дойдёт до решений суда, то с судом уже не поспоришь.
Когда делегация вышла на улицу, Катя спросила:
– Федя, вас подвезти на машине?
– А давайте, – согласился он.
Катя повела их к ярко-красной иномарке, судя по виду – совсем новенькой. Впрочем, может быть, её просто недавно как следует помыли.
Фёдор пришёл в полный восторг. Он не разбирался толком в машинах, но чисто на вид ему больше всего нравились автомобили, соответствующие трём условиям: ярко-красного цвета, не слишком маленького размера и, вдобавок, с корпусом обтекаемой формы. И это было именно то, что он сейчас увидел.
– Ух ты, красота-то какая! – не удержался он.
– Вам понравилась моя машина?
– Ну да. Мне нравится всё красное, кроме коммунистов.
Домой ехали вчетвером – Светлана и Зинаида Яковлевна тоже сели в машину. По пути разговор продолжался, в основном о новостройках. Между делом Фёдор сказал:
– Вообще, мне-то новостройки сами по себе нравятся. Во всяком случае, по отдельности. Вот этот дом, по-моему, красивый...
Он показал пальцем в окно: они как раз проезжали мимо небоскрёба этажей на двадцать пять. Причём не точечного, а с довольно длинным фасадом.
– Вот этот?? Да он же ужасный! – произнесла Катя.
– Ну, мне нравится. Но если таких домов много, и они стоят на небольшом участке – вот это уже хреново, конечно. То есть, каждый дом по отдельности красивый, но вместе они некрасивые, потому что набились как сельди в бочке, типа того...
– Это всё равно что цветы сажать, – вставила Светлана. – Вот можно много цветов посадить не так, как надо, и будет некрасиво, хотя каждый цветок по отдельности красивый.
– Во! Точно.
Фёдор заметил кое-что интересное. Когда он ездил с кем-то на машине в качестве пассажира, то волей-неволей обращал внимание на поведение водителя. Водители на дороге вели себя по-разному. Если кто начинал нервничать, ругаться или чересчур порывисто управлял автомобилем, Федя всегда думал одно и то же: «Ну вот какого ... он вообще делает за рулём, на что ему понадобились машина и водительские права? Катался бы, как я, на автобусах – всем бы спокойней было!» Но сегодня у него не оказалось ни малейшего повода для нареканий. Катя управляла машиной исключительно уверенно и аккуратно, при этом никак не комментируя обстановку на дороге. Вроде бы и ехали они недолго, а Фёдор уже понял, что водитель она великолепный.
Похоже, она начинала ему нравиться. Правда, осознать это ему мешали две причины (или одна причина, тут трудно определить). Во-первых, крайне необычные обстоятельства их знакомства. Можно ли это назвать экстремальной ситуацией? Наверное, да. В такой ситуации Фёдор, чтобы сбросить нервное напряжение, старался убить в себе все эмоции и действовать в строго деловом, производственном стиле. Как говорится, на работе – только о работе. Ну и во-вторых, он пока не исключал вероятности, что бросит Катю на произвол судьбы. Ему чрезвычайно хотелось это сделать, и он мог не удержаться...
ГЛАВА 7
В отличие от большинства своих соседей и вообще знакомых, Фёдор любил новостройки, а вот в историческом центре города чувствовал себя неуютно и ездил туда только по работе, подхалтуривая на развозке документов. Зато иногда он специально гулял по самым новым районам Питера с целью посмотреть, что там интересного построили в последнее время. Раньше, в молодости, он посещал все новые районы без исключения, но потом город стал больше, а здоровья стало поменьше, и пришлось немного сбавить обороты. В любом случае, если бы бизнесмены-жулики договорились с Катей полюбовно и построили запланированный двадцатиэтажный дом, Фёдору бы это, наверно, даже понравилось.
Но они не смогли договориться полюбовно, и в результате он попал в самую гущу событий.
