История китайского летчика. Часть 2

отличное взаимопонимание и командную работу между ними. Бортинженер имел свою собственную приборную доску, расположенную позади пилотов, и был неотъемлемой частью экипажа, часто управляя тягой двигателей и контролируя различные системы самолета. Позади пилотов в кабине располагался вспомогательный отсек, часть которого занимали стеллажи с радиооборудованием, а остальная часть могла использоваться под служебный багаж, либо для резервного экипажа.
 Однако, если экипаж - это мозг и руки трансатлантического авиалайнера, то его желанными, но взыскательными гостями были от 60 до 80 пассажиров каждого рейса, наслаждавшиеся комфортом и отдыхом в салоне. К их услугам были просторные кресла, расположенные так, чтобы в полете можно было удобно вытянуть затекшие ноги, откинуть спинку и отдохнуть лежа. Всегда под рукой у каждого находились индивидуальная лампочка, вентилятор и кнопка вызова борт-проводника, готового исполнить любой каприз, включенный в стоимость недешевого билета. Между пассажирскими салонами располагался шикарный лаунж-бар с обитыми золотистой кожей диванами, созданный по проекту известного итальянского дизайнера Марио Замперелли. В интерьере пассажирской кабины использовались перфорированные магниевые листы для отделки потолка, служившие так же в роли вентиляционных решеток. Боковые панели отделывались пропитанной ацетатом тканью, в качестве пола использовались фанерные листы, покрытые фибертечем. Многие панели в салоне были легкосъемными для обеспечения доступа к оборудованию при техническом обслуживании. Кроме салона с пассажирскими креслами, «коктейльной точки» и обширного багажного отсека, к услугам гостей воздушной волшебницы «Кони» также были кухня, на которой распоряжались двое обворожительных бортпроводниц, и два туалета, сияющие чистотой и благоухающие ароматизаторами. В полете пассажирам регулярно подавались изысканные горячие  блюда, разнообразные закуски, до которых американская публика была особенна охоча, а также прохладительные, горячие и горячительные напитки на любой вкус.
Словом, «Кони» была потрясающим воображение самолетом, и Джао Да испытывал к ней нечто вроде романтической, но серьезной влюбленности. Порой ему даже казалось, что его старый боевой друг Кертисс Р-40 «Томагавк», дремавший под надежным присмотром механиков мистера Хьюза в ангаре на аэродроме Бербанка, будет ревновать его к грандиозной небесной красавице. Чтобы порадовать крылатого товарища чувством полета, а заодно и себя исполнением фигур высшего пилотажа (которые на пассажирском авиалайнере невозможны по известным причинам), Джао Да в свои редкие выходные пару раз добирался туда из  Нью-Йорка, где проходила его подготовка. Между Большим Яблоком и Городом Ангелов лежала вся континентальная часть США. Но на помощь приходила родная авиакомпания, выписывавшая своему будущему пилоту корпоративный билет «туда и обратно» на транс-американский рейс на борту вечного небесного труженика Дугласа DC-3. Предупрежденные телеграммой, авиатехники к приезду «гостя, пользующегося расположением самого мистера Хьюза», выводили подготовленный к полету Кертисс Р-40 «Томагавк» с эмблемой «Крылатого кота» к взлетной полосе. Джао Да оставалось только надеть парашют, шлемофон, залезть в кабину и окунуться в родную небесную стихию…
***
Во время одного из таких полетов Джао Да довелось убедиться, что, несмотря на высокий профессионализм местных механиков, с советской авиатехникой у них не всегда складывались отношения, и даже она могла дать сбой. Впрочем, не «оборвись» внезапно при выходе из петли Нестерова советский двигатель, установленный на истребителе Джао Да, где-то над лазурным побережьем Санта-Моника Города Ангелов, одна восходящая звездочка Голливуда спокойно продолжила бы позировать для фотосессии на фоне океана. А так…
- Смотрите, смотрите, самолет будет садиться прямо на шоссе! – в изумлении воскликнула молоденькая кудрявая блондинка (крашеная) с приметной родинкой на левой щечке и всплеснула округлыми ручками в роковом красном маникюре. – Кажется, у него отказал мотор, я не слышу шума…
- Мэрилин, детка, не крутись, прокляни тебя Бог <23>! – заругался модный фотограф в гавайской рубахе. – Опять испортила мне кадр! Пленка стоит кучу монет…
Однако профессиональная привычка фиксировать на камеру все, что могло представлять «сенсацию», пересилила. Фотограф обратил объектив своего мощного Kodak 35 RF с встроенным дальномером в сторону терпящего бедствие воздушного судна.
