Хорошая работа, Энди! Ты сделаешь мне белую штукатурку так же красиво? Не обижай моего прораба, ладно? Просто не обращай на него внимания. ОК? Все хорошо. Работай спокойно. Все будет в порядке. Я сейчас выпишу Алексу чек, аванс. Он завтра даст аванс и тебе, Энди! Правда, Алекс?
- Конечно! – ответил с готовностью Алекс. А что ему оставалось?
- Ну, ладно. – слегка удивившись неожиданной благосклонности высокого начальства, ответил Андрей – Тогда мы пойдем, выровняем то, что осталось.
- Да уж! Сделайте одолжение! – сказал Янив, смеясь – Алекс, спасибо, ты привел мне хороших ребят! Пойдем, я дам тебе чек!
Сказав так, начальник участка покинул квартиру, а Алекс задержался. Довольно улыбаясь в рыжую бороду, он подошел к Андрею.
- Ну, вот и все! А ты распсиховался: «Уходим! Я не буду!». Это ж Солель Боне! С ними всегда все хорошо. Это государственная компания! Заезжай ко мне сегодня вечером, я дам тебе чек, ну и вообще поговорим…
Если бы Андрей знал! Если бы он только знал, что единственным честным человеком в этой компании является «тупой» прораб! Возможно, вся его дальнейшая жизнь сложилась бы иначе! Но он не знал. Откуда ему было знать?
Легко быть умным, когда у тебя есть денежный резерв. Когда постоянно нужно зарабатывать, каждый день, каждый час, когда за неуплату отсудят купленный в кредит дом, отключат электричество, воду, когда работа нужна, как воздух, плохо получается быть умным…
Сон Лены.
Лене приснился сон. Он взволновал ее, и она рассказала его Андрею. Лене пригрезилась ее заведомо покойная, умершая пару лет назад, бабушка, та самая, прощаться с которой они ездили когда-то в Даугавпилс. Во сне, Лена зачем-то просила бабушку сшить ей черное платье. Бабушка ответила, что конечно сошьет, только надо купить два черных платка…
Выслушав жену, Андрей только плечами пожал, мало ли, что может присниться? Бывает и не такое сниться! Вспомнить, хотя бы его собственный сон с крысой! Какие там платки!
Лох.
Всего несколько дней понадобилось Андрею, что бы собрать для Солель Боне необходимое количество людей. Их, вместе с Андреем и Яшей стало восемь человек. По израильским меркам, это была большая бригада. Они работали на новом месте уже неделю, и все получалось здорово. Восемь человек с трудом, но помещались в Алексов фургон. Проблем с транспортом, таким образом, не было. Задержек с материалами, так же не происходило. Работай себе, да работай! Темп был хороший, все получалось отлично!
Правда, раздражал «тупой» прораб, который, как и обещал Янив, продолжал приставать со своими прямыми углами, но понимая, что он безопасен, Андрей отшучивался и продол-жал работать.
Через неделю позвонил Шимон. Он говорил заискивающим, плаксивым голосом, уверял, что и в мыслях не имел никого кидать, настаивал, что вовсе не собирался отменять отсроченный чек. Он говорил, что Андрей поставил его в очень сложное положение, предлагал, даже поменять отсроченный чек на наличные, просил вернуться. Разговор получился долгий и подробный. Закончился он ни чем. Естественно, Андрей не собирался возвращаться.
Шимон пригрозил судом. Андрей, простая душа, только по-смеялся. Письменного договора у него с Шимоном не было. Тут настала очередь смеяться Шимону. Он записал разговор на магнитофон. В Израиле, в делах такого рода, магнитофонная запись является доказательством, которое можно предъявить суду…
Не вдаваясь в подробности, скажем просто, что в итоге было заключено мировое соглашение, по которому Андрей с Яшей вернули Шимону, почти все деньги заработанные на его вилле. Деньги заработанные совсем не легким трудом. Это было очень неприятно, но не смертельно. У них остался аванс Алекса.
