Твари. Том 1.

непривычно сипло, надсадно, словно я пропела без передыха несколько часов кряду.
-  Ты в похоронном бюро. На кладбище, - ответил мне мягкий, отеческий голос откуда-то из-за спины, и я обернулась, чтобы взглянуть на его обладателя.
У раскрытой двери стоял преклонных лет, но ещё довольно крепкий круглолицый мужчина с короткой бородой и добродушным, ласковым взглядом, как у Санта Клауса. Но образ толстобрюхого добряка был обманчив, поскольку под дубленой, прочной, как натянутый тент, кожей проглядывалась твёрдость натренированных мышц. Цепкие глаза этого дядьки лучились острым умом и глубокой мудростью. Этакий отставной вояка или охранник на пенсии.
- Г-г-где? – запинаясь, по-идиотски переспросила я. – В похоронном…
- Бюро, - подсказал мне бородач.
Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в маленьком тесном помещении с голыми, выкрашенными в бледно-голубой цвет стенами, видавшим виды облупившимся деревянным столом и узкой кушеткой, на которой я сейчас, собственно, и сидела. В общем, спартанская обстановка. Здесь было довольно прохладно, и я резонно подумала о морге.
- Я что…? – вовремя оборвала себя я, потому что подобная мысль даже мне показалась верхом абсурда. Усилием воли собрав воедино тот хаос, что творился сейчас у меня голове, я поправилась: - Почему?
Да. Этот вопрос звучал намного-намного разумнее.
- Он всё тебе объяснит, - кивнул головой мой приятный собеседник в сторону своего молодого товарища, - а я с Вашего позволения откланяюсь. Звонка жду.
После того, как он скрылся в коридоре, мне пришлось-таки перевести взгляд на второго мужчину. Его неподвижная, молчаливая фигура вызвала у меня сильное смятение, волнение сродни мандражу, которое испытывает зелёная первокурсница перед сдачей своего самого первого экзамена. Да вдобавок ещё и весьма симпатичному преподавателю.
Но меня нельзя было винить в замешательстве, поскольку тут было от чего стушеваться. Мужественное лицо, сильные руки, покрытые нежным пушком светлых волос, широкая, обтянутая футболкой грудь, узкие джинсы, не скрывающие достоинств, и прямой взгляд, который так сильно меня смущал, что к моим щекам начала приливать кровь. На пару секунд я даже опустила глаза, но потом упрямая гордость, заложенная у меня в крови, взяла верх, и я ответила ему вызовом.
На краткий миг в глазах светловолосого вспыхнули искорки удовольствия, но он почти мгновенно совладал с эмоциональным всплеском, и взгляд его приобрёл прежнюю вежливую серьёзность.
- Ну, так что? – как можно независимее произнесла я, машинально поправляя волосы.
- Ты развлекалась с Хароном и его ребятами, - криво усмехнулся он. - Уж, извини, но мне пришлось прервать ваше веселье, когда ты завизжала и грохнулась в обморок. Их я вежливо попросил удалиться, а тебя притащил сюда. Знаешь, они так спешили, что ничего не успели передать тебе на словах. Вот, в общем-то, и всё. Больше мне добавить нечего.  
Боже, даже голос его звучал божественно! Сильно и уверенно.
- Так это был не сон?
- Сон? Как же тогда, по-твоему, ты могла оказаться ночью на кладбище? Если, конечно, ты не лунатик.
В его словах звучал сарказм, который несколько поцарапал мою гордость.
- Ночью? – это слово задержалось в моём сознании. – Боже, сколько сейчас времени?
- Начало первого, - это известие заставило меня окончательно протрезветь. – Ты провалялась здесь больше четырёх часов.
- О, господи! – только и сумела воскликнуть я, поспешно вскакивая с кровати. – Господи! Господи! Господи!
От волнения в первый момент я не знала, куда бежать и что делать.
- Не старайся. Он в таком деле не помощник.
- Кто? – не поняла я, застыв на мгновение.
- Тот, кого ты так упорно призываешь.
Я посмотрела синеглазому в лицо и поняла, что он так просто шутит.
Пол подо мной вдруг качнулся, глаза застлала мутная пелена, и я вынуждена была ухватиться за плечо этого юмориста с тем, чтобы не упасть.
