День курсанта (5 августа). Курс второй.

подбежал к нам.
-- Цела?
-- А что этой шапке железной сделается? Она же железная!
-- «Ты куда несёшь меня, шапка каракулева?
     Я ебать тебя несу, тюбетейка хуева!»
-- Точно!
-- Ремни крепления внутри оборвало.
          Посмотрели, точно, только остатки ремешков обугленные болтались.
-- Да, ладно. У полроты нет таких ремней. И хрен с ними!
-- Специально такую выбирал. Не инвалидскую. Менялся.
-- Хочешь – со мной поменяйся. За пачку сигарет. – Бежко понюхал каску – Нет, такую вонючую – не меньше двух и с фильтром.
-- В казарму вернёмся, всё равно сдавать. Сорок третья рота пойдёт на зимний выход, вот им нюхать. Не буду меняться.
-- Как хочешь. Два дня ещё воевать. Шапка провоняет. А потом в чем в увал пойдёшь? У кого-то брать будешь?
-- А у тебя самого-то шапка вонять не будет что ли?
-- У меня их две. Одна – подменная, вторая на выход. – Вадим тронул шапку на голове.
          Андрюха махнул рукой.
-- Уговорил. Каску сейчас. В ангаре отдам пачку, вторую, когда вернёмся.
-- Хорошо. Вы – свидетели. – Вадим обвёл нас рукой.
          Обмен состоялся.
          Побрели к остальным, которые яростно закапывали своё недавнее убежище.
-- Давай скорее! Спать осталось три часа. Пока доберемся еще. Может, продлят сон на час?
-- Ага, и завтрак тоже на час? Не пришёл вовремя, твой завтрак – праздник на свинарнике. Ну, и масло с сахаром дембелям, чтобы с широкой мордой на гражданку двинули.
          Вот и всё. Меньше за полчаса заровняли свой многочасовой труд. Построились. Проверились. Оружие, Амуниция, снаряжение на месте.
-- Кто пожарный инвентарь брал, на место верните! А то будет поутру шухер. Он нам ни к чему. Старун узнает, опять будет на весь плац визжать как свинья на дойке.
          Потопали ускоренным шагом в ангар. Всем уже смертельно хотелось спать и есть.
          Пока дошли, залили оружие маслом, умылись, легли спать, оказалось, что спать осталось чуть больше двух часов. Ротный отменил физическую зарядку. А мы всерьёз опасались, что погонит нас. С него станется. Человек стальной воли.
          Ещё два дня занятий пролетели быстро. Самое главное и самое страшное – ночной бой, позади.
          Построились, лыжи на плечо, морды у всех прокопчённые от печек-буржуек в ангаре, они нещадно коптили, плюс зимнее солнце щедро одарило нас загаром. Рота негров. Ну, не негров, а метисов, белки глаз, да, зубы сверкают, и паутинка морщинок незагорелых по углам глаз от постоянного сощуривания на солнце.
          И уже не надо гнать роту вперёд. Сами катятся. И крепление у всех целые. И по очереди сменяют друг друга, когда пробивают передние лыжню для остальных. Рекорд не поставили, но добрались быстро. Всегда дорога домой, кажется короче. В казарму, оружие в оружейную комнату, чистить потом будем, стволы маслом ружейным залили, чтобы отмокали, взяли  чистые полотенца и в баню! В душ!
          Тот, кто был в поле при минус двадцать пять целую неделю, и спал, свернувшись калачиком от холода, умывался водой из котелка, нагретого на коптящей печке-буржуйке, тот поймёт, что такое ДУШ!!!
          Тёрли себя с остервенением, продираясь сквозь жир, застывший пот, откупоривая поры кожи. Кажется, что содрали, как змеи старую кожу. Сидели в комнате, где раздевались. Свежее исподнее бельё, снятое кучками лежало неподалёку. Кажется, что нос прочистился и не выносил смрада, что шёл от белья, сданного в стирку.
-- Хорошо! Сейчас бы кружечку пива! Такого холодненького, чтобы стекло на пузатенькой кружке запотело.
-- Эх! Не трави душу!
