прозрачные летающие негуманоиды, которые открыли Землю и поселились рядом с нами. Причудливой помеси коренастого мускулистого человека с зелёной ящерицей мне не доводилось видеть никогда.
— Главный вопрос на сегодня – налаживание отношений с миром негуманоидов, — сказал Милорд. – Если они будут и дальше недовольны поведением людей, то никто не может гарантировать, что в Галактике не начнётся новая война. Кстати, Кэт, познакомься: это Мандис. Он боруг.
Ящерообразный человек зубасто улыбнулся. От такого количества зубов душа обязана была уйти в пятки, причём сразу в обе, — похоже, в человеке самой природой заложена способность к раздвоению личности. Однако, ощутив дружелюбие этого существа, можно было сообразить, что бояться внешности просто глупо.
— Мандис подал идею, её надо довести до состояния делового предложения и отвезти измирантам.
Лорд Эльснер выглядел смертельно усталым.
— Что за идея? – спросила я.
— Предложить им работу. Разбогатев, они не станут воевать, потому что им будет, что терять.
— Какую работу?
— Измиранты прекрасные организаторы, а в Галактике есть планеты, на которых произошли крупные экологические катастрофы. Большинство из них – обитаемые или были такими. Наши технологии способны вернуть их к жизни, но на это нужны деньги и время.
— Если мы отдадим им какую-то сферу, то назад уже не получим.
— Видишь ли, Кэт, восстановление мира в Галактике обходится очень дорого, — отозвался Линн. – После падения Империи начался делёж её собственности, многие расы вспомнили старые обиды. Так что не стоит жадничать: рискуешь потерять больше, чем сэкономить.
— Но будет ли это выгодно для измирантов? Вряд ли они захотят заниматься благотворительностью, тем более, в пользу людей.
— Именно это я и имел в виду, когда говорил о необходимости всё рассчитать. Вот эти господа, — Милорд жестом представил учёных, — согласились помочь нам в расчётах. В качестве первого полигона для таких действий Мандис предлагает свою родную планету. В рамках операции против хиннервалей Гер даль Шаоли много лет назад нанёс удар по нескольким городам, где действовали боругские школы для обучения воинов-магов, на экологию всей планеты это не должно было повлиять, но почему-то повлияло. И для восстановления планеты нужно понять, почему.
От последних слов Милорда мне стало нехорошо: уничтожение целой планеты!.. И он так спокойно об этом говорит?!
Я прикинула, какие силы нужно задействовать для осуществления этой идеи: разведка каждой конкретной ситуации, научные исследования, техническое воплощение, наконец. Да и деньги нужны немалые, а где их взять? Может, затея когда-нибудь и окупится, но ведь не сразу...
— Но согласятся ли измиранты? – с беспокойством спросила я. — Империя уничтожала негуманоидов с размахом, вряд ли они теперь вообще захотят разговаривать с людьми.
— Ну, это уже ваша работа – вести переговоры, — спокойно ответил лорд Эльснер. – Понятно, миссия не из простых, но именно поэтому решением Галактического Союза она возлагается на Линна и Шедира Сайетриса. А сейчас, господа, вы останетесь здесь и займётесь расчётами.
— А вы что будете делать?
— Отдыхать, — отозвался Милорд. – Тебе не кажется, что в последнее время я очень много чего делал? Теперь ваша очередь.
Двое учёных начали выводить на экраны данные о планетах Галактики, Линн придвинулся к столу. Лорд Эльснер встал, направился к двери — и столкнулся с входящим Севийяром.
— Ой, извините, — смутился Тан. – А Линн сейчас очень занят?
— Да.
— Но, может, Кэт…
— Может, — кивнул Милорд и вызвал меня в коридор.
Мы с Таном отошли от двери кабинета и расположились в небольшой оранжерее, — здесь деревья загораживали свет, диковинные сине-зелёные растения нежно обвивали стены, а в аквариуме грелось пушистое многоногое существо изумительного оранжевого цвета.
