от страданий, которые претерпевают жители других планет, но некоторые из них теперь чувствуют себя несчастными, не имея возможности любить. И он сам стал нарушителем своего же закона, возжелав Микэля, своё же творение. Ход его мыслей прервал забежавший в зал Калео. Он так и светился от счастья.
— Кто разрешал тебе выходить? — строго спросил титан.
— Но, Элиос, мне уже намного лучше...
— Ты что-нибудь ел?
— Неа, — ответил юный элиотид.
— Тогда марш на кухню! Если ослушаешься — накажу. Если будешь слушаться — разрешу тебе снова спать со мной.
— А... Да! — глаза парня сияли, как две звезды. — Да, я все сделаю, все-все, обещаю! — он умчался на кухню. Элиос хотел, чтобы Калео оставался рядом, он помогал скрасить одиночество после потери Микэля.
Зэн боялся попадаться титану на глаза. В его душе кипела злоба. Почему Элиос с ним так поступает? У него начали зараждаться такие мысли, а что, если бы получилось свергнуть Элиоса и самому занять его место? Амбиции переполняли Зэна, он был одержим жаждой власти.
Дорис наблюдал, как Эиринн в саду срывает громадные яблоки. Он залюбовался парнем — до чего же Эиринн хорош собой.
— Помочь? — спросил элиотид.
— Ты преследуешь меня? Не боишься, что о твоих визитах узнает Элиос?
— Элиосу не до меня, вряд ли я интересую его. После того, как он избавился от Микэля, ходит сам не свой и никак не может прийти в себя.
Парень высоко взобрался на яблоню, тонкая ветка хрустнула и он полетел вниз. Дорис успел подбежать и подхватил его на руки.
— Снова я спасаю тебя.
Элиотид был так близко, это сводило с ума. Эиринн снова почувствовал душевную боль и нахмурился.
— Отпусти меня!
Но Дорис и не думал отпускасть, держа парня на руках, он закружил его. Эиринн ухватился за плечи элиотида, чтобы не упасть.
— Снова хочешь переспать со мной, а потом, добившись своего, уйти?
— Я бы, конечно, не против, но настаивать не стану. Кого ты пытаешься обмануть, Эиринн? Думаешь, я не заметил тоску в твоём взгляде? — он засунул руку под рубаху парня. — Вот, сейчас я чувствую, как отчаянно бьётся твоё сердце, как твоё тело дрожит под одеждой, когда я касаюсь тебя. Ты мне небезразличен.
— Хватит лгать-то, мне надоели твои игры! Ты думаешь только о себе и, овладевая мной, ты думал только о том, чтобы удовлетворить себя, а мне причинял боль.
— Прости, ты не говорил мне, что тебе было больно, — элиотид погладил Эиринна по щеке.
— Отпусти меня и на этом разойдемся, — сказал парень.
— Нет, — ответил элиотид и отнес Эиринна в комнату, положив на кровать. Все меньше сил оставалось, чтобы противостоять элиотиду. Медовые волосы парня растрепались, он был прекрасен.
— Я делал тебе больно? Но это потому, что у меня не было опыта, — прошептал Дорис, он задрал рубашку Эиринна и провёл рукой по его телу. — Ты дрожишь, как осиновый лист, когда я прикасаюсь к тебе, что это: страх или желание? — элиотид осторожно провёл языком по груди парня, его белоснежные пряди щекотали живот. Крепость пала — Эиринн больше не мог им сопротивляться, готовый на что угодно. Он закрыл глаза, отдавшись ласкам элиотида, который своими поцелуями и поглаживаниями довел его почти до исступления. Внезапно, Дорис остановился, поправив на парне рубаху.
— Ты же думаешь, что мне от тебя нужно только одно? — сказал элиотид. — Но я разочарую тебя. Ты хотел, чтобы я ушёл и теперь я уйду, — он развернулся и пошёл к выходу.
"Как подло, снова я попался на крючок!" — подумал Эиринн, пытаясь прийти в себя.
— Вот, теперь у нас есть нормальное ложе, — сказал Анрэй, — и твоя совершенная спинка не будет мучиться на досках.
— У меня стресс, — сказал элиотид, пытаясь снять сандалии, — Анрэй подоспел и, присев на пол, осторожно снял сандалии с ног Микэля.
