Глава IV
Улыбка неожиданно погасла и сошла с лица Виданы, глаза утеряли привычный прищур.
«Здравствуй, ладушка! – повторил Кирилл удивленно. – Почему ты не отвечаешь?»
Голубые глаза вдруг расширились, заслоняя собою всё:
«Тебе плохо!»
«Это днем было, сейчас уже прошло. Знаешь, а когда мы сегодня по распадку бежали, я тебя раз за разом по сторонам высматривал. И когда на Дивий Шелом карабкались, и наверху тоже, хоть и знал, что вряд ли примечу. А ты нас видела? Расскажешь, где была?»
«Ягдар, тебе плохо по-прежнему. Ничего не прошло, оно только в глубину убралось и затаилось. Зачем ты врешь да еще и зубы мне заговаривать пытаешься?»
Кирилл попробовал улыбнуться – получилось скверно:
«А то не знаешь: просто берегу тебя».
«Здесь не надо беречь, здесь – моё. Это прежде Белый Ворон мог меж нами стену выстроить. Тогда он хозяином был, а теперь – нет».
«Почему?»
«Потому что отныне я тут хозяйка. Потому, что раньше тебя во мне как будто вот столечко было – Видана прищурилась и показала ногтем на кончике пальца, – а теперь больше и больше становится. Не говори ничего! Не спрашивай!» – добавила она поспешно, даже сердито.
Кирилл закивал. Теперь улыбнуться получилось, к тому же помимо его воли.
«Ягдар…»
«Да?»
«Ты видишь то, что между нами?»
«Свет лазоревый?»
«Да не свет, а вроде как место… которого вроде как и нет. Ой, я не знаю, как правильно сказать. Ты тоже чувствуешь, что туда войти можно?»
«А можно?»
«Да откуда мне ведать-то! – Видана засопела раздосадованно. – Говорю же: просто чувствую и всё. Давай попробуем, а?»
Кирилл не успел ответить. Она же вдруг коротко выдохнула, выбросила вперед ладошки, словно раздвигая что-то перед собою, и встала во весь рост совсем-совсем рядом. Где-то между похрапывающей братницей и девичьей спаленкой в доме Ратибора. В том самом месте, которого вроде как и не было.
«Иди ко мне, Ягдар».
На этот раз туманный морок не поднимался из стылой глубины медленно и тягуче – он рванулся ввысь, муторно выворачивая по пути все внутренности, а его навершие превратилось в ледяное острие и вонзилось в правый висок.
С беззвучным стоном Кирилл обхватил голову руками.
«Иди ко мне. Иди и не бойся ничего».
Голос Виданы был совсем незнакомым.
Кирилл скорчился под одеялом, как младенец в материнской утробе. Стиснув голову еще сильнее, всем естеством своим потянулся на зов.
« Да, да, вот так. Не бойся – ты войдешь один, с тобою больше никто. Ты один, Ягдар, – слышишь меня? Ну же! Давай… Давай… Давай…»
Голова внезапно вспыхнула изнутри светом освобождения. Боли и тоски больше не было, словно их и не существовало никогда. Кирилл телесно ощутил, что стоит, держа в своих руках теплые ладошки Виданы. А она улыбалась, морща нос и щурясь.
– Где мы?
Собственный вопрос прозвучал как-то непривычно для слуха. Он прокашлялся, попробовал еще раз:
– Где мы?
– Где-то. Ну правда, Ягдар, не всё ли равно, а?
Со звуками их голосов произошло что-то непонятное.
И братница, и девичья спаленка пребывали сейчас немыслимо далеко. Или рядом? Кирилл захотел увидеть свою кровать – она тут же и увиделась, будто придвинулась услужливо. Сбитая на сторону простыня, колючее одеяло, под которым никого не было. Его самого.
– И меня – там, дома – тоже нет, – Видана хихикнула. – Мы же на самом деле здесь. На самом деле!
– Ага. А что это такое на тебе надето – рубаха, что ли? Дивная какая… Нет, вроде сарафан белый. А теперь голубой, тот самый. Нет, не тот, всего лишь похож очень. А на мне… Что это? Послушай, нас с тобою не хватятся, пока мы тут?
Видана засмеялась во весь голос. Запрыгала, не выпуская ладоней из его рук, заладила:
– Не успеют, не успеют, не успеют! Я же говорила, что всё и всегда лучше тебя примечаю. Ты на ночничок на моем поставце погляди. Или на светильники ваши – что видишь?
Кирилл присмотрелся повнимательнее:
– Пламя не колеблется, застыло. Ага, понятно. Как думаешь: когда я вернусь, всё то, что было во мне, тоже вернется?
Видана опустила лицо и молча кивнула.
– Я не хочу.
– И я не хочу. Только пока что так и будет, Ягдар.
***
Велко озабоченно помотал головой и положил обратно свой конец бревна:
– Не… Это не пойдет, Жарок.
Его старший напарник перестал горланить про Добрынюшку, который собирался воссесть на красна коня. При помощи больших пальцев поочередно и залихватски прочистил на обе стороны ноздри, по завершении процедуры осведомился снисходительно:
– Ну и чего вдруг не пойдет-то?
– Да ты погляди, какие капы на нем: это вот – брови насупленные, это – нос, носище прям’. Рот кривой, бородища рассохатая… Видишь? Мастер Вакора сказывал: таковое дерево ни в коем разе и рубить-то нельзя, а не то чтобы в работу пускать.
