Путь ясновидца

вышестоящие работники как можно сильнее вздрючили нижестоящих. Нападение 17 мая он описал достаточно подробно, приложив ссылки на видеозаписи в интернете. О мошенничестве врагов, касающемся земельного участка, тоже упомянул, но вкратце. Кроме того, он сделал на работе ксерокопии Катиных обращений в районную и городскую прокуратуру и ответов оттуда – и приложил к своей жалобе.

В субботу Фёдор взял с собой все эти бумаги и поехал в гости. Руководствуясь принципом «спихнул дело – гуляй смело», он, естественно, сначала явился к правозащитнику, а уже потом отправился к тёте.

Александр Ильич оказался человеком лет шестидесяти, среднего роста и, в общем, самой обычной внешности. Он критически рассмотрел «телегу», составленную Фёдором, и сделал несколько замечаний:

– Во-первых: почему вы написали жалобу от своего имени? К вам сразу же придерутся из-за того, что вы не являетесь доверенным лицом Екатерины Алексеевны. Пишите от её имени, а не от своего. А если она слишком задержится в своей командировке, можете и расписаться за неё, чтоб быстрее отправить документ...

Фёдор очень удивился. С одной стороны, Катины подписи остались на её предыдущих жалобах, так что подделать их не составляло никакого труда. Но, с другой стороны, ему совсем не хотелось заниматься такими вещами без крайней необходимости: как бы это не вышло боком!

«Ладно, она ненадолго уехала, лучше дождаться... и потом, наверняка ведь придётся что-то ещё исправлять».

Так и оказалось.

– Кроме того, здесь нужно сослаться на Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации». Вы потом в интернете найдёте, как это дословно звучит, а я сейчас процитирую по памяти. Записывайте. Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» от 17.01.1992, № 2202-1, статья 10, пункт 5: «Запрещается пересылка жалобы в орган или должностному лицу, решения либо действия которых обжалуются».

Фёдор записал.

– Ещё фразу запишите, поставите её в конце, вот здесь: «Таким образом, прокуратура допустила длящееся правонарушение».

Александр Ильич сделал ещё несколько замечаний. Затем сказал:

– Жаль, конечно, что Екатерина Алексеевна не обратилась ко мне с самого начала. Ну да ладно, назад уже не вернёшься. В конечном итоге, когда мы пройдём всех должностных лиц снизу доверху, мы отправим жалобу вот в эту инстанцию...

Он показал листок бумаги, где было написано: «Глава Департамента криминальных проблем Совета Европы. To Mr. Hans-Jurgen Barsch, the Chief of the Criminal Problems Department of Council of Europe; F 67075, Strasbourg, Cedex, France».

– Но писать туда можно и по-русски, – заметил Александр Ильич. – А вот в ЕСПЧ жаловаться бесполезно, там мы наверняка получим от ворот поворот. Но, в любом случае, в эту контору мы пожалуемся только после того, как напишем жалобы всем российским должностным лицам, включая самого президента. Строго в порядке очерёдности...

Федя понял, что до этой инстанции они доберутся ещё очень нескоро.

– А почему вам не нравится ЕСПЧ? – уточнил он.

– Опыт есть. Добиться от них чего-то полезного удаётся крайне редко.

В общем, нахватавшись информации, Фёдор пообещал переделать документ и отправился к тёте. Она проживала в этом же доме, но в другом подъезде. Сейчас она оказалась дома одна: её муж и дети уехали на дачу. Вероятно, именно поэтому её разговор с Фёдором принял ярко выраженный скандальный характер.

Звали её Вера Павловна.

– Скажи мне, Федя, а почему я никак не могу дозвониться до тебя по городскому телефону – только по мобильному? – поинтересовалась она, наливая чай.

– Ну, потому что я переселился в этот деревянный дом.

– Как переселился?!

– Так и переселился. На постоянку.

Вера Павловна поставила чайник и внушительно нависла над Фёдором, развалившимся на стуле. Была она огромного для женщины роста – даже если бы Фёдор поднялся на ноги, она бы всё равно оказалась выше его.

