Отречение

Ему очень не нравились такие приёмы Армана, когда он заходит издалека. Это, как правило, ничем хорошим не кончалось.
–Читал когда-нибудь о внезапном засадном полке или неожиданно пришедшей на помощь армии, которую никто не ждал? Никогда не задавался вопросом, как армия может прийти неожиданно? Неужели нет разведки или шпионов? Неужели нет удивления при виде чужих знамён, при звучании чужих горнов и чужих сапог? Армия – это голоса, это сталь, лязг…
Базир открыл, было рот, чтобы, как подобает прилежному ученику заметить, что во время боя очень сложно сконцентрироваться на каком-то стороннем лязге и разглядывать какую-то геральдику, когда…
Случилось.
Сначала тряхануло землю.  Базир, не ожидавший подвоха, упал, не понимая, что вдруг его так скосило. Зато Арман, чей опыт превосходил опыт очень многих в рядах отступников, не только сумел устоять на ногах, но и выскользнуть из шатра туда, где уже что-то шумело и странно шуршало.
Базир, опасаясь новых толчков, выскочил, пригибаясь, и, увидев происходящее, сразу позабыл обо всём, распрямился.
А посмотреть было на что. Над всем лагерем в рассветном зареве, блестел в ещё ленивых лучах полупрозрачный магический защитный купол. А над куполом сотни маленьких…птиц?!
Да, определённо это были птицы. Только очень рассерженные, бронзового цвета с медными клювами и когтями. Часть их сидела на куполе и клевала и царапала защитный купол, другая часть, совершая виражи, нарочно врезалась в защитный купол. Сомнений не было: птицы желали проломить купол.
Кругом суетились. Бегали, сбиваясь в группки, чтобы не растягиваться по лагерю, если купол всё-таки не выдержит. Базир тоже куда-то прибился, как оказалось – плечом к плечу с Абрахамом и Ронове, и спросил, с трудом перекрикивая шум этих противных крыльев и множество раздражающих уши и мозг скрежетаний.
–Что это?
–Птицы! – гаркнул Абрахам. – Только Стимфалийские! Редкие твари…
Они и вели себя, в общем-то, как редкие твари. Базир не был силён в магической стороне Цитадели, не было у него знаний, но он понимал, что нормальные птицы не будут врезаться головой и тельцем в купол раз за разом.
–Что им…– пробормотал Базир, ни к кому не обращаясь.
Кто-то кричал: спросонья нелегко пробуждаться в подобный птичий кошмар; кто-то уже переругивался, и строил даже смелые планы по борьбе с этими пернатыми.
Арман лихо группировал самостоятельно сбившиеся кучки. По его замыслу в каждой должно быть не меньше четырёх магов для поддержки купола и создания, в случае прорыва, ещё одного купола. Не забывал маг и ругаться, кричал заводно и весело: Цитадель себя проявляла, это ли не первый шаг к победе?
Или поражению.
–Занервничали наши ублюдки! – хохотал Арман. В эту минуту, в красном своём плаще он показался Базиру живой иллюстрацией античного бога войны. Но Базир замотал головою, отгоняя видение и попытался сосредоточиться на куполе.
–Выдержит? – спросил кто-то робко.
–Конечно же нет! – Арман услышал. – Ещё немного и проломится. Это же Стимфалийские птицы! Не давайте им себя окружать! Ни за что! окружат – вы пропали.
–Заклюют? – хихикнул Ронове. На его счастье, этого Арман уже не услышал.
Зато услышал Абрахам, который услужливо подсказал:
–Съедят. Их когти и клювы раздирают и железо. Представь, что сделают они с плотью?
Смеяться Ронове расхотелось, он против воли заозирался, пытаясь увидеть Елену С., может быть проститься с нею, а может быть, чтобы собрать в себе хоть какую-нибудь храбрость?
Но в плотно сбитой толпе очень сложно было увидеть хоть кого-то знакомого. Лица плыли, наряды смешивались – кто стоял и где?
–Господи, помилуй нас, грешных…– прошептал кто-то, видимо, из бывших церковников. Не выдержал напряжения.
