потому что там же говорится, что «воззрят на землю — и се тьма жестокая в недоумении их». Этого роду был и Авраам: «Ужас нападет на Авраама». Откуда ж возьмется недоумение и ужас? Из разделения между светом и тьмою: Израилю страх Господень родится.
Антон. Пришел мне на ум Иаков. Он также, пробудясь от сна, убоялся и говорит: «Как страшно место сие...» Пришел на ум и Павел, озаряемый светом небесным на пути: «Трепеща же и ужасаясь, говорит: «Господи! Что мне хочешь творить?»» Но любезная невеста весьма отважно говорит: «Крепка, как смерть, любовь; жестока, как ад, ревность; крылья ее — крылья огня; угли огненные — пламя ее». Она также, видимо, из племени Израилева. Разделила воды, нашла пламень с Авраамом и влюбилась в него: «Вода многая не может угасить любви» (Песнь песней 8:7). Не ужасается, но тает от любви.
Квадрат. Невеста давно уже переменилась, познав себя, и не впервые говорит так, как и Давид: «Отразился на нас свет лица Твоего». А прежде кричал: «Страх и трепет придет на меня...»
Памва. Совершенная правда. Она давно уже прежде сказала: «Душа моя изойдет во слово его». Вышла и сыскала то, что «небо и земля отделены», но не слова Его. Искала ночью — не нашла. Потом, рассекши и бросив в стороны всю ночь, напала на сокровище свое: «И свет во тьме светится». А тем самым истолковала для нас, что значит «Книга Исход».
Друг. «Книга Левитская» вся согласна с нашим пением. А если она не по Господу, правде и царствию Его, тогда уже давно нет её в числе духовных книг. «Дух есть Бог», «Господь Дух есть». Воспойте Господу! Но смотрите, чтоб была песнь новая. Сделайте приношение Господу, но чтоб всё было чистое. Все старое, что тленноё, все нечистое, что преходящее. Новому новое дай, чистому — чистое, невидимому — тайное. Представьте себе прекраснейший, благоуханный нагорный сад, непрестающей радости исполненный. Как желанно гостям войти в него. Но продраться нельзя. Непроходимые чащи, непролазный терновник, захламлённые .места окружают рай. О драгоценный рай! Сладчайшая истина Господня! Когда продеремся к тебе? Не допускает нас терновник обрядный. В нем-то мы увязли.
А ты по ту сторону неприступной преграды чуть-чуть блистаешь, радость наша. Но кто сквозь пустыню проведет нас? Блажен, кто познал себя! Он один имеет пастыря и вождя своего. С этим вождем Давид пролазит стену, не боится посреди самой тени смертной. Слово Его было стержнем внутренним Давиду. С этим жезлом он взошел на самую гору царствия Божия и правды его. Страх Божий вводит во внутреннюю завесу Библии, а Библия, тебя же самого, взяв за руку, вводит в свой внутренний чертог, которого ты отроду не видывал, к тому другу, о котором Соломон возвещает: «Великая вещь — человек и дорогая — муж, творящий милость. Мужа же верного великое дело обрести». И тогда-то сбывается то же приточниково: «Брат, от брата помогаемый, как город крепкий». Библия - брат наш. Он родился для сохранения нас, братьев своих. Ко всей Библии, не к одному Иеремии, говорит Господь: «Сын человеческий! Стражем дал тебя дому Израилевому». Разве не слышите, что невеста поет: «Положил меня стражем в виноградах». Бродишь неведомо где, по пустым околичностям, а она тебя старается ввести в спальню матери своей. Да и о Христе недурно написано: «Она же, возомнившая, что садовник есть». Конечно, похож на садовника. Все богословские пророки, будто хранители сада.