— Кэт, извините, если я не вовремя, — начал Севийяр. – Но, поймите, вы с Линном ужасно неуловимые! Видите ли, наши знания о Силе и её проявлениях настолько разрозненные и путаные, что это начинает мешать жить. Теперь, когда Империи нет, некому запрещать нам заниматься этой областью.
— Да, наверное, — я чувствовала себя неловко. – Но как изучать то, что почти невозможно уловить? В чём измерять способности к владению Силой?
— Ну, я давно думаю об этом, — признался Тан. – Если как следует взяться за дело, то возможно многое. Например, определить, что такое концентрация Силы в разных материальных предметах, как это меняет их физические характеристики, выявить ген, отвечающий за способности…
Алый бластерный разряд перечеркнул воздух над моей головой и выжег в чистой белой стене отвратительную дыру. От грохота выстрела существо в аквариуме в ужасе забилось в угол. Я толкнула Севийяра на пол, выхватила бластер и наугад пальнула несколько раз. Но в следующий миг меня хлестнула чья-то жгучая ненависть, я почувствовала отчаянный страх Линна не успеть на помощь, — а потом алая молния ударила в грудь, и мир померк.
6.
Первым я увидела Линна. Яркие синие глаза хиннерваля были необычайно печальны. Комната, в которой мы находились, нисколько не напоминала больничную палату, но всё же что-то было не так, — сам воздух, что ли?..
— Линн, что случилось? Кто стрелял в меня?
— Фанатик, один из тех, кто приговорил тебя к смерти за освобождение Скарвина.
— Его схватили?
— Нет, он погиб.
— Ну, и Бездна с ним. Я чувствую себя хорошо, пошли, у нас много дел…
— Нет.
— Что значит «нет»? Раз меня спасли, значит, всё в порядке.
— В том-то и дело, что тебя спасти не удалось.
— Как это? – я словно с размаху налетела на невидимую стену.
— Ты умерла, Кэт. Но здесь, на острове Бессмертных, твоя душа не может покинуть тело, — его же мы подлатали.
Остров Бессмертных. Так вот что изменилось, — появилось уже знакомое ощущение полного безлюдья. Оказывается, как много значит присутствие живых существ… То есть как это «умерла»?!
— Погоди-ка. Получается, я могу оставаться в живых только здесь, в пределах защитного купола руниа?
— Да. Причём бесконечно долгое время.
В мире вдруг стало очень тихо, воздух обрёл немыслимую прозрачность. Неспешно и бессильно прошла мысль: вот и замкнулся круг, опять я у той же черты, что и тогда, в больнице артосской Академии… Но тогда выход нашёлся, а теперь что делать? Нет, это уже не круг, а развитие по спирали какое-то: сейчас всё гораздо хуже.
— Линн, ты понимаешь, какая жизнь здесь пойдёт? – голос почему-то не слушался и срывался. – Веками сидеть здесь, видеть, как умирают все, кого знаешь, и не сметь шагу ступить отсюда в вечном страхе. Зачем ты это устроил? Полагаешь, что лучше жить так, чем не жить вовсе? Эта мысль приходила мне в голову после истории с освобождением Скарвина. Но тогда я сама, по собственной воле решила остаться по эту сторону смерти. Разве ты вправе был решать этот вопрос за меня?
Говоря, я не смотрела на Линна, но в какой-то момент повернулась – и замолкла: он отлично умел скрывать свои чувства, но глаза выдавали их.
— Ты права, — голос хиннерваля прозвучал ровно. – Я поступил эгоистично.
— Линн…
— Я же сказал, что ты права. В своё оправдание я могу лишь… Кэт, я не мог видеть, как человек, прошедший войну с Империей, а потом с аксератским Орденом, вот так по-глупому погибнет от рук каких-то свихнувшихся фанатиков… Впрочем, это только слова, и… уже ничего не изменится. Вряд ли ты сможешь меня простить.
— Я не умею прощать.
Линн помолчал.
