«мальчиком»).
— Нет! Ему-то уж наверняка пойдет на пользу, — с вызовом ответил Андрей Ростиславич.
— Будь по-твоему, — покладисто согласился хранитель. — Время основания «Приората Сиона» не вписано в анналы истории. Орден основан во имя нового воцарения дома Меровеев (2), лишенных короны собственным майордомом. Чаю, вы оба имеете представление о той, якобы угасшей династии?..
Мы утвердительно кивнули. Хотя я не был уверен, что боярин столь просвещен в истории франков.
— А знаете ли вы, что в Лангедоке, Провансе, Бургундии, да и Арагоне род Меровея и по сей день почитается носителем царской крови Иисуса Христа... — вызывающе продолжил Аполлинарий.
Я слышал отголоски тех еретических мифов, но, как истинный христианин, почитал их подлым измышлением безбожных сектантов. Андрей Ростиславич же ни чем не выдал своего знания или незнания.
— Она передалась им, согласно преданию Меровингов, — вещал библиотекарь, — через Марию из Магдалы — жену Иисуса и матерь его дочери, что бежали от преследований из Галилеи на юг Галлии (я отметил про себя знаменательную игру слов). Где их потомки породнились с Меровеями, сделав тот славный род как бы приемниками земной власти Христа.
Мы с боярином упорно молчали. Аполлинарий, облизав пересохшие губы, продолжил уже учительным тоном:
Но вот, что любопытно?.. Предпринятые сто лет назад крестовые походы возвели на трон Святой Земли именно Меровея в лице графа Бургундского: первым королем Иерусалимского королевства стал Готфруа Бульонский (3). Таким образом, еретики восторжествовали, они сочли, что верх взяла завещанная им правда, якобы царская кровь Христа наконец-то по праву встала на надлежащее ей место, и именно на Святой Земле. Скажу больше, меровейские последыши, воссев на иерусалимский престол, отбросив всякую скромность, намеренно распространяли легенды о своем божественном происхождении, а значит и преемственности от самого Спасителя.
На Афоне крайне удивились, что царь Иерусалимский, едва обретя корону, стремился обосновать свою первенствующую роль среди монархов Европы. По той логике и патриарх Святой земли получал бы первенство среди патриархов, в том числе и Римского папы. И само собой разумеется, что признанной столицей Христианского мира стал бы Иерусалим. Но наследники Меровеев загадывали дальше. Они собирались обставить дело таким образом, что бы признание королей Иерусалима потомками Христа (царя-священника и пророка) и прямой ветвью рода Давидова, понудило мусульман и евреев примириться с христианством и даже больше, слиться в одну единственную веру.
Странное молчание и непротивление той заносчивости императоров обеих империй, королей, патриархов и папы говорит о том, что имеет место тщательно скрываемый сговор. Посвящены в происходящее и приверженцы Магомета, к примеру, ассасины. Знают о том и высшие учителя иудаизма. Афон и истинные подвижники православия не могут позволить темным силам расшатать основания христианской веры, никогда, ни при каких условиях нельзя уступить безбожным нехристям.
Проводником тех гнусных задач в жизнь и является тайный орден «Приорат Сиона». Своим орудием Приоры избрали рыцарей храмовников, или тамплиеров, тот самый духовно-рыцарский орден, что утвержден иерусалимским королем и римским папой. Так вот, как я уже говорил, находящиеся в обители рукописи первохристиан первоначально принадлежали Приорам.
— Я знаю ту историю, — нетерпеливо перебил Андрей Ростиславич, — когда Ярослав Осмомысл умыкнул багаж рыцаря-храмовника. Ну так что? Мало кто кого ограбил...
— Видишь ли, господин, похищенные раритеты, по мнению Приоров, обосновывали претензии Меровеев, — пояснил Аполлинарий. — Насколько серьезны те доказательства, судить трудно. Поскольку ряд текстов просто не поддается расшифровке, а смысл отдельных писаний необычайно темен и двойственен. Также в них много противоречий и откровенного вздора.
— Так зачем они тогда нужны франкам?
— Ну не скажи, боярин... Уже само владение столь древними манускриптами, повествующими о Христе, возможно, даже написанными при его жизни, — факт весьма значимый. По общепринятым правилам, чем изложение ближе к повествуемому событию, тем оно истинней. Существует огромный соблазн провозгласить эти писания единственно правдивыми, ибо считается, что очевидцу описываемых событий не может прийти в голову приукрашать их и уж тем более измышлять нечто в замену. Кроме того, хозяева рукописей, окажись они бесчестными людьми, могли бы нагло подправить написанное, я уже не говорю об умышленном подлоге и подделке. Но и честный исследователь обладает огромным преимуществом, он вправе вольно трактовать принадлежащие ему тексты.
Касаемо сочинений первохристиан существуют очень серьезные опасения. Дело в том, что свободное истолкование содержания свитков вредно отразится на сложившемся миропорядке. Ибо всякое подновление, исправление, а уж тем более ковыряние в основах сущего чревато обрушением моральных устоев, ломкой отлаженных связей, крахом выверенного в веках смысла существования людей.
