Григорий Сковорода Симфония, наречённая Книга Асхань о познании самого себя

каждый член твой прикрывающая, по роду его и  подобию, будто в семени, в сердце  сокровенный. А  как справишься у себя, уразумеешь и Иеремиино слово: «Глубоко сердце человека, паче всех, и человек есть, и кто познает его?» И не удивишься, что Давидово сердце имеет у себя уста и говорит — язык его радуется, а нога веселится. Кто видал, что язык радуется? Тот, кто узнал себя. И конечно, не поникшие в себя невежи Христа с его друзьями называют меланхоликами. Отсюда родится и несмышленый вопрос: смеялся ли когда Христос?  Вопрос весьма схож с ещё более премудрым: бывает ли  горячее солнце? Что ты говоришь? Христос есть самый что ни на есть Авраамов сын, Исаак, то есть смех, радость и веселье, сладость, мир и празднество... Сердце человеческое, просвещенное  премудростью Божиего закона, подобное корню дерева, насажденного при источниках вод, а законопреступник  - проклятая смоковница. Какая польза в зеленеющем листе, если корень жизненного питания лишается? Скоро он отпадает. Какая веселость, если поверхностный смех разводит челюсти, открывая зрителям зубы, а сердце твое сжимается печалью, о которой сказано: «Не радоваться нечестивым»? Распространи сердце твое, отвори внутренние уста с Давидом: «Уста мои отворил и привлек дух». В то время и без наружной улыбки всегда внутри смеяться будешь с Саррою: «Смех мне сотвори, Господи». И с Давидом: «Дал ты веселие в сердце моем». Если сердце может тайно говорить, можно ему тайно и смеяться. Тогда уподобишься зимнему дереву без листьев. Но они утаились в корне, сохраняемом той жизненною водою, о которой упоминает приточник: «Вода глубокая — совет в сердце мужа». И Давид: «Помышления сердца его в род и род». А без этого не ты сам, но одна только мёртвая уст твоих кожа улыбается. И такого смеха может ли что быть противнее, лицемернее и невкуснее? Вот родной смех! Послушай: «Возрадовался духом Иисус...» Вот Самуилова мать смеётся по правде: «Расширились уста мои на врагов моих, возвеселилася о спасении твоем...» Вот истинно смеется Павел: «Уста наши отворилися к вам, коринфяне. Сердце наше распространилось. Распространитесь и вы» (2 коринфянам 6:11-13). Вот и Давидова улыбка: «В скорби распространил меня ты, расширил ты сердце мое». Но то дивно, что и самые его следы расширяются: «Расширил ты шаги мои». Будто и самые следы его расширяются и его ступни смеются с ним.
Но что  за чудо? Ведь ты слышал от Иеремии, что сердце совершенный есть человек. В сердце все члены! Так для чего ж не смеяться всем его членам, когда сам говорит: «Возвеселилось сердце мое и возрадовался язык мой?» Исполненное веселия сердце исполняет все члены того блаженного наводнения: «На воде спокойной воспитал меня». И смеха, о котором Иов: «Господь не отвергнет незлобивого, всякого же дара от нечестивого не примет, истинным же уста исполнит смехом». А потерявших  несказанное  сердца сокровище, спасение или благосостояние души своей с великим сожалением призывает Бог у Исайи: «Приступите ко Мне, погубившие сердце, сущие далеко от правды...»
Лука. Библия подобна ужасной пещере, в которой жил пустынник, братом своим посещеённый. «Скажи, братец, что тебя держит в  угрюмом обиталище?»  Отворил пустынник висящую на стене завесу... «Ах, боже мой!» — закричал гость, узрев великолепие, всякий ум человеческий превосходящее. «Вот, братец, что меня забавляет»,— отвечал отшельник. Потом брат с братом жить остался навеки... В подлых и угрюмых наружностях, как в ветхом тряпище завита исходящая на сердце человеческое премудрость, какой человеческая сущность не достойна. К этой подлости высокая  Божия лестница опустилася на простонародной улице, чтобы вступивших возвести до самой крайней верхушки небесного понятия. И не то же ли внушает нам приточник: «На высоких краях есть, посреди же стезь стоит».  Павлом в послании коринфянам это называется дурачеством.. Открой покрывало и увидишь, что оно самое премудрейшее, а только прикрылось юродством. Но ах, любезные друзья! Теперь знаю, что не откроешь завесы, не познав сам себя. Не узнав себя, как можно сыскать того: «Обрел желаемого». А без такого человека Павел кричит: «Не перестанет покрывать покрывало. Этот один открывает наши очи и переводит от земли к небесным».
