баранов – это точно. На баранов охотиться трудно – рядом с ними крутятся люди. Бараны, почему-то боятся волков, вот же глупая дичь, надо им бояться людей - ведь волки режут только самых старых и больных баранов, а люди, в отличие от волков, режут всех баранов подряд и едят их. Шкуру с них также используют. Жрут люди вкусную баранину, а волки голодают, хоть волк не изгаляется над трупом барашка – шкуру с него не снимает. Где справедливость? Приходится волкам, как всегда, когда есть нечего ловить микки-маусов. Но, это сколько мышек надо поймать, чтобы хоть как-то набить свой желудок? Волк вам не кошка, хоть он и ловкий, сильный, выносливый, умеет действовать скрытно и из засады. Но даже в этом случае волку не всегда удаётся достичь цели в охоте. Это кошки являются прирожденными охотниками на мышек. Несправедливая природа сделала нас волками, лучше бы мы были … стрекозами. Эти летуны самые удачные охотники, способные на лету ловить добычу. Они мгновенно просчитывают траекторию движения своей жертвы, с учетом упреждения, и атакуют её с невероятной точностью. Промахов практически не бывает. Результативность их охоты находится на уровне 100 процентов. Ну а помогают им: острое зрение, стремительность, высокая скорость полёта и необыкновенная манёвренность. Эти твари могут даже зависать над жертвой, подобно вертолёту.
Плохо, что волк не может зависать над жертвой. И Хвостомёт не мог, а вот тот, кто его съел смог. Хвостомёт надеялся возле реки поймать каких-то новых неведомых доселе в этой местности птиц. Странные птички всё время копошились на берегу реки и что-то постоянно жрали: упитанные птички такие. Но, не срослось. Съесть упитанную птичку не получилось, зато сам Хвостомёт оказался жертвой.
Главное правило охоты: не подходи близко к жертве и не поднимай много шума, а также на охоте верь только собственным глазам и собственному носу. Ещё верь своей чуйке, то есть задницей чувствуй опасность. Увы, хоть голод как ничто другое обостряет чувства, но он заглушает чуйку. Вот Хвостомёт и лоханулся, сунувшись не туда, куда следовало. Поэтому и бесславно погиб во цвете лет. Члены стаи только в последний момент увидели, как что-то белое и огромное выпрыгнуло из-за складки местности и обрушилось на Хвостомёта с большой высоты. Что было дальше, стая не видела, ибо удирала, не оглядываясь, правильно рассудив, что любоваться, как грызут вожака не надо, а надо делать ноги с этого места, как можно быстрее. Хвостомёта всё равно не спасти: слишком уж это белое чудище обло, озорно и огромно. Ухогрыз тогда так же, как и все, бежал куда-то в сторону быстрее своего визга и не оглядывался: у него даже мысли не возникло спасать своего начальника – свой хвост ближе к телу. Конец жизни бедного Хвостомёта оказался печален, середина голодной жизни никуда не годилась, а начало его жизни вообще смешное. Прошло полдня, и осиротевшая стая собралась в кучу. Единогласно волчий электорат выбрал Ухогрыза новым вожаком в надежде, что новый глава администрации придумает что-то такое, чтобы волки не голодали и их не ели белые чудовища. Бывшего своего главу стая не очень одобряла, так как Хвостомёт имел странное видение на распределение пищи. Он считал, что еду надо всегда делить поровну: половину добычи себе, а другую половину всей стае, ага, справедливость удел слабых. Теперь волки надеялись, что новый глава стаи повернётся от эгоизма к альтруизму.
Новый глава администрации своим программным воем перед стаей выразил уверенность, что волки непременно должны быть сыты, что волк – это звучит гордо и волк в цирке не выступает. Вполне себе приемлемая концепция. Вот только в душе у Ухогрыза поселилась паника: наесться, что ли мухоморов для поднятия вдохновения. Жаль только, что мухоморы ещё не созрели. Пока для Ухогрыза всё складывалось удачно. Вот только удача девушка ветреная, может и филеем своим повернуться: то, что вначале удачно складывается, совсем не факт, что удачно закончится.
Волхв хуторского розлива постоянно контролировал ситуацию вокруг населённого пункта и новостроек. Агрессивно настроенных чужаков не наблюдалось: пока никто не беспокоил переселенцев и не отвлекал их от работы. Но исключение имело место в виде повадившихся бегать по округе волков. Так-то волки не очень опасные звери: на людей они не нападают, но возможны всякие неожиданности. Может эта не очень большая стая замыслила отомстить своим обидчикам? Ведь совсем недавно Терминатор приволок дохлого волка на хутор, чем очень огорчил местное население. Не тем огорчил, что убил волка, а тем, что волка убил кролик. Терминатор, конечно, молодец, но старожилы стали беспокоиться, поэтому надо что-то делать.
- Анчар, - обратился к коту Савелий после сытного завтрака. – Тут такое дело. Ты бы приструнил Терминатра. Если ему так хочется ловить волков, то пусть ловит их далеко в барханах, и на хутор не надо их тушки приносить. Местных такое его увлечение пугает.
Анчар кивнул и отправился делать внушение Терминатору. Увы, кроме Терминатора, коту надо было бы поговорить на тему любви к дикой природе ещё и с птицами и с кошками. Но, Анчар сам принадлежал к хищникам. А кредо нормальных хищников: «Волков бояться – в Тамбове не появляться».