Вывернув шею, старший напарник сосредоточенно осмотрел, даже зачем-то поковырял ногтем наросты на стволе. Ухмыльнулся:
– Ага! Точь-в-точь харя лешакова выходит. Сердитая-то до чего, ишь ты… Да ладно, наплевать на нее; хватай – и понесли себе помаленьку.
Он опять подхватил бревно и молодецки заголосил про то, с каковыми речами обратился красный конь к наконец-то воссевшему на него Добрынюшке.
– А с песнею заодно сплясать не пожелаешь ли, Жарок? – вкрадчиво осведомился Велко. – Могу пособить, если чо.
– Да ну тебя к энтому самому лешаку! – не на шутку перепугался напарник, бросая лесину. – Заедино с энтими самыми штуками твоими.
– Велко-о-о! – позвали от растворенных наполовину ворот.
– О! Мастер Вакора вон кличет тебя, беги давай. И кто это там с ним такой – заказчик, что ли?
За воротами с улицы виднелась передняя часть одноконного возка, наглухо крытого воловьей кожей.
– Велко-о-о! – еще раз позвал хозяин и, завидев, нетерпеливо замахал рукой. Стоявший рядом человек в кафтане купеческого покроя без знаков гильдейской принадлежности и мягких полянских ичигах немедленно повернул голову в том же направлении.
Велко замедлил шаг, украдкой оглянувшись по сторонам.
– Порезвей, порезвей, отроче! Негоже так – не ровни ведь ждут тебя, а старшие, понимаешь.
Малость не дойдя, он остановился, поклонился оттуда мастеру Вакоре и уставился в землю между ним и гостем.
– Негоже так, – с большим неодобрением повторил хозяин. – Где вежество твое, а? Учишь вас, учишь… Ладноть. Это вот будет господин Урк… кх… Уркх…
– Уркхарт, – кратко завершил его потуги гость, едва приметно дернув головой.
– Ну да. Стало быть, сейчас съездишь ненадолго – ненадолго, так ведь договаривались, почтеннейший? – с господином Урк… хартом. С тобою, вишь ли, некие важные люди кое о чем побеседовать желают. Важные люди! – мастер Вакора поднял указательный палец и потряс им для подтверждения важности упомянутых людей. – Так что давай, отроче, того… этого…
– Не поеду я никуда, – буркнул Велко, начиная потихоньку пятиться. – Не хочу.
– Как это так – не хочешь?
– Да никак не хочу – ни так, ни этак.
Мастер Вакора ударил руками об полы:
– Ну за что же мне поношение такое, еще и перед человеком чужим-то, а? Знаешь ли, братец ты мой…
Он решительно двинулся вперед, однако рука гостя мягко, но властно остановила его. Велко резво отпрыгнул назад, не мигая уставился на господина Уркхарта. Тот ответил встречным немигающим взглядом, покачал головой. На безбородом лице проступила еле заметная усмешка.
– Очень хорошо! – произнес он с не совсем понятным удовлетворением, тщательно и правильно выговаривая слова. – Честное слово, я впечатлен. Однако ты явно ожидал от меня чего-то иного. Скажем, того, что я… м-м-м… вдруг уйду, сяду в свою повозку и вернусь назад, напрочь забыв о тебе – не так ли? И в этом причина твоей неприязни ко мне. Хочешь, я принесу искренние извинения и предложу тебе дружбу?
Господин Уркхарт слегка расширил улыбку. Осторожно подавшись вперед, протянул раскрытую ладонь.
– Тоже не хочу. И мне ни с кем чужим дружиться не надобно.
Велко снова сдал назад, быстро огляделся и зажмурился. Красные пальцы в цыпках, выглядывающие из подвернутых рукавов кожушка, крепко сжались в кулачки.
– Всё равно не получается? – донесся до него сочувственный вопрос. – Как это говорится в подобных случаях: вот незадача, верно? Но тем не менее мое предложение дружбы остается в силе. Каким будет твое слово?
За спиной хрустнуло негромко. Из-за груд свежего тёса появился старательно улыбающийся человек в таком же, как и на господине Уркхарте, купеческом кафтане. Велко обернулся рывком, вытаращив глаза. Человек примирительно замахал руками и что-то пролопотал торопливо. Что именно – Велко даже не намеревался разбирать. Он крутнулся туда-сюда, выхватил из-под ног первую попавшуюся деревяшку и отчаянно запустил ею в новоявленного дружелюбца. После чего немедленно юркнул в ближайший проход тесового лабиринта. Частый топот и треск дровяного сора под ногами стихли очень быстро.
Господин Уркхарт приподнял ладони:
– Why in the God’s sake did you show up there MacPherson? – проговорил он с какой-то усталостью. – Thank you for your help!
И добавил еле слышно:
– Blaigeard…
Велко продрался сквозь кусты, наспех перевел дух и с непонятно кому или чему предназначенными словами «А чтоб тебя!..» послюнявил свежую царапину под глазом.
Широкое устье Бучилова узвоза – как всегда об этой поре дня – было заполнено людом разнообразных категорий занятости либо праздности. Несчетные возки с телегами нахраписто отвоевывали даже прибрежное мелководье знаменитой лужи.
Насквозь через торговую площадь оно, конечно, было бы куда как короче, но подаваться в ту сторону Велко, поколебавшись,