Детдомовец 1, 2 части

третьего накопать червей для рыбалки. В праздничные дни после ужина друзья выносили большому другу то, что он скажет. А просил он всегда шоколад и половину шоколадных конфет, иногда  еще яблоко или половину порции печенья. В новогоднюю  ночь, когда Дед Мороз раскладывал детишкам под подушки пакеты с лакомством, они не спали, потому что утром у некоторых подарок пропадал. Воровство не осуждалось, но по большому счету это вызывало неприязнь у нормальных детей, и они ненавидели бессовестных  еще и  за то, что на следующий день им нечего было отдавать старшему другу. Но тут вступал в силу закон силы. Младший  жаловался   большому  другу. Тот  допытывался  у остальных, кто вор и, если он был сильнее старшего друга воришки, то отбирал украденное, а если слабее, то возмущался  и думал, как отомстить обидчику. А месть была всякая: и битое стекло в ботинок ночью насыплют или написают, шнурки завяжут так, что надо обрезать  узел ножиком, и еще было много способов мелкой мести. Силач вспоминал, за что ему мстят, но ничего поделать не мог, правило не пойман, не вор здесь  никто не отменял.
  Совестливые и добрые ребята  вынуждены были  выбирать себе младших друзей в основном потому, что плохие ребята все равно взяли бы их себе в рабство. А  хорошисты  их не обирали  и не посылали никуда, кроме того как сходить накопать червей для совместной рыбалки, не звали  по кличкам, которыми награждали их наблюдательные мальчишки за внешний вид или сокращая фамилию. Дружба у них была настоящей: вместе ходили купаться, играли в футбол на городском стадионе. Они не курили, не матерились, посещали кружки рисования и шахмат, много читали и с восторгом пересказывали романы Майн Рида, Джека Лондона и других писателей. Иногда вместо рыбалки, без разрешения воспитателя, на накопленные каким-то способом деньги, ходили  смотреть интересное кино, где встречали некоторых старшеклассников, но знали, что те не выдадут их.


                                    Глава третья.


     
 Толя, Матвей и Саша попали к Морозову Аркаше не самому крутому из шестиклассников, но более  совестливому, который крайне редко брал у них  вкусности, посылал только узнать  который час, сходить к такому -то и передать то –то и другие подобного рода поручения. Мальчишки третьего и четвертого классов чувствовали себя самыми бесправными от того, что были зависимыми от старшего друга, а в остальном никто особо не задирал, общались по правилам, если только ты не путался под ногами у старших, тогда провинившийся получал пинок под зад и  виновато  отходил в сторонку. Только Чипу никто не обижал за его непонятливость и знаменитое достоинство. Не обижали его еще и потому, что он жил своей замкнутой жизнью, и  во всем старался подражать ребятам, был безобидным и не вредным. Он с грехом пополам перешел в третий класс. Мало кто из третьеклассников не подчинялся старшим. Непослушные  мальчики по всякому поводу   жаловались на обидчиков и рассказывали воспитателям, кто из старших  курит, матерится, обижает младших. Сначала их старались перевоспитывать: одноклассники постоянно били за мелкие провинности; после отбоя совали обрывок бумажки между пальцами и поджигали спичкой. Если тот продолжал доносить, ночью делали темную – накрывали  одеялом и сообща били. Если уж и это не помогало, то его называли «сукой» и никто с ним не общался, отовсюду его выгоняли, на спортивной площадке он сам боялся  появляться – накроют сзади пиджаком и, ударяя, куда попало, вытолкают во двор, где играют младшие классы да девчонки. Тут же он становился бабником. И все же  в четвертом классе почти все «суки» перевоспитывались, жить  вне мальчишеского коллектива было скучно и тягостно. Директор и завуч с воспитателями  знали о взаимоотношениях ребят, боролись с этим явлением, но полностью искоренить не могли, поэтому изгоев приходилось переводить в другие детдома.
                                                      -!-