— Так ты, отче, полагаешь, что эти писания вредны? Так, может быть, их лучше совсем изничтожить...
— Афонские старцы, во след святым учителям церкви, считают единственно правильным не уничтожение, но сохранение отвратных духом сочинений. Пусть те несут ошибочное и вредное учение, но, как и любое знание, оно имеет право на существование. Вся сумма сведений о подлунном мире должна сберегаться до заповеданных сроков, когда окончательно будет отделена правда от неправды, истина ото лжи. А пока каждая книга, любой текст должен использоваться для опровержения неверных установок и оценок. Ибо нет смысла говорить об истине, когда не ведома ложь, ею отвергаемая.
— Послушай, отче, — Андрей Ростиславич заметно нервничал, — что ты ходишь вокруг да около... Скажи, не лукавя, мне не нужно общих рассуждений, — чем опасны твои пергаменты? Почему их нельзя открыть миру?
— Нельзя, и все тут! — разозлился Аполлинарий. — Нельзя, иначе придется переписывать Евангелия и Апостол. Ты что, не соображаешь?.. Там все по-другому... Там другой Христос — это конец христианству...
— Господи, неужели так серьезно?! — удивился боярин.
— А то... — Аполлинарий, не находя слов, утвердительно закивал трясущейся головой.
— И сжечь нельзя?..
— Никак нельзя...
— Какой-то заколдованный круг... Какое-то проклятье! И зачем вы только связались с этими письменами... — Андрей Ростиславич уже сочувствовал скрипторным старцам.
— Нам не пристало выбирать — нас выбрали... — изрек старец и поджал губы.
— А что дальше?..
— Вот мы и вернулись к тому, с чего начался наш разговор, — встрепенулся библиотекарь. — Нужна твоя помощь, господине. — И, не дожидаясь ответной реплики, продолжил. — До середины прошлого года верховным главой обоих орденов (Приората Сиона и Храма) было одно и то же лицо. После потери Иерусалима (4) и сокрушительных поражений от Саладина, в чем, несомненно, повинны тамплиеры, пути-дорожки орденов разошлись. Тамплиеры и ранее скрепя сердце относились к проповедям о царственной крови и обожествлению Меровингов. Но после того, как Приоры обвинили рыцарей в измене, их терпение лопнуло, руководство храмовников окончательно отошло от бредовой идеи вселенского царства. Магистры и маршалы тамплиеров покаялись перед папой, склонили выи перед императором Фридрихом.
Приоров также можно понять: раскололся краеугольный камень возводимого ими миропорядка. Не стало Иерусалимского королевства, рухнул трон Меровеев. Пришла пора опять собирать разбросанные камни. Тут-то и потребовались утраченные пещерные манускрипты. Насколько мне известно, Приоры еще лет двадцать назад отследили местонахождение рукописей, принадлежащих им по праву, но намеренно оставили раритеты в руках князя Ярослава Владимирковича. Сохранили в земле, удаленной от мировых религиозных центров, по соображению большей безопасности от вражьих происков, ищущих заполучить или уничтожить рукописи. Главными недругами приоров считаются Ватикан, имперские богословы, канонические исламские толки. Таким образом, Приоров устраивал отдаленный мир русского православия, самый косный и закрытый для иноверцев.
Новое местонахождение рукописей удовлетворило и Афон. Афонские старцы, зная страшную силу свитков, не открыли секрета цареградским иерархам, исходя из суждения «не навреди». Более того, между Приорами и Афонскими старцами возникло не писаное соглашение. И те и другие, зная про сохраняемые в обители рукописи, оставляли все как есть, из боязни захвата свитков более нахрапистым противником.
Но вот после известных событий на Святой земле «Приорат Сиона» затребовал свитки. Решимость, с которой Приорат добивался поставленной цели, вынудила Афон обратиться за помощью к папе, так как доверия патриархам (5), менявшимся каждый день, а уж тем паче русским князьям, уже не было. В противном случаен сочинения первохристиан могли стать предметом оживленного торга и рано или поздно оказались бы у Приоров, а то и у исламистов.
Тут, как назло, из коридора донеслись зычные голоса. Дверь приоткрылась, в узкую щель просунулась головенка инока Симфосия.
Рыба произнесла лишь один протяжный звук:
— У-у-у...
— Парфений... — определил Аполлинарий.
Примечание:
1. Поэт из провинции Африка — Симфосий (кон. V —нач. VI вв.), латинский грамматик, автор цикла из ста риторических трехстиший-загадок.
2. Меровеи — Меровинги, первая королевская династия во Франкском государстве (кон. 5 в. — 751), названа по имени полулегендарного основателя рода — Меровея.
3. Готфруа Бульонский — Готфрид Бульонский (1060–1100), герцог Нижней Лотарингии, один из предводителей 1-го крестового похода (1096–99), первый правитель (с 1099) Иерусалимского королевства.
4. Потеря Иерусалима — христианский Иерусалим пал 15 сентября (2 октября) 1187 г.
5. Патриархи — Константинопольские патриархи: Никита II Мунтан (1187 — 1189), Досифей Иерусалимский (февраль 1189), Леонтий Феотокит (февр. — окт. 1189),
