Великолепие наряда и неземная красота слепили глаза. Дорис вспомнил о Микэле, который с вдохновением рассказывал о своих вчерашних похождениях и ему захотелось хоть раз в жизни попробовать вкус поцелуя. Он сделал шаг в сторону Эиринна, но парень снова отпрянул назад.
6
Эиринн оступился чуть не упал, но Дорис подхватил его и заключил в объятия. Парень чувствовал себя пойманным в ловушку и не знал, что делать, постоянно отводя взгляд.
— Почему ты не смотришь на меня? Может, ослеплён моим величием? — усмехнулся Дорис. — Не каждый день тебе выпадает возможность очутиться в объятиях элиотида, верно? Не бойся меня, — добавил он, приручая парня, как дикого молодого зверя. Стараясь не делать резких движений, чтобы ещё больше не напугать его, Дорис осторожно убрал прядь волос с его лица и прикоснулся к его губам.
Микэль лежал перед ним обнаженный, совсем беззащитный, и как в трансе умолял продолжать его целовать. Анрэй чувствовал себя в нем, чувствовал, как беспощадно разливается внутри него самого любовь, поглощая каждую клетку.
— Ты даже не помнишь, как меня зовут, — проговорил парень. Микэль метался под ним, как в лихорадке, его белые волосы растрепались, щеки пылали.
— Анрэй, Анрэй, — я запомнил, — пробормотал элиотид как в бреду. Парень улыбнулся и, склонившись над ним, сладко поцеловал в губы.
— А теперь, — сказал он, — скажи мне правду: почему ты сегодня пришел? Сюда, ко мне, к "деревенщине", ты, элиотид?
Микэль продолжал метаться, охваченный неистовым наслаждением.
— Потому что... мне не все равно. Мне хорошо с тобой.
Анрэй снова улыбнулся, почувствовав, что одержал небольшую победу и ещё раз склонился и поцеловал Микэля в губы.
— Если ты считаешь меня временной игрушкой для удовольствий, которых ты никогда прежде не испытывал, то знай, что я буду бороться за тебя до конца. И, если надо, то брошу вызов даже самому Элиосу за право любить тебя.
Микэль обнял его за шею.
— Целуй, целуй меня, не останавливайся, пожалуйста, — умоляюще прошептал элиотид, широко раскрытыми глазами смотря на него.
— Куда же подевалась вся твоя спесь? — Анрэй провел губами по груди Микэля, потом подобрался к нежному, гладкому плечу, он не хотел оставлять без внимания ни миллиметра его прекрасного тела. Микэль купался в его щедрых ласках, как в солнечных лучах, не только не противясь, он жаждал их. Тонкие руки Микэля с широкими золотыми браслетами на запястьях обвили его шею как две змеи. Элиотид коснулся рукой лица парня, Анрэй поймал его руку и, закрыв глаза, задержал на своей щеке, ему хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Затем он покрыл ладонь Микэля поцелуями.
— Скажи, как меня зовут? Произнеси ещё раз мое имя.
— Анрэй, Анрэй, — повторил элиотид, — я больше не забуду.
Парень взял его за руки, поднял и усадил на себя. Микэль ухватился за его спину, тихо вскрикнув. Обнявшись, слившись друг с другом, они наслаждались близостью, время от времени жарко друг друга целуя.
Запретный плод всегда сладок и Дорис хотел вкусить хотя бы поцелуй. Эиринн был весьма привлекателен для него, особенно его редкий цвет волос. Все равно их здесь никто не увидит, так почему бы не поразвлечься?
Почувствовав прикосновения его нежного языка, кровь закипала в жилах Дориса, он сжал стройный стан парня. Эиринн отстранился, в его глазах было недоумение.
— Зачем ты делаешь это, хочешь посмеяться надо мной? — спросил он.
— Ты нравишься мне, — ответил Дорис и отчасти не соврал, так как его действительно влекло к парню. Он схватил Эиринна за руку и увел в глубь сада. Пустынный сад был выбран для встречи не случайно — элийцы обходили его стороной. Ходили слухи, что здесь бродят неупокоившиеся души титанов, поэтому сад был назван Пустынным. Но здесь изобиловали всевозможные виды растительности, заросли прекрасных благоухающих кустов, огромные, как блюдца, головки цветов, раскидистые деревья.
