Больно 3 глава

дней. На стенах незатейливые картиночки на сказочные сюжеты и фотографии актрис шестидесятых годов. Обитая китайским шёлком ширма, манекен, швейная машинка «Зингер», напольный торшер со стеклянными плафонами в форме ландышевых бутонов, старинный сундук, покрытый подаренной Таисией шалью. И жемчужина этого вычурного будуара – очень просторная кровать с периной, заваленная гобеленовыми подушечками и мягкими игрушками. Некоторые из них сохранились ещё с советских времён – например, какой-то уродливый гном с кривой ухмылкой и противоположно ему милейший до слёз котик из синего плюша. Но всё же большая часть этого зверинца состоит из современных розовых зайчиков и белых медвежат с надписями «ай лав ю» и сердечками в лапках – коллекция подарков от бывших Валькиных любовников, количество которых исчисляется многими десятками. 
   С блаженством плюхнувшись на мягонькую койку, ты едва не замурлыкал от наслаждения. А вы зазря мучились на Машкиных подушках. Надо было сюда идти. С другой стороны Валька сильно огорчается, когда кто-то трахается здесь без спросу. Но эта кроватка точно для того и создана. Хм, интересно, а они что же, прямо тут... ну, с Грабовским-то? Хихикнув в подушку, ты устроился поудобнее, но окончательно расслабиться тебе не давал зловещий взгляд проклятущего гнома. И даже скинув эту пакость на пол, ты не смог успокоиться, потому что тебе примерещилось, будто жуткая тварь скребётся и клацает челюстью под кроватью. По-хорошему, надо было вышвырнуть гнома в коридор, чтобы он пугал там Машкину тусовку, но ты побоялся покидать своё надёжное укрытие и вновь прикасаться к демонической игрушке, которая наверняка только того и дожидалась. Поэтому ты завернулся в одеяло с головой и, мучительно елозя с боку на бок, постепенно задремал, побеждённый усталостью, которая в итоге взяла верх над всеми твоими параноидальными страхами. 
   Когда ты проснулся, солнышко весело светило в окошко, а из телика бойко повизгивали какие-то мультяшные зверюшки. Сладко потягиваясь, ты перевернулся на другой бочок и сквозь ресницы поглядел на Вальку. В махровом розовом халате и тапках-собаках – накручивает на ходу влажные после ванной волосы на бигудюшки и перебирает вещи в шкафу. Похоже, «большая любовь» завершилась, ну или взяла паузу для восполнения потраченных сил. У Вальки эти «большие любови» случаются чуть ли не каждую неделю, а затем как по расписанию следует разбитое сердце и резаные вены. Вообще-то Валька – это Валентин и самая примечательная его черта в том, что он трансвестит. Стоит заметить, при макияже и в соответствующем наряде он действительно сильно похож на девушку. У него миловидное лицо, длинные белокурые волосы, девчачьи манеры и мелодичный голос. Всё бы ничего, если бы не рост. А ведь в нём без малого метр восемьдесят, что в сочетании с анорексичным сложением а-ля Кощей Бессмертный и самоубийственным пристрастием к высоченным каблукам превращает его в натуральную Эйфелеву башню. Мало того этот дурень сохнет от кокса, так ещё и сидит на травяной диете, слёзно горюя о своей «жирной жопе», хотя на самом деле она у него площе фанерной доски. 
– Ой, Азазельчик, ты проснулся? – ласково улыбнулся тебе парень. – А я, признаться, так изумился, когда обнаружил тебя здесь. Если бы Серёженька узнал, что у меня тут спят такие хорошенькие мальчики, он бы очень рассердился. – с глупеньким видом по уши влюблённого идиота рассмеялся он в ладошку. – Не компрометируй меня.
– Так «большую любовь» зовут Серёженькой? – хмыкнул ты, усаживаясь на подушках. – И сколько сантиметров в этой твоей «большой любви»?
– Фу, Азазельчик, ну что ты такое говоришь. – засмущался Валька, как девица на выданье.
– А чего это твоя «большая любовь» выдохлась всего за два денёчка? – не прекратил ты подкалывать приятеля.  
– Серёженьке надо на работу. У него посменный график.
