по служебной лестнице, которое происходило достаточно стремительно. А вскоре босс окончательно приблизил его к себе и наравне с еще одним компаньоном сделал равноправным партнером.
Стенли был старше Алекса на пятнадцать лет. Второй его партнер Ник, как и Алекс, был выходцем из России. Ник жил в Штатах с пяти лет и по-русски звался просто Коля, но даже свое имя произносил с акцентом. С Алексом они близко сошлись и даже свободное время стали проводить вместе со Стенли, который ценил ум и напор своих молодых русских друзей. Им же нравилась демократичность его взглядов. Правда, босс все-таки держал некоторую дистанцию, особенно в присутствии супруги и дочери, ибо играл роль примерного отца семейства.
Очень скоро доходы позволили Алексу приобрести квартиру в престижном районе Сан-Франциско и ежемесячно посылать родителям деньги, что особо грело его самолюбие. Кроме акций Cross-а он заимел и кой-какие ценные бумаги, а заодно подумывал о хорошенькой семнадцатилетней дочке босса, оживленно поглядывавшей в его сторону на приемах в доме родителей. Правда, Стенли считал, что его дочери слишком рано об этом думать, и предпочитал не замечать их взаимного интереса. Алекс не усердствовал в данном вопросе, но был уверен, что Эмми никуда от него не денется.
Он наслаждался сумасшедшим рабочим ритмом фирмы, однако в эту безоблачную жизнь набежали тучки: сразу два клиента отказались заключить с Cross-ом контракты на перспективный программный продукт. Это был первый болезненный удар – пошатнулись планы сотрудничества с Microsoft-ом. Решено было усилить группу программистов и в сжатые сроки подготовить пакет предложений потенциальным покупателям софта. Но их снова постигла неудача, и вновь конкурентом оказался никому не известный предприимчивый альянс. Некий Джеф Граунд нашел двух талантливых русских и прибрал к рукам нескольких клиентов Cross-а.
Стенли дал задание выяснить все о соперниках. Еще недавно серьезные разработки могли порождаться в обозримые сроки одиночками, сейчас же доморощенным гениям, создающим программы на салфетке в ресторане, осталась область небольших утилит и различных модулей расширения "тяжелых" программных продуктов. Будущее было за индустриальным подходом к созданию программного обеспечения – так считали аналитики его фирмы. Он постоянно увеличивал финансирование на техническое обеспечение своих программистов, и его фирма уже начинала трансформироваться в поставщика платформ электронного бизнеса и производителя систем бизнес-интеллекта. Особой гордостью Стенли являлись сертификаты, выданные ему Microsoft-ом и компанией Ascendant Learning. Он создал мощный авторизованный Microsoft-центр для подготовки специалистов, а также сделался партнером IBM в области обучения.
В борьбе с конкурентами его компания выставила на рынок программное обеспечение для построения корпоративных порталов и распространения данных между мобильными устройствами – сотовыми телефонами и карманными компьютерами. И вдруг им стала мешать тройка каких-то сумасшедших, игнорировавшая все усилия Стенли по охвату регионального рынка.
Разумеется, эта троица добивалась успехов в работах очень узкого спектра и не могла тягаться с Cross-ом по всем направлениям, но уже сделанное этими троими мешало коммерческим планам Стенли, и он страдал, настолько обидным был этот досадный проигрыш. Ведь он старался улавливать и выполнять любые пожелания заказчиков, а эти, невесть откуда взявшиеся вертопрахи, занимаясь какими-то прожектерскими поисками в области искусственного интеллекта, так, походя, отняли у него самых перспективных клиентов. И, как выяснилось, все дело было в женщине, почти девчонке, служившей генератором их микро команды.
Он наметил два пути: либо переманить ее к себе, либо подкупить, но вынудить прекратить работу. Был еще и третий путь: напугать и выдворить из страны до срока. Этот вариант он оставил в запасе.
На маленьком совете Алекс и Ник сидели с бесстрастными лицами. Стенли знал, что ни тому, ни другому его идея особо не понравится, ибо в этих двоих жил неискоренимый русский патриотизм и гордость за "своих", несмотря на злейший прессинг их собственной фирмы со стороны конкурентов.
Доверенный юрист фирмы принес данные, собранные по конфиденциальному заданию Стенли, и ознакомил с ними партнеров.
-Сейчас эти трое мешают нам как никогда, несмотря на то, что успехи их, похоже, случайны, слишком уж структурированы все выдаваемые ими программные продукты. Нам необходимо узнать, над чем в действительности они работают. Только узнать!- повысил голос Стенли, увидев в глазах Алекса недоумение.
-Как ты себе это представляешь? Промышленный шпионаж отвергаю сразу.
Стенли посмотрел на Алекса и стал излагать свой план. Осуществить его авантюрную задумку мог только свой: довериться в этом вопросе чужакам было решительно невозможно. Толстоватый Ник не годился, поскольку в отличие от Алекса не обладал достаточной спортивностью, темпераментом и быстротой реакции. Однако главным являлось то, что Стенли питал к Алексу особое непререкаемое доверие во всем, не зря же он так быстро сделал его своим полноправным партнером.
В Алексе он ощущал природную, неискоренимую порядочность и какую-то исключительную чистоплотность. Себя Стенли всегда считал отъявленным грешником и, отправляясь в церковь, частенько каялся, хотя знал, что "исправляться" не станет. Алекс же, несмотря на атеистические воззрения, был намного более чист душой.
Тем сложнее оказалось уговорить его на мероприятие по имитации освобождения заложницы от "злых парней".