– Ты что вообще вытворяешь? – заговорила она, выдержав паузу в несколько секунд.

– Ну так, это самое... Я, как бы, занялся ответственной работой, и её нужно полностью завершить. Типа того.

– Федя, это ты мне говорил, что везение – медленно восстанавливающийся ресурс, который нельзя тратить на что попало? Иначе можно его израсходовать раньше времени?

– Ну, я.

– Так почему ты сам не желаешь выполнять свои же рекомендации?

– Ну-у-у... мне видней, на что тратить.

Вера Павловна замолчала, подыскивая новые аргументы. Потом уселась за стол и произнесла:

– Вот представь себе, для примера, такую ситуацию. Кто там у тебя главный кумир в спорте... Николай Валуев? Вот идёшь ты по улице и видишь, как Николай Валуев дерётся с братьями Кличко. И что, ты побежал бы его спасать?

– Зачем спасать? Он бы и так выиграл.

– Их же двое. С двумя сразу ему точно не справиться. И что, ты бы стал его спасать?

– Ну, я не знаю. А при чём тут вообще...

– А при том, – закричала Вера Павловна, – что ты самый неподходящий человек, какого только можно было найти! Куда ты лезешь?! Кого ты спасаешь?! Она сама выкрутится! У неё нервы крепкие – она, вон, машину водит, и ничего! Если бы тебя заставили водить машину, ты бы через неделю свихнулся уже!

Это была чистая правда, но очень неуместная в данный момент. Фёдор стал терять терпение.

– Да чё ты гонишь, какую ещё машину?! Я там сторожем работаю, и всё...

– Этот деревянный дом уже давно пора снести! Он весь микрорайон портит!

– Это не тебе решать!

– И вообще, я больше не позволю тебе этим заниматься! Не позволю!! Понятно?!

Фёдор сорвался. Он с размаху врезал кулаком по столу и с дикой ненавистью заорал во всё горло:

– Да ё... твою мать... ЗАГЛОХНИ!!!

Наступила гробовая тишина.

Вера Павловна застыла в полном шоке. Но и сам Фёдор понял, что хватил через край. Десять секунд спустя он молча встал и ушёл в маленькую комнату.

Сидя там на кровати, он постепенно собрался с мыслями и решил:

«Ладно... пора, наверно, домой ехать».

Но сделать ничего не успел, потому что тётя в конце концов последовала за ним.

– Федя, ты пойми меня правильно... Я же тебя люблю и поэтому пытаюсь оградить от неприятностей, как могу...

Она обняла его и долго плакала.

* * *

Во вторник Федя отвёз депутату коллективное письмо. Тут всё прошло хорошо, без эксцессов. Кроме того, в свободное время он исправил свою жалобу и в среду опять показал её Александру Ильичу, который остался доволен.

– Вот это уже другое дело, можете отправлять.

– Кстати, а как её лучше отправлять – по электронной почте или по обычной?

– Лучше, наверно, и так и так: нужно продублировать. Кстати, по обычной почте я бы рекомендовал отправлять этот документ не из Петербурга, а из какого-нибудь другого региона, чтобы не перехватили...

«Мания подозрительности», – решил Фёдор, но вслух ответил другое:

– Ну ладно. Конечно, отправлять надо вместе с приложениями, поэтому в электронном виде придётся эти приложения отсканировать. Но у меня дома сканер есть, так что без проблем...

Тут Александр Ильич сменил тему:

– Скажите, а как вы относитесь к тому, чтобы заниматься правозащитной деятельностью на постоянной основе?

– Ну-у-у-у... хм. Посмотрим...

На самом деле Фёдор не собирался никуда смотреть. Ему и так было ясно, что он человек, попавший в эту историю случайно. Когда вы совершаете какой-то из ряда вон выходящий поступок (назовём его «подвиг»), то существует важный нюанс – можете ли вы совершить этот «подвиг» только один раз, или можете повторять его регулярно. Первое Фёдору удалось (впрочем, пока нет: дело с Катиным домом следовало довести до конца), но второе было ему в принципе не по зубам.

