руки. Я всегда любуюсь ее руками, когда она играет на пианино или на гитаре…
…Мне надо взяться за какое-нибудь дело, а то я сижу тут в ее комнате, как сыч, и мучаю себя всякими бреднями. Но я не хочу никуда из ее комнаты выходить. Здесь все о ней напоминает…
…Вот Её кровать. Ой, подушка ею пахнет! Ничего себе, кроватище! Представляю, как Наталье Николаевне удобно здесь. Тут и вдвоем не хило. Небось, как поженятся, на этой кровати будут свои дела делать? Ой, я что-то не то думаю… Повытираю-ка я кругом пыль. Все-таки занятие какое. И на туалетном столике все разбросано. Она не любит беспорядок. Торопилась так, что и прибрать некогда былоЖутко медленно время идет! Наталья Николаевна говорила, чтоб я больше читала . Почитаю-ка ее лекции, пока такая возможность есть…
24
… Какой у нее почерк интересный: размашистый и летящий. Точно торопится куда-то. Она, ведь, и действительно все время торопится. Будто боится, что что-то не успеет сделать в этой жизни. О! Что это за список? «Необходимо изучить основательно: философия, история философии, психология, мировая история, история России, история мировой культуры, история отечественной культуры; история развития естественных наук, биологии, географии, экономики; история педагогики…» Это, что же, она все это изучала?! Да, уж похоже на то, что изучала. Вон, сколько всякой учебной и научной литературы! И везде закладки и пометки. А словарей сколько! Ого! «Русско-болгарский язык», «Русско-польский язык», «Русско-словенский язык», «Русско-итальянский язык», «Русско-немецкий язык»… Мама дорогая! Она и языки эти изучала? Ну, ничего себе! Во, пожалуйста: какие-то иностранные книжки! И тоже с пометками.
.. Та-ак! А «Закон Божий» тут что делает? И «Библия» с ним рядом! Религией, что ли, интересуется? Где же, интересно, она эти книжки достала? Неужели, в церковь ходила? Зачем ей все это?..
…Ага! А вот и ее работы! «Методика преподавания основ мировой культуры», «Преподавание основ истории мировой культуры в средней школе», «Введение в культуру. 5-6 классы». Да, серьезно она за это дело ухватилась. А тут, вот, схемы какие-то, таблицы. Ага, а эти схемы она нам показывала на уроках!
А это что такое, резинкой перетянутое? Наверное, что-то секретное? Тогда не буду смотреть. Нехорошо в чужие секреты влезать. Наталья Николаевна это очень даже не одобряет. Пусть себе лежит на своем месте, как лежало.
А, может, это вовсе и не секрет, а какая-нибудь очень важная работа? Интересно, что же это за работа? Я о ней знаю? Посмотрю, пожалуй, только заголовок. Нет, не надо! Лучше потом спросить у самой Натальи Николаевны.
…Интересно, что же все-таки там, в этих тетрадях? Надо глянуть. Может, там надпись какая имеется? Гм, странно, никакой надписи нет. А тетради старые. Может, это просто студенческие конспекты? Или, вообще, школьные тетрадки? Интересно, а какая Наталья Николаевна была ученица? Марья Степановна говорит, что Наталья Николаевна училась хорошо. Отличницей, небось, была? Думаю, что и активисткой в классе. Или даже в школе… Ну, что в том плохого, если я загляну в ее студенческие конспекты? Она и сама бы, наверное, похвасталась».
25
12 февраля 1965года. Из дневника Натальи Николаевны.
«Сняли Первого Секретаря горкома партии. Вместе с ним полетели и все ответственные руководители в городе. Короче, папа остался без работы. Он пришел домой расстроенный до неузнаваемости. А тут еще мать набросилась на него со скандалом. В общем, он собрал свои вещи и уехал на свой участок за городом. Он получил его еще осенью и начал там строить дом. Мне жалко отца. Я не верю, чтоб он был в чем-нибудь виноват. Я думаю, что все эти перестановки в руководстве города – чьи-то грязные игры. А, может, виноват один, а все отвечают».
15 февраля.
