Магия сказочного леса

– Мм... Лисенок, я уверен, мама лучше ответит на этот вопрос... Филипп, на чем мы там остановились?.. Да неужели мы сидим здесь два часа?.. А какой сегодня день? – мой папа не знал, куда спрятать глаза, так как с моими он встречаться наотрез отказывался.

– Я знаю ответ на вопрос! – гордо выпятив грудь, признался Филипп. Он сидел за своим столиком с видом настоящего знатока, что папе очень не понравилось.

– Иди сюда, милая, – поспешно поманил меня папа и усадил к себе на колени. – Что ты хочешь узнать?

– Откуда берутся дети? – напомнила я. – И сразу скажу, что в то, что их приносит аист, не поверю, как и в то, что их находят в капусте.

– Я слышал, что детей приносит старая злая ведьма, – встрял в разговор Филипп и загадочно улыбнулся.

– Старая злая ведьма кушает детей, а не приносит... – покачала я головой. – Как ты папу слушал? Он же нам рассказывал!

– На самом деле детей никто не приносит, – нервно кашлянув, признался папа. – Все дело в любви.

– А что такое любовь? – задала я вполне логичный вопрос.

– Любовь – это чувство, когда, находясь рядом с любимым человеком, ты забываешь, что значит дышать, – объяснил папа.

– И так получаются дети? – с сомнением в голосе переспросила я. – А ты меня точно не обманываешь?

– Если есть любовь, то обязательно будет и ребенок, – подтвердил папа, а Филипп захихикал – хитренько так.

И папа, конечно же, провернул ту же самую штуку, что с аистом и капустой. До одиннадцати лет я свято верила в то, что, встретив эту самую любовь, я приобрету в придачу и ребенка. Мне в раннем детстве очень нравился один мальчик и, постоянно находясь рядом с ним, я надувала щеки и переставала дышать. Ясное дело, он думал, что у меня с головой проблемы, а я в свою очередь думала, что чем дольше буду задерживать дыхание, тем лучше ребеночек получится. А потом Надя на правах моей лучшей подруги все же посвятила меня во все тонкости этого нелегкого вопроса: «Откуда берутся дети?». После ее рассказа у меня тут же пропал аппетит, но хуже всего было осознание того, на сколько же глупой я была все это время.

Однако только сейчас до меня дошел смысл слов отца: «Забываешь, что значит дышать». Парень за дверью без сомнения заставлял забыть меня дышать, а это значило только одно – я влюбилась по уши. Каким бы грубым и странным парень ни был, я просто не могла взять и вырвать его из своих мыслей.

Но ведь это глупо – верить в любовь с первого взгляда... Надя так считала и принуждала меня думать также. И повода в этом усомниться еще не было... до сегодняшнего дня. Встретившись с прекрасным юношей утром, я думала, что больше никогда его не увижу, и как же сейчас я была рада. Я даже готова была простить ему розыгрыш с линзами...

«Нет, все-таки нужно его впустить, а то погибнет ведь!» – твердо решила я и облокотилась на комод.

– Стой! – испугалась Мира. – Не открывай, он ведь оборотень!

Девушка дернула за балдахин (при этом чуть его не разорвав) и присела на краешек пыльной кровати. Ее светло-серые глаза стали темными и серьезными. Внутри у меня что-то надломилось.

– Оборотень?.. – жалобно пролепетала я, не зная, как правильно следует реагировать на подобного рода заявление: посмеяться или испугаться. Пока же я лишь понадеялась, что ослышалась или, на худой конец, Мира оговорилась.

– Да, оборотень, и ты не должна ему верить! – подтвердила девушка, да еще притопнув ножкой, добавила: – Он обманет! Они всегда обманывают!

Хоть Мира почти и убила меня своими словами, я все же решила до последнего не верить в это. Я принялась искать слова оправдания, ведь не может моя первая любовь оказаться каким-то оборотнем, когда за дверью послышалось злобное рычание, ставшее ответом на мой вопрос «А это разве возможно?», так и не слетевший с губ.

Только теперь я поняла смысл сказанных парнем слов, почему он назвал себя зверем и ничуть не опасался быть съеденным. Он не был психом, потому что... «Он и есть тот самый кровожадный монстр!» – дошло до меня.

– Я вас предупреждаю в последний раз, барышни, – в его голосе послышались враждебные нотки. – Хотя, что я с вами церемонюсь... Даю минуту и начинаю выламывать дверь! Время пошло...

На мгновение мы с Мирой замерли.

Девушка вновь готова была расплакаться, а я заметалась из угла в угол. И меня волновало больше не то, что из комнаты не было другого выхода, кроме как через дверь, за которой наша погибель, а то, что этот парень «с линзами» оказался... оборотнем?! Нет, не может быть! «Оборотней не бывает... Не бывает...» – упрямилась я.

А что мне известно об оборотнях? Если говорить про ужасы, которые мы с Надей пачками смотрели свободными вечерами, то эти монстры были любимчиками подруги. Я же терпеть их не могла – мохнатые, клыкастые и злые... А Надя находила их даже милыми. Бее...

Конечно, после выхода легендарных «Сумерек» с красавчиком Тэйлором Лотнером, отношение к оборотням мне все же пришлось пересмотреть. «Но не настолько же!» – воскликнула я и в ужасе покосилась на дверь. И почему же все прекрасное так опасно?

