Приблизительно, как у г-на Шарикова: «Взять все и разделить!»
… Они ехали через Бейт-Лехем. Через город, где согласно преданию (а может, и действительно?), некогда родился Иисус. Разница с Иерусалимом была разительная!
Говорят, что бы понять, что такое Израиль, надо посетить любую соседнюю страну. Добавлю, ехать в соседнюю страну необязательно. Достаточно поехать в Бейт-Лехем.
Широко раскрытыми глазами смотрел Андрей по сторонам, наблюдая совершенно другой, никогда прежде невиданный мир!
Какая-то кутерьма творилась вокруг. Все было плотно за-строено каменными домами, то в два, то в три этажа, среди них многие казались недостроенными, неотделанными, но в тоже время, безусловно, жилыми. На веревках сушилось белье, часто в нижних этажах мелькали открытые лавки.
Около некоторых домов, прямо на тротуарах, сидели на корточках кампании мужчин, они пили чай и курили.
Газоны отсутствовали, между плотно стоящими домами, вдруг обнаруживались зияющие пустыри, с которых ветер поднимал облака пыли. Тот же ветер гонял по улицам мусор, бутылки и банки от кока-колы, газеты.
Автомобили, козы, ишаки, христианские красивые базилики, мечети, маленькие, грязненькие рынки, верблюды и вдруг, совершенно такие же как в Израиле зонтики с рекламой сигарет Кent, над столиками уличного кафе. И тут же, рядом, прямо на улице распилка известняка и, соответственно, пылища…
Женщины, закутанные в черное, мальчишки с тележками – горластые продавцы лепешек, и шикарные автобусы с иностранными туристами, возжелавшими увидеть христианские святыни…
А дальше картина стала просто сюрреалистической! Потянулись с обоих сторон дороги высоченные, метра под четыре, проволочные сетки, а за ними целый лес каких-то совсем уже нелепых, стоящих в немыслимой тесноте, налезающих один на другой домов. Блочных, частично оштукатуренных, и не оштукатуренных вовсе, с окнами завешенными тряпками вместо стекол, с кучами мусора прямо перед фасадами, со ржавыми железными крышами, и без крыш вовсе…
Что-то странное произошло с Андреем, от этого зрелища. Ему вдруг показалось, что он задремал и видит дурной сон, но в то же время, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что это отнюдь не сон, а явь.
Возник негромкий звон в ушах, и совершенно уж не кстати, всплыла в памяти строчка: «Поручик Голицин, а может, вернемся? Зачем нам, поручик, чужая земля?».
- Что это такое, Хаим? – спросил Андрей.
- Это? Это лагерь. Лагерь палестинских беженцев.
- А зачем эти сетки? – Андрей заметил, что в сетках, через каждые метров пятьдесят, есть проходы, которые никто не охраняет, и люди свободно входят внутрь и выходят к шоссе.
- Сетки? А сетки для того, что бы они меньше бросались в нас камнями. Бесполезно. Все равно бросаются! – ответил Хаим.
- Они, они, что должны здесь жить? Они не имеют права по-селиться в другом месте? – лагерь произвел на Андрея совершенно мрачное впечатление.
- Да, конечно! – иронично улыбнулся Хаим.
Они уже оставили позади лагерь, шоссе теперь вилось между гор.
– Вон земли сколько! – Хаим широким жестом обвел окрестности – Селись, стройся! Кто не дает?!
На самом деле, все было совсем не так просто, как это получалось у Хаима. Израилетяне, как правило, не стремились вникать в проблемы арабов, им хватало своих проблем…
Красные черепичные крыши появились на холме слева от дороги.
- Эфрат – сказал Хаим, указывая туда пальцем.
Они свернули с Хевронского шоссе на дорогу, которая вела туда, куда указал Хаим…
Конечно, только израилетяне, могли назвать Эфрат городом. Это был, хотя и очень симпатичный, но только поселок. Впечатление несколько портила колючая проволока, которой он был обнесен по периметру, но таков уж был принцип построения всех еврейских поселений на штахим. Въездные ворота, однако, были настежь открыты, а караульная будка пуста. Видимо, жители поселка не слишком-то боялись своих соседей, мусульман, а возможно, то была просто бравада. Бравада, в известной степени, была свойственна жителям земли обетованной вообще, и поселенцам в частности.