Есть, правда, и ещё фактор: сама профессия правозащитника крайне негативно воспринимается определённой, достаточно большой, частью населения. Но об этом Федя ничего не знал – ну, потому что не интересовался никогда – а откосить решил по другой причине.

Чтобы уйти от неудобной темы, он произнёс:

– Катя приедет из командировки завтра, так что пусть она сама подпишет документ. И тогда уже отправим. Хотя, если в следующий раз она уедет надолго – тут уж придётся подделывать её подпись...

* * *

В четверг Катя вернулась из командировки. Фёдор показал ей окончательный вариант жалобы, она его подписала. Затем Фёдор отправил эту жалобу по интернету в электронном виде, а Катя пообещала отправить её завтра по почте в бумажном виде.

В пятницу он стал сочинять следующую телегу – теперь на имя начальника ГУВД. Впрочем, в субботу он взял перерыв и, по привычке, поехал гулять в лес. Вернулся поздно вечером. Катя встретила его на первом этаже.

– Холодно у меня наверху... Ужинать будете?

– Буду.

За ужином Федя включил телевизор и наткнулся на какую-то передачу, посвящённую развитию космической программы.

– Ну что, оставим? – спросил он. – Или лучше боевик какой-нибудь посмотреть?

– Оставьте это.

Через пару минут внимание Фёдора привлекла фраза, произнесённая ведущим:

– ...Сейчас уже вовсю идёт подготовка космического полёта на Марс. Это путешествие запланировано как безвозвратное...

Федя разразился хохотом:

– Во дают! Да где ж они смогут найти придурков, которые согласятся лететь в космос безвозвратно?

И вдруг Катя произнесла:

– Почему сразу «придурков»? Вот если, например, меня выселят из дома, то я и сама могла бы принять участие в такой экспедиции…

– Вы обалдели совсем, что ли??!! Я вас не пущу!

Катя посмотрела на него с удивлённым любопытством, что-то обдумывая. А Фёдор продолжал возмущаться:

– Охренеть вообще, ну и программа! В космос – безвозвратно! На такое даже сам Гагарин не подписывался! Совсем спятили, бараны! Вам сколько лет, двадцать шесть?

– Двадцать четыре. А что?

– А, это я обсчитался, значит...

(В одном отфутболивающем ответе из ментовки, наиболее подробном, была указана Катина дата рождения, на которую Фёдор наткнулся, работая с документами).

– ...Ну так тем более! Что вы идёте на поводу у всяких петухов?! Я бы их самих безвозвратно в космос отправил! Ишь ты, умники нашлись! Дебилы учёные!

Он схватил пульт и выключил телевизор. На несколько секунд в комнате установилась тишина, потом Катя осторожно произнесла:

– Федя, я хочу задать вам один провокационный вопрос.

– Какой?

– После того, как вы столь бурно отреагировали на мои слова, у меня возникло подозрение, что вы в меня влюбились. Я угадала?

Фёдор молча размышлял секунд пятнадцать. Потом всё-таки ответил:

– Да.

«Что же я вытворяю, болван! Своими руками уничтожаю все возможности соскочить с этого дела!»

Катя, вместе со своим стулом, переместилась вплотную к Фёдору и обняла его за плечи.

– Так бы сразу и говорил.

Он повернулся к ней.

Её смуглое, с красноватым оттенком лицо оказалось совсем рядом, и у Фёдора возникло совершенно чёткое ощущение, будто он смотрит фильм про индейцев, находясь у самого экрана телевизора.

– Ты меня не бросишь, а? – прошептала она.

Фёдор молча сделал отрицательный жест головой.

* * *

Ночью она рассказала:

– Знаешь, эта история разбила мою личную жизнь. У меня был молодой человек, и мы с ним собирались пожениться, задумывались уже и о детях... Но как только у меня начались вот эти проблемы с земельным участком, он бросил меня и ушёл…

– Это после семнадцатого мая?

– Ты что! Раньше, гораздо раньше!

* * *

В воскресенье, 21 октября, Фёдор