документ и отправился к тёте. Она проживала в этом же доме, но в другом подъезде. Сейчас она оказалась дома одна: её муж и дети уехали на дачу. Вероятно, именно поэтому её разговор с Фёдором принял ярко выраженный скандальный характер.
Звали её Вера Павловна.
– Скажи мне, Федя, а почему я никак не могу дозвониться до тебя по городскому телефону – только по мобильному? – поинтересовалась она, наливая чай.
– Ну, потому что я переселился в этот деревянный дом.
– Как переселился?!
– Так и переселился. На постоянку.
Вера Павловна поставила чайник и внушительно нависла над Фёдором, развалившимся на стуле. Была она огромного для женщины роста – даже если бы Фёдор поднялся на ноги, она бы всё равно оказалась выше его.
– Ты что вообще вытворяешь? – заговорила она, выдержав паузу в несколько секунд.
– Ну так, это самое... Я, как бы, занялся ответственной работой, и её нужно полностью завершить. Типа того.
– Федя, это ты мне говорил, что везение – медленно восстанавливающийся ресурс, который нельзя тратить на что попало? Иначе можно его израсходовать раньше времени?
– Ну, я.
– Так почему ты сам не желаешь выполнять свои же рекомендации?
– Ну-у-у... мне видней, на что тратить.
Вера Павловна замолчала, подыскивая новые аргументы. Потом уселась за стол и произнесла:
– Вот представь себе, для примера, такую ситуацию. Кто там у тебя главный кумир в спорте... Николай Валуев? Вот идёшь ты по улице и видишь, как Николай Валуев дерётся с братьями Кличко. И что, ты побежал бы его спасать?
– Зачем спасать? Он бы и так выиграл.
– Их же двое. С двумя сразу ему точно не справиться. И что, ты бы стал его спасать?
– Ну, я не знаю. А при чём тут вообще...
– А при том, – закричала Вера Павловна, – что ты самый неподходящий человек, какого только можно было найти! Куда ты лезешь?! Кого ты спасаешь?! Она сама выкрутится! У неё нервы крепкие – она, вон, машину водит, и ничего! Если бы тебя заставили водить машину, ты бы через неделю свихнулся уже!
Это была чистая правда, но очень неуместная в данный момент. Фёдор стал терять терпение.
– Да чё ты гонишь, какую ещё машину?! Я там сторожем работаю, и всё...
– Этот деревянный дом уже давно пора снести! Он весь микрорайон портит!
– Это не тебе решать!
– И вообще, я больше не позволю тебе этим заниматься! Не позволю!! Понятно?!
Фёдор сорвался. Он с размаху врезал кулаком по столу и с дикой ненавистью заорал во всё горло:
– Да ё... твою мать... ЗАГЛОХНИ!!!
Наступила гробовая тишина.
Вера Павловна застыла в полном шоке. Но и сам Фёдор понял, что хватил через край. Десять секунд спустя он молча встал и ушёл в маленькую комнату.
Сидя там на кровати, он постепенно собрался с мыслями и решил:
«Ладно... пора, наверно, домой ехать».
Но сделать ничего не успел, потому что тётя в конце концов последовала за ним.
– Федя, ты пойми меня правильно... Я же тебя люблю и поэтому пытаюсь оградить от неприятностей, как могу...
Она обняла его и долго плакала.
* * *
Во вторник Федя отвёз депутату коллективное письмо. Тут всё прошло хорошо, без эксцессов. Кроме того, в свободное время он исправил свою жалобу и в среду опять показал её Александру Ильичу, который остался доволен.
– Вот это уже другое дело, можете отправлять.
– Кстати, а как её лучше отправлять – по электронной почте или по обычной?
– Лучше, наверно, и так и так: нужно продублировать. Кстати, по обычной почте я бы рекомендовал отправлять этот документ не из Петербурга, а из какого-нибудь другого региона, чтобы не перехватили...
«Мания подозрительности», – решил Фёдор, но вслух ответил другое:
– Ну ладно. Конечно, отправлять надо вместе с приложениями, поэтому в электронном виде придётся эти приложения отсканировать. Но у меня дома сканер есть, так что без проблем...
Тут Александр Ильич сменил тему:
– Скажите, а как вы относитесь к тому, чтобы заниматься правозащитной деятельностью на постоянной основе?
– Ну-у-у-у... хм. Посмотрим...