«Папина отставка мгновенно отразилась на отношении учителей ко мне. Хотя, нет, вру: только некоторых. Но, думаю, что и остальные скоро не станут церемониться, как раньше. Мне противно оттого, что люди, которые по должности и призванию должны быть остальным примером, даже и не скрывают своих пороков. А лесть и подхалимаж, по-моему, одни из самых гнусных пороков. Два дня назад наша классная, слащаво улыбаясь, называла меня Наташенькой, хвалила за трудолюбие и способности в учебе, а сегодня откровенно издевалась, предварительно вызвавши меня к доске. Начала с того, что прямо с порога, едва зашла в класс, рявкнула грубо: «Гончарова!» Я даже вздрогнула. А класс затих в ожидании чего-то грозного. Я поднялась. «Отправляйся к доске!» - не смягчая тона, продолжила классная. Я поспешила к доске. «А дневник мы уже не считаем нужным предъявлять учителю?» - ехидно спросила она. Я молча вернулась к парте, взяла дневник и положила его на учительский стол. «Записывай пример на доске!» - приказала классная и стала диктовать задание. Диктовала она чересчур уж быстро, но я все-таки умудрилась успеть записать. Задание оказалось совсем незнакомым. Я поняла это, когда еще записывала пример на доске. В классе ребята тоже сразу же обнаружили это. Валька Спиридонов крикнул с места, что мы такое еще не проходили. Классная велела ему заткнуться и заняться решением. Я стала думать. На первый взгляд, пример был, вроде, не сложный. Но что-то было не то. Я уже было начала догадываться, что к чему, но тут классная принялась торопить. «Что, заклинило у тебя там?»- ехидно спросила она. «Мы, действительно, такие примеры еще не решали», - сказала я. «А ты думала, что мы весь год будем на месте топтаться? С таким примером любой пятиклассник может справиться. Но Гончарова у нас слишком умная, чтоб снизойти до таких пустяков». Классная подошла к доске, выхватила у меня мел и принялась быстро черкать на доске. Весь класс, естественно, просто списал готовое решение. «Может быть, у тебя все-таки прояснится в голове?» - Ей, видимо, очень хотелось доставить себе удовольствие от моего унижения. И она принялась диктовать мне еще нечто подобное первому примеру. Но мне не хотелось доставлять ей удовольствие. Я просто не стала записывать. Положила мел и стою. Она удивленно уставилась на меня. «Почему не пишешь?» «Не хочу! - говорю. – Найдите себе, пожалуйста, для удовлетворения ваших амбиций другую мишень!» И пошла на место. А дневник оставила. Ну, она, естественно, принялась орать и заявлять, что вызовет в школу отца, тем более, что он теперь совершенно свободный. Я взяла сумку и вышла из класса».
16 февраля.
«Никто никого не вызвал. Вероятно, она все-таки побоялась так уж нагло действовать. Но опять попыталась вызвать меня к доске. «Ну-с, Гончарова, сегодня вы соизволите сходить к доске?» - ехидно пропела классная. «Да, уж, сделаю вам одолжение!» - в том же тоне ответила я и пошла к доске, прихватив с собой дневник. «Возьмите, пожалуйста в ручки мелок и запишите на досточке задачку!» «С превеликом удовольствием, уважаемая Дина Игнатьевна». В классе послышалось оживление в предвкушении веселого представления. У меня, конечно, нервы были на пределе. Но я решила так просто не сдаваться. Задачка оказалась плевой, но мне захотелось почему-то продолжить игру, и я вежливо попросила учительницу, чтоб она сама написала решение задачи. «А мы уже не в состоянии разве?»- спросила она. «Мы не в состоянии. Мы сегодня заболевши. Сердечко у нас пошаливает. К врачу, пожалуй, мы пойдем. Жаловаться мы будем на вас, уважаемая Дина Игнатьевна, потому что моему сердечку противопоказаны чрезмерные нагрузки!» Ну, я положила руку на грудь и потопала к двери. Класс визжал от удовольствия».
26 февраля.