- Расшибется к черту, сукин сын, или хотя бы раздавит пару машин на шоссе, - пробормотал ловец фотографической удачи, азартно перегоняя жвачку за щекой. – А мне повезет заснять этот момент для местной прессы.
- Нет, не надо! – подпрыгивая на каблучках, закричала блондиночка, у которой было чувствительное сердце, и перспектива авиакатастрофы заставляла его трепетать. - Садитесь  осторожнее, мистер пилот!
- Заткнись, Норма Джин <24>, мешаешь! – огрызнулся фотограф, не отрываясь от объектива.
- Может сесть удачно, если автомобилисты разъедутся, а пилот справится на пробеге с изгибом Пасифик Коуста <25>, - заметил, наблюдая за уверенной глиссадой самолета, помощник фотографа; в войну он служил в авиации. – Но кто здесь летает на таком хламе? Это старина «Томагавк», как у того чудака из Китая, что соревновался с мистером Хьюзом…
- Ах, я знаю, я знаю, это тот самый китайский летчик! – возбужденно захлопала в ладоши молодая актриска.
Серебристый Кертисс Р-40 «Томагавк» с яркой эмблемой на фюзеляже плавно коснулся своими шасси покрытия автобана. К счастью, гидравлическую систему выпуска шасси на истребителе этой модели при отказе двигателя можно было привести в действие с помощью ручного насоса, и пилот предусмотрительно сделал это. Водители автомобилей, а их на Тихоокеанском шоссе было всегда полно, отчаянно засигналили, как будто воздушный участник дорожного движения мог так же маневрировать на дороге. Истошно завизжали тормоза, раздался звук столкновения, скрежет металла и звон бьющегося стекла – несколько засмотревшихся на посадку шоферов въехали друг в друга. А самолет просто катился вперед, пока его двигала инерция. Летчик предусмотрительно выбрал для вынужденной посадки самый прямой участок шоссе, и теперь всеми силами старался остановить бег своей машины, выпустив закрылки и отклонив до предела рули высоты, чтобы увеличить лобовое сопротивление.
- Тормозите же, сэр, скорее тормозите! – кричала молодая актриса, как будто пилот мог услышать ее призыв.
- Вот дерьмо, не разбился, - фотограф разочарованно выплюнул жвачку. – Ладно, я хоть посадку заснял, и как столкнулись эти идиоты… Билли, заводи машину! Поехали пилота поснимаем.
- И я, и я с вами, мальчики! – вскричала актриска и легко запрыгнула на заднее сиденье фотографского «Такера Торпедо». – Я хочу фотографию на крыле у этого храбреца!
Выкатившись на обочину Тихоокеанского шоссе, «Крылатый кот» несколько секунд балансировал на стойках основных шасси, то отрывая хвостовое колесо от земли, то снова плюхаясь на него, как будто раздумывал – позорно клюнуть носом или гордо устоять. Врожденный гонор истребителя взял верх, и Кертисс Р-40 остановился, величаво подняв к небу свой недвижимый винт. Джао Да расстегнул ремни безопасности, отстегнул парашют, уныло выбрался из кабины и начал разбираться с пострадавшими от его посадки водителями.
- Кто оплатит мне мятый бампер, мистер? – орал раскрасневшийся от злости парень в галстуке.
