Блумом («Книга Рун») в 1980 году.
Однако многие исследователи полагают, что на самом деле руна Одина изначально использовалась в гадании древними кельтами и скандинавами, а Ральф Блум просто "восстановил историческую справедливость", обнаружив ее упоминание в древних источниках.
Ральф Блюм (27 мая 1932 г - ... марта 2016 г). Американский писатель и культурный антрополог, посвятивший свою деятельность работе с рунами - как с инструментами для самоконсультирования. Один из троих детей, рождённый звездой немого кино Кармели Майерс от второго брака с Ральфом Хенрикусом Блюмом-старшим (1893-1950), Ральф Блюм-младший был также племянником голливудского писателя и режиссёра Зиона Майерса, старшего брата Кармели.
«Гадание на рунах, или Рунический оракул Ральфа Блума» — эссе российского писателя Виктора Пелевина, написанное в 1989 году.
Автор эссе знакомит читателя с утерянной мантической техникой гадания (способ предсказания) по руническому алфавиту Футарк. За основу эссе взята книга американского исследователя и писателя Ральфа Блюма(в тексте указан как Блум) «Книга рун», где он приводит собственную интерпретацию способов гадания по рунам и описывает их мантическое значение, во многом опираясь на канонический текст конфуцианского Пятикнижия «Книги перемен», также называемой «И цзин» и «Чжоу И».
Во второй части эссе «Возрожденный оракул» автор пересказывает историю создания «Книги рун», отмечая работу Ральфа Блюма как «чрезвычайно интересный текст, в “неявном” виде содержащим целую эзотерическую систему»; ставя произведение в ряд между «И цзин» и «Иллюзиями»[5] Ричарда Баха, автор выделяет его среди потока западной мантической литературы «высоким уровнем духовной энергии», упоминая факт неоднократного переиздания книги за довольно короткий срок.
В третьей и четвертой частях автор эссе приводит описываемые в «Книге рун» техники гадания по руническому алфавиту и краткое описание значений каждой из 25 рун, включая значения в перевернутом положении – всего 41 описание.
***
"Ырк Битиг" - загадочная (руническая) книга древних тюрков
Древняя книга Ырк Битиг
Несколько слов по поводу новой публикации древнетюркского памятника Ырк Битиг с переводом и комментариями Б.Виногродского и Ф. Черницына
Издание Общественного Движения "Русская Философия", Москва, 2020
Ырк Битиг – поразительная книга: единственный полностью сохранившийся памятник рунического письма древних тюрков (датируется 9-10 веками), обнаруженный в 1907 г. английским путешественником А. Стейном в пещерах Дуньхуана на далёкой западной окраине Китая. Состоит из 65 символов-сюжетов, отмечающих отдельные, в загадочном беспорядке собранные жизненные ситуации, а по сути – моменты и качества жизни одновременно человеческой и мировой, ибо человек и природный мир повсюду на Востоке сплетены воедино. Это мир без идей и принципов, данный в россыпи, как сама жизнь. Ибо, как заметил русский поэт, жизнь прекрасна тем, что она подробна. Истина может быть только конкретной. А в культурно-историческом отношении Ырк Битиг – миниатюрная энциклопедия древнетюркской культуры и даже, как смело утверждают авторы, "первотекст евразийской цивилизации". Если вспомнить слова Е.Л. Шифферса о том, что русской цивилизации суждено стать синтезом православия и сибирского шаманизма, то перед нами, надо признать, самый характерный документ России-Евразии.
Виногродский и Черницын так увлечены древнетюркской мудростью, что почти не уделяют внимания ни текстологии памятника, ни его предыдущим исследованиям и переводам, ни его этнографическому контексту, а сразу обращаются к его мировому, точнее, общеевразийскому значению. Ырк Битиг – гадательная книга, что роднит её с шаманистскими традициями Восточной Азии и в особенности с главным китайским каноном – "Книгой Перемен". Структурное сходство очевидное: в "Книге Перемен" 64 графических символа (так наз. гексаграмм), в Ырк Битиг – 64 комбинации символов. Родство в своём роде закономерное, если учесть, что предки древних китайцев пришли из Сибири.
Гадательные тексты неизбежно иносказательны, и слова в них удерживают свою исконную многозначность. В них предъявлена свободная игра смысла, где постоянно только непостоянство и всё продолжается в своем инобытии. Рассеяние есть образ (невообразимый) превращения; в нём жизнь жительствует, скрывая себя. Однако и сокрытие не можем не сокрыться само и предстать чистой явленностью, великим изобилием жизни. В моменте превращения все вещи изливаются в одно; в нём всё на виду, но никто ничего не видит, Вот где кроется разгадка префикса "перво" в слове "первотекст". В пределе жизненных метаморфоз таится безмерная и вечно отсутствующая глубина чистого, беспредметного хаоса, совпадающего с незыблемым покоем. Этой глубины не знала европейская мысль, и по той же причине я предпочитаю применительно к Евразии говорить о "метацивилизации".
Точка "хаотической завершённости" бытия, как предел пределов, не имеет своего "предмета", ничему не тождественна и ни от чего не отличается. В Азии её уподобляли пустому, всеобъемлющему, сиятельному Небу. Небесное устроение совпадает с изначальной природой человека, чей жизненный опыт в своём пределе тоже есть не что иное, как "хаотическая цельность" существования – вездесущая и всюду отсутствующая. Эта реальность существует прежде и выше биологической жизни, выше даже круговорота рождений и смертей. Ей чуждо разделение на идеи и вещи. Её природа – переход, сообщение, совместность всего. Недаром единственное божество, упоминаемое в Ырк Битиг помимо Неба – это божество дороги. Небо и человек не просто подобны, но сходятся по своему пределу, который даосы в Китае называли "сокровенным проходом" (сюань гуань): за ним человек обретает свой "изначальный образ", становится "нерождённым прародителем".