–Бог не слышит! – громыхнул Арман. – Он глух! Вырывайте эти тварям перья – не жалейте рук!– они от этого живо теряют подвижность! Стойте твёрдо, оставайтесь командой, оставайтесь верны своему долгу!
Купол не выдержал. Треснул, словно стекло, сначала по ребру, потом трещина побежала всё выше и выше…
–Щиты! – рявкнул Арман, сам вскидывая над своей и головами других щиты. Это было уже не так эффективно, но могло дать хотя бы небольшую защиту.
Купол окончательно треснул, брызнул золотистыми незримыми осколками, истлел…
И началось.
До этой минуты Базир находил птиц вообще красивыми существами. Но после того, как на беззащитную толпу обрушился ливень из этих созданий, всякая красота потеряла смысл. Это были не птицы. Это были исчадия самой преисподней – не меньше.
Базиру доводилось убивать врагов. Доводилось даже рыбачить, видеть, как вытащенная из воды рыба ещё пучит глаза и открывает рот, но рыба и не была никогда красивой для Базира. она была скользкой, дурно пахла…
Базиру приходилось и дичь постреливать, но это было нужно для пропитания. Здесь же, хотя на него обрушивался поток заведомо вражеских существ, по иронии судьбы или по чьему-то извращённому умыслу, облачённому в невинное птичье тельце, Базиру было не по себе.
Впрочем, это быстро прошло. После того, как первая же, добравшаяся сквозь щит прикрывающего группку Базира и ближних к нему людей, тварь, впилась в руку Базира и тотчас взмыла ввысь, вырвав из неё кусочек мяса.
Адская боль плеснула кровавым полотном. Базир заорал, но не он один уже был пострадавшим. Рядом с Базиром какой-то человек лихо махнул кинжалом, сбивая ближнюю птицу с намеченного ею курса, но другая, то ли мстя, то ли пользуясь ситуацией, рванула к лицу его и…
В одно мгновение выхватила глаз.
–Давай! – белое лицо Аманды возникло перед Базиром. Ведьма быстро мазнула по ране Базира какой-то зелёноватой слизью, и, не успел Базир сообразить хоть что-то, исчезла в гуще сражения.
Боль понемногу прошла, а вместе с ней прошло и то самое чувство «не по себе» у Базира. птицы ли это? да жечь таких птиц!
–Ты драться будешь? – рявкнули ему и Базир с удвоенной силой заработал руками, в каждой из которых было по кинжалу, отбрасывая в сторону, сбивая, разрезая птичьи тушки. Нет-нет, да попадало ему по руке или по лбу острыми когтями и клювом. Боль не покидала, только нарастала, так как каждый удар таким клювиком можно было сравнить с ударом книгой по голове.
Маги работали быстрее. По примеру Абрахама они собирали магические знаки и пытались перехватить полёт птиц ещё вверху. Абрахам направлял столбы пламени вверх и в стороны массового их подлёта, затем вскидывал над собою купол, и сбивал уцелевших и озлобленных птиц мелкими заклинаниями и кинжалами.
Маги поступали также. Не все, правда, пользовались огнём – боялись подпалить кого-нибудь из своих же, гораздо более популярным был лёд – так хоть сильно урона не будет союзнику.
Вампиры перевоплотились в летучих мышей и перехватывали птиц на подлёте. Это было странно и красиво – летучие мыши не в сумерках и в ночи, а в свете солнца. Это было бы странно, если было бы кому до этого дело. Всем было несладко. Вампирам тоже. Как оказалось, около дюжины птичек-невиличек могут сожрать одного вампира в образе летучей мыши меньше, чем за пять минут.
Базир увидел поздно, рванулся, чтобы не то защитить, не то уже добить бедного, пытающегося перевоплотиться обратно вампира, с ним, увидев это безобразие, рванулся и Арман, и ещё чьи-то тени, но все они опоздали – останки вампира – жалкая никчёмная кожа, уже человеческая легла ровным слоем на заваленную тушками и залитую кровью траву и  истлела.