     Маргарите Алексеевне, девушке с избыточной сексуальностью, не давала покоя мысль о достоинстве Чипы. Подошло ее дежурство по столовой, где старшеклассники накрывали столы перед едой, потом убирали посуду. В обязанность дежурного воспитателя входила проверка карманов у детей, чтобы они не выносили хлеб для провинившихся двоечников, которые должны были после школы зайти в кабинет завуча и отчитаться за двойку. Заканчивался обед у третьих и четвертых классов. В этот день Липатов, Мальцев и Голышев получили двойки, но Голыш,  второгодник и редкий неслух, не пошел в кабинет и его не пустили на обед. Маргарита проверяла карманы, шарила за спиной, куда могли положить хлеб ребята, но мало кто попадался, потому что хлеб выносили и в рукавах и под мышкой, а она была доброй по молодости и немного ленивой. Да  к тому же  неяркий свет коридорной лампы не позволял  видеть, как  пионервожатая шмонает ребят. Наконец настал черед Чипы. Он всегда выносил хлеб, но не для двоечников, а для себя, был вечно голодным. Маргарита проверила карманы Чипы, засунула правую руку за спину, а левую между ног. Взяла достоинство в руку, немного подержала  и отпустила Чипу восвояси. Тот ушел довольный от приятного ощущения.
    К большому сожалению  третьеклассников, Мария Елисеевна, по семейным обстоятельствам, перешла воспитателем в детдом им. Калинина. Девочки плакали, а мальчики грустили. Новым воспитателем им назначили Анфису Николаевну, жену директора. Семен Анатольевич чем-то походил на А.С.Макаренко, такой же прямой, с небольшой горбинкой нос,  мудрые и внимательные  голубые глаза за круглыми стеклами очков, доброжелательная улыбка.  Ни одного грубого слова от него дети никогда не слышали. Анфиса Николаевна была под стать ему, русоволосая,  синеглазая, с прямым носиком, красивыми губами и ямочками на щеках при улыбке. Через неделю дети привыкли к ней и успокоились, но некоторое время, с разрешения Анфисы, девочки ходили за два квартала в другой детдом повидаться с Марией Елисеевной.
В четвертом классе для Анфисы Николаевны и детей учебный год стал тяжелой физической и психической нагрузкой из-за увеличения количества школьных предметов и поэтому тянулся долго.  Режим дня был жестким: подъем, зарядка, завтрак, переодевание в школьную форму. После школы девочки и мальчики надевали домашнюю одежду, обедали, около часа отдыхали, а потом шли в рабочую комнату делать школьное задание. Сначала  решали задачки и примеры, потом  учили правила и стихотворения и, кто был готов, поднимали руку для ответа. Хорошистов Анфиса Николаевна  сразу отпускала во двор, троечников  задерживала еще немного поучить, а. двоечники, как всегда, мучились до самого ужина. После ужина в понедельник  хоровое пение. Во вторник политинформация. В среду  урок бытового труда, на котором учились штопать носки, ставить заплатки, стирать и мыть полы. В четверг играли в различные настольные игры, шахматы, домино. В пятницу гуляли во дворе.  В субботу утром завуч проводила собрание  в старших классах, на котором подводились итоги учебной недели. Ирина Максимовна, бывшая учительница математики, перешла в детский дом  на более высокую зарплату и должность. Высокая, стройная, узколицая с горбатеньким носом и напомаженными тонкими губами, она сначала осматривала построенных в две шеренги детей  пристальным  взглядом серых глаз и говорила  строгим голосом: «Сколько раз вам повторять, в первую шеренгу становятся двоечники, драчуны, курильщики и вымогатели, те, кто позорит наш детдом перед городом». Затем  каждого по очереди вызывала на шаг вперед и объявляла  их проступки, хотя все старшеклассники знала об этом. В последнюю очередь разбирали  бой на подушках в спальне после отбоя по жалобе ночных  нянечек, которые мыли полы, будили ночью мальчиков писавших в постель, под утро топили печи. Ругала, укоряла, призывала к совести. После этого она хвалила  вторую шеренгу, говорила, чтобы первая брала пример с них и заканчивала собрание одними и теми же словами: «Помните, государство кормит, одевает и обучает вас бесплатно, заботится о вашем здоровье. Если бы вы остались в своих  семьях никому не нужные, нищие и голодные, кем бы вы сейчас были. А были бы вы рваными, вшивыми беспризорниками. Многие находились бы в детских колониях. Подумайте об этом. Мы хотим, чтобы вы стали настоящими гражданами нашей советской страны». Дети стояли, опустив головы, и не слушали ее, а думали о том, как быстрее очутиться на улице и заняться своими делами. Кому-то надо было  поколотить девчонку за то, что она рассказала «воспитке» про его нехороший, как ей показалось, поступок.  Другой думал, как  обменять ненужную уже вещицу на, понравившуюся у одноклассника. Третьему  хотелось поиграть в хоккей на земле резиновым мячиком. Четвертый  решал идти ему с ребятами в поход на колхозное поле за турнепсом или нет, если откажется без уважительной причины, могут  посчитать  его трусом. С девочками ребята не дружили за то, что те ябедничали про мальчиков, да и некогда было с ними общаться, у ребят свои интересные занятия, которые нужно было держать  втайне от воспитателей. К этому времени в  группе определились силачи, ловкачи, лучшие футболисты, шахматисты, начитанные умники, картежники, драчуны. Матвей был лучшим футболистом и шахматистом, Толик лучше всех мастерил в столярке и выпиливал лобзиком, Сашка слыл начитанным умником. Всех троих уважали старшеклассники за то, что Толик  делал им по заказу деревянные пистолеты, Сашку постоянно спрашивали, о чем ни будь нужном, и он всегда отвечал, Матвея  частенько приглашали поиграть в футбол вместо ушедшего куда-нибудь одноклассника. Продвинутые мальчишки  завидовали им и однажды додумались унизить Матвея курением. Сами  они курили окурки, иногда покупали у старших ребят дешевые сигареты и гордились этой доблестью перед остальными. После очередной игры в футбол Мальцев, Воевода и «Сибон»  позвали его за угол столярной, где всегда без опаски  зобали   курильщики. Поплевывая после каждой затяжки и с шиком выпуская дым из ноздрей, они предложили ему покурить.
 -Настоящий мужик должен уметь курить, -  вызывающе сказал «Сибон». Матвей  взял папироску, прикурил и начал пускать дым изо рта. Парни засмеялись.
-Надо в затяжку, вдохни в легкие и тогда выпускай,- подсказал ему Мальцев. Первая затяжка, вторая и голова Матвея слегка закружилась. После третьей и четвертой еще сильнее, а  в груди защемило. Осталось выкурить половину, но организм воспротивился,  и Матвей отдал окурок кому-то ближнему, а сам закашлялся, выплевывая горькую слюну. Пацаны  засмеялись и на все лады начала обзывать его.  Матвейка отошел от них, чтобы не слышать  насмешек и пришел к выводу: это занятие ему совсем ни к чему и он мысленно поклялся никогда не курить.

                                               -!-

Уже, будучи взрослым, он  понял -  двоечники  в детстве  стараются унизить и   испортить  жизнь  нормальным ребятам. Они  чувствуют   то, что нормальные ребята, со временем станут учителями, инженерами, врачами,  а они  дворниками, сторожами, грузчиками, разнорабочими   с вредными привычками, и будут в какой-то мере зависимыми от них.  
До  случая с курением никто из группы не пытался задираться на Матвея, видя его  превосходство  в быстроте и