имени отчеству), даже на взглянул на него. Я так и стояла с протянутым заявлением. Пламя остыло, превратившись в лед.
- Если он выбрал вас, то пусть и разбирается сам. Скажете Ирине, чтоб проводила вас в отдел кадров. Необходимо пройти медосмотр, а также наркологическое и психиатрическое освидетельствование.
- Думаете, я пьяница и психопатка?- сама не знаю, почему нахамила. Наверно, я скрытая мазохистка. Зато теперь он смотрел на меня с большим интересом.
- Как тебя зовут?
- Лео, - коротко бросила я.
- Запомни, Лео, этой фирме уже много лет. Ее владеют мой отец и дед. Здесь хранится очень много секретов, не хотелось бы, чтобы ты в приступе психоза и пьяная вынесла что-нибудь за пределы этих стен. Отправляйся в отдел кадров. И не надо звать меня по отчеству, слишком долго, для всех я Глеб.
Пристыженная, я направилась к выходу.
- Эй, Лео, - окликнул меня директор. Я даже не обернулась, лишь рука застыла над ручкой. – Добро пожаловать.
Только выйдя за дверь, я выдохнула. Это мой враг номер два. На первом месте стоит прекрасная Ирина. Никто не знает, что я пришла на охоту за мужчиной, но эти двое могут мне помешать.
***
Я устроилась на работу. Первый месяц прошел как во сне. Беготня по этажам, изучение должностных инструкций и огромная кипа бумаг, от вида которых мои глаза полезли на лоб. Серьезно, сколько у Никиты не было помощника?
- Я не люблю заниматься писаниной. Приведи все дела в порядок. Я занимаюсь связями с общественностью. Когда клиенту необходимо собрать пресс-конференцию, или дать очень интимное объявление в газете, тут вступаем мы с тобой. Все эти белые воротнички хороши в законах, мы же должны быть великолепны в устройстве всего остального. Ты, понимаешь, о чем я говорю?
- Да, разобрать все бумаги и быть на телефоне, а также в моих руках всегда должен быть блокнот и карандаш.
- Слушай, мы с тобой поладим.
Я поняла одно: Никита держался на этой работе только благодаря чуду. Постоянно опаздывал, забывал незначительные детали, о которых приходилось ему все время напоминать. Он словно маленький непоседа, к которому приставили няньку. И знаете что? Мне нравилась моя роль. Я стала такой значимой в его жизни. Никита заглядывал мне в рот, он готов был есть из моих рук. Я поняла, что его душа очень хрупка и нежна, среди рассудительности и рациональности ему приходилось нелегко. Иногда, по вечерам, когда рабочий день приближался к концу, он делился своими мыслями и переживаниями. Ему хотелось совершить нечто геройское, значимое.
- Жаль, что сейчас нет войны. Я бы пошел в разведку, поймал диверсантов. Или вот иду я по улице, и вижу горящий дом, а там ребенок. Все боятся войти, дрожат. Я же врываюсь в горящее пламя, и выношу его на моих обожженных руках, отдаю его матери, и скрываюсь в ночи.
Я молчала о том, что скорей всего его пришлось бы выносить самого из горящего дома.
- Я хочу стать героем, хочу, чтобы Ирина смотрела на меня восхищенными глазами, - услышав это, мой запал сразу пропадал. Да, я была ему матерью и помощником с утра до вечера все пять дней в неделю, но домой он уходил с Ирой.
- Что мне делать, - спрашивала я зеркальное отражение. Кроме слов будь стойкой и упорной, призрак не мог мне ничего сказать.
Однажды я поделилась своей тайной любовью с девчонками.
- Он сравнил тебя со Сталином? - не понимающе смотрела на меня Надя.
- Нет, это мои слова, просто он их одобрил.
- Слушай, Лео, - встряла в разговор Алиса, - девушка не должна быть в отношениях с мужчиной мужиком. Она должна быть мягкой и хрупкой. Глядя на тебя, Никита должен хотеть защищать тебя, быть твоим героем.
- Верно, - согласилась Надя. – Вот возьми, к примеру, мою семью. У меня никогда не будет детей, но мой муж со мной, потому что он чувствует мою заботу и любовь к себе.
- Не знаю, - пролепетала я. – Может, ты просто переносишь на него свои материнские чувства?