Мы уже слышали у Исайи, что виноград господа Саваофа - дом Израилев. Мы тут же. Да, мы сами - дом Божий. И садовники предостерегают, чтобы мы не сошли из дома Господнего и от Него самого с блудным сыном в страну далекую или в разбойничий Иерихон. Все стражи в одном человеке, Я один во всех Дух. Вот один! И первый сторож «возвратится в дом Твой». Вот другой, Исайя: «Идите, люди мои, войдите в храмину вашу». Вот те херувимы с пламенным оружием, хранящие внутри себя путь древа жизненного, их же стрелы острые; вид их — как свечи огненные, лицо — как жжение глинянной посуды, род, спасаемый от Господа, серафимы, носящие уголь Божией премудрости. А как сами они колесницею и престолом живущего внутри их Господа являются, так и нас, заблуждающих на концы земли, возвращают во внутренность нашу, к главе нашей, к тому древу жизненному, будто к безопасному ковчегу, о котором приточник гласит: «Дерево жизни есть всем держащимся ее и поклоняющимся ей, как сила господа». Мы ж, повинуясь им, и вот что слышим: «Вы, друзья мои, и творите то, что я заповедаю вам». Отселе ничего не слушаю, если оно не ведет меня во внутреннейшую во мне скинию откровения. Там-то для меня рай сладости, а в нем плод дерева живого и воды такой же. Полно! Не говори больше мне никто ничего...
П а м в а. Принесите Господу, сыну Божиему. Сын божий Израиль приносит живому Богу своему жертвы и дары. На что? «Да не пропадет душа их». Рассуди это, «чтоб не пропала душа их...» Дай нам, Господи, хоть немножко откушать, что оно значит? «Да заколют тельца перед Господом»,—- говорится там... Не коли! Слышь, не коли! Познай себя! Слушай Исайю: «Что мне множество жертв ваших? — говорит Господь.— Тука агнцев и крови тельцов и козлов не хочу. Кто взыскивает это из рук ваших?..» Разве ты позабыл, что Бог наш есть огонь? Какая ж глупость нести мясо перед очи, перед пламеннодышащие очи того, пред которым всякая плоть, как солома, горит и исчезает? «Принесите Господу, — слушай Давида,— славу и честь». Если можешь вкус чувствовать в том, чего ты никогда не жевал, то можешь и любить то, чего не разумеешь. Познай же себя! Тут-то Он.
Антон. Не разумели этого глупые жрецы. Думали, что дело в том состоит, чтоб заколоть тельца и сделать пир хорошенький. Описывает их дурость Исайя: «Те сотворили радость и веселье, закалывая тельцов и жрущие овец, как есть мясо и пить вино, говоря: — Едим и пьём, ибо утром умрем...» Утучнённых скотов называет Амос телицами васанских пажитей: «Жрецы, послушайте! Слышите слово сие, юницы васанские...» Послушай, какого тельца палит и сокрушает за любовь к Господу тот же Моисей во «Второзаконии»: «И грех ваш, его же вы сотворили, т.е. тельца, взял его и сжег его на огне, избил его и стер его очень, чтобы был дробен и был как прах...» Заколи грех в тебе, о человек! Убей в себе упрямство твоё и гордость, досаждающую голосу закона вышнего. Сотри и сожги её жаром любви твоей к Богу. Послушай Моисея и искорени зло из себя самого. Вот жертва! Вот запах благоуханный Господу! Вот приношение спасительное душе твоей! Разумейте это вы, забывающие Бога. Слушайте, что говорит: «Жертва хвалы прославит меня, и там путь, им же явлю ему спасение мое».
Квадрат. Об упрямых Богу тельцах можно сказать с Сираховым сыном: «Не возноси себя советом души твоей, да не расхищена будет, как юнец, душа твоя...» Нельзя упрямого юнца посвятить Богу.
Памва. Иеремия точно тельцами и волами их называет: «Веселитесь и велеречайте, расхищая наследие Мое. Прыгайте, как тельцы на траве, и бодайте, как волы». Конечно, тем-то тельцам бог в «Книге Левитской» с угрозою говорит: «Если не послушаете меня и не сотворите повелений моих сих, не покоритесь им и о судьбах моих вознегодует душа ваша, изжену-де вас из наследия». А наследие Божие — вот оно: «Наследовал откровения твои вовек».
Друг. Стефан в «Деяниях» на сих же упрямых волов кричит: «Жестоковыйные и не обрезанные сердцем...» Но вот же смиренный и обрезанный телец! «Сердце сокрушенное и смиренное Бог не...» Когда такое кто сердце сыщет, вот тогда-то Бог возложит на алтарь твой тельцов.
