подробности выяснились спустя несколько дней. Когда разбор завалов близился к завершению, тлеющие доски под ногами одного из пожарных неожиданно проломились под его весом и в тот же момент мужчина по пояс провалился в распахнутый зёв обгоревшего пола. Уже через пару секунд, сквозь пробитое им отверстие, наружу хлынул невообразимый смрад. Вероятно предположив, что это подвал, несколько человек спустились вниз по бетонным ступеням, а уже через несколько минут выскочили обратно с побелевшими от охватившего их ужаса лицами. Старший пожарный приказал скорее вызывать милицию, едва справляясь с рвотными позывами. Уже на следующий день городок Артура всколыхнулся от потрясения: в захудалой домушке престарелого художника обнаружилась чудовищная находка. В обгоревшем советском холодильнике хранились фрагменты тел девяти человек, умерщвлённых поражающим своим зверством образом, а на заднем дворе проклятого дома были обнаружены останки ещё трёх погребённых людей. Вскоре, найден был и сам владелец дома: некогда высокий и статный мужчина лежал под завалами своей потайной комнаты, свернувшись в позе эмбриона; его болезненно-светлую кожу ныне покрывали дьявольские ожоги, а выражение лица, по слухам, представляло собой маску невероятного ужаса, человека, заглянувшего в бездонные глаза смерти.
Город залихорадило. Многие родители начали встречать своих маленьких детей из школы, а прохожие смотреть друг на друга с подозрением, но Артур этого словно и не замечал. Таинственный покров, долгие годы скрывавший «скелеты в шкафу» Михаила Кёлера, был сорван, и теперь все тайны сумасшедшего художника оказались выставлены на всеобщее обозрение. Более всего мальчика поразило следующее. Причиной возгорания было названо неосторожное обращение с огнём, однако практически сразу, после обнаружения тел, следователи установили другую, к слову, не менее интересную версию случившегося, - поджог. Коварный и чертовски хорошо просчитанный поджог с блокированием дверей, который не оставил безумному старику ни единого шанса на спасение. Пролить свет на случившееся помогла найденная кем-то из следователей опаленная жестяная коробочка печных спичек, какие продавались во многих туристических городах России. В том числе и в Санкт-Петербурге, изображёние которого и располагалось на лицевой стороне необычной находки. Узнав эту новость, Артур Сечин впал в горячечный бред, едва не лишившись рассудка. Сводящее с ума ощущение того, что в тебе дремлет злобное существо, которое преследует какие-то собственные цели, и твоими же руками избавляется от неугодных, пожирало трясущуюся душу юного мальчика изнутри.
***
Этот кошмарный эпизод из детства неизгладимо повлиял на всю дальнейшую жизнь Артура Сечина. С того самого мая здоровый сон для парня вошёл в разряд настоящей роскоши, а постоянное чувство тревоги, казалось, пустило корни в его душе. Постепенно мальчик рос, его семья переезжала в другие города, где он переходил из школы в школу и неизменно заводил новые знакомства. Солнце как и прежде ласкало своими лучами его светловолосую голову, а весенние птицы как в детстве пели парню свои песни, по дороге из старшей школы. Казалось, жизнь возвратилась в своё русло, оставив в далёком прошлом все страхи. Но как только его голова опускалась на подушку, он о чём-то крепко задумывался, словно специально оттягивая неотвратимый момент погружения в глубины сна.
С течением времени Артур выявил закономерность, согласно которой гнетущая тревога покидала его в холодное время года, впадая в подобие летаргического сна, и неизменно возвращалась во всей своей апатичности ближе к концу мая. Обстоятельства складывались не в его пользу, но мальчик знал – рано или поздно пережитые им события перестанут терзать его во снах и в минуты, когда рядом нет ни души. Когда-нибудь это помешательство обязательно отпустит его и он наконец перестанет прислушиваться к каждому шороху, оборачиваться на пустынных улицах и с опасением поглядывать на худых, бледнолицых прохожих. Как ни странно, не смотря на это, были и плюсы, ведь то, что таилось в глубине его существа, и чего так боялся покойный Кёлер, со дня пожара, кажется, обрело вечный покой.
Собрав все свои силы в кулак, он принял решение - во что бы то ни стало добиться правды. Довольствуясь лишь слухами да несколькими истрепанными книгами по эзотерике, мальчишка старательно вникал в тайны параллельных миров, а с приходом в его дом интернета – изучение пошло семимильными шагами. Сотни сайтов, тысячи просмотренных страниц, миллионы символов и знаков, мозаикой складывались в его голове, постепенно собирая утерянный в прошлом витраж действительности. Штудируя трактаты различных учёных и откровенных шарлатанов в области демонологии, оккультизма и вампиризма, парень делал для себя определённые выводы, начиная всё больше сомневаться в, казалось, фундаментальной вере в вампиров, что была привита ему ещё в далёком детстве. Становилось очевидно, - сухой старик со впалыми глазами был с ним не до конца честен. Когда с теорией было покончено, Артур Сечин приступил к практике.
Будучи шестнадцатилетним подростком, он слегка отличался от остальных, вечно просиживая в интернете или библиотеке, так неожиданно пропадая на несколько часов и возвращаясь в невероятном воодушевлении. Родители этому не придавали особого значения, привыкнув к некоторым странностям сына, но и насторожились, когда он твёрдо заявил о своём желании навестить дядю, с которым не общался уже долгие годы. Они и предположить не могли, что родственник здесь ни причём, и возвращение в родной город связано с совершенно иной целью – расследованием череды убийств и разоблачением фальшивого вампира.