- Ладно, - слово взяла Алиса. – Я постоянно истерю, устраиваю мужу сцены ревности, иногда пытаюсь покончить с собой, а ведь Макс поддерживает меня, заботиться обо мне.
- Вот тут я не соглашусь. Да насколько ему хватит терпения все это выносить?
- Но ведь не бросает.
- Он боится, - уверенно ответила я. – Не хочет, чтобы с тобой что-нибудь случилось, а иначе ему придется испытывать чувство вины.
- Все дело в тебе самой, побольше нежности, слабости, усталости, ты же не машина, - гнула свое Алиса.
- Нет, я лошадь, - огрызнулась я.- Вы хотите убедить меня, что во мне мало женского начала?
- И заметь, это сказала ты, - Надя оценивающе посмотрела на меня. – Твоя одежда, прическа, все говорить о твоей холодности, в твоей душе словно нет весны.
- Не правда, я хорошо одеваюсь, и прекрасно выгляжу. И ощущение женственности – это субъективное чувство. Только мне судить, как я себя ощущаю.
- Ты красива, спору нет, и умна, но все это словно лед, ты как Снежная королева. Может, Олег поэтому и ушел от тебя? – Увидев мою реакцию, Надя сразу стала просить прощения.- Прости, я не то хотела сказать.
- Я думала, вы мои подруги, а сами говорите мне гадости.- Уходя, я громко хлопнула дверью.
Дома я очень горько плакала, слушая грустную музыку, и занимаясь самобичеванием. Может, мои подруги правы? Может дело не в мужчинах, а во мне? Сейчас я безумно влюблена, но Никита совсем не видит моей любви. Все, что я делаю для него, он воспринимает как выполнение моих обязанностей. Первым моим порывом было позвонить моей маме, но я испугалась, что зеркальное отражение обидеться за это на меня и больше не появиться. Лучше я разберусь сама.
Утром я не смогла встать на работу, так как сильно заболела.
***
Никита пожелал мне скорого выздоровления:
- Я не смогу долго обходиться без моего маленького эльфа.
Услышав эти слова, я почувствовала себя намного лучше. Для него я маленький эльф, его эльф. Я носилась по комнате, рисуя в своем воображении, как вернусь на работу, а он у всех на глазах подарит мне букет прекрасных роз, и не важно какого они цвета. Никита будет говорить мне много прекрасных слов любви, и все вокруг будут смеяться и плакать, радуясь за нас, а Ирина будет всем твердить, что первая догадалась о нашей любви. И эта любовь так прекрасно, что она не смогла препятствовать нам, поэтому благословляет наш союз….
Неожиданный звонок в дверь резко оборвал мои мечты. Недоумевая, кто бы это мог быть, я открыла дверь. Сердце бешено забилось, желудок свело. В дверях стоял Глеб. Аромат его одеколона приятно щекотал мой нос. Мои губы непроизвольно двигались, словно никак не могли решить, что же сказать.
- Я слышал, ты заболела? - участливо спросил Глеб.
- Да, - робко ответила я. – Но завтра я выйду на работу, даже нет сомневайтесь.
- А я и не сомневаюсь. – Звездный мальчик прошел на кухню. – Так вот где живет лучший секретарь адвокатской коллегии.
Я смущенно опустила глаза в пол. Приятно слышать, что он обо мне такого мнения:
- Ну, что вы, Глеб.
- Не скромничай, Лео. Я наблюдал за тобой все это время, и то, как ты работаешь, впечатляет меня. У тебя мужской склад ума, ты семижильная. Если так пойдет дальше, то ты можешь продвинуться по карьерной лестнице.
- Правда? - обрадовалась я. – А хотите чаю?
- Хочу.
Я неловко прокралась мимо него, боясь зацепить его дорогое пальто. В его присутствие я потеряла свою уверенность, словно пришла к нему в гости, а не он ко мне. Беря чашки из шкафа, они мелко дрожали. Мои руки меня выдавали с головой.
- Давай, помогу, - предложил Глеб, подойдя ко мне так близко, что я чуть не хлопнулась в обморок. Звездный мальчик решил помочь простому смертному. А почему бы и нет? Ведь в сказке он помог нищему, бросив тому единственную монетку. – У тебя хорошо. Очень уютно, по-домашнему. - Господи, неужели он знает такие слова «уютно», «по-домашнему».