«Классная меня больше не вызывает к доске. По-моему, она решила меня игнорировать. Ну, и слава богу! Но две двойки в журнал поставила. Наверное, за те два «ответа» у доски. Да, шут с ней! Честно говоря, меня вовсе не беспокоит ее отношение ко мне. У меня сейчас на уме то, что творится у нас в доме. Отца нет. Мать буйствует, орет на всех, кто попадается на глаза. Требует у Муси денег. А Муся не дает, говорит, что деньги нужны на пропитание. Две ночи мать не ночевала дома. Да и днем куда-то уходит. Как завьется с утра, так и до вечера где-то бывает. Неужели, устроилась на работу? Что-то на нее непохоже. Скорее всего, опять завела себе любовника. Господи, как это уже надоело? Раньше она хоть как-то скрывала, стеснялась нас с Лизонькой и Мусей. А теперь откровенно гуляет. Заявляет, что не в состоянии жить без мужского внимания. Говорит: «Я же не виновата, что ваш отец не может удовлетворять мои потребности!» Да, ее потребности удовлетворить чрезвычайно сложно».
1 марта.
«Вчера мать прогнала из дому Марию Степановну. Да еще так гнусно обвинила ее в воровстве. Будто Мария Степановна ворует хозяйственные деньги. Это Мусенька-то ворует? Да она своих денег на меня не жалеет. Просто матери нужно было найти повод. Мне очень стыдно, что моя мать такая неблагодарная и бесчестная женщина. Сколько лет Муся верой и правдой нам служила, меня вырастила, Лизоньку нянчила, мать от всех домашних забот и хлопот освобождала – и за все труды получила такую «благодарность». Мерзко все это! Я весь вечер проплакала. Неужели, я никогда в жизни не увижу мою дорогую Мусеньку, мою славную мамочку, мою любимую подружку? Это ужасно! Как только вырасту, обязательно поеду к ней и буду с ней жить. Если только, конечно, она меня примет. Но она же знает, что я очень ее люблю. Я не виновата, что моя мать так с ней поступила? Конечно, Муся всегда мешала ей постоянно развлекаться с любовниками. Да и деньги на домашние расходы папа всегда Мусе давал. А теперь он вынужден будет давать матери. Уж она ими прекрасно распорядится, я чувствую! Тем более, что, похоже, она опять завела себе очередного ухажера».
3 марта.
«Я не ошиблась: у матери новый воздыхатель. Идиот полный и ужасно мерзкий тип. Что в нем мать нашла? Впрочем, в любовных делах он, похоже, большой мастер. Сегодня я столкнулась с ним в дверях. Он принялся лапать. Я отвесила ему хорошую оплеуху. Он схватил меня за руку и чуть не вывернул. «А у нашей кошечки острые коготки, оказывается!» – ехидно прохрипел он и пообещал: «Ну, я-то тебе скоро твои коготки пообломаю!» «Только попробуй! – сказала я. - Скажу матери». Он заржал, как жеребец: «Дура! Да я вас вместе с матерью в одну постель завалю! Она только рада будет». Неужели, правда?! Может, рассказать все папе? Да где его сейчас выловишь? Ехать на участок? Так он за тридевять земель где-то».
8 марта.
«У всех порядочных людей праздник, а у нас кошмар какой-то. Мать где-то со своим сожителем развлекается. Он, между прочим, и в нашем доме чувствует себя хозяином. Но сегодня они куда-то уползли. В доме ничего съестного, кроме консервированных бычков в томате и кулька пшенки. Даже хлеба нет. Лизонька плачет и просит молока и печенья. А у меня денег нет. Те 12 рублей, которые у меня были в запасе, я отдала Мусеньке на дорогу. Теперь нет ни копейки. Хоть бы папа вспомнил о том, что у него есть семья!»
9 марта.
«Вчера приезжал папа. Привез много всяких вкусностей и поздравил нас с Лизонькой с праздником 8-го Марта. Я сказала ему, что мать завела себе любовника и умотала с ним куда-то. Папа сказал, что знает об этом, но ничего не может сделать. Насильно мил не будешь. Еще сказал, что потому и не живет дома, чтоб не