Насмешливое настроение с моего собеседника как ветром сдуло. Поддерживая меня одной рукой за талию, он поднялся на ноги и с тревогой заглянул в глаза.
- Так плохо?
В ответ я молча пожала плечами, поскольку к горлу подступила лёгкая тошнота.
- Может, ещё немного полежать? – неуверенно предложил он.
- Мне домой надо, - жалобно проблеяла в ответ я.
Если честно, то я готова была просидеть с ним тут всю ночь, но нужно было думать о маме, которая, наверное, уже с ума сходит. Обычно я её предупреждала, если задерживалась.
- Тогда я тебя отвезу, - отметая любые возражения, произнёс он, и бережно приобняв меня, повёл к выходу.
А всё-таки чертовски приятно было идти с ним в обнимку по коридорам! Твёрдый, как скала, надёжный, как спецназовец, тёплый, как бабушкина грелка... Поэтому когда он отпустил меня на улице для того, чтобы открыть машину и усадить в салон, я испытала лёгкое разочарование.
- Пристегнись, - скомандовал он, заводя мотор. – Куда ехать?
- Зверинская, 25. Это сразу за мостом Данта.
- Знаю. Доводилось там бывать.
Плавно взяв старт, машина вырулила за ворота и понеслась по пустой, бедно освещённой улице в сторону реки.
- Не укачивает? – проявил заботу мой спутник, бросая на меня короткий взгляд.
В ответ я лишь отрицательно покачала головой.
В салоне со старыми, продавленными кожаными сидениями и вылинявшей приборной доской офигительно пахло весенней свежестью, и я с наслаждением вдыхала чистый воздух.
Интересно, что за освежитель у него такой? Я бы дома повесила.
- Кстати, я забыла тебя поблагодарить за… участие, - вспомнила вдруг я, чувствуя несвойственную мне робость.
- Не за что, - дежурно откликнулся он.
- И… могу я узнать, как зовут моего спасителя?
Его глаза остро, оценивающе впились в моё лицо. Я даже, кажется, слегка покраснела, находясь в лучах пронизывающего рентгена.
А что? В конце концов, должна же я была знать, кому свечку за здравие в церкви поставить!
Ну-у-у, с церковью я, конечно, слегка загнула, но интересно же... А вдруг пригодится.
- Зайн, - прозвучал, наконец, ответ.
- Зайн? Странное имя.
- На ирите оно означает «меч».
- Это он изображен на твоём медальоне?
- Да.
- Так ты ирей?
- Я похож на ирея? – хмыкнул он. С его лица не сходило насмешливое выражение.
- Не очень-то, - должна была признать я. В конце концов, какое мне дело до его расовой принадлежности? – А меня Тина.
- Будем знакомы, Тина, - кивнул мой собеседник и снова уткнулся взглядом в лобовое стекло.
Не очень-то он разговорчив! А вот я, похоже, молча ехать не могла. Меня неожиданно пробрал словесный понос.
- А что ты делал в такое время на кладбище?
- Я там работаю.
Интересно!
- Да? И кем?
- Сторожем.
Это заставило меня малость призадуматься.
- Если ты охраняешь покой усопших, то почему тогда позволяешь таким, как мы, разгуливать там по ночам? Или, может, филонишь время от времени? – скривила я лукавую мордочку. - Отсыпаешься где-нибудь на задках в сторожке?
- В мои обязанности входит следить за порядком. Пока его не нарушают - я в стороне. Вот если бы кто-нибудь из вас вдруг принялся буйствовать - памятники там осквернять или громить – я бы за уши оттягал. А так… Где, когда и с кем гулять – личное дело каждого. О вкусах не спорят. Нравятся острые ощущения, запах тлена, ночная жуть, приведения – ради бога!
- А Харона откуда знаешь? Ты тоже гот? Или был им?
- Это, что, допрос?  
- Нет. Просто… Во-первых, я видела тебя однажды, разговаривающим с ним в клубе. А во-вторых… - я окинула его брутальное одеяние взглядом. - Ты тоже, как я погляжу, весь в чёрном.
Его глаза сверкнули.
- Предлагаешь облачиться в белое и ночью по территории пройтись? Недостатка в трупах у нас нет.
