[/quote]
Далее автор продолжает:
«Сделав усилие, мы можем сохранить сублиминальную информацию чуть дольше, однако качество этих воспоминаний будет таким низким, что уже через несколько секунд промедления вспомнить эту мысль можно будет разве что случайно. (Автором дается ссылка на работу Soto, Maryla, and Silvanto 2011; ссылка в библиографии на стр. 396 – И. Ф.). Чтобы мысль сохранялась долго, нужно сознание». (Там же).
Что именно нам могут подсказать обе эти цитаты?
Скорее всего, то, что наблюдается полная аналогия со спонтанным явлением идеи из бессознательного в наше сознание в акте инсайта (озарения, прозрения). Постараемся выяснить, в чем именно заключается эта аналогия? Она будет представлена нами в двух видах.
1). Как только идея явилась в наше сознания, первое, что нам нужно сделать так это попытаться «запомнить» ее, то есть хотя бы на некоторое время удержать ее в нашем сознании (но не в памяти! – об этом чуть далее). Иначе, при малейшем отвлечении, смысл идеи может улетучиться из нашего сознания. Спрашивается, для чего нам необходимо это «время удержания» смысла идеи? Только для того чтобы успеть подобрать те слова (знаки), которые бы способствовали раскрытию ее смысла и фиксации последнего (уже в памяти!). (Напомним: то, что еще не названо, не материализовано в знаки, не может быть нами помещено в долговременную память, не может быть запомнено – оно находится в краткосрочной памяти, путь из которой в долговременную память лежит через оформление смысла идеи в культурных знаках, изымаемых нами из этой же долговременной памяти).
Как мы теперь понимаем, смысл идеи, как и смысл «сублиминальной информации», не будучи зафиксированными, «угасают стремительно, по экспоненте». Иначе говоря, чем длительнее «время удержания», тем труднее сохранить в сознании как новоявленный смысл идеи, так и вид «сублиминального стимула» – и то и другое, образно выражаясь, тает у нас на глазах. В этом мы видим первую аналогию между ними – она в стремительном угасании «вида» той информации, которая еще не имеет наименований, а потому не может быть помещена в долговременной памяти нашего сознания.
2). Далее автор заявляет, что «сохранить сублиминальную информацию чуть дольше» можно лишь в том случае, если «сделать усилие». Конечно же, имеется в виду умственное усилие. Но не тоже ли самое мы наблюдаем, если в наше сознание является смысл новой идеи? Чтобы его сохранить в нашем сознании, наше внимание, наше умственное усилие должно быть постоянно зафиксировано именно на этом смысле, а не на чем-либо другом. Малейшее отвлечение грозит нам потерей (забвением) самого смысла. И вспомнить его бывает чрезвычайно трудно, и тем труднее, чем больше времени проходит с момента его явления. И здесь мы видим вторую аналогию – она в необходимости пристального сосредоточения на предмете новоявленного объекта с целью не упущения и смысла идеи, и вида «сублиминальной информации».
Итак, имея в виду выше изложенное, мы видим достаточно полное соответствие того, что мы ощущаем и понимаем в моменты прихода идей в наше сознание, тому, к каким выводам пришел автор цитируемой нами книги (со своими сотрудниками и коллегами). Именно поэтому мы можем допустить, что процесс понимания смысла внове явленной идеи вполне идентичен процессу осознания «сублиминальной информации». А это означает, что, скорее всего, идентичными являются и те процессы, которые происходят при материальном взаимодействии нейронов в нашем мозге как в том, так и другом случае.
И, конечно же, только проведение экспериментов с фиксацией деятельности нашего мозга в моменты прихода новых идей в наше сознание может окончательно либо подтвердить справедливость нашей гипотезы, либо внести в нее дополнения и уточнения, либо опровергнуть ее. В том же случае если данное предположение – а именно: возникновение новой мысли происходит в результате спонтанного соединения нейронов нашего мозга в комплекс (ансамбль) определенного вида – в дальнейшем будет экспериментально подтверждено, то у нас появится основание к тому, чтобы считать, что мысль не идеальна – она материальна (Д. Деннет), по крайней мере, в момент зарождения и возникновения ее в нейронных структурах нашего мозга. (Правда, затем перед нами встанет не менее сложная задача: объяснить, каким образом материальный комплекс (ансамбль) нейронов в дальнейшем трансформируется (на уровне нашего сознания) как в идеальный смысл идеи, так и в наименования тех объектов-сущих, которые входят в комплектацию данной идеи). И это явится еще одним подтверждением, что самоорганизация в макроструктуры (положим, ячейки Бенара, идеи, сверхпроводимость и т. д.) берет начало в микроструктурах этой материи (молекулы воды, нейроны, свободные электроны и т. д.). Надо только знать, какие условия необходимо создать для того чтобы побудить микрочастицы к началу процесса спонтанной самоорганизации.
В связи с последним замечанием, выскажем одно соображение, касающееся «двухслойности» организации материи в процессе продуктивного мышления. Дело вот в чем: Д. Деннет в своей книге «Сладкие грезы: Чем философия мешает науке о сознании» приводит следующее высказывание британского философа Г. Д. Стросона:
«У нас много математических уравнений, описывающих поведение материи, но в действительности мы ничего больше не знаем о ее подлинной природе. У нас есть лишь одна догадка о ее подлинной природе: если вы располагаете ее так, как она расположена в таких объектах, как мозг, то вы получаете сознание»14.