— Сейчас начинается большая работа по созданию Центра изучения Силы, а скоро надо будет лететь на переговоры с измирантами. Я нужен там…
— Зато Галактика прекрасно обойдётся без меня: я не хиннерваль и не дипломат, а пилотов в отряде «Столица» хватает. Всего доброго!
Линн горько усмехнулся и встал. Я сидела в оцепенении, провожая его взглядом: вот стройная фигура в чёрном появилась под окном, вот его силуэт возник в кабине флайера… Машина поднялась в воздух, стремительно промчалась над скалами, морем, мгновение – и она исчезает в Переходе… Медленно и обречённо прошла мысль: нечего сказать, хорошенькая получилась у нас первая встреча после моего освобождения из плена.
В дверь моей комнаты вежливо постучали. Хотелось забиться в угол, никого и ничего не видеть, мир застила пелена чёрного, безысходного отчаяния. Линн ушёл, а за ним ушла и жизнь, которая отныне будет идти только мимо…
— Войдите!
— Кэт, извините, — Тан Севийяр осторожно притворил за собой дверь. – Я должен представить вас Кейле. Она наш сотрудник, специалист по древним цивилизациям. Будет проводить здесь исследования.
Кейла оказалась гуманоидом, — раньше я бы сочла её щупальца, росшие на безволосой голове, забавными. Но сейчас мне было всё равно.
Тан попрощался с Кейлой, повернулся ко мне – и его изумительная улыбка погасла. А потом и его флайер исчез в Переходе.
Рука Кейлы мягко легла мне на плечо.
— Линн ждёт его на Тайшеле. Сначала они собирались вернуться вместе. Линн уехал раньше, потому что ты не хочешь его видеть?
— Нет! – слова Кейлы оказались обжигающе горькими.
— Значит, да. Жаль. Ну что ж… Кэт, тебя никто не к чему не принуждает, ты можешь делать всё, что угодно, хотя мешать исследованиям роботы не позволят. Но я хочу лишь сказать, что без помощника мне не обойтись.
— Неправда!
— Не веришь? Тогда оглянись!
Повинуясь её властной руке, я подошла к окну.
Покинутый город руниа находился внизу, — наш дом стоял на высокой скале над ним, открытый всем ветрам. Пустынные улицы заполонили роботы, которые снимали, записывали, анализировали, — и всё это стекалось сюда, в компьютер Кейлы.
— Мы привели жизнь на этот мёртвый остров, — сказала Кейла. — Человеческие творения появились в городе, который раньше высокомерно отгораживался от людей, и он начнёт раскрывать перед нами свои тайны. Сейчас идёт внешний осмотр города и окрестностей. На этом этапе можно не вмешиваться, но потом, когда придёт час войти в пустые дома, понадобимся мы.
Я вдруг осознала, что дом, в котором мы находимся, невероятно древний, что здесь когда-то кто-то жил… Рука сама потянулась к резной оконной раме, — та была тёплой и гладкой на ощупь.
— Я… Я не готова. Всё это свалилось на голову, как снежный ком.
— Понимаю.
— Можно, я пока пройдусь по дому?
— Конечно.
…Здесь было светло и просторно, а сам воздух, казалось, был напоён какой-то грустной красотой. Покинутый дом явно был рад гостям и с законной гордостью распахивал двери одного зала за другим… Мне даже стало неловко перед ним: ведь я совсем не заметила, как выглядит моя комната. В одном из помещений я долго стояла, пытаясь понять его назначение: похоже, это было что-то вроде ювелирной мастерской. На одной из полок я нашла россыпь бесцветных камешков, взяла один из них – и, попав под солнечный луч, он вдруг ярко вспыхнул чистым голубым огнём. Это было настолько красиво, что на несколько мгновений я позабыла обо всём на свете и только любовалась… Возвращение к реальности обрушилось, как волна почти физической боли. И я взглянула через окно, на море.
Защитный купол искажал цвета, отчего волны приобретали какой-то ненормально красивый зелёный оттенок. Отвесные скалы срывались вниз, резкие тени обрисовывали их рельефы, а белый песок пляжа