— Эти люди, среди них столько убогих... Как можно растолстеть до таких невероятных размеров? Создатель, сотворивший жителей этой планеты, имеет то ещё чувство юмора, — сказал элиотид. — А эта старая, сморщенная кожа! Мне до сих пор плохо от воспоминаний о ней.
— Ты такой впечатлительный, любовь моя, надо отдать должное Элиосу — он создаёт совершенную красоту. Съешь сладких красных яблок, — парень поднес спелое яблоко к губам элиотида и тот откусил.
— Ах, давай ляжем спать, я так устал и хочу забыться сном, — сказал Микэль.
— Как скажешь, любимый. Я бы тоже не прочь отдохнуть после утомительного дня. А тебе тем более нелегко привыкнуть к таким условиям.
Микэль почти сразу заснул, прижавшись к Анрэю, а парню не спалось. Он сам не знал, сколько времени прошло, когда раздались крики:
— Пожар, пожар! Помогите!
Крики раздавались со стороны хижины рыбаков и Анрэй выбежал на помощь. Стоило ему отлучиться, как в хижину проскользнул человек, скрытый плащом и капюшоном. Он направился к сладко спящему элиотиду, который причмокивал во сне. Человек присел на кровать и склонился над ним.
— Микэль... любимый... — он провёл рукой по лицу элиотида, задержавшись на губах. Они были такими нежными, как лепестки цветка, манили, пробуждая желание коснуться их. Микэль издал во сне лёгкий стон. Магия совершенной красоты завораживала, гипнотизировала. Человек прикоснулся к губам элиотида, пленив их своими губами. Его руки скользнули по телу элиотида.
17
Микэль лежал перед ним такой податливый, такой беззащитный, во всей своей красе. На нем не было никакой одежды. Незнакомец, налюбовавшись, снова склонился над ним. Губы элиотида были приоткрыты, будто врата в рай. Человек проник в них языком, почувствовав язык Микэля, несколько нежных касаний к нему лишали воли и рассудка. Элиотид издал во сне стон, щеки его пылали, белокурые волосы разметались. Незнакомец осторожно убрал их с лица Микэля, и провел пальцами по стройному торсу элиотида.
— Микэль, моё сокровище... — проговорил элиотид. Его губы коснулись лица элиотида, затем груди, живота. Микэль снова издал стон, будто был готов отдаться ласкам ночного гостя. Рука человека скользнула по его гладкому бедру, можно отдать все на свете, чтобы обладать этим созданием, лишиться рассудка и головы. Незнакомец так бы и поступил, но в этот момент вошёл Анрэй, который помогал семье рыбаков тушить пожар. Хижина освещалась светом нескольких свечей. Увидев, что на постели Микэля кто-то сидит, парень вначале позеленел, а потом его глаза начали наливаться кровью, как у разъяренного быка. Наглый незнакомец не просто сидел рядом, он целовал Микэля, касался его своими руками и намерения его были слишком очевидны. Анрэй издал страшный крик, как будто дикий зверь, и накинулся на непрошенного гостя, но тот ловко увернулся и проскочил к выходу.
— Микэль, вставай! — заревел парень, пытаясь его растолкать. Он погнался за наглецом, но того уже и след простыл. Куда подевался? Это просто невозможно! Будто исчез. Он не мог так далеко уйти, разве что прыгнул в море. Анрэй, вне себя, кинулся в хижину. Сонный Микэль сел на ложе, пытаясь прийти в себя.
— Анрэй, что случилось, почему ты так громко кричишь?
— Что случилось?! Это я у тебя хотел узнать, что случилось! Стоило мне выйти и ты уже ласкаешься с неизвестным мужиком, готовый на все! А если бы я не пришёл, ты бы с ним...
Анрэй со всей силы ударил кулаком по столу.
— Какой мужик, что ты несешь? У тебя от жары помутился рассудок? Я спал, мне снился сон, что ты меня целуешь, гладишь, мне было так хорошо...
— Хорошо ему было, наслаждаться ласками неизвестно с кем, как дешевая шлюха, ещё немного и дошло бы до большего!
После этих слов Микэль окончательно проснулся и встал с ложа. Его прекрасные голубые глаза сверкали холодным гневом.