-- Да, и чайку домашнего тоже сойдёт. У нас после бани, матушка самовар ставила, и чаёк заваривала. Не казённый, из магазина, а свой. Там и листья брусники, малины, смородины, душица, ещё чего-то, пара-тройка ягодок сушённых. Но выпьешь, так после бани заново родился, а после чая снова народился. Хорошо так на душе! Сидим семьёй и чай пьём. И никакого пива и даром не нать. Вы просто чая матушкиного не пили. Тогда и не говорили бы про пиво. Батя у меня не дурак водку трескать и мимо пива не пройдёт, но и тот предпочитает чай после бани, а не пиво или стопку пропустить. Этот дед у меня мастак. Стопку перед баней самогоночки, и две после. И ни капли больше. Баня, она порядок любит, а не баловство! Так он говорит.
          Снова завертела учёба. Зимняя сессия на носу. Всем в отпуск хочется. А лабораторных, курсовых, контрольных, самостоятельных сдать надо много. Очень много. Не сдашь – не допустят до сессии. И когда учить? Как назло, караулы, наряды по училищу и гарнизоны. Даже отличники и те хватаются за голову. На самоподготовках почти никто не спит. Ночами не до самоходов, не до зазноб, а только учёба. Отличников рвут на части. Они слабо отбрыкиваются, что им самим учить надо. Объясняют своим товарищам непонятные темы.
          Правдюкова, как наиболее успешного в «Военной технике радиосвязи» (ВТРС), рвали на части, и никто уже не пытался пробить «фанеру» или исправить его сутулость. Конечно, ни его, ни Матвеева («Мотю») так никто уже не называл. Только исключительно по имени или по полной фамилии.
          Знатоки ТОЭРЦ, «Линейных и нелинейных» пользовались почти священным  уважением. Эти предметы требовали не просто тупой зубрёжки, а понимания. Это вам не с кафедры марксизма-ленинизма предметы. Здесь одного горящего взгляда бывалого комсомольца мало будет.
          В Кемерово объявили открытый турнир по боксу. Все желающие могли принять участие. И Земцову загорелось. И не просто ему одному. Построил роту:
-- Товарищи курсанты! Кто примет участие в турнире и победит в своем весе, то гарантирую, что, не смотря на все ваши прегрешения, залёты, оценки, политический он или двоечник, то сам помогу ему сдать экзамены и прощу всё! Добровольцы есть? Подумайте, обсудите, и ко мне. Составим план как действовать.
          Из роты нашлось немало желающих поучаствовать в турнире. Панкратов Коля, Лёха Мигаль, Валера Крохалёв, Тихонов.… Много. Человек пятнадцать. Кто-то, чтобы на шару проскочить сессию, а такие как Мигаль, Дива, чтобы побиться с достойными соперниками. Земцов сам сказал, что будет биться.
          Самые невысокие и худощавые как Панкратов, Завалишин договорились в сауне в спортзале, чтобы потеть, сбросить вес перед взвешиванием и жеребьевкой, выгнать воду и попасть в группу с наименьшим весом. «Вес пера». Потом перед соревнованиями восстановить свою форму, набрать вес, а то, может, и ещё утяжелиться.
          Земцов освободил «боксеров» от нарядов, караулов, самоподготовок, сам ходил по преподавателям, отмазывал их от семинаров, контрольных. Держал данное слово. Очень ему хотелось, чтобы курсанты его роты стали призёрами открытого первенства по Кемеровской области. Очень!
          Но и гонял он их нещадно. Какие там занятия! Тренировки по двенадцать часов в день! Сам выматывался, и остальные тоже вместе с ним. Учил хитростям ухода от удара, как правильно подныривать под руку, как подлавливать противника.
          Некоторые хотели выйти из этого «кружка», но Земцов твёрдо их поставил в строй спортсменов. Назвался груздём – полезай в кузов! Обратно дороги нет!
          Глядя на парней, что не ходили на занятия, а тренировались, первые два дня испытывали зависть, но потом эта зависть прошла, пришло сочувствие. Даже отпетые самоходчики Панкратов, Завалишин, Тихонов, и те «сдулись». Вечером, перекурив, старались раньше, до отбоя, занырнуть в свои койки.