Я невольно хихикнула.
- Да, и с точки зрения практичности. Пачкается меньше, - продолжил он после минуты молчания. - Так что вынужден тебя разочаровать: я - не гот! Хотя за время работы на кладбище мне с твоими собратьями столько раз доводилось сталкиваться... На что только не насмотрелся!
- И ритуалы всякие видел?
- И ритуалы. Куда уж без них.
- Правда? – оживилась я. – Расскажи! Пожалуйста! Только не такой… - «страшный», хотелось сказать мне. Одно только воспоминание о моём посвящении приводило меня в состояние нервной трясучки. - …Сложный. Попроще. А то все мои знакомые только и могут, что глупости всякие пересказывать.
- Ну-у-у, даже не знаю… - с сомнением протянул он. Потом стрельнул по мне глазами и сдался: - Ладно. Расскажу тебе о том, как удержаться на грани между жизнью и смертью. Только больше никому! Мне самому это по большому секрету один ваш дружок рассказал, когда я поймал его на том, что он каменную урну с памятника сбивал. Это не для посторонних ушей.
Я приложила ладонь к сердцу и провела двумя пальцами вдоль линии губ, давая понять, что я – могила. Приняв мою клятву, Зайн согласно кивнул.
- Сначала нужно отыскать какую-нибудь одинокую бабку, причём, чем древнее, тем лучше. Старость обладательницы играет немаловажную роль в этом деле. Дождаться, когда она уснёт, и под покровом ночи влезть в её курятник. Там при свете луны отыскать чёрную курицу… Обязательно чёрную, пёстрая не подойдёт! Но, правда, если дело будет происходить в полнолуние… - он задумался. - Не знаю, не спрашивал про это, но тоже может сработать. В общем, ищешь эту самую курицу, садишься рядом и ждёшь.
Супер! Я даже вся вперёд подалась.
- Чего?
- Когда она яйцо снесёт. Потому что только чёрные курицы по ночам яйца несут. Если будет не одно, а больше – даже лучше. Берёшь и быстренько дуешь домой. Важно сделать всё в один день, иначе…
На какое-то время он замолчал, поскольку вынужден был сосредоточить своё внимание исключительно на обгоне огромного грузовика, медленно двигающегося по нашей полосе.
- Ну. А дальше?
- Дома нужно будет разжечь огонь, - продолжил он, вывернув на проспект. -  И только от чёрной свечи.
- Где?
Его взгляд вскользь прошелся по мне.
- Что, где?
- Где разжечь?
Пожатие плечами.
- Можно и на плите. Это не принципиально.
- А саму свечу? – продолжала я проявлять сосредоточенность на деле.
Зайн задумчиво почесал подбородок.
- Знаешь, никогда не задавался подобным вопросом. Но, наверное, ты права. В таком деле каждая мелочь важна. Если нет огнива под рукой, то бери спички с тёмно-коричневыми головками. А потом ставишь на огонь сковороду…
- Чёрную, - уточнила я.
- Конечно! – он посмотрел на меня, как на идиотку. – Дожидаешься, когда та раскалится и… одним точным движением..., причём ритуальным, а не кухонным ножом с чёрной ручкой разбиваешь каждое яйцо ровно посередине таким образом, чтобы не повредить желток. А затем соль. Ее начинаешь сыпать от центра по спирали до краёв, - его глаза стрельнули в боковое зеркальце. - Хорошо бы еще припорошить всё это дело чёрным молотым перцем, чтобы хоть немного скрыть белизну белка. И всё. Ждёшь.
Выехав на финишную прямую, Зайн расслабился и начал насвистывать незамысловатый мотивчик.
- Что значит всё? – не поняла я. – А в чём смысл этого обряда? Что он должен дать?
- Смысл? – непринужденно откликнулся он. – А смысл в том, …чтобы элементарно пожрать, когда деньги закончились!
Я сидела, открывая и закрывая рот, как раба на крючке, крайне возмущенная той бесцеремонностью, с которой её выудили из воды для проведения приватной беседы!
Он, что, за дуру меня держит?
Несколько задетая его самодовольством, я отвернулась к окну и сделала вид, что увлечена картиной вечерних