руководителем группы первого курса. Другие группы, приходившие к ней на лекции, в этом году так же пошли на спад по интеллектуальным качествам....
-Пойдем спать, - в полголоса просила она сейчас, почти засыпая рядом с Женькой.
Он повернулся к ней. Секунду смотрел в ее глаза, с улыбкой, с теплом, с лаской. Неожиданно поцеловал в губы, подхватил на руки и понес в спальню.
-Еще полчасика посижу, ладно?...
Большой серый лис больше не пугал ее. Наоборот, протягивал свою лапу, будто обещая преданность. Склонил голову; она увидела в руках стальной ошейник. Лисиц на цепь не сажают, подумала она. Хотела сказать это вслух преклонившемуся перед ней животному, но не смогла. Наполовину открыла рот, плотная масса залепила дыхание, проникла в легкие, наполнила приятным ароматом. Она протянула к лисице руку с намерением пожать лапу хищника; сверкнули когти. От внезапности ошейник выпал из ее пальцев.
Под оглушающий звон она резко открыла глаза. В неожиданной тишине звон эхом отзывался по всей голове, лишая возможности некоторое время соображать. Но взгляд ее попал на будильник, который всегда срабатывал без четверти семь. Она проснулась ровно через тридцать пять минут.
Она проспала!
Надьку в школу пора вести, а она валяется в кровати!
Она мигом выскочила из-под одеяла. Почти бегом вошла в комнату дочери. И остановилась, тупо уставившись в пустую всклокоченную постель. Приготовленной с вечера одежды, как и портфеля, не было.
Она перевела дух, закусила губу, и, неожиданно для себя самой, рассмеялась. В кухне тоже было спокойно; на столе оставались неубранными два столовых прибора. В одной из чашек еще не остыл недопитый кофе Женьки. Она еще раз улыбнулась удачному исходу дела.
Меньше десяти минут ей потребовалось, чтобы привести себя в порядок; вечером она обязательно вольется в радостное для дочери и, несомненно, для всей семьи русло, со всей его круговертью (конечно, будут гости, суета превратится в бурный хаос), но до того момента она оденет привычную маску: под тоскливое настроение утра, с обилием серых туч, разгуливающих по небу под надзором желтого ока солнца; так же свободно, слившись с большинством, но так же как солнце, улыбающееся только ей, невзирая на количественное превосходство парообразований, нагнетающих скуку.
-Пора на Голгофу, - сказала она сама себе, удовлетворенная всеми элементами одежды и небольшим количеством макияжа.
До технического училища ей всего-то требовалось проехать три остановки....
На счастье Марины Александровны, «маршрутка» уже подъезжала к месту посадки. Полупустое такси подобрало только ее одну. Ехали быстро, чудом пролетая светофоры на «зеленый». На остановках долго не задерживались.
Через десять минут она была на месте. И сама удивлялась желанию добраться до места работы на маршрутном такси, которые терпеть не могла до сегодняшнего дня. Обычно предпочитала троллейбусы, в исключительных случаях пользовалась автобусом. Просто сегодня Марина Александровна могла реально опоздать, за что ей наверняка бы влепили строгий выговор; Валентин Сергеевич очень не любит, когда опаздывают. Часто, первые пять минут после звонка дежурит по первому этажу, «эффектно» пробирая провинившихся по этому поводу. И его совершенно не интересуют причины опоздания.
У парадного входа она встретила Андрея Коваля с черным пакетом в одной руке и с недавно где-то приобретенным мобильным телефоном в другой. Впрочем, первокурсник сунул его в карман голубой рубашки, некрасиво, кстати, сочетающейся с серыми спортивными брюками. Дня четыре назад потеплело; все эти четыре дня, каждое утро он стоял у парадных дверей в одиночестве, занятый своими мыслями.
-Здрасьте, - кивнул Андрей, когда она поднялась по ступенькам и подошла к двери.