          И вот, спустя две недели, настал этот торжественный день. Воскресенье. Все увольнения отменены. Плевать, что у кого-то были планы, намечены встречи. Рота массово идёт в цирк. На представление.
-- В 1981 году в этом цирке и его ближайших окрестностях было знатное представление, с участием курсантов первого курса.
-- Задействовали в массовке что ли?
-- Нет. Курсанты давали представление после представления.
-- Как это? Не понял. Проясни.
-- Дело было так. Первый курс. 7 Ноября в цирке дают представление, посвящённое Октябрьской Революции. Понятно, что нормальный штатский с ребёнком не пойдёт, а обком партии требует, чтобы были зрители. Загнали первый курс, кто-то с производства, да, общага рядом «химиков» - зеков. Их тоже туда привлекли. Для повышения идейно-сознательного уровня. Ты будешь бить по лицу очкарика?
-- Нет, конечно. Стёкла. Можно глаза выбить.
-- Вот и не буду. А курсант спустился в курилку, что в подвале, а там эти… «химики». Видать, где-то «флакон» раздобыли, и выпили его. И давай до парня цепляться, а он в курилке один. Разбили очки на лице. Морда в кровищи. Глаза на месте и ли нет, так сразу и не поймёшь.… Всё заливает. Батальон по-тихому за пятнадцать минут до окончания представления вышел, оделся, перекрыл грамотно все выходы из цирка. Народу-то много, четыреста с лишним харь. И давай всех вежливо бить, тех, кто выходил с представления. Кто визжит, кто лезет в драку, кто просто тихо ложится на снег, вытирая сопли кровавые снежком. Так получилось, что ментов вызвали.… Приехал наряд… Милиционеров курсанты законопатили в их «бобик», посоветовали сидеть и рыпаться и пистолетик засунуть себе в жопу и сделать контрольный спуск. Наряд милиции по радиостанции сообщил дежурному в райотдел. Подумали дежурные менты, и сообщили в училище. Мол, пусть военные разбираются между собой сами. Ну, их в баню этих «зеленых». В училище оперативный прикинул. Третьего и четвертого курса нет на месте, все в увале. Построил второй курс, и отправил в цирк, чтобы те, «младшеньких» вразумили, и вернули в училище. Как словом, так и делом. Прибежал второй курс. И как раз вовремя. «Химики» из соседних общаг ломанулись на помощь своим. Зеков тоже не мало оказалось, человек триста. Засадный полк, бля! С колами, заточками, ножами. Не вышло.… Второй курс врубился с тыла противнику.… Те, кто был с заточками и иным подсобным инструментом… Больше всего досталось.…Второй курс-то был не в парадке, да, ещё и в сапогах.… Тут ВВ-шники подскочили, что зоны охраняют на своих машинах. Стоят, подбирают раненных «химиков», прикладываются дубиной резиновой, да, в машины кидают.
-- Всё как в поговорке: «Нам татарам поебать! Что неёбанных подтаскивать, что отъёбанных отттаскавать!»
-- Точно! Битва была не слабая. Весь снег в крови. Считай, с нашей стороны больше чем семьсот человек, с той – больше трёхсот. Больше тысячи. ВВ-шники кого забрали, кого пинками загнали в общаги, раны зализывать. Два курса построились и под «День Победы» прошли по Ленина в училище.
-- Кого-нибудь отчислили?
-- Ни кого. Посидели в обкоме партии. Порешили, что это зеки пытались устроить дебош на 7 Ноября, а курсанты предотвратили. Так-то!
-- А из наших-то поощрили кого?
-- Ага! Три раза. Троих на «гауптическую вахту» засунули. По-тихому. «За нарушение внутреннего распорядка». 7 Ноября – политический праздник. Замполиты «икру метали», хотели отчислить. Комбат и ротный отстояли.
          Тем временем подошли к цирку.
          Тихо делались ставки. Многие желали поражения Земцову.
-- Хоть кто-то набьёт морду ротному!
-- Я готов ему за это руку пожать!
-- Знаете, мужики, противоречивое чувство. Зёма, конечно, гад ещё тот. Но свой гад. А тут посторонний гражданский будет ему морду бить. Западло как-то за этого штатского болеть!
-- Согласен. Но и