На самом деле Фёдор не собирался никуда смотреть. Ему и так было ясно, что он человек, попавший в эту историю случайно. Когда вы совершаете какой-то из ряда вон выходящий поступок (назовём его «подвиг»), то существует важный нюанс – можете ли вы совершить этот «подвиг» только один раз, или можете повторять его регулярно. Первое Фёдору удалось (впрочем, пока нет: дело с Катиным домом следовало довести до конца), но второе было ему в принципе не по зубам.
Есть, правда, и ещё фактор: сама профессия правозащитника крайне негативно воспринимается определённой, достаточно большой, частью населения. Но об этом Федя ничего не знал – ну, потому что не интересовался никогда – а откосить решил по другой причине.
Чтобы уйти от неудобной темы, он произнёс:
– Катя приедет из командировки завтра, так что пусть она сама подпишет документ. И тогда уже отправим. Хотя, если в следующий раз она уедет надолго – тут уж придётся подделывать её подпись...
* * *
В четверг Катя вернулась из командировки. Фёдор показал ей окончательный вариант жалобы, она его подписала. Затем Фёдор отправил эту жалобу по интернету в электронном виде, а Катя пообещала отправить её завтра по почте в бумажном виде.
В пятницу он стал сочинять следующую телегу – теперь на имя начальника ГУВД. Впрочем, в субботу он взял перерыв и, по привычке, поехал гулять в лес. Вернулся поздно вечером. Катя встретила его на первом этаже.
– Холодно у меня наверху... Ужинать будете?
– Буду.
За ужином Федя включил телевизор и наткнулся на какую-то передачу, посвящённую развитию космической программы.
– Ну что, оставим? – спросил он. – Или лучше боевик какой-нибудь посмотреть?
– Оставьте это.
Через пару минут внимание Фёдора привлекла фраза, произнесённая ведущим:
– ...Сейчас уже вовсю идёт подготовка космического полёта на Марс. Это путешествие запланировано как безвозвратное...
Федя разразился хохотом:
– Во дают! Да где ж они смогут найти придурков, которые согласятся лететь в космос безвозвратно?
И вдруг Катя произнесла:
– Почему сразу «придурков»? Вот если, например, меня выселят из дома, то я и сама могла бы принять участие в такой экспедиции…
– Вы обалдели совсем, что ли??!! Я вас не пущу!
Катя посмотрела на него с удивлённым любопытством, что-то обдумывая. А Фёдор продолжал возмущаться:
– Охренеть вообще, ну и программа! В космос – безвозвратно! На такое даже сам Гагарин не подписывался! Совсем спятили, бараны! Вам сколько лет, двадцать шесть?
– Двадцать четыре. А что?
– А, это я обсчитался, значит...
(В одном отфутболивающем ответе из ментовки, наиболее подробном, была указана Катина дата рождения, на которую Фёдор наткнулся, работая с документами).
– ...Ну так тем более! Что вы идёте на поводу у всяких петухов?! Я бы их самих безвозвратно в космос отправил! Ишь ты, умники нашлись! Дебилы учёные!
Он схватил пульт и выключил телевизор. На несколько секунд в комнате установилась тишина, потом Катя осторожно произнесла:
– Федя, я хочу задать вам один провокационный вопрос.
– Какой?
– После того, как вы столь бурно отреагировали на мои слова, у меня возникло подозрение, что вы в меня влюбились. Я угадала?
Фёдор молча размышлял секунд пятнадцать. Потом всё-таки ответил:
– Да.
«Что же я вытворяю, болван! Своими руками уничтожаю все возможности соскочить с этого дела!»
Катя, вместе со своим стулом, переместилась вплотную к Фёдору и обняла его за плечи.
– Так бы сразу и говорил.
Он повернулся к ней.
Её смуглое, с красноватым оттенком лицо оказалось совсем рядом, и у Фёдора возникло совершенно чёткое ощущение, будто он смотрит фильм про индейцев, находясь у самого экрана телевизора.
– Ты меня не бросишь, а? – прошептала она.
Фёдор молча сделал отрицательный жест головой.
* * *
Ночью она рассказала:
– Знаешь, эта история разбила мою личную жизнь. У меня был молодой человек, и мы с ним собирались пожениться, задумывались уже и о детях... Но как только у меня начались вот эти проблемы с земельным участком, он бросил меня и ушёл…
– Это после семнадцатого мая?
– Ты что! Раньше, гораздо раньше!
* * *
В воскресенье, 21 октября, Фёдор
