высмотрел, а потом доложил обществу. Ее предложение было отвергнуто обществом с большим возмущением,а больше всех кричала любопытная Егоровна, которой не терпелось посмотреть, как противный учитель Колька колотит топором по памятнику. Решили отправиться все вместе и тут же встала проблема — а что делать с товаром? С собой тащить на площадь все эти тележки, оклунки и ящики никто не собирался, а оставить без присмотра никак нельзя — сразу же все разворуют. Остаться и присматривать никто из торговок не хотел — так велико было их желание посмотреть на необычное действо. Помощь отыскалась внутри автостанции. Там на скамейке сидел и дремал вечно пьяный мужик Гаврилыч. Пьяница он был отменный, но отличался исключительной порядочностью, за что пользовался у торговок определенным авторитетом. Торговки быстро растолкали Гаврилыча и объяснили тому, что от него требуется, посулив в случае успешного выполнения миссии четвертинку самогона. Переговоры прошли успешно и через десять минут торговки гомонящей куриной стайкой появились на площади, где развивались основные события этого утра. Чуть в стороне от памятника стояло несколько человек, которые с кривыми минами поглядывали то на памятник и прислоненную к нему лестницу, то озабоченно на часы. Мимо пробежала запыхавшаяся заведующая местным собесом, в ужасе всплеснула руками:
- Да что же это такое делается? Милицию вызовите!
И не задерживаясь, поспешила на автостанцию, где скоро должен был отправиться автобус, следующий в областной центр. При упоминании о милиции зеваки дружно закивали головами, что, мол, да, да, непорядок, несомненно требуется вызвать милицию, но вместо этого заспешили по своим делам.
Если не брать во внимание спешащих прохожих, то на площади остались только торговки. Они полукругом обступили памятник и принялись громко комментировать действия Николая Ивановича. Тот прислонил длинную лестницу, которую взял в школьном дворе, к памятнику, влез на самый верх и теперь, широко размахивая топором, колотил каменного вождя по спине и шее. Памятник не поддавался,только дождем сыпалась мелкая крошка, да иногда из-под уже порядком выщербленного лезвия вырывались яркие снопы искр.
Проходивший мимо механик из сельхозтехники Иван Кузьмич остановился и поднял отлетевший ему под ноги осколок памятника. Иван Кузьмич долго рассматривал осколок, а потом сунул его под нос стоящей рядом Ивановне:
- Видишь, Ивановна?
- Чего?- не поняла та.
- Как чего?- даже выпрямился Иван Кузьмич.- Видишь какой темный, аж синий! Вот это цемент! Высшей марки. Ничего для вождя не жалеют, а у нас стенку положили в мастерской — раствор серый, ну просто белый был. Так через пару месяцев все и обвалилось.
Из переулка, на противоположной стороне площади появился спешащий участковый. В левой руке он сжимал галстук и ремешок своей неизменной полевой сумки, а правой пытался поправить криво застегнутый китель. Видно, что сообщение о бесчинствах учителя НВП застало участкового в самый неподходящий момент и одеваться ему пришлось уже на ходу. Участковый остановился у памятника, быстрым взглядом старого милицейского волка оценил обстановку, потом привел одежду в порядок и начал хрипловатым голосом увещевать Николая Ивановича, чтобы тот прекратил безобразничать и спускался. Николай Иванович на секунду прервался, посмотрел на участкового мутным, ничего не видящим взглядом, плюнул и снова принялся бить топором по памятнику. При появлении представителя власти торговки посторонились и стали кучкой у газона, бросая заинтересованные взгляды в сторону участкового. Их, конечно же, интересовал вопрос, что тот намерен предпринимать и как будет снимать Кольку с лестницы. Участковый быстро убедился в совершенной неэффективности призывов прекратить безобразия, достал из сумки свисток и попытался воздействовать на Николая Ивановича свистом, впрочем с таким же результатом, как и раньше. Участковый аккуратно спрятал свисток в сумку и перешел к прямым угрозам, взывая к гражданской совести Гонюкова и его сознательности. Речь участкового была бурной и красочно расцвечена непечатными выражениями. Торговки при этих выражениях кидали на участкового осуждающие взгляды, но полностью с ним соглашались.
Постепенно на площади начала собираться толпа, привлеченная шумом и громогласной речью участкового. Вскоре из этой толпы начали вылетать советы как быстрее прекратить творящееся безобразие. Предлагали вызвать скорую, чтобы медики воздействовали на Николая Ивановича и принудили его спуститься вниз. Предлагали собраться всем миром и силой стащить разгулявшегося учителя с лестницы, но было непонятно каким образом можно забраться на верх. Предложили вызвать пожарных, чтобы те при помощи своих лестниц добрались до нарушителя и силой стащили его вниз, тем более что подобный опыт у них из-за характера службы должен иметься .
Наверное, кто-то воспользовался этим советом, потому что не прошло и пяти минут, как завывая сиреной и мигая синими огнями снизу, со стороны автостанции появилась пожарная машина. И в этот момент все окончилось - не понадобились ни врачи ни пожарные. При очередном ударе о памятник старое топорище переломилось, топор полетел куда-то в сторону, а Николай Иванович, потеряв равновесие нелепо замахал руками и полетел вниз на уже порядком истоптанный газон. Тряпичной куклой он плюхнулся на зеленую траву и так и остался лежать.
