что мне удастся увидеть сразу столько властителей, для которых всё остальное человечество всего лишь марионетки. Хотя если уж совсем честно, я и видел то всего-навсего одного, который помимо прочего владеет ещё и компьютерным концерном, в котором я сегодня руковожу разработкой искусственного интеллекта.
— Позвольте представить, господа, — раздался над аудиторией медный баритон костлявого, приведшего меня сюда, неожиданный для столь утлого тела, — Серж Маршал, Генеральный руководитель проекта «Силаменс» корпорации «IQ Eletronics» которому мы все признательны за то, что он нашел для нас время!
Сто с чем-то пар глаз молчаливо уставились на меня, словно пытаясь проникнуть под черепную коробку и посмотреть, что в ней. Впрочем, тишина длилась буквально мгновение. А следующее я услышал скрипучий голос:
— Это правда, господин Маршал, что ваше полное имя Сержант?
— Да, господа! Мой покойный отец всю жизнь прослужил в армии. И даже выйдя в отставку, он ввёл в семье порядки, весьма напоминающие военные. Когда родился я, моя покойная мать предложил отцу назвать меня Сержем. Отец по-своему, но очень любил ее и уважал её мнение. Поэтому он согласился, но с небольшой поправкой — чтобы полное имя моё было Сержант. Однако все для краткости зовут меня Сержем. И охотно я откликаюсь на это имя.
— Да-а-а! — многозначительно проскрипел подобием смеха всё тот же господин. — Вы прошли славный путь от сержанта то маршала компьютерного фронта! Какое образование Вы получили?
— Я имею научные звания в таких областях, как математика, философия, психология. Читал лекцию в университетах по математике, эстетике, этике, логике и общей психологии.
— Говорят, на ваши лекции студенты сбегали с других занятий?
— О! Я вижу, от вас ничего невозможно скрыть! Но признаюсь, что никогда не отмечал посещаемость моих лекций студентами. И уж тем более не вёл бухгалтерии: больше ли присутствует в аудитории слушателей или меньше.
Пару раз руководство университета Футурологии выражало недоумение, почему на моих лекциях сидят студенты, которые должны находиться в других аудиториях? И даже пыталось выяснить, почему это происходит? И что удивительно, именно у меня,
Я же предложил спросить об этом самих студентов. Ребята, которых «уличили» в нелегальном посещении моих лекций, сообщили, что они приходят сюда, потому что им тут интересно. И совсем не интересно там, где им положено быть.
Претензий ко мне с тех пор больше не возникало. А год спустя после этого инцидента я начал работать в лаборатории концерна, которым нынче руковожу. Но я эту часть преднамеренно опускаю. Это им, наверняка, и без меня известно.
— А через два года вы уже руководитель! Неплохой рывок!
— Так уж получилось! — Я стараюсь изобразить хоть какое-то подобие скромности. А сам думаю, что так просто ничего никогда не получается. Я сильно позаботился об этом. Мне и моим сотрудникам, которые хотели именно меня видеть своим руководителем, пришлось освоить профессию хакера. Во всех тонкостях. Чтобы пробраться незамеченным в компьютерную сеть корпорации.
Нет, я ничего не хотел украсть. Меня интересовало, что думает обо мне «банкоматы» корпорации. Её финансовое руководство, если быть точным, с момента как я стал соискателем на должность руководителя. И тут выяснилось, что я на втором месте. А на первом, значится, мой заклятый друг Мойшер.
Если бы речь шла просто о должности или о деньгах, я бы плюнул. Не говоря о славе и почестях, которыми всегда пренебрегал.
Но вся моя команда, сосредоточенная к тому времени в корпорации, прекрасно понимала, что речь, возможно, идёт о судьбах мира. И что фанатика и научного идиота, каким является Мойшер, допускать к рулю управления нельзя. Разве что если тебя знобит от сильного желания вселенской катастрофы.
Вскрытые мною записи о предпочтениях совета, помогли создать самый лучший план. С этого момента на компьютеры владельцев контрольного пакета акций обрушилась лавина сторонней информации. Насколько будет лучше, если научным главой корпорации станет Мойшер. Да, он стар. Но у него высокая квалификация. А главное, он готов поделиться с остальным компьютерным содружеством. В лице других корпорации. И как, благодаря этому, весь цифровой мир совершит рывок вперёд.
Мои ребята правильно рассчитали, что "контрольный пакет" совсем не хочет, развития абсолютно всей отрасли. Как все нормальные предприниматели, он хотел "нормальной конкуренции". А таковая предполагает, чтобы лидером была и оставалась только наша корпорация.
А для этого куда больше подходил я, охарактеризованный в неожиданно появившихся отзывах, как профессиональный эгоист и сектант, которому решительно наплевать на всех, лишь бы быть впереди. И мне, дескать, высочайшему профи, главное собственный рост!
Через два дня, когда совет собрался для того, чтобы принять окончательное решение, в головах у всех была только одна фамилия. Моя. Именно так всё и получилось. Но это очень личное. А я уже вслух сказал все. И вряд ли буду что-то добавлять.
— Мы получили сведения, — Вывел меня из коротких раздумий человек с невыразительным лицом из второго ряда справа. Если я ничего не перепутал, представитель четвёртой ветви династии Роков, — что под вашим руководством достигнуты наилучшие среди пяти ведущих корпораций мира результаты. Вы обучили искусственный интеллект размышлять. Как вам удалось подобраться к задаче, с которой пока не справляются даже специалисты по электронным мозгам высочайшего класса?
