больше не возвращаться к этой теме, чтобы ты не думала о том, что я до сих пор думаю о Тане, или связываю с ней свои какие-то планы. Для меня её больше нет. Знаешь, такое странное ощущение лёгкости, когда я всё это тебе сказал, как-будто говорил о ком-то, не о себе. Даже не мог предположить, что так бывает в жизни. Но тогда на танцах я увидел тебя и всё перевернулось в моей душе. Честно, я растерялся от нахлынувших чувств, не смог даже поговорить, как будто язык онемел. Такое со мной впервые. Теперь никто не будет стоять между нами, ты веришь мне?
У меня будто камень с души упал, как сказал он эти слова, всё стало ясно, никто и ничего теперь не могло помешать мне радоваться нашим встречам. Я почувствовала себя такой счастливой!
-Да, я верю тебе. Этот разговор нужен был не только тебе, но и мне, чтобы я всё могла понять и больше не возвращаться к нему, ведь у меня было столько сомнений, которые очень мешали, теперь я их отбросила далеко – далеко.
Мне стало удивительно тепло, сидеть рядом с ним, укрывшись одной курткой и просто молчать. Мы сидели, прижавшись друг к другу, не замечая ни времени, ни погоды. Потом я встрепенулась:
-Я должна сознаться тебе, что у меня тоже были два парня и как ни странно обоих звали Саша. Бабушка называла их ухажёрами.
В темноте он не заметил, как я улыбаюсь, его тело напряглось, он отпустил руку, которой меня обнимал и с интересом повернулся ко мне:
- Да!? И кто же они?
- Один был мой детсадовский товарищ. Его семья приехала в село, когда мне было шесть лет. Он поступил к нам в старшую группу, и сразу же я обзавелась своим личным адъютантом: он ходил за мной по пятам, выполнял все мои поручения и исполнял все желания, для меня он был друг, как и все мальчишки нашей улицы. Помню, к празднику мы готовили сказку «Колобок», мне дали роль лисицы, а костюма у меня не было. Мама спрашивала у соседей и сотрудников, нет ли у кого хвоста или маски. Наутро Сашка притащил в большом рюкзаке костюм лисы полностью, там были и маска, и широченная цветастая юбка, передник, жилетка и конечно большой рыжий роскошный хвост. Самое интересное, что всё это было мне как раз впору, по моему размеру. Все были очень удивлены, где он мог взять всё это добро. Но он не говорил. А однажды у мальчишек я увидела шприц, стеклянный большой, без иголки, правда, но он так блестел, что мне захотелось себе такого же, не знаю, где они его взяли, зачем он вообще нужен был мне, но Сашка пришёл спустя некоторое время, с подбитым глазом, но со шприцем и протянул его мне. Я так гордилась, что он добыл для меня этот шприц. А когда мы стали первоклассниками, Сашка приходил каждое утро и носил мне портфель. После уроков он бежал домой, переодевался и прямиком ко мне, прибежит, сядет у калитки на корточки и ждёт, когда я уроки выучу. Бабушка выйдет за калитку, и давай его отгонять, а он отбежит подальше, чтоб она его не достала, сядет и сидит, поджидает меня. Я конечно уроки учила наспех, лишь бы побыстрей, а потом, захватив хлеб с маслом или пирожков, что было дома, мы вместе бежали на ток. Там работал мой папа, мы перебегали с ним канал по мостику, он качался, и мне было немного страшно бежать по нему. Сашка брал меня за руку и тащил в зерно-хранилище, туда так просто не попадёшь, но мы нашли с ним лазейку в окне и залезали туда, снимали обувь и карабкались по куче зерна на самый верх под потолок. Там мы ели принесённую мной еду и, зарыв ноги в теплое зерно, сидели, разговаривали, пока пришедшие работницы не выгоняли нас оттуда. Однажды Сашка потащил меня в большую железную трубу. Что это была за штуковина, я до сих пор не знаю, но мы с ним уместились там вдвоём. Он достал из кармана пачку сигарет и коробок спичек, взял себе сигарету и мне протянул, поджёг свою сигарету и затянулся, поперхнулся и стал кашлять, звук был громким и звучным, всё-таки сидели мы в трубе. Людям было невдомёк, что же происходит и откуда такие звуки. Это была наша первая и последняя проба сигарет. Не знаю, как бы сложилась наша жизнь, и что бы вышло из этой дружбы, если бы не трагический случай, который произошёл с его братом. Это случилось в ту же осень. Его старший брат пришёл к другу, они собирались в клуб, и вдруг увидел ружьё, которое стояло в углу, за шкафом, он взял его в руки и прицелился, шутя и смеясь, нажал курок, думая, что оно не заряжено, но грохнул выстрел и его друг упал на пол, сражённый пулей наповал. Брата арестовали, а семья вскоре уехала неведомо куда. С тех пор я не знаю, что случилось с моим верным другом, где он теперь, как идёт его жизнь. Мог бы хоть письмо написать.