Сегодня дежурным патрулём по охране периметра числились две кошки – Афродита и Маха, и два петуха – Цыпа с Деймосом. Возле Юрика и Гоши этот замечательный квартет не крутился по причине того, что их любимые люди чалились на штрафных работах, а на штрафных работах ничего интересного для животных нет. Это вам не бег по пересечённой местности и не изучение окрестностей населённого пункта. Вокруг столько всего интересного. Хотя и в джунглях жилось интересно, но там большая скученность людей и животных на маленьком пятачке, а здесь воля вольная: бегай – не хочу. Сегодня квартет решил устроить засаду на каких-то серых животных, похожих на собак. Говорят, это и есть волки. Одного серого уже приволок Терминатор – а мы чем хуже? Плохо, что с ними в засаде нет их любимых людей, которые, то маются делом, то занимаются дурью вместо интересной охоты. Но их люди – Юрик и Гоша, парни весёлые, они ещё что-нибудь замыслят и даже замутят. Избыток энергии у людей вещь страшная, способная при должной сноровке спровоцировать всякие интересные неожиданности.
Ухогрыз, может быть и не повёл бы стаю прямиком к реке, где копошились странные птички, но очень кушать хочется, прямо сил нет. Вожак, конечно, рисковал без разведки лезть в бой с новыми существами, но его желудок перехватил управление мозгом. Вожак рискнул своим авторитетом и пошёл ва-банк.
Стая трусцой бежала за своим вожаком, полагая, что вожак всё знает, что делает. Увы, но вожак не знал: им руководило отчаяние. Вот по этой причине он учуял запах новых существ слишком поздно, когда столкнулся с ними нос к носу. Ухогрыз от неожиданности остановился. Его стая также остановилась. А впереди по курсу, метрах в десяти от волков, стояли четыре существа: в середине две птицы, а по краям кошки.
Остановившись, вожак стаи стал оценивать ситуацию. С одной стороны, птицы – это вкусное мясо, но с другой стороны эти птички слишком большие, да и кошки размером с хорошую собаку, а собака – это всего лишь пародия на волка. Зато волков чуть больше, чем противников. Ухогрыз уже начал склоняться к мысли, что стая может в битве победить, поэтому готов был дать команду к атаке, ведь нет ничего лучше, чем хорошая кровавая драка. Но события начали развиваться не по сценарию вожака стаи волков, а по замыслу противника. Вдруг с птичками стала происходить нехорошая трансформация: птицы внезапно растопырили во все стороны свои перья, превратившись в огромные перьевые шары ярости, и первыми, с огромной скоростью, атаковали млекопитающих.
Ухогыз сумел отпрыгнуть от атаки разъярённого Деймоса, а Цыпа смело атаковал остальных волков. Вот тут-то Ухоргыз и понял, что это не они охотники, а на них охотятся. Такое понимание к вожаку пришло, когда его задница прочувствовала удар острейшим клювом. Это было чрезвычайно больно. А к очумелой птичке не подберёшься: она высоко прыгала, жутко клекотала и топорщила перья. Тут волки рассмотрели ещё и когти на лапах этих птичек к дополнению к острым клювам и горящие жаждой убийства глаза. Хорошо, что ещё кошки не успели ринуться в драку. Волкам хватило и двух отмороженных на всю голову птичек.
Умные волки покидали место драки в панической спешке, а те, кто не сильно спешил, те волки получали ускорение клювами и когтями птичек. Нет, это, понимаешь, как-то обидно, что тебя до крови избивают какие-то птички. Да когда же эти твари отвяжутся от волков? Уже сколько времени скачем по барханам, а эти демоны в перьях всё никак не угомонятся: клюют волков и клюют. Хорошо ещё, что их кошки оказались медлительными и не погнались за волками по песку.
Раздосадованные тем обстоятельством, что волки убежали и не дали себя заклевать, Деймос и Цыпа вернулись к кошкам. Надо было окружать блохоносцев, тогда бы никто из серых не ушёл.
Серая стая, собравшись в кучу, на голодный желудок стала зализывать раны: сейчас это главное, а разборки надо оставить на потом. Сходили, понимаешь, на охоту. Ухогрыз выл от боли. Эти последние события ему хотелось вычеркнуть из своей серой жизни. Остальные волки изображали парад увечных инвалидов. Волк Кривонос щеголял окровавленными боками, у другого волка часть уха оторвано. Волчица Острозуб вообще походила на невесту Франкенштейна. Ухогрызу приходилось извернуться буквой «Зю», чтобы зализать свои болючие раны. Ещё приходилось много думать: боль как-то ускорила процесс мышления. Конечно, через тернии, жизнь лучше познаётся, но хотелось бы пиши насущной в желудке. По всем правилам, птичка должна находиться в желудке у волков, но здесь завелись какие-то неправильные птицы, и их бегало слишком много. Совсем неправильные, чтоб их человек сожрал. И люди здесь неправильные. Да, даже их домашние кошки совсем неправильные. Про то белое чудовище лучше и не вспоминать. Вспомнив о людях, на ум Ухогрызу пришла парадоксальная мысль. А что если….. От голода мысль стала оформляться в интересную форму, а форма оформилась в волевое решение. Вот только, что скажет стая? Вздохнув, Ухогрыз решил, что на остатках своего авторитета он всё же осуществит своё решение. А что делать, надо хвататься даже за самую тонкую соломинку надежды, уже дрожащую последним берёзовым листом.
Хуторянин Иван Корнеев имел хмурый вид, в отличие от своего соседа Матвея Ивановича Сёмина. Не исключено, что Матвей Иванович уже причастился стаканчиком винца, поэтому ему это время суток казалось очаровательным. Оба соседа, пересёкшись в центре хутора, обменивались мнениями о ситуации на хуторе, то есть, говоря по-простому, просто сплетничали. Иван Корнеев, сорокадевятилетний мужик, сам происходил не с этого хутора, а с хутора Крапцовский, но практически всю жизнь прожил в Потаповском, так как переехал сюда, женившись на местной женщине Антонине Андреевне, которая принадлежала к клану Шемонаевых, то