-Здравствуй, - Марина Александровна быстро открыла ее и вошла внутрь.
Она, вдруг, подумала, что Коваль хотел сказать ей что-то еще, помимо обыденного краткого приветствия. У него всегда в запасе оставалось энное количество неиспользованной информации, и на ее занятиях студент излагал ее сверх меры часто «доставая» преподавателя донельзя. А урок экологии с ним превращался просто в какую-то дуэль, где остальные студенты мало что понимали, впрямую требовали заткнуться. Изматывал Андрей с огромной скоростью. Зимнюю сессию он почти провалил, сдав из двух экзаменов только физику. Сдал почти на «отлично», чем немало удивил и обрадовал Дарью Павловну. Зато Романа Аркадьевича порадовать Ковалю было нечем. Она была в шоке (как и большая часть преподавательского состава), когда на педсовете встал вопрос об отчислении Андрея по итогам зимней сессии. Марина Александровна была «за» него, хотела, чтобы он продолжал учиться, несмотря на его досаждающее поведение на ее занятиях.
Марина Александровна прошла на вахту, попутно отвечая студентам на их механическое «здрасьте». Взяла ключи от аудитории, расписалась в журнале.
Запищал в сумочке сотовый.
-С добрым утром, - приветствовал Женька.
Она была рада услышать его голос. Отошла в сторону.
-Надеюсь, ты не слишком волновалась, что я отвез Надьку сам?
-Спасибо. Я чуть не опоздала, проспала будильник, представляешь? - пожаловалась она с улыбкой.
-Мы с Надькой позавтракали под его пение, - признался муж, - Прости, я подумал, в такой день ты могла бы отдохнуть от своего дурдома.
-Благодарю за заботу, - она и сама бы этого хотела, - Во сколько будешь дома?
Женька помолчал с секунду-две.
-Я сейчас еду к Алексееичу, потом в контору. В лучшем случае, к четырем постараюсь прибыть. Самое позднее - к семи. Да не волнуйся так, без меня праздник не обойдется; я уже пообещал Надьке... Люблю вас обеих. До вечера.
-Пока.
Прошел Роман Аркадьевич. Она видела как он остановился у расписания занятий, затем зашагал к себе. Вчера Марина Александровна изучала журнал подопечной группы. Тревожно было за ребят из-за математики, много двоек. Сложный предмет, сложный преподаватель.
-Роман Аркадьевич! - окликнула она, - Подождите!
Быстро догнала обернувшегося математика.
-Здравствуйте, Марина Александровна. Примите мои поздравления в адрес Нади.
Ему доставляло удовольствие сказать это. Но, хотя она видела, что глаза математика чуть потеплели, чего от него нельзя было добиться даже в самой мирной обстановке, все же, в них еще было немало холода. Тем не менее, услышать от Романа Аркадьевича приятные слова, относящиеся к ее дочери, доставило ей удовольствие, если не сказать больше.
-Спасибо, - с нескрываемым удовольствием ответила она, однако, радость оказалась недолгой, - Как дела у моих ребят? Открыла вчера журнал: Миронов - два, Романов - два, - она говорила как можно мягче, стараясь уцепиться за оттаявший чуть заметно взгляд математика, - Жалуются, мало времени на закрепление.
-А там и закреплять нечего, - но холод овладел им практически с первого слога, математик пожал плечами, - Я дал им двадцать одну формулу по производным, из урока в урок они упорно молчат у доски. Десять часов одно и то же решаем, что там закреплять?
Его словам можно было верить. Роман Аркадьевич, как и всегда, оказался беспощаден. Она никогда не понимала излишней строгости, тем увереннее сейчас принимала сторону несчастных студентов, тем паче, своих.
-У Романова, я смотрю, совсем плохо, - с особой просьбой постаралась намекнуть Марина Александровна.