Квадрат. Вся «Книга Исхода» сюда ведет, чтоб познать себя.  Исходы премудрости, исходы жизни, исходы из Египта — означают одно: выходить от смерти в жизнь, от познания в познание, от силы в силу, пока явится Бог Богов в Сионе. Но где та жизнь? Слушай Павла: «В смерть предаемся Иисуса ради, да и жизнь Иисусом явится в мертвенной плоти нашей». Везде есть Бог. К чему ж переходить с места на место, от одной внешности к другой? Да где ж Его ближе искать для тебя, как в тебе самом? Удивительно, если б землемер в другом месте сыскать центр земли был в силах, а под самим  собою не мог. А если сыщешь, тогда он тебе, а ты ему явишься.
Антон. А разве Исайя не ясно толкует, что такое исход? «С весельем изойдете» (Исайя 55:12). Что же далее? «И с радостью научитесь». Перенеси, о человек, мысли твои от одного понятия в иное. Видишь, как Давид переходил? «Поток перейдет душа наша. Душа наша перейдет воду непостоянную». А чтобы перейти, надо научиться. Учиться беспутно, исходить беспутно — все  одно, и нельзя не заблудить ноге твоей, если заблуждает сердце твоё. Вот учит Павел ходить: «Свидетельствую о Господе: к тому не ходить вам, как и прочие язычники ходят в суете ума их, помраченные смыслом, будучи отчуждены от жизни Божией за невежество, сущее в них, за окаменение сердец их...» (1 фессалоникийцам 4:5-6).
Друг. Идет Израиль царственным путем, не уклоняясь ни направо, ни налево, минует всё тленное. Переходит языческие пределы. Разрушает все препятствия. Не держат его ни реки, ни море. Все разделяет надвое. Везде путь Божий находит. Короче сказать, то же делает, что и Авраам. Растесывает на половины. А что это значит, если не то: «Ищите и обретете». Узнать себя трудится Израиль. Вот смотри, как один старается: «Прошлое забывая, в будущее же простираясь, к намеренному теку, к почести вышнего звания Божия о Христе Иисусе...» (Филиппийцам 3:13-14). Раздели себя, чтоб узнать себя. Вот! Бог учит Иеремию, как разделять: «Если изведешь честное от недостойного, как уста мои будешь». Усмотри, что в тебе подлое, а что дорогое?
Памва. Идет Израиль  огустевшей морской пустыней от суше к суше. А куда он идет? Туда, куда Давид: «Когда приду и явлюся лицу Божию?» Иди ищи, не ошибайся, внемли себе.
Антон. Авраам на одном месте то же делает, что Израиль в походе своем. Там идет Израиль между двумя половинами вод, а здесь проходят между растесанными надвое телами   свечи огненные. Вот что повидал Авраам! Чего от роду не видал. Узнай себя, пожалуй, увидишь никогда не виданное.