Вообще, на его памяти это был не первый эпизод борьбы с новостройками в их микрорайоне. В 2003 году здесь уже происходило нечто подобное – и объявления расклеивали, и митинги собирались… Тогда народ протестовал против строительства небольшого кирпичного коттеджа. Сначала Федя на всё это клал с прибором, но однажды он, на свою беду, слишком рано свалил с работы. В результате, подходя к дому, он попался на глаза одной соседке, и она затащила его на митинг, который проходил как раз в это время. Как и сейчас, тот митинг состоялся здесь же, на пруду, только с другой стороны. Фёдору запомнился представитель «противника» (то ли начальник стройтреста, то ли чиновник), выглядевший очень колоритно: здоровенный двухметровый гигант в зелёном пиджаке, на которого наскакивали с претензиями собравшиеся жители микрорайона. Потусовавшись на митинге минут пять, Фёдор заметил, что за ним никто не следит, и быстро удрал оттуда. Тогда он протестующих явно не поддерживал и старался как можно дальше дистанцироваться от их дурацкой затеи.
Эти акции протеста не дали результата: коттедж всё равно был построен. Но Фёдору он понравился – красивенький такой, кирпичный, трёхэтажный. Первый этаж – гаражи, второй и третий – квартиры. Глядя на этот коттедж, когда его уже построили, Федя вспоминал тогдашние народные собрания и презрительно думал: «Во бараны! Нашли из-за чего протестовать. Ну ведь явно же лучше стало!»
Сейчас, конечно, расклад был другой. Сам по себе новый двадцатиэтажный дом не вызвал бы у Фёдора возмущения – но то, что строительство собрались начать жульническим путём, в корне меняло всё дело.
* * *
22 июня, в пятницу, Федя созвонился с Валерией – ненавязчиво так узнать, что она предпринимает для решения проблемы.
– Ну, как там дела с домом Екатерины? Что удалось сделать?
– Кое-что удалось. Во-первых, у неё поставили пожарную и охранную сигнализацию. Во-вторых, сейчас устанавливают видеокамеры во дворе. Правда, камеры и раньше были, но я пригласила своих друзей, и они долго ругались, что камеры стоят неправильно. Теперь их ставят правильно. Кроме того, я собираюсь сделать ещё кое-что.
– А, ну да, силовиков пригласить.
– Ну, это само собой, сейчас я пока ищу нужных людей. Но у меня есть ещё две идеи: создать в нашем микрорайоне дружину, как, например, делалось в советские времена...
Дослушав до этого места, Фёдор слегка охренел. Его детство пришлось как раз на советские времена, и у него было определённое отношение к дружинникам: он очень не хотел стать одним из них. Его родители участвовали в ДНД («добровольных народных дружинах»), но Федя чётко решил для себя, что никогда этой клоунадой заниматься не будет. Такое занятие было ему совершенно не по нутру.
И вот теперь он сообразил, что именно ему придётся стать одним из дружинников. Уж слишком сильно он тут засветился.
– ...и сделать в доме Екатерины музей. Деревянный дом, тридцать шестого года постройки... мне кажется, мысль подходящая. Я уже разговаривала об этом в районной администрации, и там идею одобрили. Если это будет музей, то из муниципального бюджета будут выделяться некоторые деньги на ремонт здания...
– Это хорошо, а то там забор никуда не годится, по-моему.
– Да, и забор никуда не годится, и дом тоже надо ремонтировать местами. Что же касается земельных вопросов, которые сейчас рассматриваются в суде, то у Екатерины хорошие юристы, но молодые... я ещё собираюсь к этому делу своих знакомых тёток подключить.
Вероятно, она имела в виду знакомых юристов по земельным вопросам.
Фёдор вспомнил школу. Одним из её недостатков (хотя, по мнению Фёдора, она вообще состояла из сплошных недостатков) он считал как раз то, что в школе иногда приходилось дежурить перед началом уроков и на переменах, нацепив красную повязку на рукав: гулять по этажу, или стоять на лестнице, и пресекать возможные беспорядки.
«Во, клоунада! Фу-у-у... Блевать охота. – Но, опять-таки, он как следует подумал и решил: это ещё недостаточная причина для того, чтобы слиться. – Нет уж, сливаться будем только тогда, когда наткнёмся на какое-то совсем непреодолимое препятствие. Такое, в принципе, может быть, но пока не видно».