Беда.
События развивались стремительно. Не успел Андрей очухаться от Шимоновской внезапной подлянки, как средь более или менее ясного неба, просто грянул гром.
Из Москвы позвонила младшая сестра Лены и сообщила, что их отец скоропостижно, и совершенно внезапно скончался. Так же она рассказала, о том, чего долго не говорили Лене родственники. Вернее, говорили, но говорили только часть правды. Лена знала, что ее мать, последний год, чем-то больна, что проходила курс лечения в больнице, но Лена не знала, чем именно она больна и насколько все серьезно. А тут, сестра поведала, что у матери оказывается рак. Рак неоперабельный, и врачи считают, что ей осталось недолго.
После этого разговора, Лена почти не плакала. Она ровным голосом рассказала обо всем Андрею и только к концу ее вроде бы спокойного рассказа, Андрей заметил, что жена находится в состоянии близком к тихой истерике.
Это было ранним субботним утром, в самом начале лета. Андрей взял жену за руку и сказал, не зная, что сказать еще:
- Лен, давай поедем к морю. Нет! Давай даже пойдем…
Она никак не отреагировала на его слова. Ванька увлеченно играл в «Марио», он осваивал недавно подаренную приставку к телевизору. Он не слышал их разговора, как завороженный глядя на экран и орудуя кнопками…
- Вань! Мы пойдем, пройдемся! – крикнул ему Андрей, перекрывая электронную трескотню.
- Ага! – кивнул мальчик, не глядя в их сторону и вряд ли поняв, что именно ему сказали.
Андрей вывел Лену на улицу, и за руку повел к морю. Она была бледна, смотрела куда-то внутрь себя, шла, как автомат. Андрей не знал, что сказать ей, что вообще можно сказать в таком случае?
Молча, прошли они через район Афридар, через парк, где была тень от старых широколиственных деревьев и через полчаса, подошли к центральному пляжу, где в этот утренний час почти не было людей.
Андрей посадил жену за столик в кафе, на улице в тени, так, что бы было видно широченный пляж и синее море. Сам сел напротив и заказал обоим Капучино. Капучино, которое Лена так любила и так редко получала. Было еще не жарко, с моря тянул утренний бриз.
Лена посмотрела на чашку с шапкой белой пены, затянулась предложенной Андреем сигаретой и вдруг улыбнулась. Улыбнулась не ему, а будто сама себе и одновременно на ее глазах выступили слезы…
Неизвестно почему, но именно в этот момент Андрей понял, что его мир, его привычный мир рушится, рушится прямо на глазах и он ничего не может с этим поделать! На мгновение ему показалось, что все вокруг исчезло, все пропало в серой пелене, море, пляж, кафе, Лена, солнце, что он остался один среди серой и холодной пустоты…
- Андрей! – услышал он голос жены – Андрей, давай поедем в Москву. Мне надо быть там!
Это было совершенно невозможно. На это элементарно не было денег.
- Лен, - начал он осторожно – ты же знаешь…
- Знаю – перебила она. Ее голос был ровным и спокойным. – Я никогда не требовала от тебя чудес. Я все понимаю, но пойми и ты. Мне необходимо быть там! Купи мне и Ваньке билеты в Москву, Андрей!
Он подумал, что сейчас она разрыдается, но этого не случилось. Она продолжала смотреть на него спокойным, требовательным взглядом и Андрей понял, что отказать ей преступно.
- Хорошо. – ответил он, почему-то чувствуя, что происходит что-то необратимое и бесконечная тоска, которую он так часто ощущал в последние годы, выскочила, как тигр из засады и всей своей чудовищной массой придавила его.
Лох.
Было лето. Были каникулы в школе. Лена и Ванька улетели в Москву к бабе Ноне, как мечтал когда-то мальчик. Улетели на неопределенный срок, потому, что, естественно, ничего не было понятно.
Баба Нона умерла через неделю, а еще через две недели, фирма Солель Боне прокинула Андрея. Да как прокинула!