Эфрат был застроен частными домами. Все они были облицованы «иерусалимским камнем», так называли светло –бежевый известняк, которым, кстати, обязательно облицовывали дома и в самом Иерусалиме. Все строения в Эфрате имели красные черепичные крыши. Таким образом, единый архитектурный стиль был налицо.
Дворы и улицы утопали в густой зелени, тротуары были выложены терракотовым, фигурным кирпичом. На центральной площади находились школа, детский сад, почта, банк, супермаркет, и несколько, различной направленности частных магазинчиков. Одним словом – поселок производил очень приятное впечатление, и вероятно, возжигал зависть и ненависть в сердцах арабских строителей, которых привозили сюда на работу.
Одним из таких был Махмуд. Этого парня, Хаим периодически привлекал для выполнения всякой не особо квалифицированной работы.
Когда Хаим с Андреем подъехали к дому, где предстояло производить некие действия, Махмуд уже был на месте. Он сидел на корточках возле калитки, и покуривал, задумчиво глядя в голубое небо.
- Доброе утро, Махмуд! – крикнул Хаим, вылезая из своего броневика – Познакомься, это Энди, он будет работать с то-бой сегодня.
- Доброе утро, Хаим! Доброе утро, Энди! – Махмуд пожимал им руки, и улыбался настолько широко и радостно, что фальшь этой улыбки не вызывала ни каких сомнений.
Андрей, молча, пожал протянутую руку, и тоже улыбнулся Махмуду, нарочито театральной, американской улыбкой. Махмуд мгновенно все понял, и его черные глаза засветились недобрым интересом.
Работая с арабами в гостинице, Андрей усвоил несколько нехитрых истин:
Арабы настолько не похожи на него, что пытаться понять друг друга бесполезно.
Арабы понимают вежливость и предупредительность, как слабость, а почувствовав, как им кажется, слабость, норовят залезть на шею. Потом приходится тратить много энергии, что бы они поняли – на шее их катать не будут. Поэтому, лучше с первой минуты вести себя немного хамовато, дабы подобные фантазии им и вовсе в голову не приходили.
Не следует пытаться дружить с арабами, не следует так же и ссориться с ними. Лучше всего поддерживать холодные, взаимно-вежливые отношения, по возможности ограничивая общение рабочими вопросами.
Хаим открыл калитку, и все трое вступили в густую, свежую зелень небольшого уютного дворика. Хаим подошел к дому и объяснил, что хозяева, хотят превратить одну комнату в открытую веранду.
- Сегодня, вот эту стену надо снести. – сказал он – потом, мы тут сделаем раздвижную, стеклянную стену и жалюзи. Надо, я думаю – продолжал он – вдоль каркаса, здесь и здесь, прорезать по- глубже, диском, а потом разбивать отбойным молотком. Вы согласны?
Они были согласны, да и вообще, вопрос был риторический. Они выгрузили из машины инструмент, и Хаим уехал, сказав, что вернется ближе к вечеру, когда стена, предположительно, будет уже уничтожена.
- В любом случае, сломать ее необходимо сегодня – уточнил он на прощание.
Как только Хаим уехал, начались «арабские штучки».
- Энди, бери диск (так в Израиле называют болгарку), и режь здесь – Махмуд показал, где, по его мнению, Андрей должен был резать.
- Хорошо, Махмуд, – улыбаясь, ответил Андрей – а что будешь делать ты?
- Ты из России? – спросил Махмуд, глядя на Андрея, все так же хитро и недобро.
- Да, а что?
- Ничего. Я знаю еще одного русского, его зовут Борис.
- Я тоже его знаю.
- Сколько времени ты в стране, Энди?
- Недавно. А что?
- Откуда ты знаешь Иврит?
- Изучал в Москве, в школе КГБ.
