"Восставший из Ада. Куб Левиафана".(Мистика, ужасы)

Отдать  другим  на  расправу  и  страдания  сенобитам, но  он  не  желал  этого  сделать  и  именно, почему-то  сейчас.
  Он  повернулся  к  сенобитессе  Рокси  и  произнес  той – Отведи  его  туда, где  он, пока  будет  находиться, и  ждать  моего  окончательного  решения. В свою  очередь, у  него  будет  достаточно  еще  времени  все  хорошенько  обдумать  и  найти  свой  ответ  на  мое  предложение. Ибо  от  ответа  ему  не уйти  как  не  найти  выход  отсюда  без  моего  ведома  и  разрешения.
  Пинхед  развернулся  и  хитро  улыбаясь, пошел  к  своему  каменному  креслу  трону. А  Рокси  произнесла  Марису  Залесскому - Идем. За  мной.
  Ее  слова  были, чем-то  сейчас  похожим  на  приказ. Отклонить  который,  было  равноценно  смертному  приговору. Да  и  Марису  уже  очень  хотелось  как  можно скорей  покинуть  это  страшное  место, наполненное  жуткими  сенобитами, готовыми  сделать  с  ним  все, что  угодно, если  будет  отдан  приказ  Пинхеда.
  Сенобитесса  гвоздеголовая  Рокси  прошла  мимо  Мариса, слегка  коснувшись  своим  левым  женским  плечом  его  правого  мужского  плеча  и  Марис, развернувшись, пошел  за  своей  адской  провожатой. Ему  некуда  было  сейчас  деваться. Он  понял, что  попался  и  оказался  в  плену. А  коробка  и  лабиринт  внутри  ее, оказались  для  него  просто  ловушкой.
  Гвоздеголовый  главный  сенобит  Пинхед  пристально  глядя  ему  вслед, о чем-то  сейчас  думал. 
  По  его  виду  было  видно, что  этот  Марис  Залесский  был  нужен  ему. Он  заинтересовал  собой  самого  Пинхеда, как  и  его  здесь  такое  вот  не  совсем  ясное  появление. В  обход  самих  сенобитов  и  его  булавочноголового Пинхеда. Ранее  такого  никогда  не  было. И  он  не  хотел  его  пока  гибели  и смерти  в  разрыве  крючьями  и  цепями. Он  не  хотел, пока  отдавать  того  на  растерзание  своим  сенобитам. В  зверские  руки  хирурга  и  мясника. Не  хотел  отправить  на  корм  своим  охранникам  лабиринта  и  сторожам  каменных  тоннельных  переходов. Вечно  голодным  чудовищам. И  тем, кто  оставался  здесь  запертым  навсегда. Людским  грешным  телам  и  душам, что  в  наказание  за  свои  земные  преступления, томились  в  своих  сладострастных  болезненных  вечных  непрекращающихся  и  повторяющихся  все  время  муках  в  этой  кошмарной  адской  темнице. 
  Пинхед  не  знал, кто  он, Марис  Залесский, как  никто  из  сенобитов, но  одно  он  теперь  знал, что  именно  этот  живой  и  находящий  в  его  аду  человек, сможет  проложить  маршрут  в  мир  людей  без  самой  даже  шкатулки. Он  путь  к  слиянию  двух  миров  и  к  освобождению  целой  армии  сенобитов  из  этого  вечного  тюремного  заточения. Всех  живущих  здесь  демонов  и  существ. Теперь, он  мог  стать  проводником  из  этого  мира, способного  открывать  навсегда  пролом  и  «схизму»  в  любом  месте  и  навсегда. И  тогда, он  Пинхед, как  само  воплощение  зла, что  создала  некогда  и  очень  давно  шкатулка, и  сам  ад  наступит  на  всей  земле.