Я тщательно думаю, как мне ответить. Власть тем более становится неограниченной, чем больше ограничен ум ее носителей. Но это очень личное. Это не для обсуждения.
Когда-то давно я читал, что никто не имеет доступа к мозгу. Кроме хирурга, вскрывающего череп. Но он находит там только пустые ячейки!
Вот уже несколько веков, причём в последние полсотни лет с помощью сложнейших приборов, мы пытаемся проникнуть в тайны сознания.
Но и сегодня мы продвинулись не слишком далеко. И знаем о нём не намного больше, чем двести лет назад. Даже вопрос, где кроется память – в глие, жидкости, которая окружает мозг или еще где-то остался без ответа.
Тот, кто создал нас, явно не хочет, чтобы мозг раскрыл свои тайны. Словно опасаясь чего-то. Сегодня я почти уверен, что знаю, чего именно Он не хочет!
Мы пометили и расцветили в разные цвета "карту" серого вещества. На ней выделили области, отвечающие за любовь, за голод и всё остальное. Вроде бы все наглядно. Можно воткнуть в этот участок электрод. И, пропустив по нему ток, вызвать чаще всего определенную реакцию.
Но не говорит ли это, что сам участок достаточно велик и поэтому он весь передатчик. И способен сам послать «электроукол» в какую-то малюсенькую точку, отвечающую за эту функцию? И что всё это весьма условно? И что имея много широких данных, мы не получили узких? И что именно в них лежит ответ, как работает мозг?
И тогда, скорее всего все полученные данные следует рассматривать скорее гипотетически, чем как установленный факт науки?
Мы говорим, впрочем, не слишком уверенно, что сам процесс мышления осуществляется при помощи соединения аксонов. Может быть, и так! Но ведь никто не знает, почему они в одном случае «сплетаются» в одной конфигурация, а в другом — в совершенно иной.
Мать ли природа или отец Творец – это в области скорее сексуально-теологических предпочтений, нежели философских наклонностей – не хотят пускать человека в «рубку управления его полетом». Не хотят! И все тут! Несмотря на то, что головастики, как называет меж собой друг друга ученая братия, понаизобретали массу точных и особо точных приборов, способных, по их мнению, чуть ли не в деталях охарактеризовать работу некоторых секторов «черного ящика».
Эти приборы позволяют только уверенно сказать: примерно там-то и там-то кое-то происходит. Но на этом можно ставить точку! Ибо на следующем шагу нас стережет все та же надпись «Входа нет!!!»
Нам очень не хочется, конечно, признавать, что всё человеческие изобретения результат подражания природе. Может потому, что подражания очень странные? Разве у птицы есть реактивный двигатель? Или шасси, как у самолёта? А где всевозможные шестерёнки и заклёпки у лошади?
Но технику, созданную нами, мы худо-бедно ремонтировать умеем. Тут заменим какую-нибудь изношенную или поврежденную крестовину, там проводок — и она будет служить еще сколько - то. А попытки замены деталей человека, очень неутешительны.
Можно сделать протез ноги, который будет действовать почти как настоящая конечность. Впрочем, всегда почти. И всегда куда хуже. То, на что способна рука, например, самый удачный протез, увы, не способен. Он не умеет чувствовать!
Или замена клапана или даже сердца в целом? А на самом деле, протез, он и есть протез! Даже биологический. Вся оставшаяся жизнь – масса неудобств. Прием гор лекарственных средств, которые если, с одной стороны, помогают, то, с другой, гробят и сам протез, и остальные органы.
Интересно было бы послушать известного миллиардера, сменившего несколько сердец. Как он себя чувствовал все эти годы, с регулярно заменяемыми чужими сердцами в груди? Что он ощущал? Кроме, разумеется, радости, что, несмотря на все это, пока еще жив? Однако, все достижения медицины преподнесены нам как ода человеческому разуму. И тут мы плавно переходим от "периферии" к центру.
Счастье это или несчастье, но до замены части мозга протезом никто не додумался. Но для серьезного сколько-нибудь ремонта мы не годимся. И вряд ли когда-нибудь сумеем делать людей с психическими заболеваниями нормальными.
Научились, правда, немного воздействовать на мозг оперативным путем. Например, изолировать лобные доли при шизофрении. Людей, прошедших через лоботомию, правда, перестают преследовать галлюцинации.
Но, как мыслящие существа, они после нее больше ни на что не способны. (Хотя очень много людей, не проходивших ни через какую-либо лоботомию, мыслят точно также. И их становится все больше). Научились подавлять возбуждение различными транквилизаторами и снотворными. А психов становится все больше.
В давние времена это делалось куда проще — с помощью кубка хорошего вина. Привыкание? Оно может возникнуть в любом случае. В одном случае оно называется алкоголизмом, в другом медикаментозной зависимостью. На определённой стадии эти люди тоже практически потеряны для общества. А другие быстро и легко избавляются от многих видов зависимости. Вроде как сами по себе.
У моего отчима выявили рак. Перед операцией он был несомненным алкоголиком. С диагнозом. А уж курил по три пачки в день самых крепких сигарет. Что тоже наркомания в легкой форме.
Мать терпела его наклонности, поскольку он был весьма миролюбив даже в сильной стадии опьянения. К тому же у него были золотые руки. И доброе сердце.
Врач, прооперировавший его, сказал: имей ввиду, всего одна сигарета или рюмка водки — боли начнутся заново почти сразу, и ты покойник. А завяжешь с вредными привычками, проживешь лет пять, не меньше. С того дня, словно отрезали. Отчим после операции больше не пил, и не курил.
Но как он сделал это без всякой подготовки
Рекомендую размещать частями.
Улыбаюсь.