-Ты должен "спасти" ее и спрятать. А потом обольщай, уговаривай, уламывай, что хочешь делай, но выведай всё.
Алекс видел – Стенли от него не отвяжется, но успокаивался мыслью, что в этой истории он должен был выглядеть героем перед слабой девушкой, да и для спасения своего бизнеса стоило потрудиться.
Между тем люди, нанятые Стенли, сделали свое дело. Они благополучно доставили русскую в условленное место недалеко от Мемфиса, закрыли ее в салоне автомобиля, а сами отправились обедать в кафе на автозаправке. Тут же по плану шефа под видом случайного проезжающего подрулил Алекс.
Через стекло на плохом английском девушка крикнула ему:
-Меня похитили! Помогите, я хорошо заплачу.
Выбить стекло и вытащить ее через окно оказалось делом одной минуты, тем более что она и сама проявила особую прыть. Алекс усадил свою добычу в роллс-ройс и на полной скорости помчал прочь.
Естественно, никто их не преследовал, но по инструкции Стенли Алекс усиленно делал вид, что удирает от погони.
-You should urgently go to the police!- крикнул он и кинул ей на заднее сиденье мобильник. Но пленница сказала:
-Можно я лучше позвоню своим друзьям, они верно с ума сходят.
Алекс в душе проклинал Стенли последними словами. Сердце его мучительно сжималось от непонятного щемящего чувства, он старался не смотреть на девушку, глаза которой беспомощно обращались к нему.
Поплутав для маскарада по малым дорогам, он решил покормить свою спутницу в провинциальном кафе. Казалось, девушка вполне успокоилась, по крайней мере, аппетита не лишилась, но странным было все, что она делала.
В ней присутствовало нечто первородное, а потому почти нереальное. Ела она аккуратно, деликатно и осторожно пользуясь приборами, но Алексу все время чудилось, что перед ним неумелое внеземное существо, обученное по особой программе и усиленно изображающее человека. Существо это знало, как ведут себя люди, однако все в ней казалось нагромождением микро несоответствий и ненормальностей. Он пытался отмахнуться от этого впечатления и только глубже погружался в него, ощущая, что незнакомка каким-то невероятным образом начинает воздействовать на него своим биополем.
Ему было приятно слушать ее рассказы о Москве, куда он не мог вырваться уже два года. Алекс внутренним взором ярко видел все, что говорила ему пленница, словно параллельно с произносимыми словами в его голову закачивали видеоряд. Это оказалось захватывающим приключением, а когда она встала из-за стола и споткнулась, Алекс подхватил ее под руку и подумал, что подобное существо и должно было споткнуться, ибо пришельцы не могут обладать человеческой ловкостью.
Между тем девушка ненадолго удалилась, и вновь он отметил, что двигается она со странной текучей грацией, но в то же время постоянно натыкается на препятствия, которые не помешали бы обычному человеку.
Проводив ее глазами, Алекс засмеялся. Наваждение не отпускало, он даже подумал, что сходит с ума, но это явно нравилось ему.
В машине он поглядывал на нее и поражался: впечатление не только не пропало, напротив – усилилось. Она по-детски вертела головой, всматривалась в открывающиеся взору пейзажи и задавала ему вопросы, если что-то удивляло ее. Длинные волосы ее скользили разномастными локонами по спине и порой развевались от струи воздуха, но можно было почти с уверенностью сказать: их природный цвет – огненно-рыжий.
Глаза ее смотрели с живым интересом, но несколько необычным: она фиксировала взгляд на доли секунды, словно сканируя изображение, чтобы оставить его на своем жестком диске. И речь ее казалась странноватой, но Алекс каким-то непонятным образом чувствовал, чего она хочет, и тут же протягивал ей то термос, то плед – ровно за секунду до ее просьбы.
Более всего удивляло его собственное, рефреном звучащее, ощущение того, что это незащищенное женское тело могло быть задето, оцарапано, ободрано грубой окружающей материальностью. И Алексу непреодолимо хотелось оградить его и защитить любым способом.
-Возможно, мы слишком высоко замахнулись – интерпретировать данные психологии и нейропсихологии средствами объектно-ориентированного программирования,- беспечно легко поведала она о планах своей троицы.
-Распознавание образов?- удивился Алекс.
-Не только зрительных, но слуховых, вкусовых и даже химических. Однако главное – восприятие сцен, контуров и форм предметов, а также интонаций голоса. Меня занимают эвристические и семантические алгоритмы.
-А искусственные нейроны?
-Нам удалось создать самообучающиеся нейросети. К моему удивлению они нашли практическое применение: к примеру, мой друг создал аппарат – аналог обонятельной сенсорной системы. Сейчас мы бьемся над биомашинным интерфейсом, чтобы связать нервную систему через проводники напрямую с компьютером, и, кажется, уже вплотную приблизились к пониманию семантических механизмов памяти. Мы опробовали схему на обездвиженных больных и очень надеемся на новые технологии. Вот наш главный список: распознавание человеческого лица и понимание эмоций – аналогично первым реакциям младенца.
Алекс слушал, иногда оппонировал ей и понимал, как далека она от коммерции, увлеченная только идеями чистой науки.
-Ты не замерзла?- вдруг спросил он по-русски, совершенно забыв про табу. Алина взглянула на него и сказала:
-Я чувствовала, что ты свой. Зачем ты обманывал меня?
Он смутился, но всего на миг:
-Не бойся меня, я все тебе расскажу.
7.
Мне ли было не знать, что Кирилл не станет ждать и дня, а бросится оформлять визу.