- Я полагаю, страховая компания, - спокойно отвечал Джао Да.
- Сладчайший Иисус, мне придется делать ринопластику! – рыдала дама средних лет, прижимая к ушибленному лицу окровавленный кружевной платочек. – Из-за вашего дурацкого самолета я, кажется, сломала нос о руль... Вы должны мне заплатить, сэр!
Здесь Джао Да без споров извлек из портмоне несколько крупных купюр и с извинениями отдал пострадавшей. Своей вины в происшествии он не видел, но женская красота – это абсолютная величина, ее необходимо восстановить.
- А вы, сэр, - обратился он к «галстуку», - лучше отвезли бы леди в больницу, как настоящий джентльмен. Пусть там займутся ее очаровательным носиком.
Когда на обочине лихо затормозил серебристо-голубой «Такер Торпедо», летчик угрюмо окинул его взглядом, ища видимые повреждения. «Очередные янки хотят пару долларов за ущерб», - мрачно подумал он.
Внезапное появление молоденькой светловолосой красотки, которая порывисто выскочила из автомобиля и, стуча каблучками, устремилась к Джао Да с восторженной улыбкой, оказалось приятной неожиданностью.
- О, сэр, я видела вашу блестящую посадку, это было так смело, - певуче воскликнула девушка. – Примите мое восхищение!
Джао Да галантно поклонился – в Америке он быстро восстановил навыки хорошего тона.
- Ты тот китаец, который сделал в небе Говарда Хьюза! – разбитной малый с дорогим фотоаппаратом, который вылез из машины следом, сразу узнал Джао Да. – А ну-ка фото для завтрашних газет, улыбочку! Предупреждаю, авторские права мои, гонораром не поделюсь, но могу угостить виски в баре.
Он защелкал фотоаппаратом. Джао Да картинно облокотился на плоскость самолета – ему было не привыкать фотографироваться для прессы. Между тем блондинка обежала самолет кругом и обратилась к летчику с обворожительной улыбкой:
- Сэр, позвольте и мне сфотографироваться на крыле вашего истребителя!
- Да, конечно, - ответил Джао Да, подал девушке руку и подсадил ее на плоскость.
Она ловко удержалась там на своих точеных каблуках и быстро приняла несколько модельных поз, одну грациознее другой. Фотограф опять сноровисто защелкал своим аппаратом.
- Сэр, вы бы не могли запустить пропеллер? – с милой наивностью попросила летчика красавица. – Воздухом так элегантно надует подол моего платья!
- Увы, мисс, сейчас это невозможно, - развел руками Джао Да. – Я был вынужден превратиться из летчика в вашего реквизитора именно потому, что у меня отказал мотор.
Девушка обиженно надула пухлые губки:
- Какая жалость! А вы знаете, меня зовут почти так же, как авиационный мотор – я Мэрилин <26>! Мэрилин Монро. Вообще-то это сценический псевдоним.
- Я рад встрече с вами, мисс, и поражен вашими знаниями в авиации, - галантно ответил Джао Да. – Вообще-то на моем «Пэ-сороковом» должен стоять мотор, название которого больше напоминает другое женское имя – «Эллисон», но его заменили на более надежный русский двигатель. Который тоже оказался не безупречен. В отличие от вас, мисс Мэрилин Монро!
Годы спустя, встречая постеры знаменитых голливудских кинокартин, с которых смотрела манерная красавица с платиновыми локонами и неотразимой родинкой на щеке, Джао Да вспоминал задорный стук ее туфелек по плоскости своего истребителя и их мимолетное, но приятное знакомство.
***
Успешно сдав экзамен строгим инструкторам TWA («Мы проверяем в два раза въедливей, чем федералы!» - честно предупредили они), Джао Да с началом 1951 года получил кресло капитана «Констеллейшна», совершавшего трансатлантические перелеты между Нью-Йорком и Парижем. Его небесный корабль, как и подобает настоящей красавице, носил имя собственное: