найдёт.
Итари было страшно – впервые в жизни.
А если там – не знают?
Райнек просчитал все варианты. При любых раскладах найти его должны не сразу. В лучшем случае у него было пять дней. В худшем – несколько часов. В любом случае Аэлиния сгорала. Не будет более ни концертов, ни спектаклей, ни решающего шага по Спирали. Будет Астлан. Или безвестная смерть. Был человек – и не стало.
…и он сидел у тёмного экрана видеофона. За окном была ночь.
– Ты знаешь, я сегодня пела «Танец и смерть». Как-то… очень жутко. Вроде бы ничего нового не происходит, всё нормально, но…
– Перестань. Ты слишком зациклилась на этом. Тебе надо отойти. Эти твои сны…
– … как прогноз погоды, – улыбка. – Очень удобно. Знаешь, что случится завтра.
– И что же будет завтра?
– Не знаю. Я же ещё не засыпала.
...Итари смотрел не на тёмный экран, – на свою руку. Она вдруг показалась ему чужой, совсем чужой… Он будто впервые увидел и свою кисть, и палец, поглаживающий клавишу отправки. Одно нажатие – и всё будет кончено.
…а в ушах звенел тёмным серебром голос, рассказывающий про шаги по Спирали.[/i]
– …вы отлично умеете Видеть, молодой человек, – неторопливая речь старого хранителя архива ворвалась в тишину, и Линн очнулся. – Я никогда не встречал такого умения. Это было… красиво.
Линн медленно обернулся. Чёрные, без зрачков, глаза астланца были непроницаемы, помогали прятать чувства. Прятать. Да, это они умеют. А ещё он умеет видеть образы в чужой голове. И это не случайность… он не слишком одарён, просто Астлан такая планета, где все врождённые умения будут проявляться ярче, чем где бы то ни было ещё. А ещё это значит, что он, как выразился отец, как всегда громко думает.
– Спасибо. А вы тоже видели это… эту историю?
– Она всегда встаёт за этим донесением. Вопрос только в том, что далеко не каждый в состоянии её уловить так ярко, как вы. Я – не мог.
– И… как же Райнек Итари? Он уцелел?
– Ему удалось добраться до жрецов. Он умер… позвольте…
Линн вдруг понял, что переживает, как за живого, что внезапно стал таким же, как этот старый хранитель, и – понял, почему тот такой…
– Да. Прожил двести тридцать два года. По тем временам вполне нормальный срок. Обстоятельства смерти могу уточнить, если вам угодно.
Линн задумался. Почему его так тянет к Итари, разве его жизнь может чем-то помочь в поисках нынешних уцелевших наследников жрецов Астлана?. Или – не надо думать, надо довериться этой волне и посмотреть, что получится? А параллельно делать то, что наметил по плану?..
– Да. Пожалуйста, уточните. А также круг его знакомств и всё, что возможно.
– Хорошо. Господин местоблюститель велел мне оказывать вам поддержку, так что не беспокойтесь, сведения будут предоставлены в полном объёме.
– Спасибо.
Местоблюститель трона, да… Они так и не смогли назвать главу Астлана ни императором, ни государем, ни чем-то подобным. У них как будто всё оборвалось вместе с династией, в целом народе: трон пуст, можно только исполнять обязанности… и нынешний исполняющий как раз чувствует себя весьма неуверенно. Собственно, потому на него и набросились. Каждый, кто получил в своё распоряжение часть бывшего имперского флота, пытается выгрызть себе собственную маленькую пародию на Империю… а местоблюститель с ними не справился и позвал на помощь Галактическую полицию. Может, и зря, потому что это – демонстрация слабости правителя, и теперь ещё и Галактический Союз во всём этом увяз в лице генерала даль Соль… Нехорошо.
И вдруг до него дошло.
– Постойте. Пожалуйста, постойте.
Старый хранитель, уже собравшийся уйти, обернулся, в чёрных глазах был вопрос.
– Вы не знали дату… дату смерти вашего последнего императора. Послушайте…
Хранитель замер.
– Не знали? – переспросил он. – Нет. Мы и сейчас этого не знаем… к нашему глубокому сожалению. Во времена Императора, как вы сами понимаете, над этим вопросом невозможно было даже задуматься, не то что заняться им вплотную.
Линн встал.
– Я видел… видел в этой истории, за донесением… вы же поверите, если я подскажу, ведь правда? и это можно уточнить, можно вычислить, будут веские доказательства. Вам… сказать?
– Да. Пожалуйста. Скажите, – неподвижное лицо хранителя вдруг преобразилось, стало страстным. – Это горькая правда, но… она нужна нам, поверьте. Нужна нашему народу. Нам надо… не оправдание, нет. Но – какая-то точка, символ. У нас ведь была своя гордость, и да, мы считали, что имеем право править народами, но потом…
– Я понимаю, – торопливо сказал Линн. – Пожалуйста, если возможно… доберитесь до архивов Ореанты и выясните, когда планету перевезли к другой звезде. Дальше – когда была операция в Сантаре. Райнек Итари ошибся только в одном: Император захватил чужое тело именно тогда.
– Операция Белых Крыльев, – почти беззвучно отозвался хранитель, и у него задрожали губы. – Да, точно. Они улетели, и императора Агистаса Мойру было некому охранять. Спасибо…
Он вдруг низко поклонился – странным, почти ритуальным поклоном, скрестив на груди худые морщинистые руки. А потом он ушёл – выпрямившись, медленно, как будто после долгих лет обрёл наконец возможность похоронить с честью старого друга.
***
Вскоре Линн уже знал всё, что осталось в архивах от тех времён. И то, что Райнек Итари встретился со жрецами, и с кем именно, и как ему дали должность на Астлане, и как потом, позже, жрецы продолжали исполнять свои обязанности, чтобы исчезнуть один за другим… Император не стал восстанавливать против себя всех, – он по-тихому, исподтишка расправлялся с теми, кто был ему подозрителен. Века ушли, постепенно – и в этом явно была воля верховного жреца-Императора, – в жреческое сословие стали отбирать тех, кто уже не выказывал особых способностей, и с ними древние обряды, дающие Силу, превратились в набор движений и слов: школа владения Силой на Астлане исчезла сама собой. Линн поначалу никак не мог понять: а как же Белые Крылья?..
Конечно, Источник был под той самый гигантской ступенчатой пирамидой, это он почувствовал сразу. И шёл сквозь дождь, по улицам из покосившихся, облупившихся домов странной, ни на что не похожей архитектуры, – в каждом фасаде обязательно должна быть стрела, указывающая к небу, символическая ли, реальная… На него смотрели, он чувствовал настороженные волны чужого внимания: среди черноволосых и черноглазых он выделялся, как будто сквозь мрак туч его освещал невидимый прожектор. Он мог бы скрыться при помощи Силы от этого неприязненного любопытства, но –он хотел ощутить Источник, понять, что это такое, как это может помочь, и попытки отвлечения множества людей от собственной персоны были бы неоправданной тратой сил. Из узких переулков выглядывали женщины, все в исчерна-красных покрывалах: цвет неба и земли, слитых в человеке воедино, они исстари носили этот знак избранности, потому что – это Астлан… Линн шёл быстро, он помнил, что чёрный – это небо, а красный – земля, красно-коричневая земля Астлана, мимолётно подумал, что его чёрная форма космофлота как раз про небо, они должны были это прочитать подсознательно… да и читали, удивлялись, что нужно этому чужаку в сердце древней столицы…
А потом был последний поворот, и прямо перед глазами возникла махина, уходящая в грозовое небо. Когда поднял голову, чтобы посмотреть, частые капли ударили в лицо, залили глаза, – еле проморгался. Гигантские ступени, перед ними площадь, которую надо было пересечь, – и дома остались за спиной. Обернулся: показалось, что дома испуганно сгрудились и смотрят вслед смельчаку, который рискнул приблизиться вплотную к каменному гиганту. А может, так оно и было, только не сами дома, конечно, – это из-за окон следили за ним, ждали: зачем он идёт, что ему нужно, что будет?..
Дождь бил в древнюю мостовую, меж камнями стекали ручьи, – огромные камни, как будто не для людей, а для каких-то титанов, неудобно идти… за века камни стали скользкими, может, ещё и поэтому тут никого нет, не только из… из страха, который смыкается за спиной, как ещё одна грозовая туча. Чего они боятся?
Он добрался до лестницы – высокие ступени точно посередине стены, но не такие, как те, из которых сложена башня, здесь человек как раз вполне может подняться… И вдруг он понял, что должен остановиться.
Он поднялся на вторую ступеньку и опустился прямо на мокрые камни. Здесь, – он чувствовал, – именно здесь в последний раз появился перед народом Агистас Мойра. Здесь его славили, от него ждали традиционного чуда, он шёл наверх с мечом в руках… Голова закружилась: показалось, что откуда-то издалека, на пределе слышимости, доносятся голоса, непонятный язык, неясным видением промелькнули лица – те же, похожие, другие, и ни одной светлой головы, только черноволосые, как те, кого он встречал, и все они во что-то верят…
Верят в своего императора и в своё право управлять миром.
И исподволь закралась мысль: это – Источник. Можно подняться наверх, вскинуть руки – и тучи разойдутся, дождь утихнет, настанет солнце…
А толпа высыпет на площадь. Перестанет прятаться по полуразвалившимся домам. Вспомнит, как верили их предки. И гнетущая память об Императоре-самозванце сгинет, они вновь обретут – в кого верить, за кем идти, кто – ну да, достоин того, чтобы в него верили… И он сможет основать здесь школу Владеющих Силой, – такую, какую захочет, с ним будет и военная мощь, Галактический Союз не откажет в помощи, они вместе с генералом усмирят зарвавшихся, наведут порядок… и когда у него будут дети, они никогда не будут нуждаться, им не придётся искать работу: шутка ли, власть, передающаяся по наследству, просто готовься с детства и действуй… Так просто!..
Он вздрогнул, и видение рассыпалось. Да, конечно. Император-руниа здесь их и похоронил, – тех, кого называли Белыми Крыльями. Они вернулись с Ореанты, вернулись с победой, в радости и в сознании своей мощи, – и он их встретил. Разумеется, он пытался сделать так, чтобы они не заметили подмену. Как скоро Белые Крылья поняли, что тот, кого они любили и кому подчинялись, уже мёртв? Что предприняли? В Большом имперском архиве – никаких следов… Глухой, похороненный в молчании, отчаянный мятеж, окончившийся ничем. Может быть, Император порой создавал видения для людей, чтобы те продолжали думать, что Белые Крылья живут, как обычно... Теперь они – часть Силы, часть Источника… И только вокруг гигантской ступенчатой пирамиды со временем воздвиглась незримая стена страха, сквозь которую никто не решался пробиться. Надо думать, в таких боях Император и терял свои силы, получал невидимые увечья, как люди получают телесные: сначала на Аксерате, потом – с Белыми Крыльями, потом – когда лорд Эльснер направил на него мёртвых хиннервалей. Потому в конечном итоге его и стало возможно убить – Дарту Вейдеру, человеку, владеющему Силой…
А толпа ждёт. Не смеет показаться на площади, не смеет проявить свою волю, своё желание обрести вождя… вожака стаи. Если ты вождь, то возьмёшь власть над нею. Сам.
Линн резко поднялся, его передёрнуло. Вожак стаи…
За века правления Императора они должны были бы научиться тому, что нельзя слепо верить вождю и идти за ним, куда бы он ни приказал. Должны. У них не было вариантов. И вековая, тысячелетняя развращённость тем, что
