«Муравейнике», говорится о князе ведьм по имени Штауфер, проживавшем в Бернском округе. Он публично хвалился, что на глазах своих
соперников может превратиться в мышь и спрятаться от своих врагов. Говорят, что часто он именно таким образом скрывался от своих злейших врагов. Когда
же Божеская справедливость решила положить конец его злодеяниям, то он был пронзён мечами и копьями врагов и погиб презренной смертью. Один его ученик,
по имени Гоппо, пережил его. У него был и другой ученик, по имени Стадлин. Они часто вызывали градобитие и бури. Они могли также причинять людям и скоту
бесплодие и поражать их молниями.»
Мы видим, что имя легендарного колдуна Стадлина только одной буквой от фамилии легендарного генсека. Всего имя Стадлин упоминается в «Молоте ведьм»
три раза.
Как видим, во время чтения ведьмой – Стрелкой телеграммы – молнии, на другом берегу рядом с людьми пасётся скот. И Бывалов – Киров, падая,
обнимается со своим этимологическим тёзкой – боровом!
Вот ещё два фрагмента, где имя Стадлин упоминается:
«…Был судья, по имени Петр, о котором упоминалось выше. Когда он хотел через своих слуг задержать колдуна по имени Стадлина, их руки начали так
дрожать и в их носы пахнуло столь ужасным зловонием, что они начали уже сомневаться, в состоянии ли они броситься на колдуна. Тогда судья приказал им:
"Спокойно набросьтесь на несчастного, потому что он, настигнутый общественным судом, тотчас потеряет все силы своей злобы". Конец истории и подтвердил
это: он был пойман и сожжен за многие колдовские деяния, которые он всюду расточал и применял к различным вещам…»
«…Так, один захваченный колдун признался, что он в течение нескольких лет посредством колдовства сделал людей и животных одного дома бесплодными.
Об этом говорит и Нидер, что уже упоминалось выше; известный колдун по имени Стадлин в Лозаннской епархии, будучи захвачен, признался, что в одном
известном доме, где жили муж со своей женой, он посредством своего колдовства последовательно убил семь младенцев в утробе матери, так что женщина
несколько лет имела выкидыши. То же он проделал в этом доме с мелким и крупным скотом, среди которого в течение нескольких лет не было ни одного живого
приплода; когда колдуна спросили, как это он делал или ради чего, он сказал: "Я положил под порог дома змею, если ее удалить, то обитатели снова получат
способность к деторождению". Как он предсказал, так и случилось. Хотя змея и не была найдена, потому что она превратилась в пыль, но из-под порога
выгребли всю землю, и в тот же год способность к деторождению вернулась к жене и ко всем животным…»
Не знаю, кем считали русские верующие Сталина, взрывающего православные храмы. Антихристом или самим Сатаной? Но в «Молоте ведьм» Стадлин лишь
знаменитый колдун.
И вот ещё одно подтверждение нашей гипотезы о Бывалове – Кирове. Замечательная оговорка лоцмана, который после фразы «Вызываем в Москву» ошибочно
вместо «Участия» читает «Несчастие». Получается - «Вызываем в Москву. Несчастие». Несчастие, увы, случилось с самим Бываловым-Кировым.
Стрелка делает ему замечание. Разумеется, лоцман быстро поправляется, три раза повторяя слово «Участие», но это уже не очень меняет суть дела.
А теперь я хочу остановиться и задать интересный вопрос самому читателю. Скажите, все эти ларьки «Пиво воды», ведьмы, телеграммы-молнии, венки
маргариток, несостоявшиеся заседания товарища Кирова вам ничего не напоминают?
Подумайте хорошенько, пожалуйста!...
Да, да, да, именно оно! Знаменитый роман Булгакова «Мастер и Маргарита»!
- Да, но какая связь? - спросят читатели.
- Ведь в сюжете фильма и романа не просматривается ничего общего, за исключением нескольких фрагментарных совпадений, да и то скорее случайных!
– Позвольте, но ведь роман Булгакова был впервые опубликован только в 1966 году, то есть через 28 лет после съёмок «Волги – Волги». Орлова не могла
ничего знать о нём, тем более, что Булгаков был писателем опальным.
- Вот уж воистину, до чего могут довести фантазии некоторых авторов!
Да нет, как раз тут вы очень ошибаетесь. Всё дело в том, что Любовь Орлова хорошо знала текст романа, так как присутствовала на бугаковских чтениях
на квартире писателя. На этот счёт даже существует официальный документ: запись, сделанная в дневнике женой Булгакова. Вот эта запись:
…Вечером Вильямсы и Любовь Орлова. Поздно ночью, когда кончали ужинать, позвонил Гр. Александров и сообщил, что Орджоникидзе умер от разрыва
сердца. Это всех потрясло.
18 февраля 1937 г.
Мы знаем, что съемки фильма «Волга – Волга» начались именно в 1937 году. Символична и дата встречи. 18 февраля – день свадьбы Пушкина и Гончаровой.
В 1937 году в стране отмечали столетие со дня гибели Поэта. Дата очень «пушкинская». Но это так, к слову.
Что ж, будем проверять нашу смелую гипотезу о связи фильма с романом Булгакова. Но прежде нам нужно узнать, кем в действительности была Любовь
Петровна Орлова.
Родословная Орловой.
Предлагаемый ниже текст целиком взят из книги Дмитрия Щеглова «Любовь и маска».