— Да как ты смеешь! — сказал он. — Забыл, кто я такой? Не смей орать на меня, слышишь! Я слишком был добр с тобой и ты сел мне на голову.
— На этой планете мы на равных, здесь нет твоего дворца с кучей прислуги.
— Не важно. Это не отменяет моего высокого происхождения, моей красоты и талантов, — холодно ответил элиотид.
— Так и оставался бы во дворце! Элиос пощадил бы тебя, какого черта ты остался со мной, если я тебе не нужен?
— Я говорил тебе хоть раз, что ты мне не нужен? — продолжал злиться Микэль. — Что ты начинаешь свои истерики? Я спал и не видел здесь никаких мужиков. И где ты только набрался таких вульгарных слов.
— Не видел? Зато я все отлично видел. Как он тебя целовал и своими руками гладил везде, даже...
— А где был ты, извини меня? Мы засыпали вместе, а теперь ты будишь меня своим сумасшедшим криком и рассказываешь про какого-то мужика!
— В хижине, которая отсюда недалеко, случился пожар и я побежал, чтобы помочь людям.
— А что ты теперь хочешь от меня? Ты сам меня здесь спящего оставил, все открыто, может войти кто угодно, а теперь меня же пытаешься обвинить. Я просто спал, в чем моя вина? — разозленный и обиженный, Микэль вышел на улицу.
Эиринн занимался садом. В его саду росли огромные сочные персики, сладкие, как мёд. Парень ухаживал за деревьями и они отдавали ему долг щедрыми плодами.
— Помочь? — послышался голос Дориса. Эиринн продолжал заниматься своими делами, делая вид, будто не слышит его.
— Обиделся, не хочешь разговаривать?
— Снова пришёл поиздеваться надо мной? — бросил Эиринн. Его волосы, цвета густого цветочного мёда, переливались на солнце, лучи которого добавляли неповторимый оттенок.
— Ты злишься, что я ушёл в прошлый раз? Но ты же сам не хотел, чтобы я трогал тебя, так определись уже, чего ты хочешь, — усмехнулся элиотид, наблюдая за ним.
— Я от тебя ничего не хочу, — ответил парень. — Это ты продолжаешь преследовать меня непонятно зачем, а не я бегаю за тобой. Хочешь поразвлечь себя игрой, добившись моего тела?
— Просто хочу помочь собрать тебе персики, — улыбнулся элиотид. Сорвав спелый плод, он бросил его в большую, сплетенную из веток дерева, корзину. Эиринн пытался игнорировать его, рука потянулась за персиком, ладонь элиотида дотронулась до его руки, потянувшись за тем же самым плодом. Эиринн отдернул руку, но Дорис резко схватил его и прижал к себе. Он смотрел на парня и улыбался. Длинный белоснежный локон падал на лицо. Красота элиотидов ослепляла и Эиринн почувствовал себя таким беспомощным, почти раздавленным, как кролик в пасти удава. Дорис взял лицо Эиринна в свои руки и, приблизившись к нему, поцеловал.
— Твои губы мне нравятся больше, чем персики.
Эиринн попытался дернуться.
— Ну хватит уже разыгрывать из себя само равнодушие и господина недотрогу. Я знаю, что нравлюсь тебе, — прошептал он на ухо Эиринну. Парень тщетно пытался вырваться из его объятий, от бессилия на глазах заблестели слёзы.
— Хватит! Ты что, не видишь, что делаешь мне больно? Почему элиотиды такие жестокие! — он расплакался.
Удивленный Дорис прижал его к себе.
— Чем же я причиняю тебе боль? Своим присутствием, поцелуями или тем, что обнимаю тебя сейчас? Ведь все это как нельзя лучше доказывает, что я тебе небезразличен.
— Сам знаешь чем: своей ложью, высокомерием, игрой. Вначале ласкаешь, а потом выкидываешь без сожаления, я тебе не игрушка!
— Как быстро ты раскрылся, — проговорил элиотид. Эиринн понял, что снова в этой игре потерпел поражение.
— Не знаю почему, но мне хочется проводить время с тобой. Вот так вот прижимать тебя к себе жалкого, заплаканного.
— Отпусти, — проговорил парень.
—