- У вас дома еще лучше, я в этом уверенна.
- Было, когда была жива мама, - грустно ответил он.
- А что с ней стало? – участливо спросила я.
- Она умерла от рака четыре года назад.
- Мне так жаль, - Я поддалась порыву и накрыла своей ладонью его ладонь. Глеб грустно улыбнулся. – Мои настоящие родители тоже умерли.
- Твои настоящие родители? – не понял Глеб.
- А вы разве не читали мое личное дело? Мои родители умерли, когда я была маленькой. В автокатастрофе, - соврала я. – Меня удочерили мои нынешние родители.
- Я не знал, прости.
- Ну, вы не обязаны все знать про своих подчиненных, - отмахнулась я.
- Нет, но все равно это очень грустно. Мне тридцать три, а все еще грущу о своей мама. Представляю, что происходит в твоей душе.
Всю мою сознательную жизнь меня травили тем, что я дочь убийцы, предрекая мне тоже будущее, а сейчас впервые директор фирмы, от которого меня бросает в холодный пот от страха, пытается понять меня. Слезы навернулись у меня на глазах.
- Я…да…мне бывает тоже грустно… но это было давно. Я их почти не помни. Мои приемные родители прекрасны, и мне с ними хорошо. Я живу отдельно, но часто навещаю их (снова вранье).
- Выздоравливай быстрее Лео, - тепло сказал Глеб. Он не стал пить чай, а просто ушел.
- А зачем вы приходили? – спохватилась я. Но он меня уже не слышал. Закрыв за ним дверь, я прошлепала к дивану, сгибаясь от ломоты в костях. Со стоном я прилегла, устало закрыв глаза. И зачем я только пообещала выйти завтра на работу?
- Чтоб избавиться от соперницы, - неожиданное появление призрака мамы так напугало меня, что я свалилась с дивана.
- Не поняла? - потирая ушибленное место, я снова устроилась на постели.
- Ты же болеешь, что не понятного, - настойчиво продолжала мама.
- Хочешь, чтоб я ее заразила, а за одно и половину коллектива?
- Всегда буду невинные жертвы, когда ведется война.
- Ладно, но как я ее заражу? – Честно говоря, думать совсем не хотелось. Видимо это ее вывело из себя.
- Думай своей головой! – Воскликнув, призрак исчез.
- Ага, - засыпая, прошептала я пустоте, - чем думать-то? У меня мозги из носа текут.
***
Утром я еле проснулась, тяжело дыша. Господи, ну почему я не взяла больничный! Наглотавшись таблеток и запив их кофе, я почувствовала себя лучше. Выйдя на улицу, я захлебнулась холодным порывистым ветром, но именно он привел меня в чувства окончательно, так что у меня хватило сил добраться до работы.
Я снова выпила кофе, раздумывая о том, как же мне увидеть Ирину, да еще и чихнуть на нее. Никита еще не пришел. Наверное, нежится в ее компании в теплой постельке, пока я растекаюсь по столу от дурноты. Стоило мне только так подумать, как дверь кабинета Никиты отворилась, и он в полной боевой готовности вручил мне папку с документами.
- Я думал, ты не придешь?
- Я тоже, - удивленно прошептала я. – Ко мне вчера Глеб Дмитриевич приезжал, и я имела неосторожность пообещать ему выйти на работу сегодня.
- К тебе приезжал Глеб? – теперь удивился Никита. – С каких это пор он навещает больных сотрудников?
- Он сказал, что ему нравится мой стиль работы, и у меня большое будущее.
- Даже так? – Никита криво ухмыльнулся. – Лео, я с Глебом знаком с детства. Мой отец является совладельцем этой фирмы. Когда отец Глеба решил открыть свою фирму, именно он дал ему на это деньги. Глеб не особо-то рад видеть меня здесь, но ему приходиться терпеть мое присутствие, хоть он и копает под меня, мечтая выкинуть из дела. Надеюсь, Лео, ты всецело мой человек?
Никита вопросительно посмотрел на меня.
- Можете распоряжаться мной, не сомневаясь, - радостно сообщила ему я. Разве я могу