Я подошла к окну и попыталась сорвать с него дощечку, которая с трудом, но поддалась. Тогда я изо всех сила стала тянуть ее на себя, а Мира опустилась на пол и снова запричитала:

– Мы не выберемся, не выберемся. И зачем я только пообещала папе, что вернусь. Его горю не будет конца. О, бедный папа.

Вот скажи мне кто-нибудь пару часов назад, что Мира окажется таким нытиком, ни за что бы с ней никуда не пошла. «Лучше помогла бы хоть, чем причитать», – недовольно подумала я, оторвав злосчастную дощечку.

Из образовавшейся небольшой щели я поняла две вещи: солнце практически село и, если выпрыгнуть из окна с этой высоты, можно понадеяться, что ноги останутся целы.

Мне еще ни разу не приходилось прыгать из окна второго этажа. В школе мои одноклассники частенько сбегали с уроков таким образом. Вначале сбрасывали вниз балласт – рюкзаки, а потом прыгали сами. Самые заядлые прогульщики даже спрыгивали с третьего этажа, оставаясь при этом целыми и невредимыми. Но ведь кто они, а кто я – круглая неудачница. Но как бы я ни боялась расшибиться, другого выхода не было. «Надо будет прыгать!» – решила я и стала отрывать вторую дощечку.

За дверью было тихо. Я подумала, что парень-оборотень расхотел нас кушать и ушел. Выдрав вторую дощечку, я в ужасе уставилась на свои руки, в которые засели с десяток острых заноз. Ладони пылали, словно их положили на раскаленную сковороду, а сгибая и разгибая пальцы я еле сдерживалась, чтобы не закричать от боли.

– Он ушел? – вымученная слезинка покатилась у меня по щеке.

Мира пожала плечами, а я, выдирая из пальцев самые большие занозы, приблизилась к двери. Необходимо было обработать ранки, чтобы грязь не попала в кровь. Хоть у стариков не было аптечки, бабушка дала бы мне какой-нибудь травки, которая непременно облегчила бы боль. «Хочу домой», – снова закапризничала девочка у меня в голове.

Я только и могла думать о том, чтобы побыстрее отсюда выбраться, вернуться в дом, обработать раны, наесться бабушкиного пирога и до обеда следующего дня проспать на чердаке. Я не допускала мысли о том, что вернувшись не застану в доме стариков, и была совершенно уверена, что они дома и с ними все хорошо, как и с пропавшими курами, гусями, свиньями, козой и даже петухом. Ну ладно, буду честной, судьба последнего меня мало беспокоит!

Интересно, наклоняясь к замочной скважине, что я рассчитывала там увидеть? Уж точно не алый глаз... Я ахнула и в ужасе отпрянула от двери, упав на пол. Руки пронзила острая боль, стоило коснуться ладонями пола.

– Мне надоело ждать, – раздраженно произнес голос из коридора. – Открывайте сейчас же или я выломаю эту дверь. К тому же время уже истекло.

Так как парень перестал обращаться к нам «барышни», и из его голоса исчезли все вежливые интонации, стало ясно, что времени у нас и действительно не много. Чтобы собраться с духом, мне потребовалось не меньше минуты. Я так и ждала, что дверь сотрясется от мощнейшего удара и, опустившись на четвереньки, как можно бесшумнее подобралась к замочной скважине и снова заглянула в нее. Теперь вместо алого глаза там был зеленый.

– Кто ты? – шепотом спросила я.

«Тебе же сказали, что оборотень! – недовольно буркнул мой внутренний голос. – И чем ты только слушаешь?»

– Если откроешь, то можешь называть другом, – так же шепотом ответил голос.

– Он тебе не друг, – Мира оказалась прямо за моей спиной. – И никогда не будет. Оборотни не дружат с людьми, они их всегда убивают, а тем более белых.

Мира прижала руки ко рту, осознав, что сболтнула лишнее, и громко икнула.

– Белая? – недоверчиво переспросил парень и добавил больше для себя самого, чем для нас: – Так вот почему ты так ей нужна.

И тут раздался жуткий удар в дверь. Комната содрогнулась, а Мира, всхлипнув, навалилась на комод всем своим телом. Я бросилась к окну и принялась отдирать дощечки дальше.

От второго удара комод сдвинулся на пару сантиметров вместе с Мирой, а я засадила еще несколько заноз. От боли из глаз предательски потекли слезы, но, не обращая на это внимания и отбросив в сторону еще две дощечки, я принялась за следующие. Еще удар, и от двери отлетело несколько щепок, а зеркало, сорвавшись со стены, упало на пол. Но чудом не разбилось.

На мгновение мне показалось, что я присутствую на съемках фильма ужасов. Да что там присутствую – являюсь одним из главных героев. Как на зло, в большинстве фильмов, которые я смотрела, все персонажи мучительно умирали. Плохие давали дубу в самом начале, а хорошие, борясь за жизнь из последних сил, в конце тоже с ней прощались.

«Это все неправда!» – заявила я себе, но уже не так уверенно, как прежде. Лишь оставалась надежда, что где-то наверняка стоит скрытая камера, и мне никто не причинит вреда.

А в двери уже была видна небольшая щель. Еще немного, и парень (вот бы еще раз его увидеть! Глупая!) ворвется внутрь. И что тогда? Я должна буду с криками «Спасите! Помогите!» покинуть комнату, а все зрители, наблюдающие за нами, посмеются? Или это не реалити-шоу и нам с Мирой все-таки крышка?

Наконец, я отодрала от окна последнюю дощечку и, выглянув наружу, жадно втянула носом вечерний свежий воздух.

– Мира! – крикнула я, и девушка тут же бросилась к спасительному окну.