За месяц и несколько дней они закончили подъезд. Квартиры сияли ровной «белой» штукатуркой в ожидании маляров. Работа была сделана действительно хорошо. Алекс был очень доволен, и даже прораб, перестал в последнее время приставать с углами. Наблюдая, как продвигается дело, он довольно цокал языком.
Аванс Алекса, практически весь закончился. Почти половину денег, Андрей, при согласии Яши, потратил на билеты в Москву. Они договорились, что Андрей вернет Яшину долю при получении расчета за первый подъезд, потом предполагался второй, а потом еще… Они вообще, хотели бы стать постоянными субподрядчиками государственной фирмы. Остальная часть суммы была потрачена на бензин, инструмент, на жизнь, на авансы тем наемным рабочим, кому особо приспичило.
Принимать работу пришел сам Янив. Он пришел с уже знакомым Андрею угольником, мрачно пробурчал приветствие, направился в ближайший угол, поставил туда угольник и объявил, что угол должен быть прямым!
До сознания Андрея, даже не сразу дошло, что означает сказанное, однако, на каком-то другом уровне, не разумом, но кожей он ощутил, что происходит катастрофа. У него зазвенело в ушах и все поплыло перед глазами. Это продолжалось мгновение, а потом наступила полная ясность. Такая полная, что можно было ничего и не спрашивать.
- Янив, ты же говорил… - начал Алекс, и осекся, потому, что увидел, как Андрей, сжав кулаки, не спеша надвигается на начальника участка.
Янив не проявлял признаков беспокойства и зря! Он никогда прежде не имел дела с «русскими», а Алекс имел и прекрасно видел, что сейчас будет. В его глазах обнаружилось нешуточное волнение!
Дело в том, что израилетянин, в подобной ситуации, изображал бы гнев, прыгал бы, кидал предметы, кричал и ругался целый час, но никогда не тронул бы оппонента, даже пальцем. Потому, что это чревато, как минимум штрафом, очень крупным штрафом, а то и тюремным сроком (это помимо штрафа). Каждый коренной житель земли обетованной с детства знает, что ругаться можно, бить нельзя. Это у них в крови. Они не представляют себе, что кто-то может наказать их физически!
- Энди! Энди! Эй! Не делай этого! – закричал Алекс, отважно загораживая Андрею дорогу.
Андрей не видел Алекса, он видел только вязкую, красную пелену и темные силуэты людей. К темному силуэту, который, он знал, обозначал Янива, Андрей двигался, желая его уничтожить, другой силуэт оказался у него на пути и мешал. Его надо было убрать с дороги. Андрей левой рукой попытался убрать Алекса в сторону, но тот уперся и продолжал мешать...
И вот тогда, будто включили свет в помутненном сознании Андрея, и его медленный бычий гнев взорвался ярким огнем!
- Уйди! – крикнул он по-русски и Алекс полетел в сторону.
Андрей очень отчетливо видел теперь быстро приближающиеся лицо Янива и знал, что сейчас замахнется левым кулаком, а ударит правым, и постарается попасть в нос. Голова Янива отлетит назад и ударится о стену. Тогда можно будет еще ударить ногой в живот, а когда он схватится за живот и нагнется, хорошо ударить коленом в морду!
Андрей совершенно обязательно воплотил бы в жизнь свои замыслы, но Яша и кто-то еще схватили за руки и держали его бьющегося, как рыба на берегу, изрыгающего ругань и проклятия, до тех пор, пока силы не оставили его…
Нормальное сознание вернулось к Андрею в тот же миг, когда не осталось сил вырываться.
- Все! – задыхаясь, прохрипел он – Все! Пустите меня. Я его не трону.
Не вполне веря, товарищи ослабили хватку, но продолжали держать.
- Да отпустите, говорю! – сказал он уже без злости.
Алекс под руку уводил счастливчика Янива из квартиры. Тот, похоже, так и не понял, чего избежал! Андрея отпустили…
Так он оказался