Глядя за окно междугороднего автобуса, Артур вновь и вновь сопоставлял факты, - гнетущие, обидные, осевшие горьким осадком на стенках человеческой души. Пока Гордон Самнер в его кассетном плеере мечтал о садах среди песчаных пустынь, внутренний мир мальчугана, с устоявшимися в нём мифическими образами честолюбивых вампиров и злобных духов, доживал свои последние дни перед окончательным перерождением. Лживый мираж, которым окружил себя потерявший рассудок Кёлер, был великолепно продуман и отрепетирован, однако долго держать Артура в дураках старику не удалось. С присущим его подростковому разуму скептицизмом, парень в тысячный раз вспоминал солнечные ожоги старика и его чёрные как смоль глаза, тут же находя этим фокусам рациональное объяснение, - без масок, басен про Дракулу и накладных вампирских клыков. «Скорее всего, Кёлер действительно страдал от проблем с кожей и проклятье вампира здесь не причём. Всё время разговора он с фанатичностью работника конвейера перебирал рис, словно боясь остановиться, или же наоборот – сам того не желая. Обычный нервный тик старого маразматика. Голодное детство в Ирландии, мотовство по европейским странам, мировые войны и переезд в Советский Союз… больше напоминает сюжет второсортного приключенческого фильма. А внучка? Разве он не знал, что вампиры абсолютно бесплодны? Довольно серьёзное упущение с его стороны. «Когда нить человеческой жизни обрывается, мертвец превращаются в зверя, уже не имея потребностей в пище, зрелищах и плотских утехах» – было сказано у одного из мыслителей. Так что бредни про внучку смело можно приписывать к очередной фантазии старого упыря... да и чёрт возьми! Вампиры же не стареют!»
Повстречав родственника вновь, Артур как и прежде был рад увидеть его, прогуляться с ним вдоль поросших магазинами улочек родного города и поговорить о вещах, томящих разум школьника уже долгие годы. Напомнив дяде страшную историю каннибала Кёлера, сотрясшую городок пять лет тому назад, парень поделился, что хотел бы узнать об этом человеке как можно больше. К его счастью, после произошедшего многие горожане узнали детали биографии людоеда, однако куда лучше всех его знал Константин Первушин. Услышав это имя, Артур испытал сильнейшее удивление вкупе с грандиозным восторгом. Всё это время, - все эти годы тернистых поисков он шёл по правильному пути и сейчас под звуки фанфар выходит на финишную прямую!
Старик Первушин оказался чрезвычайно внимательным и не в меру ворчливым, но всё же добрым сердцем человеком, как это и было положено мужчине, проработавшему главврачом психиатрической клиники более тридцати лет. Некоторое время он отпирался от вопросов подростка, не желая посвящать незнакомого мальчугана во врачебную тайну, однако небольшая ложь (всего одна маленькая ложь) о молодёжном журналистском расследовании, вкупе с протекцией глубоко уважаемого им дяди Толи, развязали язык несговорчивому старику. Как и ожидалось, корни Михаила Кёлера, а на деле – Ольховского, никогда и не уходили в глубины веков, всё это время оставаясь на поверхности двадцатого столетия. Вероятнее всего, неисправимый след на его психике оставила ранняя потеря родителей и голодное детство во времена бушующей Великой Отечественной Войны, отчего Михаил впервые попал к психиатру примерно в шестнадцать лет. В середине шестидесятых годов его город взбудоражила череда убийств, за которые были осуждены и расстреляны несколько граждан, в последующем признанных невиновными. Выяснив, кто же на самом деле наводил ужас на городок, убивая, а затем поедая трупы своих жертв, самым гуманным судом в мире было вынесено решение изолировать душевнобольного преступника в стенах лечебного заведения до конца его бесполезной жизни. Именно там, у безумного Михаила Ольховского появилась масса времени на придумывание красивых историй о далёкой Ирландии и своей вампирской сущности. Врал старик изящно, с твёрдой уверенностью в голосе. Собственная ложь, в которую Ольховский и сам начал свято верить оказалась высшей ступенью умственного помешательства. Какое же счастье, что Артур оставил поприще лгуна в далёком детстве! С падением советского строя пал и строжайший режим психиатрической лечебницы, благодаря чему безумный Кёлер был отпущен на все четыре стороны, с сухой формулировкой: «Пошёл на поправку». Тогда, он вернулся в родной дом и, сменив фамилию, принялся заново обустраивать своё логово, готовясь к скорому приёму гостей. Те, в свою очередь, не заставили себя долго ждать.
Что происходило дальше, Артур знал лучше, чем кто бы то ни было.
***
Итак, Кёлер, он же Донован, он же Ольховский - был человеком. Пускай больным, выжившим из ума, отвратительным преступником с маниакальными наклонностями, но всё же – человеком. Человеком, который оказался творцом своей незавидной судьбы и хладнокровным палачом судеб чужих. И опять же – человеком. Обнаружив последний «скелет в шкафу» художника ещё по молодости, Артур Сечин обрёл относительный душевный покой. В душе неприятное тянуло гадкое ощущение того, что поджог ужасного дома - его собственных рук дело, но, похоже, ему предстояло жить с этим до конца своих дней. По крайней мере тогда, парень думал именно так. Что же произойдёт, если