Среди женских вскриков и неясных голосов на площадь, раскачиваясь и скрепя рессорами, вкатилась машина скорой помощи. Близко подъехать ей к месту происшествия не удалось — все пространство торжественно загораживала ярко красная пожарная машина возле которой уже прохаживались в касках и тяжелой брезентовой форме пожарные, откровенно недоумевавшие зачем их сюда позвали. Из санитарной машины вылез немолодой полный врач в измятом несвежем халате и, одышливо пыхтя, принялся доказывать пожарным,что им необходимо срочно отогнать свою машину в сторону в виду того, что возгорания не наблюдается и освободить место для машины скорой помощи, поскольку налицо пострадавший, нуждающийся в услугах медиков. Начальник пожарного расчета начал громко возмущаться по поводу ложного вызова и уже полез в машину за бланком, когда к нему подошел участковый и принялся ему что-то горячо доказывать на ухо. Начальник пожарного расчета оторопело снял с головы каску, почесал затылок, посмотрел на памятник и потом неуверенно протянул:
- Ну тогда — конечно!- после этой фразы решительности в его голосе прибавилось. Он рывком заскочил в кабину и рявкнул водителю: - На базу! И поживее!
Коротко взвыла сирена и пожарная машина унеслась вниз по дороге. Ее место заняла санитарная машина. Из кабины вылез водитель и подошел к сидящему на корточках врачу. Тот склонился над лежащим Николаем Ивановичем и внимательно его осматривал.
- Так я и думал!- с трудом распрямляясь, сказал врач.- Пьян в стельку.
- Да ну?- не поверил участковый.- За ним же никогда не замечалось!
- А ты, Петрович, понюхай и сразу заметишь!- не без ехидства сказал врач и закурил.
Участковый удостоверился, что врач прав. После перекура они совместными усилиями уложили Николая Ивановича на носилки, а последние поместили в машину. И тут не обошлось без казуса. По нерасторопности участкового Николая засунули в машину вперед ногами. Врач заметил это, когда уже закрыли двери и машина собралась трогаться. Поднялся страшный шум. Врач принялся настаивать, что учителя надо вытащить и разместить в машине, как положено. Участковый, которому лень было снова затеваться с носилками, принялся доказывать что нет никакой разницы поедет ли пьяный Гонюков вперед головой, ногами или вообще лицом вниз, поскольку находится в глубокой отключке. Врач возмутился и,брызгая во все стороны слюной, принялся убеждать, что возить живого человека вперед ногами дурная примета. И не только для пациента, но и для врача. Мнение медицины победило и после значительных усилий, вызванных различными обстоятельствами, носилки с Николаем Ивановичем были снова установлены в машине, а он занял подобающее место — головой вперед.
- Вот ведь какое дело,- принялся рассуждать врач, когда они с участковым устроились сзади в санитарной машине и закурили.- Что значит пьяный! Свалился с такой высоты и ни одной царапины, а был был трезвый — точно на смерть бы разбился.
- А какая разница — трезвый, пьяный? Как грохнешься, так уже все равно будет!
- Не скажи, Петрович, не скажи!- врач окутался клубами сизого дыма и принялся рассказывать.- Вот в начале весны было. Сашка Ананьев с водонапорной башни свалился. Слышал?
- Да так,- неопределенно помахал рукой участковый. Он что-то слышал об этом случае, но поскольку криминала там не просматривалось,то не придал ему никакого значения.
- Слышал!- обрадовался врач.- Так вот этот Сашка напился как свинья и полез на водонапорную башню, а там высота, между прочим, двенадцать метров! Залез на самый верх. Что он хотел — неизвестно, но как залез, тут же вниз и брякнулся. Хорошо еще, что в лужу угодил, а не на плиты, а то бы точно насмерть. Вызвали нас, говорят — человек насмерть убился. Приехали, а у Сашки щека содрана и синяки. Даже не сломал ничего!
- Ну да?!- не поверил участковый.
- Точно тебе говорю — сам осматривал. А вот тебе Петрович второй случай. В начале лета помер заведующий библиотекой Михал Иванович. Помнишь?
- Забудешь тут такое!- скривился Участковый.- Нас тогда целый месяц напрягали с расследованием.- Не подстроено ли, не замаскированное убийство? Еле-еле отписались.
- Вот!-врач важно поднял вверх указательный палец.- А спросили бы меня, так я им сразу сказал — нет там никакого криминала. Непьющий был покойник. Оступился, упал с крыльца и насмерть! Вот в этом и вся причина.
Участковый вздохнул и только согласно покачал головой. Врач скучающим взглядом оглядел площадь. Толпа к этому времени успела рассосаться, поскольку ничего интересного больше не предвиделась, а отвечать на дотошные расспросы милиции желающих не было. Глаза врача пробежали по спешащим на работу посельчанам, по первым школьникам, которые словно сонные мухи не спеша двигались в сторону школы и остановились на памятнике. Врач тут же склонился к уху участковому. Через минуту они забрались внутрь санитарной машины, плотно прикрыв за собой двери, водителя отправили покурить. Ввиду сильного некомплекта медперсонала в больнице, бригада скорой помощи состояла из врача и водителя. Ни санитара ни фельдшера им не полагалось.
Водитель,столь неожиданно выдворенный из машины, был уязвлен до глубины души. С каких это таких пор врач начал перед ним так заносится, что не желает разговаривать в его присутствии? Этот самый врач, который даже у самой простой бабки никогда не может раздобыть бутылку самогона или потребовать ведро картошки за визит! А тут куда же тебе! Закрылись с участковым в машине и шепчутся, но не на того напали! Водитель неспешно извлек из кармана засаленного пиджака измятую пачку сигарет, закурил и двинулся в обход машины, чутко прислушиваясь к доносившимся изнутри ее голосам. Вскоре такое место отыскалось рядом с задней левой дверцей.