-Романов вообще не работает, - быстро среагировал математик, словно задетый за живое, - Хоть бы слово сказал. Что Романов, что Миронов - студенты практически нулевые. Только телефоны и разговоры. А Миронов мне напрямую заявил, что ничего не понимает. Только через родителей разговаривать остается. Всю вашу группу назад тянут....
У Марины Александровны вновь запищал телефон. Она извинилась перед математиком и оставила его.
-Привет, мам, - приятный голосок любимой дочери достал до самого сердца не менее приятным теплом.
Все проблемы (спасибо высшим силам) мгновенно переместились из реального мира в параллельный, призрачный, пусть и на столь короткое время.
-Привет. Поздравляю тебя с Днем рождения, - Марина Александровна не смогла удержаться до вечера, где все самые теплые добрые слова имеют особую силу, но, естественно, она скажет это вновь, - Желаю тебе здоровья, счастья; пусть у тебя все будет хорошо.
-Спасибо, мам, - от одного только слова благодарности дочери у матери в горле встал ком, - Папа отвез меня, не волнуйся.
-Он тебя хоть покормил? - с нарочной заботой в неуверенном голосе сказала Марина Александровна.
-Трудно сказать, - серьезно ответило девятилетнее чадо, - Папа дал мне денег, так что голодной не останусь. А можно на мой День рождения придет Васька Борисенко?...
За минуту девочка засыпала мать вопросами. Последняя просила Надю приостановить «атаку», попутно разрешив ей пригласить Ваську Борисенко. Получив большую часть положительных ответов, Надя повесила трубку.
Так что к себе в подсобку Марина Александровна вошла за пять минут до звонка, отдав, при этом, ключ от аудитории ожидающим ее студентам из группы Романа Аркадьевича. Вошла, закрыла дверь, перевела дух. Различные эмоции переполняли ее сейчас. Особенно сильным было ощущение возврата в реальность, отступившую на второй план на время общения с дочерью. Наиболее ярко это ощущение поддерживал мат из аудитории (пролетающий вперемежку с болтовней студентов, занимающих места за партами), который Марина Александровна слышала сквозь тонкую дверь. Она, впрочем, перестала обращать на происходящее за пределами подсобного помещения во время ее отсутствия там какое-либо внимание. Лишь бы при ней не употребляли жестких и крепких выражений.
Марина Александровна включила свет, несмотря на солнечный, достаточно хорошо озаряющий внутреннее пространство через широкое окно...
Когда в дверь постучали, она не сразу сообразила, с какой стороны пришел гость. Расческа в ее пальцах, едва касавшись крашеных под каштан волос, летала по ним, сглаживая неровности.
-Здравствуйте, - вежливо обратился молодой человек, когда она открыла дверь в коридор этажа, - Мне бы Наталью Борисовну, если она здесь.
-Вы знаете, - не менее аккуратно огорчила Марина Александровна, встав на пороге, - У Натальи Борисовны сегодня выходной день.
-Простите, а вы, случаем, не могли бы подсказать ее адрес? - без тени разочарования выпытывал гость, которого она впервые видела, - Вы уж извините мою настойчивость.
-Ничем не могу помочь, к сожалению, - преподаватель пожала плечами, - Адреса я не знаю.
Гость извинился и ушел. Она закрыла дверь, повернула на два оборота ключ в замке, полная любопытства.
Наталья Борисовна Керенская делила с Мариной Александровной кабинет биологии и экологии, проводя здесь свои лекции по химии. Кроме того, она так же занимала пост зама по учебной части, и, кроме всего прочего, частенько проводила лекции по основам теоретической механики. В личной жизни Керенская в одиночку воспитывала двенадцатилетнего охламона. Насколько могла знать ее коллега по работе и просто подруга Марина Александровна, Наталья Борисовна не включала на ближайшее будущее планов на открытие какого-нибудь романчика (если, конечно, предположить, что молодой человек был с этим связан). В принципе, Марине Александровне, несмотря на любопытство, было все