– Валюх, умоляю, будь поосторожнее. Сколько раз ты ещё будешь наступать на одни и те же грабли. – сумрачно кивнул ты на плюшевых зайцев и медведей, каждый из которых напоминал о неудачном романе.
– Да, раньше мне очень не везло в любви. Но Серёженька просто чудо. Он так сильно меня любит. Так сильно! И ревнует страшно. А раз ревнует, значит, всё всерьёз.
– Отелло тоже ревновал Дездемону, и чем всё закончилось. – неодобрительно фыркнул ты. 
– Ой, а что у тебя с личиком?! – тревожно заохал он, присмотревшись к тебе.
– «Кошки» поцарапали.
– Какие кошки? – не врубился тот.
– Ну, «Кошки» – Кы-Сы.
– Группировка, что ли? Какой кошмар!
– Валюш, а мне нужна твоя помощь.
– Да, солнышко, я весь во внимании. – добродушно отозвался Валентин, присаживаясь рядом с тобой на кровать.
– Познакомь меня с Грабовским.
– Что?! О чём ты вообще? Нет-нет, ни за что! Даже не заикайся об этом!
– Тьфу, и ты туда же. Ну вы все сговорились, что ли? Чё тебе, сложно? Вы ж любовники.
– Ну какие любовники? С чего ты взял?
– Не строй из себя невинность. Машка мне всё рассказала. Аж за стенкой слыхать, как вы тут с ним безобразничаете.
– Ой, как это неловко... – стыдливо прикрыв лицо руками, пролепетал он. – Но ты неправильно всё понял. Ну, конечно, всякое... бывало. Только мы вовсе не любовники. Я шью ему одежду. Он мой главный заказчик, спонсор и покровитель. Но, пойми, у нас совершенно не панибратские отношения.
– Ещё бы не панибратские, с братьями-то не спят. – съязвил ты.
– Ну не надо об этом. Подобные вещи случаются крайне редко. Только когда он сильно пьян, и ему безразлично, с кем это делать. Я ведь абсолютно ничего для него не значу. – трагично вздохнул Валька, глядя куда-то вдаль. – И вообще я не должен обсуждать других мужчин сейчас, когда я встречаюсь с Серёженькой. Это будто мысленная измена.
– Расскажи о нём.
– О Серёженьке?
– Да сдался мне твой Серёженька! О Грабовском. Вот Мэри его почему-то боится. Он что, такой зверь, садист?
– Нет, ну что ты. Он очень вежливый и никогда не был груб со мной. Меня так часто обижали, унижали, намеренно причиняя физическую и душевную боль. А Грабовский никогда. Даже находясь под сильным действием наркотиков, он обращался со мной, как никто другой... Ну вот, Азазель, зачем ты разбередил мне душу? А я так надеялся, что смогу одолеть свои чувства к нему.
– Ладно, хватит уже про секс. Меня не это интересует. Что он за человек в общем?
– Он... он удивительный... – продолжил вздыхать этот придурок с отсутствующим видом.
– Понятно, от тебя точно толку не добьёшься. Влюблённые люди никогда не бывают адекватны в своих суждениях. Короче, мне надо его увидеть и самому во всём разобраться.
– Нет-нет! Тебе ни в коем случае нельзя с ним знакомиться!
– Это ещё почему? Ревнуешь?
– Да брось, я же говорю, мы с ним не в таких отношениях.
– Тогда в чём проблема? Почему тебе можно с ним трахаться, а мне даже и поговорить нельзя? У меня к нему важное дело.
– У тебя не может быть никаких с ним дел. Он страшный человек, преступник.
– Стоп-стоп-стоп, ты только что плёл, какой он удивительный, милый и вежливый, а теперь он вдруг сделался страшным. Ты сам себе противоречишь.
– В том-то и дело, его очень сложно понять. Грабовский хорошо ко мне он относится. Но в «Братстве» творятся жуткие дела. Тебя и так уже избили какие-то бандиты. А ты хочешь связаться с самой опасной преступной группировкой города.
– А мы с тобой что, ангелы небесные? Наркоманы сами нарушают закон. Значит, мы тоже преступники.
– Я не наркоман. – с чувством собственного достоинства возразил Валентин. 
– Да? А кто же ты? Пчёлка Майя, собирающая волшебную пыльцу с цветочков?
– То, что я изредка принимаю некоторые... препараты в лекарственных целях, ещё не делает меня наркоманом.