  Пинхеду  был  нужен, такой  как  Марис  Залесский. Он  не  желал  больше  служить  своему  хозяину, а  хотел  лично  править  в  этом  мире  ада. Он  хотел  собрать  целую  армию  сенобитов. И  повести  ее  против  своего  Повелителя  и  Бога. Он  замышлял  сейчас  не  то, что  замышлял  сам  Левиафан, заманив  к  себе  в  шкатулку  того, кто  был  ему  интересен  и  возможно  ближе  даже, чем  все  под  его  нерушимой  всесильной  властью  сенобиты. Пинхед  не  намеревался  отпускать  от  себя  из  своих  личных  владений  того, что  мог  оказаться  равным  ему  по  силе, помещенной  в  тело  живого  человека. А  может  быть  и  еще  гораздо  сильнее. И  который  даже  не  знает, кто  он  такой  на  самом  деле. Та  сила, что  была  в  самом  Марисе  Залесском, пока  дремала, лишь  иногда, давая  о  себе  знать  в  виде  дикой  бешеной  и  самой  безбашенной  любви, что  подходила  лишь  самому  аду, готовая  перерасти  в  нечто  кровожадное  и  крайне  неуправляемое  жестокое. Именно  это  Пинхед  хотел  получить  в  свои  загребущие  демонические  руки  главного  сенобита  шкатулки  Филиппа  Лемаршана.
  Вот  и  сейчас, булавочноголовый  Пинхед, что-то  задумал, послав  своего подручного  демона  сенобита  палача  стучащего  зубами  Щелкунчика, куда-то  и  за  кем-то. Тот  обмотанный  по  обе  стороны  своего  в  черном  наряде  из  кровоточащей  прирощенной  к  его  телу  кожи  в  два  ряда  смотанными  длинными  цепями  и  к  ним  прикрепленными  большими  острыми  похожими  на  топоры  секиры  тяжелыми  лезвиями, что  свисали  по  бокам  его  высокого  двухметрового  туловища, ушел  куда-то  в  лабиринт.
  Пинхед,  сидя  на  своем  каменном  кресле  в  окружении  своих  подручных  сенобитов, он  ждал  часа  нового  проявления  шкатулки, открытия  новых  проломов  в  земной  мир  людей. Призыва  новых  жертв  с  того  света.

   
                                                                  *** 
  В  каменной  комнате  под  названием  «Сборочная  ада», лежала  большая  сметенная  в  большую  кучу  целая  груда  ломаных  костей, рваного  кровавого  мяса  и  изорванной  смуглого  оттенка  кожи. Это  все, что оставляют  разделочные  острые  кривые  крючья  и  цепи  Пинхеда, когда  пущены  в  дело  и  в  свою  положенную  работу. В  растекшейся  по  каменному полу  крови, что  растекалась  во  все  стороны  алыми  ручейками  и  к  каменным  небольшим  ступеням  у  арочной  колоннады  на  входе  в  эту  пропахшую  кровью  и  мясной  плотью  комнату. Вонь, которой  здесь была  особенно  не  переносима  даже  самим  сенобитам. Но  не  этим  двоим  прислужникам  и  работникам  данного  с  низкими  потолками  похожего  на  этакую  пещеру  или  глубокий  грот  помещения. Тут  занимались  своей  положенной  работой  два  сенобита  шкатулки  Хирург  и  Мясник. Им  не  нужно  было  ничего  говорить. Эти  разные  на  вид  странные  уродливые ребята  и  так  понимали  друг  друга  с  половину  оборота  головы  и  ее кивка. От  взмаха  руки  с  огромным  тесаком  ножом, либо  топором, до  острых  скальпелей  или  стальных  нитей  в  длинных  иглах  в  руках  другого,  для  сшивания  кожи  и  плоти  собранных  вручную  растерзанных  и  измочаленных  в  пытках  и муках  своих  же  жертв. Они  жили  по  своей  демонической  природе  друг  в  друге. И  были  одним  в  сущности  целым. Это  было  одно  разделяющееся  надвое  существо  адской  коробки  тетраэдра  Лемаршана. И  были  приписаны, почти  все время  обитать  в  этой  комнате  с  названием  «Сборочная  ада».
  Именно  здесь, Эрнан  Фабио  Алигар  впервые  пришел  в  свое  еле теплящегося  сознание. В  куче  этого  рваного  мяса  и  ломаных  разорванных  в  разные  стороны  цепями  и  крючьями  костей. Еще  у  себя  дома  в  очень  далекой  отсюда, как  вообще  весь  реальный  мир  Мексике.
  Он, как  бы  узрил  себя  со  стороны  и  закричал  от  ужаса. Но  его  никто  не  слышал, ибо  сейчас  его  крик  был  криком  несчастного  бестелесного призрака  среди  груды  лежащего  на  полу  мяса  и  костей.
