Тысяча и одна осень

Вспомнились жестокие слова "Се Лина" о том, как Янь Уши отдал  его Сан Цзинсину в обмен на свой меч, который "значил для него не более, чем старый хлам". Зачем он все это рассказал ему? Он ведь специально сделал это. Глубже обдумывая вчерашний разговор, Шэнь Цяо все больше приходил к выводу, что нужно прервать любое общение с этим человеком. С глаз долой, из сердца вон. После таких поступков не хотелось уже ничего. Шэнь Цяо быстро привязывался к людям, и ему было трудно их отпустить, но за это время он несколько изменился.
  Усталость взяла своё и даоса сморил сон.

Проснулся Шэнь Цяо от того, что почувствовал тяжесть на своей груди. На нем спал Янь Уши. Даос не знал, что ему делать. Будить этого человека совершенно не хотелось, и лучше было его вообще не трогать. Шэнь Цяо боялся пошевелиться, чтобы случайно не разбудить Янь Уши, который так мирно устроился спать у него на груди.
 



  Глава 13. "Глава Янь забывает, что я всего лишь бедный даос"

Янь Уши так навалился на Шэнь Цяо во сне, что даос больше не мог этого выносить и пошевелился, чтобы принять более удобную позу. Глава Янь тут же открыл глаза:
  — А-Цяо, ты не спишь?
  Шэнь Цяо промолчал, ему больше не хотелось разговаривать с этим человеком. Янь Уши приподнялся и склонился над даосом, его волосы упали на грудь Шэнь Цяо. Лицо главы Янь было слишком близко, он заглядывал ему прямо в глаза. Даос по-прежнему молчал, его прекрасное нефритовое лицо в бликах пламени выглядело безупречно.
  — Так обиделся, что не хочешь говорить со мной?
  — Глава Янь, тебе лучше переместиться в свою постель и как следует отдохнуть. Когда ты полностью восстановишь силы, наши пути разойдутся.
  На лице Янь Уши появилось какое-то невообразимое выражение: смесь сожаления и негодования.
  — Глава Янь может встать с меня и переместиться в свою постель, этому бедному даосу тяжело, — теряя терпение, сказал Шэнь Цяо. Янь Уши схватил его руки и пригвоздил их к полу, лишая малейшей возможности пошевелиться. Даос не хотел применять к нему полную силу, чтобы случайно не покалечить, организм Янь Уши все ещё требовал длительного восстановления, поэтому Шэнь Цяо продолжал молча и неподвижно лежать, ожидая, когда же глава Янь, наконец, отстанет от него.
  — А-Цяо, я знаю, что ты злишься...
  — Лао Янь, ты по-прежнему считаешь меня наивным дурачком,  перед которым можно разыгрывать свои спектакли, забавляясь этим? Все время лгать, придумывая что-то новое? Я больше никогда не смогу доверять тебе.
  — Вот как, — усмехнулся Янь Уши, — как же так, мой добрый А-Цяо, наконец, перестал доверять людям?
  — У меня был превосходный учитель, — бесстрастно ответил даос, добавив: — вчера ты меня чуть не задушил. С меня хватит всего этого, ты переигрываешь, Лао Янь!
  На лице Янь Уши появилось искреннее сожаление.
  — А-Цяо, прости, я конечно же не собирался душить тебя или причинять какой-либо вред, я и не думал, что в моих руках до сих пор осталось столько силы, я просто её не рассчитал. Выслушай меня.
  Шэнь Цяо отвернул лицо в сторону и больше не смотрел на Янь Уши, который продолжал склоняться близко над ним, все ещё держа его руки прикованными к полу.
  — Глава Янь, ты можешь отпустить мои руки, я никуда не убегу, — сказал Шэнь Цяо, — по крайней мере, сейчас.
  Будто опомнившись, Янь Уши ослабил хватку.
  — А-Цяо, послушай, ты думаешь, что я разыграл все это, чтобы позабавиться с тобой? Но это вовсе не так! Этому достопочтенному выдался шанс узнать, что ты думаешь о нем, как ты к нему относишься, что ты чувствуешь. Для меня это очень важно! Но ты бы никогда не рассказал мне, поэтому пришлось прибегнуть к помощи Се Лина, которому ты мог довериться.
  Шэнь Цяо повернулся к нему с удивлением:
  — Думаю, излишне было прибегать к подобным методам, ведь моё отношение к главе Янь было более, чем очевидным.