– А кокс, оказывается, у нас лекарство, да?
– Фактически, да. Он повышает мой жизненный тонус во время депрессии. И для фигуры это очень полезно. А ты не читал статью Зигмунда Фрейда о пользе кокаина? Там всё научно обосновано.
– Твоего Фрейла самого надо было лечить. Принудительно. 
– И вообще, Азазель, даже аспирин станет наркотиком, если употреблять его без меры. Я же не на системе, как некоторые. Главное, не колоться. Мы ведь тебя предупреждали, не порти вены. А вдыхать абсолютно безвредно. Оно же начисто выводится из организма
– Ага, канеш. Нанюхался, прочихался, пропукался – и свеж, как огурчик. То-то у тебя хронический насморк и все платки кровавыми соплями перемазаны – ехидно кивнул ты непрерывно пошмыгивающему парню, который капал в себе нос «Називин» чуть ли не каждые полчаса.
– У меня кровотечения от перемены погоды.
– А Машка дохает, как чахоточная тоже от погоды? Знаешь, я хотя бы честен с собой. Да, я херов гердосник, и я в жопе. А вы с ней на пару, вечно нанюхавшиеся и обкурившиеся, но нет, мы не нарки, у нас всё зашибись. Да и чёрт с вами. Короче, дай мне номер телефона Грабовского, ну или его адрес. Как вы с ним обычно связываетесь?
– Никак, он сам приходит, когда захочет.
– А как ты приглашаешь его на примерки?
– Он появится, когда у него будет время. Да и какие примерки. Обычно он приходит за готовым товаром. Я ведь уже наловчился шить вещи по его фигуре.
– Ладно, а что насчёт «Делириума»? Ты там бываешь?
– Ну-у-у....
– Антилопа гну. Давай без этих твоих «ну». Проведи меня туда.
– Ты что?! Я не могу. Это закрытый клуб. И у меня нет права кого-то приводить туда с собой. Я даже не член «Братства». Пойми, Азазель, я нахожусь на самой нижней ступеньке всей этой огромной пирамиды. Я там никто. Портниха, подстилка. Моё счастье, что Грабовский так добр ко мне. Но мне нельзя совершать столь своевольные поступки. 
– Ты просто боишься лишиться его расположения, если сделаешь что-то не так. Ну раз уж ты такой трус, просто скажи мне, где находится этот их клуб. Сам пролезу.
– Ты с ума сошёл! Там строгая охрана! Это исключено.
– Я любую охрану обойду, заболтаю, соблазню, в конце концов.
– Только не эту. Тебя порвут в клочья.
– Не сгущай краски. И это уже мои проблемы. А твоё дело дать мне координаты клуба.
– Ни за что на свете.
– Валь, ты мне друг или нет?
– Именно потому, что я твой друг, я не позволю тебе ввязаться в это.
– Валюша, а хочешь я тебя поцелую?
– Нет.
– А по-французски?
– Азазель, прекрати.
– Нет, не прекращу. Сейчас я буду тебя пытать. Вот как возьму да как надругаюсь над тобой, что ты и не вспомнишься про своего Серёженьку.
– Перестань, пожалуйста. Это всё не шутки. 
– Вот именно, не шутки. Рашида убили. А я знаю, кто это сделал. Мне необходимо обсудить произошедшее с Грабовским. Ситуация такова, что даже Машке может грозить опасность. А если прихлопнут её, то и вам с Таисией не жить.  
– Угораздило же тебя в такое вляпаться. – плаксиво посетовал он, нервно кутаясь в свой дурацкий халат. – Тебе надо спрятаться и тихонечко отсидеться в каком-нибудь укромном уголочке. А тебе неймётся ещё глубже увязнуть во всех этих разборках. Пойми, эти люди сатанисты. Им ничего не стоит принести тебя в какую-нибудь там нафиг жертву.
– В жертву? – прыснул ты от смеха.
– Это абсолютно не смешно! – на повышенных нотах заявил нахмурившийся Валька. – Ты разве не слышал, что «Братство» втихую выкупило церковь на кладбище? Они её отреставрировали и открыли для посещения, вот только там теперь всё шиворот-навыворот. Смотришь, вроде икона, как икона, а если приглядеться получше, то там и