Я остановилась, чтобы перевести дух и продолжила:
- Второй Саша был моим ухажёром в пятом классе. Его признание в любви было детским и наивным, он был двоюродным братом моей подруги. Однажды я получила по почте письмо, где он признался, что любит меня за мою прекрасную косу и даже дрался с друзьями, защищая мою честь. Письмо так пылко было написано, что сердце моё замирало от одного его имени. Ещё бы! Никто из подруг ещё не получал любовные письма, а я уже удостоилась! Я показала девчонкам послание, все по очереди читали его и перечитывали, им понравилось. Спрашивали, буду ли я отвечать, что буду писать, но я не ответила. Так и закончилась любовь, не успев начаться. Всё быстротечно!
Саша слушал меня и улыбался, эти детские воспоминания были так чисты, трогали душу своей наивностью.
- Сегодня у нас вечер признаний, - сказал он. – Мы с тобой рассказали друг другу о своём прошлом, теперь ничего не будет мешать нашей дружбе, нашим отношениям. Так ведь?
- Да, Сашенька, так!
Мне было приятно, что он подытожил наш разговор, взяв на себя ответственность за сделанные выводы.
- А коса у тебя и впрямь красивая, мне очень хочется её расплести. Можно?
- Есть такая традиция: расплетаешь косу в день свадьбы, когда берёшь девушку в жёны, а ты собрался сейчас меня расплести?
Я засмеялась, увидев его удивление, но он не растерялся:
- А я заранее расплету, мне очень хочется погладить твои распущенные воло-сы.
Я сняла ленту, и моя тугая коса под его руками моментально рассыпалась пшеничным дождём, он запустил в волосы пальцы и они скользили по волосам, перебирая локоны, гладил их, прикасаясь к моим ушам и шее, я замерла от удовольствия, чувствуя нежные прикосновения его рук, закрыла глаза, отдаваясь во власть этих ощущений. Вдруг Саша осторожно обхватил ладонями моё лицо, повернул к себе и поцеловал меня своими мягкими нежными губами. Голова моя закружилась, сердце замерло, как будто остановилось. Я не отталкивала его, на это у меня не было сил, как в тумане я ощущала нежное прикосновение его губ к моим глазам, щекам, шее, а потом мы снова слились в поцелуе…
Лицо моё горело, я уткнулась головой Саше в грудь, прижалась к нему и стояла, не смея поднять глаза, а он, обнимая меня, вдыхал запах моих волос и счастливо улыбался.
- Ты что, ни с кем не целовалась?
Я только смогла покачать головой, он удивлённо посмотрел в мои глаза и тихо, но твёрдо, сказал:
- Не бойся, я тебя не обижу и никому не отдам.
Я ничего и никого с ним не боялась, была под его надёжной защитой.