Квадрат. Если кто разуметь хочет огненные  свечи, пускай справится у Захарии. Те-то  мужи у него свидетели чуда, о которых вот что поет: «В тот день Я сделаю князей Иудиных, как жаровню с огнем между дровами и как горящий светильник среди снопов, и они истребят все окрестные народы, справа и слева, и снова населен будет Иерусалим на своем месте, в  Иерусалиме» (Захария 12:6) .  Вот и Наум вторит: «Усмотри путь, укрепи чресла, возмужай крепостью. Ибо восстановит Господь величие Иакова и величие Израиля» (Наум 2:1). Что ж далее, пониже? «Вид их — как свечи огненные и как молния протекающая. Подобных им не было от века» (Наум 2:4). Припевает третий Иоиль: «Всякое-де лицо, как опаление горшка...» Вот что увидел Авраам в рассечении тел. Увидел новый род людей, от Бога рожденных. Тогда же Господь завещал ему завет, а скоро потом родился ему и наследник, никаким пространством не ограниченный. Что ж думаешь? Я четвертый, что тебе запою? Подобные родятся от подобного, от молниевидного — молниевидный. Внемли себе! Тут сыщешь того, о котором сказано: «Бог наш огонь поедающий есть». Тут ищи и племя всё Его. Увидел Его Даниил в себе и вот что поёт: «Воздвиг очи мои и видел; и вот муж единый! Облечен в ризу льняную, и чресла его препоясаны златом светлым, тело же его — как фарсис (камень), лицо же его — как зрение молнии, очи же его — как свечи огненные...» (Даниил 10:5). Такое и племя. Но где ж ты его сыщешь, благословенный род? Послушай же, что  отвечает Господь Ревекке: «И говорит ей Господь: — Два языка в утробе твоей, и двое людей от утробы твоей разлучатся, и люди людей превзойдут, и больший поработеет меньшему...» Посреди тебя, друг мой, ищи. Тут в тебе первенец, Исав твой. Тут и Иаков, придерживающийся пяты Исавовой, или, справедливее сказать, он держит пяту Исавову, говоря с Давидом: «Беззаконие пяты (моего брата) обойдет меня...» «Эти пяту мою беречь станут...» Познай себя, разделив между мужем кровей и мужем Божиим, и скажи: «Первый человек от земли тленный, второй...»
Памва. Конечно ж, об этих двух человеках, неразрывным союзом сопряженных между собою, говорит Бог Иову: «Кто откроет лицо обличения его? В сгибение же грудей его кто войдет? Двери лица его кто отворит? Окрест зубов его страх, утроба его — щиты медяные, союз же его как смарагд камень, один к другому прилипают, дух же не пройдет его, как муж брату своему прилепится, содержатся и не отторгнутся; в чихании его возблистает свет, очи же его — видение денницы, из уст его исходят, как свечи горящие, и размечутся, как искры огненные, из ноздрей его исходит дым печи, горящие огнем угли. Душа же его, как угли и как пламя, из уст его исходит, на шее же его водворяется сила...»
Друг. Теперь-то ты изъяснил, Памва, следующий стих: «Когда же было солнце на западе, пламя было, и се печь дымящаяся и свечи огненные! Она прошла между растесаниями сими». Теперь видно, почему  сильно испугался Авраам: «Когда заходит солнце, ужас нападает на Авраама. И  страх тёмный очень нападает на него». В разделении он увидел того: «Окрест зубов его страх...»Как не задрожать? Увидел его? Чихает молниею, смотрит денницею, дышит искрами и горящим углем...
Антон.  Страшного мужа не менее испугался и Исайя: «Видел Господа, о окаянный я! Исполни дом славы Его». Тогда-то он покушал и сладчайшего угля от алтаря Господнего, очистились его уста, исчезло беззаконие, сделался апостолом. «Кого пошлю? Се я есть! Пошли меня...» Аврааму завет завещается, а этот посланником делается. Блажен сыскавший племя в Сионе.
Квадрат. Исайя будто пальцем указывает на не познающих себя: «Горе полагающем тьму светом и свет тьмою... Горе, ибо мудрые в себе самих и перед собою разумные» (Исайя 5:20-21). Только лишь не сказал: во плоти своей.
Памва. Что на них он кричит, видно из следующего: «И сгорит трость от угля огненного и сожжется от пламени разгоревшегося. Корень их, как плоть будет, и цвет их, как прах, взойдет, не восхотели бо закона Господа Саваофа».
Друг.  Там же ниже говорится, что поднимет Господь знамение для народов, заблудившихся от дома своего на конец земли, и отзовёт свистом своим. Свистом отзываются отдаленные заблуждением в поле или в лесу, живо на зов возвращаясь: «Не взалчут, не утрудятся, не вздремлют, не поспят, не распояшут поясов своих от чресел своих и не расторгнутся ремни сапог их, их же стрелы острые суть, и луки их напряжены, копыта коней их, как твердый камень, вменилися; колеса колесниц их, как буря, злятся, как львы, и предстали, как львища». Видите, этот род уже не таков,