Дорис увидел большие старинные качели, усадил на них Эиринна и уселся сам.
— Ты не глуп как для простого парня, раз сумел обыграть меня несколько раз в кости, — сказал Дорис, поглаживая его ладонь.
— У меня 85 талантов всего лишь, — смутился парень.
— Неплохой показатель, — элиотид медленно раскачивал качели. — Мне кажется, что в твоих волосах неплохо бы смотрелся жасмин.
Микэль сидел, опустив голову себе на колени. Густые длинные волосы скрывали наготу.
— Мне страшно... — проговорил он.
— Не бойся ничего, я буду рядом... — сказал Андрэй, смотря на элиотида наполненным чувствами взглядом. — Я не боюсь Элиоса, потому что не чувствую за собой никакой вины. Нет преступления в том, чтобы любить.
— Ты очень смелый, — задумчиво проговорил Микэль. — Бесстрашный, дерзкий... Смелее, чем я, смелее, чем все мы. Все мы в душе очень боимся гнева Элиоса. Ты не представляешь себе, какой силой и энергией обладает этот титан.
Анрэй обнял его.
— Ни на минуту не хочу отпускать тебя из объятий. Возможно, ты не такой, каким хочешь казаться, не настолько высокомерный и спесивый? Я хочу знать, какой ты настоящий, будь самим собой.
— Я очень избалован и пресытился всеми дворцовыми удовольствиями. Элиос всегда баловал меня, как мог. Да, я люблю поклонение и обожание, люблю, чтобы за мной бегали. Да, я самовлюблённый, высокомерный элиотид — таков я. Нелегко влачить бремя первого светского красавца. Но, знаешь, на самом деле меня все ненавидят, я им как кость в горле.
— Как можно ненавидеть столь прекрасное существо? — изумился Анрэй.
— Ненавидят, потому что завидуют. Ты — первый элиец, который смог по-настоящему полюбить меня, — посмотрел на него Микэль и парню показалось, что в его глазах светилась благодарность. Он приподнял голову элиотида за подбородок и сорвал сладкий, как плоды персика, поцелуй.
— Мне нужно идти, Элиос может заподозрить, если меня слишком долго не будет, — сказал Микэль.
— Я ненавижу его!
— Не говори так, он очень добр ко мне больше, чем к другим. Помоги мне одеться.
— Увидимся завтра? — посмотрел на него парень.
— Я бы хотел...
— Здесь же, в это время.
— Я попробую.
Анрэй осторожно надел на голову элиотида драгоценную диадему, подаренную Элиосом.
— Как же не хочется отпускать тебя... — парень помог элиотиду подняться, накидывая на его плечи плащ с золотой каймой. — И хочется постоянно быть рядом с тобой. Я не понимаю, зачем этот странный запрет? Почему мы не можем любить кого-то и навсегда должны оставаться одинокими?
— Я не знаю, — ответил элиотид и даже спрашивать у него не буду, чтобы не вызвать подозрений.
Они прошлись по саду и увидели на качелях Дориса и Эиринна, которые целовались. На коленях парня лежала ветка жасмина. Микэль и Анрэй переглянулись.
— Вот как, не только нам сладок запретный плод, — усмехнулся элиотид. Анрэй крепко обнял его и поцеловал в губы.
— Если Элиос начнет угрожать тебе, я его убью.
— Глупый, — ответил Микэль, — Элиоса невозможно убить, он пережил даже большой взрыв на планете и выжил. Да и я не хочу, чтобы его кто-то убил. Он хорошо относился ко мне и дорог мне по-своему.
Анрэй вздохнув, провел пальцами по гладким белым волосам элиотида.
7
Элиос создавал только мужчин, поэтому на Элиотиде не было женщин. Элийцы не могли размножаться, но так, как они были практически бессмертными, то это было и не нужно, иначе бы на планете началось перенаселение. Титан создавал новые творения по мере надобности. Если с элийцами не происходило ничего непредсказуемого, они могли жить вечно, но стопроцентной гарантии все равно не было. Пока, за все существование Элии после взрыва, на планете ещё никто не умер, Элиос гордился собой. Никто не болел смертельными болезнями, не страдал. На Элиотиде не ели мясо и рыбу, и даже не представляли себе, что где-то такое в порядке вещей. Ветки деревьев в садах ломились от огромных спелых фруктов, а поля — от сочных овощей.