  — А-Цяо, ты загадка для меня, я ещё никогда не встречал человека, подобного тебе. Ты со всеми добр, ты к каждому отзывчив, ты всем пытаешься помочь, как знать этому достопочтенному, что ты по-особенному относишься к нему, не так, как к остальным?
  — Учитывая то, что я позволил тебе сделать с собой, моё отношение к тебе было весьма очевидным, — ответил Шэнь Цяо, начиная краснеть.
  — Со стороны это выглядело так, будто этот даос принёс мне себя в жертву или сделал мне одолжение. Ты никогда не проявлял ко мне инициативы, А-Цяо, за исключением, возможно, только одного раза. Создавалось впечатление, что ты терпишь меня через силу и я не знал, что творится у тебя в душе, есть ли в ней хоть какие-то чувства к этому достопочтенному...
  — Глава Янь забывает, что я всего лишь бедный даос, не привыкший к распущенности демонических сект или к искусству "двойного совершенствования".
  — Ах, да, — усмехнулся Янь Уши, — кажется, я совсем забыл об этом, — он попытался погладить Шэнь Цяо по щеке, но тот отвернул лицо в сторону. — А-Цяо, мне было важно не только узнать, что ты чувствуешь ко мне, но и то, сможешь ли ты меня простить, узнав подробности, почему я продал тебя Сан Цзинсину. Я не мог рассказать тебе это, мне пришлось прибегнуть к помощи Се Лина... Этот достопочтенный знает, что ты не из тех людей, которые будут жить старыми обидами или вынашивать месть, но сможешь ли ты мне доверять после того, что я тогда сделал? Со временем, люди могут меняться. В тот момент, когда я продал тебя Сан Цзинсину, я был одним, но прошло время и сейчас я другой.
  Шэнь Цяо лишь усмехнулся.
  — Верно, ты всегда разный. То Се Лин, то А-Янь, то вообще меня не помнишь. Интересно, какой же ты настоящий?
  — Я давно прорабатывал в уме личности Се Лина и А-Яня, мне хотелось знать, каким мне нужно быть, чтобы ты любил меня. Я примерял на себя эти личности как новую одежду, пытаясь провести эксперимент.
  — Конечно, когда ты спас меня после битвы с Кунье, найдя возле Пика Полушага, тогда ты тоже проводил эксперимент.
  — А-Цяо, тебе ведь понравился Се Лин? Мне надо стать таким, как он? Ты бы хотел видеть меня таким, как Се Лин?
  — Глава Янь, отправляйся, пожалуйста, в свою постель!
  Янь Уши ещё ближе наклонил своё лицо к Шэнь Цяо, скользнув пальцами по его губам.
  — А-Цяо, ты так тяжело дышишь, может быть, тебе плохо?
  — Со мной все в порядке, глава Янь, не стоит беспокоиться.
  Неожиданно, Янь Уши схватил его лицо в свои руки и впился в губы поцелуем, таким долгим и страстным, что Шэнь Цяо не мог дышать, широко раскрыв глаза. Когда он, наконец, отпустил даоса, губы Шэнь Цяо покраснесли и слегка распухли. Пользуясь его замешательством, Янь Уши проговорил, проведя пальцем от шеи до ключицы Шэнь Цяо:
  — Этот достопочтенный приносит извинения за свою бестактность и за то, что пришлось прибегнуть к помощи Се Лина, чтобы узнать, какие чувства этот даос испытывает к нему.
  Повинуясь внезапно нахлынувшему порыву, Янь Уши снова склонился над ним и прошептал со всей страстью:
  — А-Цяо, если бы ты только знал, как этот достопочтенный любит тебя, ты бы очень удивился.
  Его глаза так яростно горели, что Шэнь Цяо испугался.
  — Глава Янь, ты очень слаб, прошу тебя, побереги себя и ложись спать, тебе необходимо восстанавливать свои силы. Я никуда не сбегу.
  Янь Уши успокоился, развалившись на спине.
  — Ты целовал Се Лина, — с укором сказал он.
  — Янь Уши, но это были твои губы!
  — Конечно, — усмехнулся глава Янь.
  Вскоре он затих и заснул, потеряв много сил. Шэнь Цяо смог вздохнуть с облегчением. Сколько разных чувств боролось внутри него при виде этого человека! Но Шэнь Цяо уже не был так уверен, что готов к тому, чтобы их пути навсегда разошлись. Он поднес пальцы к своим распухшим губам, затем посмотрел на мирно спавшего, как ни в чем не бывало, Янь Уши.