Так вот, учитывая наше предположение о том, что смысл идеи получается в результате самоорганизации нейронной материи нашего мозга в некий упорядоченный (низкоэнтропийный) ансамбль нейронов, можно сказать, что ткань (ткань состоит из материи) самого продуктивного мышления организована Природой, если можно так выразиться, в два «слоя». Первый «слой» – это сама материя нейронов мозга, организованная Природой таким образом, что возникает сознание, как это и произошло с человеком разумным. И второй «слой» – это уже сознающий мозг, нейроны которого в определенных условиях могут спонтанно самоорганизовываться таким образом, что возникает новая мысль, то есть идея.
И, как мы полагаем, вероятность возникновения идеи зависит не только от самой Природы, наделившей наш мозг сознанием, но и от интенсивности нами самими прилагаемых логических усилий в решении какой-либо проблемы. Иначе говоря, только наши логические усилия побуждают нейроны мозга к спонтанной самоорганизации. Именно они создают такие флуктуации нейронной материи, которые приводят к бифуркации, то есть к образованию смысла идеи. (Это и есть то, что в предыдущем разделе я обозначил как ««достучаться» до материальных нейронных структур нашего мозга»).
Подобный способ образования смысла идеи явится еще одним подтверждением того, что самоорганизация материи берет свое начало в микроструктурах этой материи: образование ячеек Бенара, «химических часов», переход в сверхпроводящее состояние некоторых металлов и сплавов, переход нормального гелия Не-1 в сверхтекучее состояние Не-11 и т. д.
Надо только знать, какие условия необходимо создать для того, чтобы побудить микрочастицы материи (молекулы воды и растворенных веществ, электроны, молекулы гелия, нейроны и т. д.) к началу процесса их самоорганизации.
8. Чем обеспокоено бытийно-историческое мышление Хайдеггера?
«Чем же еще другим должно «быть» сущее, если оно уже есть? Если бы могли еще знать, почему сущее есть. Поэтому спрашивают: чем вызывается к действию сущее?15.
Предисловие
В данном разделе попытаемся осветить всего лишь крошечный островок в океане Хайдеггеровской мысли. А именно, мы должны мысль Хайдеггера о Бытии и мышлении – вместе с той многозначно-загадочной терминологией, посредством которой эта мысль выражается – перевести на язык той мысли, которую мы сами более или менее понимаем и язык которой – опять же, более или менее – понятен нам самим.
Итак, в тексте, изложенном выше, мы в буквальном смысле расписали по пунктам вопрос, каким образом происходит возникновение новизны в социуме после того момента, как человеком уже воспринята Необходимость возникновения новизны в виде какого-либо воздействующего на его чувства и ум негативного фактора: недостаточности чего-то, неудобства пользования чем-либо и т. д. И эта новизна возникает, сначала, в виде смысла идеи, а затем, в форме внове создаваемого нами искомого сущего, далее материализуемого в подручного средства.
Но тогда возникает вполне конкретный вопрос, что именно свершается в социуме до данного момента, что ему предшествует, что способствует возникновению самой Необходимости в новизне того или иного вида. Иначе говоря, возникает Хайдеггеровский вопрос, «чем вызывается к действию сущее?» (См. эпиграф к данному разделу).
А вот на этот вопрос, как мы постараемся изложить ниже, отвечает то, что Хайдеггер назвал Бытием самом по себе и мышлением. Причем не бытием, как существованием всего существующего сущего, и не мышлением, как обыденным рефлексированием над объектами, присутствующими вокруг нас и в нашем уме (памяти), а Бытием и мышлением совсем особого рода. Вот об этом и пойдет у нас речь далее.
При этом в целях некоторой определенности в понимании Бытия и мышления, мы будем, в основном, рассматривать эти категории относительно того социума, в котором мы обитаем сами. Это, во-первых, а во вторых, постараемся придерживаться следующего плана изложения:
А. Бытие, по Хайдеггеру
1. Главная особенность Бытия самого по себе – это вынуждающий характер его проявления
2. Безосновность Бытия
Б. Мышление, по Хайдеггеру
С. Взаимосвязь Бытия и мышления с человеком.
А. Бытие, по Хайдеггеру
Сначала изложим вопрос о бытие в том виде, в котором он представлялся самому Хайдеггеру в работе «Введение в метафизику» (1935 год). Вот что он пишет в первой главе «Основной вопрос метафизики»:
««Вопрос о бытии» подразумевает, согласно общепринятому толкованию: вопрошание о сущем как таковом (метафизика). Если же исходить из «Бытия и времени», то «вопрос о бытии» значит: вопрошание о бытии как таковом. Такой смысл словосочетания «вопрос о бытии» оправдан как по содержанию, так и по языковой форме; ибо «вопрос о бытии» в смысле метафизического вопроса о сущем как таковом как раз и не спрашивает явно о бытии. Оно остается забытым»16.
Иначе говоря, вопрос о «бытии как таковом» – а по нашей терминологии: о Бытии самом по себе – метафизикой так и не был поставлен, вплоть до опубликования Хайдеггером своей работы «Бытие и время» (1929 год).
Далее мы рассмотрим две принципиальные особенности Бытия самого по себе, которые характеризуют его с совсем необычной для нас стороны. При этом мы не будем останавливаться на онтологической дифференции, – различии Бытия и сущего – поскольку она достаточно полно изложена во многих его работах.
1). Главная особенность Бытия самого по себе – это вынуждающий характер его проявления
Начнем с того, что Мир состоит из бесчисленного количества открытых