Титан сделал все, чтобы не повторять плохой опыт других планет. На Элии не было денег, все, что было у жителей — это их таланты. Чем больше талантов и выше их навыки, тем выше положение в обществе. Чтобы элийцы не спивались, как инопланетные жители, амброзия была разрешена только на праздники. Амброзия — божественный алкоголь.
Любые личные, интимные связи между элиотидами были запрещены и это было выбито прямо на каменных скрижалях.
— Анрэй? — Эиринн заглянул в комнату. Парень поднял на него глаза. Он с увлечением рисовал. Одним из его талантов было рисование. Длинные волосы он собрал в пучок на затылке и заколол длинной деревянной шпилькой, чтобы они не мешали.
— Заходи.
Эиринн встал позади него.
— Покажи картину.
— Ещё не готово.
Анрэй был перепачкан красками всех цветов и пошел, чтобы вымыть руки. Эиринн в это время приподнял ткань, которая скрывала полотно. На полотне был изображён невиданной красоты элиотид, в котором парень сразу же узнал Микэля.
— Я же сказал, что ещё не готово, — вошёл Анрэй, снова завесив полотно.
— Портрет божественен, у тебя настоящий талант.
— Я повысил свой талант ещё на сто баллов. Кстати, ты что, завел роман с Дорисом?
Эиринн покраснел.
— Да нет. Он меня поцеловал почему-то, я так ничего и не понял и чуть с ума не сошел, когда он сделал это.
— Гм, а я-то уже подумал, что у нас теперь две пары.
— Две пары? Ты считаешь, сто тот элиотид — твоя пара? — спросил Эиринн.
— Да, он и есть моя пара.
— Ты слишком самоуверен, Анрэй.
Микэль кружился под цветущими деревьями в глуби дворцового сада. Запрокинув голову и смотря в небо, он смеялся.
— Ты окончательно сошел с ума, — сказал Дорис.
— Я парю, как на крыльях! — воздел руки к небу Микэль, продолжая кружиться. — Я окрылён, кажется, я влюбился!
— Ты сумасшедший, — ответил элиотид.
— Тут все скучны, все, что им интересно — власть, положение. А он любит меня и ему от меня ничего не надо. "Мне все равно, кто ты, я люблю тебя", — сказал он мне. Этот парень — мой герой. Он смелый и целеустремлённый, и он добьется своего. А тут лишь одни слизняки с лицами, перекошенными завистью.
— Будь потише, у этих стен есть уши и они имеют хороший слух, — сказал Дорис. Словно услышав его слова, в саду появился Зэн.
— Правитель Элиос желает видеть Микаэля, — бросил он сквозь зубы.
— Микаэль скоро будет, — в таком же тоне ответил ему элиотид. Когда Зэн отвернулся и пошел прочь, Микэль скорчил ему рожу вслед.
— Иногда мне кажется, что Зэн когда-нибудь лопнет от злобы только от одного моего вида, — шепнул он. — Как же этот элиотид меня ненавидит.
— Я заметил, — сказал Дорис.
— Слушай, придумай что-нибудь, прошу тебя. Мне нужно уйти от Элиоса, ты знаешь, в Пустынный сад... Кроме того, ты сам, наверное, хочешь кое-кого увидеть...
— Если ты о том парне, то я просто пару раз поцеловал его интереса ради, ничего более.
— А если он влюбится в тебя? Разобьешь бедному юноше сердце.
— Вот ещё, какой ты стал заботливый, — хмыкнул Дорис. — Иди, я постараюсь что-нибудь придумать.
— Калео, иди, погуляй в саду, — сказал титан.
— Но почему ты прогоняешь меня, что я сделал? — посмотрел на него обиженный парень.
— Я не прогоняю, а прошу, скоро сюда придет Микэль.
— Ну конечно, как только он приходит, я