  Ужас  весь  состоял  в  том, что  его  душа  убийцы  и  преступника, верного  служителя  наркокартеля  Гутиера  не  попала  туда, куда  было  ей  предписано  попасть. На  Небесный  Божественный  суд  и  в  настоящий  ад. А  совсем  иное  место. Тоже  ад, но  в  ином  измерении  и  в  другом  пространстве  и  времени. И  виной  всему  эта  золоченая  в  красивом орнаменте  открытая  им  небольшая  коробочка. Отпирая  ее  и  разгадывая  секрет  загадочной  адской  шкатулки, Эрнан  понятия  не  имел, что  существует  два  сейчас  вообще  ада. Один  в  преисподней. Второй  уже  на  самой  земле.
- Если  это  моя  настоящая  смерть – он  подумал – То, страшнее  ее, я  не  видел  ничего  в  своей  жизни. Если  же, это  жизнь, то  лучше  было  бы  вообще  не  рождаться  на  этот  свет  или  исчезнуть  совсем  и  бесследно.
  Но, все  же  это  была  не  смерть. Если  было  бы  так, то  он  бы  уже  ничего  не  ощущал  и  не  чувствовал. Тут  же  все  было  совсем  не  так.
  Эта  безудержная  адская  не  прекращающаяся  боль  изводила  его  разум  и  саму  запертую  в  мире  ада  преступника  убийцы  душу. Но, он  ее  стал воспринимать  сейчас  несколько  уже  иначе. Даже  в  этой  груде  останков своего  некогда  здоровенного  сильного  мужского  тела.
  Именно  сейчас  все  эти  окровавленные разодранные  останки, собрав  в  общую  кучу, свалили  в  некий  странный  жужжащий  и  стрекочущий  механический  агрегат, расположенные  в  глубине  этой  достаточно  большой  комнаты. Нечто  похоже  на  ленточный  заводской  конвейер. Их  бросили  в  камеру  приемки  для  переработки, либо  в  утиль, либо  в  очередного  адское чудовище  и  монстра  по  замыслу  и  задумке  булавочноголового  Пинхеда.
  То, что  случилось  позднее, можно  было  бы  тоже  назвать  болью, когда  его  всего  заново  сшивали  из  разрозненных  телесных  кусков  обратно  в  нечто  более  ужасное, чем  он  даже  сам  мог  себе  представить. И  эта  боль  была  уже  не  просто  адской  непереносимой  болью, а  приятной  и  даже  сладостной. От  которой  у  Эрнана  кружилось  его  полумертвое  и  полуживое  сознание.
  Когда  все  закончилось, Эрнан  забыл, кто  он  есть, и  кто  вообще. Ибо  не всем  сенобитам  положено  было  иметь  свое  истинное  прошлое  имя. Они  получали  новое. Даже  сам  гвоздеголовый  Пинхед  был, чем-то  уже  иным, хотя  был  когда-то  человеком  и  носил  свое  человеческое  имя. 

                                                                ***
У  Рокси  была  в  руках  плеть  из  семи  цепей  с  острыми  режущими  загнутыми  крючьями  на  рукояти  из  бедренной  человеческой  кости.
- Эти  стражи  охранники  переходов  коридоров  и  тоннелей, те  еще  не  знающие  страха  твари – произнесла  ему  сенобитесса  Рокс – Но, это  хорошее  против  них  средство. И  они  про  это  знают.
- Они, что  нападают  и  на  вас? - Марис  Залесский, удивленно  спросил гвоздеголовую  сенобитессу  и  стигматессу  Рокси.
- Не  всегда. Но  и  такое  бывает - она  ему  ответила – Это  тоже, самое, что ваши  земные  собаки. То, они  ласкаются, как  милые  и  хорошие, то  готовы  разорвать  вас  на  части  и  сожрать  с  потрохами. Все  зависит  от  того, что  им  в  данный  момент  захотелось.
- Ты, знаешь  про  земных  собак? – Марис  спросил  ее.
- Знаю – произнесла, идущая  впереди  него  сенобитесса  Рокси – У  меня  с умением  говорить  сохранилась, пока  еще  моя  память.
- Так, ты  была  человеком – произнес  Марис  ей – Как  мы  все.
-  Но, не  всем дано  право  здесь, открывать  рот  и  иметь  свою  память – она ему  ответила.               
- Значит, Пинхед  не  лгал, когда  говорил, что  вы  все  созданы  из  людей – произнес  снова  Рокси  Марис  Залесский.
- Пинхед  тот  еще  порой  лжец – произнесла, вдруг  неожиданно  ему  Рокси – Но  в  данном  случае, он  говорил  тебе  правду.
  Сейчас  Марису  показалось, что