Одним словом, природа Неба есть единство бесконечной множественности, единичность наподобие сингулярности чёрной дыры, которая ведёт в антимир: неведомый и… неотличимый от этого мира. Небо – избыток бытия; оно скрывается в своей безусловной явленности и свидетельствует о себе в отчужденных "следах", в декоруме жизни. Это значит, что оно наполняет каждую песчинку мира, питая не религиозные доктрины, а "бытовое исповедничество" с его по-детски искренним доверием к жизни, которое так часто кажется европейцам невежеством, равнодушием или бесчувствием. Интересно, что "религия быта" отпечаталась на судьбе самой Ырк Битиг: с её текстом, попавшим в буддийский храм из манихейского монастыря, соседствуют, частично даже накладываясь на него, написанные по-китайски буддийские песнопения. Таков семиотический космополитизм евразийской выделки: космополитизм рассеивающегося "первознака", открывающего "врата к множеству чудес" (Лао-цзы). Почему чудес? Потому что в небесном устроении всё спонтанно сходится по своей завершенности и в нём действует сила предвосхищения всего сущего – самая могучая из всех. Собственно, только такой взгляд на мир и оправдывает гадание. Убедительным историческим свидетельством этой реальности и её творческой силы служит сама культура Дуньхуана и всего Шелкового Пути с её безграничным и вдохновенным "синкретизмом" культурных форм.
В древнетюркской книге мы открываем этот мир "множества чудес", где чужое – как родное, а знакомое отсвечивает непостижимой далью. В этом мире почитается духовная чувствительность, просветлённое незнание. Отсюда, как мне кажется, особый пафос авторов, вольно или невольно ищущих не ясности, а внутренней связи с неведомым. Достаточно сказать, что книга начинается с обращения к "неизвестному читателю". Оговорка не по Фрейду. Тот хотел расшифровать неизвестное, чтобы парализовать человеческую волю. Читатель Ырк Битиг, наоборот, должен решиться жить по правде единичности всего бывающего (даже не сущего) вне формальных правил и абстрактных принципов. Он должен уметь жить всегда неведомым "здесь и сейчас" и, значит, иметь волю жить.
Речь идёт об умении действовать, всегда успевая и, следовательно, успешно, открывая в себе неисчерпаемый потенциал жизнетворчества. Очень русское и одновременно всеевразийское задание. Сравнил же Розанов русских с арабами (что не кажется только словесной фигурой в свете раскрывшихся арабо-русских лингвистических связей), которые странствуют по пустыне и "поют песни при свете звёзд".
Теперь мы можем ясно видеть, почему гадание было лингвистической и мыслительной параллелью первичного опыта жизни и одновременно космического порядка. Превыше всего оно было способом интуитивного познания творческой мощи жизни. Авторы сравнивают её с карточной игрой, в которой каждый может "стать хозяином своей судьбы". Но тут не обойтись без строгой дисциплины духа, без внутренней выправки и неистощимого покоя. В евразийском просторе всеобщего рассеивания духовная дисциплина возвращает к предельности существования и, стало быть, вещественности быта. Евразийский человек – совсем как сверхчеловек Ницше – в небесной пра-жизни укрепляется в своей верности Земле. И нет нужды напоминать, что гадательные практики в древней Евразии находились у истоков духовных школ – самого ценного наследия этого региона.
Вот урок Ырк Битиг. Его нужно терпеливо и восхищенно усваивать.
Опубликовано в журнале "Горький медиа", 3.09.2020.
Источник - СРЕДОТОЧИЕ – Центр Владимира Малявина
12:53 30.03.2021
***
Утверждается, что идеи германского ариософа Эрнста Бэта были положены в основу Ирминизма, который разрабатывал К.М. Вилигут #Wiligut #Вилигут
Книга «Die Erde und unsere Ahnen» (Земля и наши Предки) – уникальное издание 1913 г. Эрнст Бэта увидел в скалах Гослара (Klusfelsen ) изначальное место распятия Кристоса.
Миф о Бальдре Кристосе. К.М. Вилигут был вдохновлён мистикой этих мест и несколько раз посещал его. Эрнст Бэта отождествлял Адама с Одином и утверждал, что Один-Адам, как и Бог (GOT), имеет андрогинную природу. Это подтверждает ранние тождества, что Адам = Эрлик-Адам = Один (Одун-хан = Пробуждённый хан). Пробуждённая Искра божественного Света Чёрного Солнца. И то, что у Эрлика андрогинная природа – Яма-Ями. Распятый на четыре кола Эрлик. Распятый на Древе Ворон-Эрлик-Один (см. руническую книгу Ырк Битиг). В исследовании Эрнста Бэта излагаются идеи: о двух Солнцах и Лунах; основные древние расы; гиганты доисторических времен; Лемурия и её падение; наводнение и Ледниковый период; возникло ли первобытное христианство в Европе; было ли первобытное христианство в Госларе; является ли Алтарь Кродо из Гослара Ковчегом Завета и т.д.
Betha Ernst, Die Erde und unsere Ahnen. Erstausg. Berlin-Lichterfelde, Hugo Berm;hler Verlag, 1913.
SUMMARY. В немецкой эзотерике 1920-х годов представление о «кристаллах воли» (Willenskristalle) явилось прямым продолжением пифагорейской теории идеальных тел, проявление которых в сознании человека (в форме физического «мозгового песка» или на уровне генерирующей матрицы) определяло не только ступень его развития, но также и способность к восприятию высших миров и идущих от них излучений. Эта теория, развивавшаяся в рамках