Андрей знал, как реагируют арабы на аббревиатуру «KGB», а потому не удивился, когда улыбка слетела с лица Махмуда, и вместо нее на секунду нарисовалась растерянность. Палестинцы знали, что такое КГБ! Впрочем, через мгновение, Махмуд уже сообразил, что над ним смеются. Он прилепил улыбку на место и, дружески хлопнув Андрея по плечу, сказал:
- Ладно, Энди. Я смотрю, ты мужчина! Давай работать. Резать будем по очереди. ОК?
- ОК. – ответил Андрей, берясь за болгарку.
Прорезать «иерусалимский камень» и бетон было не просто. Два паза, потребовали более двух часов. Они закончили этот этап, работая по очереди, и сели покурить. Оба были покрыты густой белой пылью. Она была везде, на одежде, в сандалиях, в волосах в носу и, вероятно, в легких.
- Кем ты работал в России? – спросил Махмуд.
- Грузчиком на заводе. – соврал Андрей. Он давно уже понял, что говорить правду, это только смешить израильско-арабский пролетариат. Они все равно ни верили, и не понимали, зачем все эти русские, перемешивая, например, раствор на стройке, врут, что они какие-то инженеры, учителя, врачи? Андрей пару раз, по началу, нарвавшись на взрывы хохота и кличку «учитель», решил больше такого удовольствия аборигенам не доставлять.
- Где ты здесь живешь, Энди?
- В Иерусалиме, снимаю квартиру.
- В Иерусалиме? – удивился Махмуд – Там же дорого, нет?
- Да, дорого. – согласился Андрей.
- Как тебя нашел Хаим?
- Нас познакомил Борис, тот русский, которого ты знаешь.
- Да, я знаю Бориса. Он всегда ходит с пистолетом. Ты не знаешь, зачем он всегда ходит с пистолетом?
- Что бы защищаться, если что… - пожал плечами Андрей.
- Если что? – ядовито поинтересовался Махмуд – Вот у тебя, есть пистолет?
- Нет. Мне не нужно. Я не живу здесь, на штахим…
- Хаим живет, но я не видел у него пистолета! Просто твой Борис трус!
Андрей подумал, что разговор сползает в какую-то непра-вильную плоскость, и решил изменить тему:
- Давно ты работаешь на стройке? – спросил он.
- С четырнадцати лет. С тех пор, как начали строить Эфрат.
- Ты всегда работаешь в Эфрате, Махмуд?
- В Эфрате, и в других новых поселениях тоже. А почему ты не купишь дом на штахим? Как Борис? – вдруг спросил он.
- Не знаю. Пока просто нет денег – ответил Андрей.
Видимо это Махмуд и хотел услышать. Он тяжело вздохнул и сказал:
- Да. Ничего у нас нет! Работаем тяжело, как ослы! И ничего у нас нет…
И тут Андрей не смог понять, говорит ли молодой араб искренне, или это тоже маленькие восточные хитрости.
Потом, они подключили электрический отбойный молоток, и начали рушить стену. По предложению Махмуда, они сначала увеличили, пропиленные болгаркой, вертикальные шели, отделив, таким образом, стену от бетонных несущих столбов. А вот за тем, Махмуд начал уничтожать низ стены.
- Что ты делаешь? – удивился Андрей – Если ты уберешь всю нижнюю опору, стена может упасть целиком. И неизвестно в какую сторону. Если она упадет внутрь…
- Она не упадет – перебил его Махмуд – Думаешь, я первый раз так делаю?
- Ладно. – сказал Андрей – Тебе, конечно, виднее.
Работая по очереди, еще за пару часов, они почти отделили стену от фундамента. Оставался, с одной стороны, совсем маленький кусок бетона, который еще поддерживал, практически, висящую на перекрытии панель.
- Сейчас, я доломаю это, и будем дальше крушить кувалдой. Так гораздо быстрее и легче, увидишь! – подмигнул ему Ма-хмуд – подвинь пока в сторону наши инструменты.
Махмуд начал выдалбливать последнюю опору, а Андрей отнес в сторону, помост, на котором они стояли, когда пили-ли наверху, и вернулся за болгаркой. Он нагнулся, что бы отключить ее от сети, когда услышал, как Махмуд крикнул ему что-то. Повернув голову, Андрей увидел, что стена отделилась от перекрытия и медленно