Пора было возвращаться. Я заплела распущенную Сашей косу, он смотрел с интересом, как я ловко её заплетаю, как вдеваю ленту, потом взявшись за руки, мы пошли к дому. Дождя не было, только мелкая морось, всё было в тумане, вдалеке светился фонарь, он казался тусклым и далёким, как будто его закрыли стеклянным колпаком. Он светил где – то далеко впереди, и мы шли как в длинном туннеле, двигаясь вперёд к свету. Ветки деревьев наклонились над нами и казались причудливыми сказочными существами, тёмными и загадочными. На них по всей длине висели крупные дождевые капли, оттого они казались усыпанными бриллиантами, которые отсвечивали в темноте. Рука Саши была горячей, тепло передавалось мне, и ничего, что туфли мои промокли, волосы от тумана стали влажными, лицо горело от недавнего поцелуя.
Вот и мой дом. Пора было прощаться, Саша не стал целовать меня в щёку, как он делал всегда, он обнял меня, и поцеловал в губы, прикоснулся к ним нежно и трепетно. Я стояла и таяла, вся дрожа как осиновый лист.
Еле оторвавшись от него, я сказала:
- До субботы. Я жду тебя.
- До субботы. Я приеду!- и, не удержавшись, снова прижал меня к себе и поцеловал…
Можно было представить, как я ждала субботы! Учёба не лезла в мою голову, перед глазами был только Саша, его руки, его губы. Мама видела, что творилось у меня в душе, качала головой и наконец, сказала:
- Вижу, что ты всё время такая рассеянная, дочка. Уж не влюбилась ли ты?
Что я могла сказать своей строгой мамочке? Она и так, взглянув на меня, всё поняла.
- Саша – взрослый парень, после Армии, а тебе ещё учиться два года, а потом ещё поступать, смотри, не теряй голову! Помни, о чём я тебе говорила. Нельзя отдаваться на волю чувств и плыть по течению, надо всегда иметь трезвую голову. Придёт время и будет у тебя и настоящая любовь, и свадьба, и всё, о чём мечтаешь, но сейчас для тебя главное – учёба.
Милая моя мамочка, я всё понимала, я знала, что тебя не подведу, потому что веришь ты своей дочке, воспитала ты меня в этой вере, заложила во мне стержень нравственности, и ничего я не могла с этим поделать. Но так хотелось чувствовать рядом с собой Сашу.
Я еле дождалась субботы, заранее оделась, косу заплетать не стала, а просто перехватила волосы цветной лентой и с нетерпением стала ждать камушка в окошко, и как только услышала стук – выскочила на улицу. Я обняла Сашу за шею, подставила свои губы для поцелуя, и он жадно целовал меня, как будто мы не виделись целую вечность.
- Ты знаешь, у меня был разговор с мамой, она так переживает за меня, снова говорила о том, что надо думать об учёбе. А у меня одни мысли – о тебе. Но я пообещала, что закончу школу и не снижу успеваемость, наши отношения учёбе не помешают. Ведь у нас всё впереди, Саша, и мы не будем спешить. Ты согласен со мной?
- Да, времени у нас много, будем узнавать друг друга, всё у нас впереди.
Мы медленно двинулись по аллее, в клуб идти не хотелось, нам было хорошо вместе.
- Я всё время думаю о тебе, хочу прикасаться к тебе, твоим волосам, рукам, ты пахнешь степью и мёдом. Такого со мной никогда не было.
Я, конечно, понимала, что это запах моего шампуня, которым я мыла волосы, но слушать Сашу было приятно, и я не перебивала его.
Саша сказал:
- Ты когда – нибудь дышала запахом степи? Особенно весной, когда трава тянется своей нежной зеленью навстречу солнышку, когда на проталинах появляются первые нежные ирисы, застенчивые подснежники, а после огоньки разноцветных тюльпанов, создавая необычный пёстрый ковёр. Среди цветов там и тут разбежались по степи кустики катрана, хрустящие стебельки которого, чуть сладковатые на вкус, проросли сквозь прошлогоднюю стерню. Дурманящий запах чабреца и полыни, степных васильков и одуванчиков, цветущего разнотравья, смешиваясь с запахом цветов, разносится ветром и если вдохнуть полной грудью этот пьянящий запах, почувствуешь головокружение. Степь не бывает безмолвной: стрекот кузнечиков, жужжание пчёл и шмелей, шорох снующих туда-сюда полевых мышей и ящериц наполняют её звуками. И лишь перед