Ронове неожиданно оказался героем. Он сообразил, что лучшая поза для такого боя – пригнувшись – надо было беречь глаза. К тому же, повезло ему и с местом – чуть дальше от самой лютой крови, под куполом какого-то седовласого мага было почти что спокойно. Приходилось совершать вылазки и прибивать птичек, когда купол рушился и магу требовалась целая секунда, чтобы поднять новый. Но, учитывая, что кругом птицы выхватывали из живых тел кусочки плоти – Ронове ни разу не жаловался.
А потом ему не повезло. Он увидел Елену С. Аманда – как боевая ведьма и целительница, вместе с другими целителями шныряла там и тут, смазывая пострадавшие тела болеутоляющей мазью. Ей было не до девчонки. Да и с собой таскать её в условиях боя было нереально, словом, Елена С. впервые пожалела о том, что так опрометчиво вылезла из штаба.
Ей виделась романтика. Ей казалось, что она принадлежит к тому числу храбрых женщин, которые могут разделить все тяготы битвы и войны с любимым. Но реальность разбилась осколками в сердце. Храбрости в ней не было. Любимый её не любил. Репутация тлела. И, как назло, Аманда заподозрила в ней некоторые изменения, которые Елена по неопытности вовсе не заметила.
И хоть отмахивалась Елена – Аманда умела припирать к стенке. Да и воспитанницу свою знала как облупленную. Пришлось каяться до конца. Но до этого ли теперь?
Теперь лишь бы выжить. И забилась Елена за чьи-то спины, да без толку. Маг оказался слабый. Купол треснул, и навалились птицы…
Ронове не повезло  это увидеть. Потому что он, увидев это, не смог остаться в стороне. Может быть, Абрахам был прав, называя Ронове трусом, а Базир, считая его подлецом, но в эту минуту Ронове сам поразился себе.
Избегающий всякого возможного риска в последние месяцы, Ронове сам выскочил из-под защиты Купола, и бросился к Елене С. – к той, которой уже умудрился надломить и жизнь, и веру, и душу, и сердце…
Бой плескал. Крылья налетали друг на друга и на людей, на Ронове слетались как на доступную добычу, но Ронове был неотвратим и продолжал двигаться вперёд, не забывая при этом орудовать кинжалом. В какой-то момент одна из птиц и вовсе выдрала у него кинжал, больно окровила ему руку когтями, и кинжал упал куда-то на землю.
Елена С. увидела его. Вскричала что-то радостное, рванулась, отбиваясь из последних сил от достающих её тварей, почуявших в ней не только её жизнь, но и жизнь зарождающуюся, более вкусную, но куда там! Сильна была Елена в это мгновение, хоть и не знала того.
И всё же…
Не появись между ними кровавый бог войны, воплотившийся в Армане, не встретиться бы этим двоим! Но он явился, и ярость его была опасна, и наконец, затихло.
Уцелевшие птицы поднимались в небо неровными стаями, летели в свои владения, навстречу воле своих хозяев.
–Глэд! Минира! – Арман уже отдавал распоряжения, вышагивая среди птичьих тел, каких-то останков, обожженных тканей, веток… – Цифры. Пострадавшие, раненые, убитые?
Кое-как отряхиваясь, ближайшие соратники принялись переговариваться с уцелевшими, доставали какие-то пергаменты, оглядывали, а не находя  – выкрикивали имена. Всё кончилось также неожиданно как  и началось. Потерь, даже на первый взгляд, было немного. Больше всего пострадали, как оказалось, люди из «поддерживающей» части, не имевшие практического боевого опыта.
–Цел? – спросил Арман, когда к нему подошёл Абрахам. у Абрахам на лбу был след от когтистой лапы птички, но на этом, похоже, повреждения заканчивались.
–Цел, – отозвался Абрахам. – Цитадель выдала свои нервы.
–Я думаю, они просто решили нам напомнить о своей силе. Заметил, что их отозвали?
–Справедливости ради, отозвали немногих! – кровожадно заметил Абрахам. – Более девяноста процентов Стимфалийских тварей никогда уже не взлетят в небо!
–И где-то пятьдесят наших соратников никогда не