 

  Глава 14. "А-Цяо, почему у тебя такое лицо, что-то случилось?"

  Шэнь Цяо проснулся, но не увидел рядом Янь Уши.
  — Глава Янь?
  Никто не ответил, в пещере больше никого не было. Шэнь Цяо начал беспокоиться и быстрыми шагами вышел из пещеры.
  — Глава Янь?
  Порыв ветра снес с дерева целую кучу желтых листьев, которые вереницей посыпались на землю.
  Шэнь Цяо обыскал все вокруг, но Янь Уши нигде не было. Испугавшись, даос начал перебирать в уме всевозможные варианты: на главу Янь напал Сан Цзинсин, глава Янь отошёл и ему сделалось плохо, возможно, что он лежит без чувств где-нибудь в кустах, глава Янь обиделся на вчерашний разговор и решил уйти. Шэнь Цяо нахмурился, он слышал, как колотится в груди собственное сердце, разрываясь от переживаний. Даоса охватила тревога. Он снова обошел местность и, не найдя никаких следов Янь Уши, вернулся к пещере.
  — А-Цяо, почему у тебя такое лицо, что-то случилось? — как всегда, непринужденно, окликнул его Янь Уши. Он шёл, настреляв где-то воробьев, которых заткнул за пояс. — Этот достопочтенный решил сам раздобыть еду к обеду, чтобы этот даос, увидев его заботу, передумал бросать его.
  Повинуясь порыву, Шэнь Цяо побежал навстречу Янь Уши и обнял за шею, прижавшись щекой к его груди. Он был очень рад,что с главой Янь все в порядке. Руки Янь Уши немедленно сомкнулись на его талии.
  — Что случилось, А-Цяо, ты так сильно переживал за этого достопочтенного?
  Шэнь Цяо не ответил, наблюдая, как с ветки дерева срывается и летит огромный жёлтый лист. Он подумал, что вчера слишком погорячился, решив навсегда покинуть Янь Уши.
  — Лао Янь, зачем ты ушёл, когда тебе нужно восстанавливать силы, находясь в полном покое! — с упреком сказал Шэнь Цяо.
  Янь Уши приподнял его лицо за подбородок и с удовольствием увидел припухшие после вчерашнего поцелуя губы Шэнь Цяо, проведя по ним указательным пальцем. Он посетовал, что не оставил отметин на шее даоса. Янь Уши обожал любоваться следами от своих поцелуев на теле Шэнь Цяо. Это значило, что даос всецело и безраздельно принадлежит ему.
  — Этот даос больше не злится на меня? — спросил Янь Уши.
  — Глава Янь, повторюсь, тебе не следовало отлучаться самому в таком состоянии, ты очень бледен.
  — Спасибо за заботу, А-Цяо.
  Шэнь Цяо освободился из его объятий, решив сам заняться воробьями. Он подумал о том, как хорошо было бы сейчас съесть сочную лепешку с ослиным мясом, с лёгкой грустью вспоминая то время, когда они делили лепешки с Чэнь Гуном. Даос вспомнил о Шиу, а ведь он обещал мальчику уйти только тогда, когда он поправится полностью. Кто бы знал, что намечаются такие трудности. Нужно было спасаться от преследования Сан Цзинсина, да ещё с едва живым Янь Уши на руках. Шэнь Цяо искренне надеялся, что с мальчиком все хорошо и он поправился.
  — У тебя такое лицо, А-Цяо, интересно, о чем ты думаешь? — спросил Янь Уши, когда они обедали поджаренными на костре воробьями.
  — Думаю о Шиу и о том, поправился ли мой ученик, — ответил Шэнь Цяо.
  — Почему ты не захотел, чтобы я пошёл с тобой в Сюаньду? — с лёгким укором спросил глава Янь. — Если бы я пошёл с тобой, всего этого не было бы. Мы бы разделались с Сан Цзинсином, пока он не успел позвать своих союзников и Сан Цзинсин не смог бы схватить тебя, будь я рядом.
  — Глава Янь, во-первых, я помню, какой переполох ты устроил в секте Бися, поднимая на смех её учеников, и мне совсем не хотелось, чтобы ты начал вести себя подобным образом в моей секте. А, во-вторых, мне самому нужно было решить свои трудности, не прячась за