Тем же вечером, когда он был дома, ему позвонила Катя:
– Федя, здравствуйте. Я вас ни от чего не отвлекаю?
– Да нет.
– Можно попросить вас помочь расклеить объявления? Я их сама составила.
– Можно.
– Тогда я их вам принесу, ладно? Эти объявления касаются создания особо охраняемой природной территории у нас в микрорайоне. Я нашла статью в газете, сняла с неё ксерокопии и добавила свой комментарий.
– Хорошо.
Они встретились на крыльце Фединого дома.
– Вот, держите, – Катя протянула ему пачку объявлений. – Если можно, расклейте их, пожалуйста, на своём доме и на тех четырёх, хорошо? А я расклею всё остальное там, внизу. (Она имела в виду часть микрорайона, расположенную под горкой).
Фёдор взял объявления, просмотрел. Они состояли из двух узких колонок. Первая колонка – это была ксерокопия газетной статьи: «Семь природных территорий не сочли ценными». В статье говорилось об организации системы особо охраняемых природных территорий (ООПТ), и указывалось, что «организация семи ООПТ признана нецелесообразной». В числе этих ООПТ Фёдор увидел и свой микрорайон.
Вторая колонка была напечатана крупными заглавными буквами – это и был комментарий, сделанный Катей: «ОТКАЗ В ПРИЗНАНИИ НАШИХ ОЗЁР ОХРАНЯЕМОЙ ТЕРРИТОРИЕЙ ОЗНАЧАЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ ЗАСТРОЙКИ ИХ И ОКРУЖАЮЩИХ УЧАСТКОВ ПО ГЕНПЛАНУ. НЕОБХОДИМО ОБЪЕДИНИТЬ УСИЛИЯ ЖИТЕЛЕЙ ДЛЯ СОХРАНЕНИЯ ЗЕЛЁНОЙ ЗОНЫ И ОЗЁР. ИНАЧЕ ВСЁ УНИЧТОЖАТ».
Ну, по крайней мере, расклеивать объявления всё-таки приятнее, чем участвовать в этой добровольной, мать её, дружине. Вернувшись домой, Федя отсканировал один из листов, чтобы сохранить его на компьютере и, при необходимости, снова распечатать. Затем пошёл расклеивать. Между прочим, на доске объявлений соседнего дома он ещё увидел кусок того самого первого воззвания с просьбой о помощи: «Вы хотите, чтобы у вас перед окнами вырос 20-этажный дом?»
«Ни фига себе! Больше месяца провисело!»
В очередной раз Фёдор задумался о случайностях в жизни. Сейчас Катя считает его одним из самых надёжных своих помощников. А ведь если бы он прозевал её объявление – ничего этого бы не было!
«Да я бы его точно прозевал, если б не соседка! Оно же неправильно составлено. Надо было сразу начинать с самого главного: меня, мол, незаконно выселяют. А она начала с того, что у нас, мол, поблизости хотят построить новый высотный дом. Да пускай бы строили, я бы и внимания не обратил. Нужно документы правильно составлять!»
* * *
На следующий день, в субботу, Фёдор совершенно неожиданно узнал кое-что новое про Катю. Он ездил купаться на озеро и, возвращаясь, встретил соседку из сороковой квартиры. Она сказала:
– Ты знаешь, Федя, вы сделали одну большую ошибку, когда были на приёме у депутата. Жаль, что я с вами не поехала.
– Какую ошибку?
– Нужно было сказать депутату, кем был Катин дед.
– Ну... я думаю, что это лучше ей решать. Это ж её дед. К тому же я не в курсе, кем он был...
– Ну, здрасте, приехали. Он был знаменитый учёный-биолог, а его фамилия…
Услышав фамилию, Фёдор очень удивился. Даже он знал о существовании такого учёного, хотя наукой очень мало интересовался.
– А чего у них фамилии разные?
– Так это её дед по материнской линии. Поэтому и разные. Знаменитый учёный, ветеран Великой Отечественной войны,