Антон. Ах! Изрядные тельцы! К этим-то тельцам говорится: «Возьмите иго мое на себя». О сладчайшее иго!» «Благо есть мужу, — плачет Иеремия, — когда возьмет ярмо в юности своей». «Благо мне, ибо ты смирил меня...» «В чем исправит юнейший (человек) путь свой?» Вот в чем: «Когда сохранит слова Твои».
Брось, друг, тельцов да козлов. Примись за себя. Убей для Бога в себе самом бычье упрямство. Останется в тебе другой бык. А вот он: «Иосифу Моисей говорит: от благословения Господнего земля Его, от красот небесных и росы, как первородного юнца, красота Его, рога единорога — рога Его, ими языки избодает, вместе даже до края земли. Вот мужеский пол непорочный!»
Квадрат. Библия есть человек, и ты человек. Она есть телец, и ты тоже. Если узнаешь её, один человек и один телец будешь с нею. Узнай же прежде себя. Она с дураком дурна, а с преподобным преподобна. Бездельнику на падение, а доброму на восстание. Познай же себя. Раздели меж добром и злом, меж драгоценным и добрым, подлым и злым, узнаешь её в ней, а без этого наешься яда. Без сомнения, вот тот телец, что Авраам представляет всевожделеннейшему своему триликому гостю. В этом тельце и соль: заколоть свою жертву зовет тебя. Этого представляет и отец блудному сыну, однако тогда, как он уже вернулся домой.
Этого-то тельца принеси Богу. Им одним умилостивишь Его и очистишься от всех заблуждений твоих, а не тем, что в мясных рядах продается. Ему посвятишь, да и сам будешь есть с Ним и для Него, потому что и телец прекрасный Его же. Познай же прежде себя. Не броди по планетам и по звездам. Воротись домой. Тут Отец твой, и тельца того, Он тебе сам представит: Бог — Бога, правда — правду, истина — истину. Истина от земляной плоти тельцовой воссияет, а правда с небес Отца твоего приникнет. Вот в то-то уже время правда и мир встретятся и поприветствуют друг друга. Тогда скажешь: «Мир с Богом имеем».
Антон. «Да возложит руку свою на голову тельца перед Господом...» Делать это должен жрец помазанный. А что же есть, во-первых, помазанный? Вот слушай: «Дух Господень на мне, Его же ради помазал меня». Помазанный на помазанного возлагает руку, духовный на духовного тельца, потому что «душевный человек не приемлет» (видно ж, что и не возлагает руки), которые суть духа Божия, ибо юродство ему есть. Пожалуйста, познай себя. Узнав в себе Отца, возложить можешь руку на Сына. Никто не может к тельцу прийти, если не Отец к нему привлечет его. Послушай Павла: «Дух все испытывает, и глубины Божии...» Павел, узнав себя, помазался Духом: «Мы не духа мира сего приняли, но Духа, который от Бога». Потом уже приступает к таинственному тельцу, говоря: «Да знаем, которая от Бога дарованная нам». Святейшая Библия, спасительный телец, от Бога нам дарованный.
Квадрат. Вот тебе телец. Иезекииль: «Была на мне рука Господня, и видел...» Кто себя не знает, тому Иезекииль - слепцом. Узнай же себя, помажься Духом, наложи руку на него, вдруг скажет: «И видел...» А что ж он видел? Между прочим, видел и лицо телячее. Ах, друг мой! Пророк для тебя и слеп и мертв, если приходишь к нему без Духа Божиего. Возможно ль, чтоб увидеть тебе в нем силу Божию, руку Божию, если не увидел ты в себе того, к которому Давид обращается: «Руки твои сотворили меня». Познай себя и возложить можешь на него руку, сущую в тебе, Божию. Дух духа познает; брат брату помогает; рука руку знает. Как приступишь, плоть, лишенная духа, к духу? Если бы ты узнал себя, мог бы сказать с тем же пророком: «Была на мне рука Господня, и изведет меня в духе Господнем, и поставит меня среди поля, оно же было полно костей человеческих». Оживляет Иезекииль мертвые кости, наводит на них жилы, плоть, кожу — все новое и дух жизни. Чудо! Встает на ноги свои собор многочисленный. Кости эти - дом библейский, и ты сам дом. Как проречёшь на сухие и