Орловы — один из двенадцати русских дворянских родов, ведущих свое начало от легендарного «мужа честна Льва». Родившийся в 1320 году второй сын
Великого Князя Владимирского и Тверского Александра Михайловича (казненного в Орде вместе со своим старшим сыном Федором), — потерянный и забытый
Тверским Домом в Пруссии и вскормленный на московские деньги — тверской княжич Лев Александрович прибыл в 1393 году в Москву не один. В старой
родословной говорится об этом так: « у Льва сын Гаврила, у Гаврилы дети Елизар да Дмитрий, а у Елизара дети Федор Бсклемиш и от него повелись
Беклемишевы, да Афанасий Княжнин и от него Княжнины, а у другого сына Гаврилова, у Дмитрия, сын Фрол и от него повелись Орловы». Опасаясь преследований
со стороны Ивана III Васильевича, этот самый Фрол с сыном Тимофеем отъехал «для невзгоды» в Смоленск. Произошло это, вероятно, в 1499 году.
Интересно, что во время Русско-Литовской войны Тимофей Фролович тайно способствовал Василию III овладеть Смоленском, за что был «пожалован» и
возвращен в Москву со всеми сыновьями, среди которых был сын Василий. Согласно «Бархатной книге» Василий Тимофеевич носил прозвище «Орел». Его брат Илья
был дедом Лукьяна Ивановича, родоначальника бежецкой ветви Орловых, владевшего селом Люткино по Бежецкому Верху в тверских землях. Село это являлось
собственностью Орловых и их потомков вплоть до 1918 года. Между младшими отпрысками рода — Григорием и Владимиром, судя по всему, были довольно сложные
отношения, которые в конечном счете привели к полному разрыву между московскими и бежецкими Орловыми. Причиной этому явилось, видимо, то, что Владимир
Лукьянович не мог простить своему двоюродному брату Григорию Никитичу стремительную карьеру. Последний, несмотря на то, что в 1610 году воевал на
стороне поляков, весьма преуспевал по службе. Он даже сподобился на челобитную польскому королю Сигизмунду, в которой просил отобрать у князя Дмитрия
Пожарского село Нижний Ландех с деревнями. Просьба была удовлетворена, однако через пару лет по царской грамоте Михаила Федоровича село было возвращено
законному владельцу. Удивительно, что, несмотря на свое прошлое, Григорий Никитич не потерял высоты своего положения, занимая при царе Михаиле
Федоровиче весьма значительные посты Он был воеводою в Саратове и Тобольске. Вероятно, его карьера бесила Владимира Лукьяновича, — скорее всего, он
предъявил кое-какие претензии, высказал неудовольствие. В результате в родословной росписи, поданной в Разрядный приказ представителями московской ветви
рода Орловых, Григорий Никитич показан, а Владимир Лукьянович не упоминается. И хотя московские Орловы не решились объявить бежецких самозванцами, тем
не менее указали в документе, что « нам до них дела нет». В истории, однако, остались именно бежецкие Орловы, в то время как московские, ничем особенно
не прославившиеся, исчезли на рубеже XVIII—XIX веков.
Один из двух сыновей Владимира Лукьяновича — Иван — погиб в бою под Конотопом, в том самом бою, в котором крымцы уничтожили почти всю русскую
поместную дворянскую конницу. Его сын Иван завершил карьеру в чине стряпчего царицы Прасковьи Федоровны, августейшей супруги царя Иоанна Алексеевича, и
умер в 1693 году, не имея никакого отношения к стрелецким войскам и бунту 1696 года, участникам которого веселый царь Петр изволил рубить головы,
О старшем сыне Ивана Ивановича — Григории — стоит сказать особо. Он начинал службу в потешных полках Петра Великого, участвуя затем во всех войнах,
которые вела Россия в это царствование. Отличившись во многих сражениях, он стал лично известен императору, который пожаловал его золотой цепью с
собственным портретом. В 1722 году— он полковник Ингерманландского полка, в 1738-м — уволен в отставку с производством в генерал-майоры.
Вошедшая на престол императрица Елизавета вспомнила о доблестном офицере, и вскоре в чине действительного статского советника Григорий Орлов был
назначен новгородским губернатором. Прославился он прежде всего тем, что отменил и запретил использование пыток на всей вверенной ему территории, о чем
незамедлительно поставил в известность императрицу. Елизавета отнеслась к начинаниям Григория Ивановича благосклонно, а вскоре уже ставила его в пример
другим.
Тема эта получила развитие при Александре II, когда потомок Григория Ивановича — князь Николай Алексеевич — подал государю записку «об отмене
телесных наказаний в России и в Царстве Польском». Записка эта по Высочайшему повелению рассматривалась в комитете, учрежденном при 2-м отделении
Собственной Его Величества канцелярии, для составления проекта нового воинского устава о наказаниях. Комитет согласился с основной мыслью Н. А. Орлова и
внес в проект закона соответствующие изменения. Влияние Орловых на русское законодательство этим не ограничилось. Тот же Николай Алексеевич написал две
знаменательные во всех отношения работы: «Мысли о расколе» и заметку «О евреях в России». Обе они проводили мысль о необходимости большей
веротерпимости. В результате был принят закон «О веротерпимости», вследствие которого те же раскольники получили равные права с другими гражданами
империи — преследования их прекратились.
Все дети Григория Ивановича Орлова появились на свет от второй жены — Лукерьи Ивановны Зиновьевой, дочери стольника Зиновьева и его законной
супруги Марфы Степановны Козловской, ведущей свой род от первого русского князя Рюрика. Думается, всем интересующимся малоизученной биографией народной
актрисы СССР, лауреата нескольких Сталинских премий Любови Петровны Орловой будет нелишне узнать, что только эта Лукерья Ивановна Зиновьева принесла в
ее род кровь семнадцати правителей России, двадцати восьми великих и удельных князей, семи шведских монархов, двух императоров Византии, трех половецких
и семи монгольских хапов, короля Англии Гарольда II, а также семнадцати российских князей, принадлежавших к родам Козловских и Шаховских,
